Научный метод и религиозные воззрения.

3.1.а. Союз или конфронтация? Взаимоотношения науки и религии можно рассматривать в различных областях. Это могут быть области их отношений как социальных институтов или как мировоззрений.

В целом отношения между религиозными институтами и научным сообществом должны рассматриваться с позиции политики, что выходит за рамки данного реферата. Однако, некоторые моменты таких их взаимоотношений важны и для рассмотрения вопроса о научном подходе к познанию мира. Оправданна ли конфронтация между наукой и религией как институтами в современном обществе? Полагаю, да. И вызвана она (как и данный раздел реферата) претензиями церкви на мир науки, подобные введению преподавания теологии в светских ВУЗах и внесению теологии как специальности в номенклатуру ВАК в нашей стране¹. Сами по себе такие действия вызывают некое недоумение: религиозные организации имеют собственные системы внутренних иерархий. Кроме того, для естественных наук не так уж и принципиально, какое научное звание имеет тот или иной человек, главное чтобы его исследования были актуальны и укладывались в рамки науки. Научные звания при этом – это фактически признание прошлых заслуг, они никак не увеличивают ценность текущей научной деятельности человека, являясь лишь своеобразным «рейтингом доверия». В этой связи не вижу никаких иных причин для введения теологии в номенклатуру ВАК, кроме как попытку религии воспользоваться авторитетом науки.

Более внимательного рассмотрения требует соотнесение научного (то есть основанного на принципах и методах науки) и религиозного мировоззрений. Типов такого взаимодействия может быть четыре: конфликт; независимость; диалог и интеграция.² В своей основе наука и религия – различные сферы духовной деятельности. Они не пересекаются, но при этом долгое время сосуществуют вместе. Наука дистанционировалась от религии довольно давно. Так религиозный мыслитель и философ Российского происхождения С. Л. Франк в начале ХХ века признавал, что «новая наука определена атеистическим сознанием и потому сосредоточена именно на тех сторонах мирового бытия или пытается уложить мировые явления в такие понятия, которые согласовались бы с этим атеистическим или, по крайней мере, скептическим сознанием», правда, полагая при этом, что наука от подобного скептицизма должна отказаться³. Конечно, никаким образом уложить явления ни в какие «понятия» наука не «пытается». Причина в том, что бритва Оккама⁴ по-прежнему остра.

Религии же (различных течений и конфессий) были вынуждены трансформировать некоторые свои постулаты под давлением научного знания. Например, позиция религии по естественнонаучным вопросам поступательно опровергалась научными данными: Земля принимает шарообразную форму, а виды животных происходят друг от друга, а не сотворяются все разом вместе с миром. Вместе с тем, ключевые вопросы религии далеки от объектов науки, поэтому научным методом нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть религию вообще. Связано это с тем, что всегда можно сказать, что, к примеру, авторитет Библии не лежит в области предметного знания, а касается только вопросов веры или морали, можно прятать нестыковки с научным знанием в белые пятна науки, которые будут, вероятно, всегда. Абсолютно неуязвимой будет религия, не делающая никаких, кроме трансцендентальных, утверждений. Словами Б. Рассела: «Личная религия, не делающая утверждений, которые наука могла бы опровергнуть, спокойно существует и в научную эпоху».¹

Описанное положение дел указывает на независимость научного и религиозного мировоззрений. Тем не менее, конфликт между ними происходит, чаще всего этот конфликт провоцируется разным подходом к вопросам социальной или общественной жизни. По мере вторжения науки в области человеческого внутреннего мира, полагаю, такие конфликты будут и в будущем. В большой степени они обусловлены тем, что наука, развиваясь интенсивными методами, то есть идя путем углубления знаний о явлениях природы, вместе с тем развивается и экстенсивно, расширяя сферу своих интересов в области еще недавно не являющиеся объектами науки, такой областью становится и духовный мир человека. Религия же имеет только экстенсивное развитие. Ничего не меняя в своих учениях, основные направления религий могут развиваться только путем приобретения новых адептов. Отказаться от этого для религии означает погибнуть. Духовный же мир людей долго был вотчиной, на которую претендовала лишь религия.

Существуют и внутренние фундаментальные противоречия науки и религии. Для науки критерием истины является практика, для религии – догматы. Например, для христианства – догматы древних иудеев, которые еще не знали о том, что солнце – это звезда, что небеса отнюдь не твердые, что существуют микробы, и прочее. Многие из этих противоречий находятся сейчас в практической сфере. Само наличие таких противоречий (наука называет возраст Земли в 4,5 млрд. лет, а согласно православию сейчас идет 7519 год от сотворения мира), когда истинным может быть только одно положение вещей, вместе с принципиально разными подходами к познанию, делают невозможным какую-либо интеграцию.

Здесь так же часто наблюдается желание некоторых людей одеть религиозную деятельность в плащ науки, как пример, современный религиозный апологет Осипов А.И., употребляющий выражения «религия как опытная наука», «научное богословие» и прочее². Но наука оперирует только фактами! То есть тем, что имеет место вне самой науки. Ее задача установление значимых фактов, сопоставление фактов и теории, разработка теории.³ Говорить о научности без опоры на факт невозможно. «Научное богословие» же воспринимается не иначе как оксюморон⁴ именно в силу того, что предмет самого богословия никогда не был представлен как факт. Подобным же ярким явлением является креационизм⁵. Последний не является лженаукой в строгом смысле, в каком она определена выше, так как целиком базируется на авраамических учениях (встречался мне и «ведический креационизм», суть его отличается от «классического» крайне мало) и не содержит какой-либо внятной теории. Можно сказать, что креационизм – религиозное верование, прикрывшееся наукообразной оберткой.

В средние века при тотальном господстве религиозной философии и вплоть до зарождения современной науки в XVII –XVIII вв. знанию не отводилась первоочередная роль. Во главе угла оставались мистицизм и приобщение к потустороннему миру. Способом такого приобщения считались не знания, а вера (в том числе и формы чувственно-эмоциональной экзальтации, связывавшие человека с божественной первосущностью). И потому, например, Кассиодор глубоко уверен, что «не только неученые, но даже те, кто и читать не умеет, получают от Бога премудрость».¹ Конечно, подобную премудрость с научным знанием объединить трудно.

Для диалога науки и религии нужно, естественно, иметь общий предмет. А вот его-то и нет. Можно себе представить диалог между религиозными и научными организациями, людьми с научным и религиозным мировоззрением по самым разным поводам, от влияния в обществе до смысла жизни. А вот по поводу познания явлений мира – ну никак нельзя, так как миры их – различные объекты.

Иногда встречается утверждение, что вера человека в научные знания и религиозная вера ничем не отличаются и являются равноценными. Это, очевидно, не так. Слово «вера» очень растяжимо, ёмко, и вера атеиста и вера религиозного человека – это совершенно разные веры. Вера атеиста основана на знании, это вера в действительно существующее, в факты, в науку. Физик верит в закон сохранения энергии не потому, что так говорят и пишут, а потому, что справедливость этого закона твёрдо установлена бесчисленными опытами. Вообще вера в справедливость тех или иных научных утверждений всегда основана на фактах, опытах или наблюдениях². Религиозная же вера основана на неких догматически постулируемых чудесах, например, описанных в Библии или Коране. Чудеса же – то, что не совместимо с научным знанием, не выдерживает научной проверки.

Итак, существует два мировоззрения: научное и религиозное. И если одно основано на материалистическом и рациональном исследовании природы, то второе претендует на объяснение буквально всего на основе непререкаемых догматов, которые требуется слепо принимать на веру. М.В. Ломоносов иронизировал, что легко философствовать «выуча наизусть три слова: “Бог так сотворил” – и сие дая в ответ вместо всех причин».

Религиозное и научное мировоззрение невозможно совместить в такой сфере, как познание мира. Более того, невозможно совместить и естественнонаучное просвещение с преподаванием какой-либо религии, тем более детям, не имеющим в силу возраста развитого критического мышления.

3.1.б. Истоки мистицизма в картине мира. При этом не видится никакой необходимости в искоренении веры в процессе преподавания, как это практиковалось, например, в СССР³. (Тем более, что это осуществляется всегда подменой религии на другую, пусть даже и не теистическую). Существенным здесь является то, что происхождение мистицизма и религиозной веры, по-видимому, закономерно.

Поиск естественнонаучных объяснений одного из самых загадочных аспектов человеческой культуры в последнее время привлекает всё большее внимание ученых. И не смотря на то, что изучение религиозности научными методами проводится относительно короткое время, некоторые интересные результаты уже есть. Суть их в том, что особенности человеческого мышления, имеющие адаптивное значение и развивавшиеся эволюционно, делают людей очень восприимчивыми к различным религиозным идеям. При этом сами идеи могут быть как традиционными, так и весьма маргинальными и отличающимися от общепринятых религий, полезными и нет, и в разной степени рациональными¹.

Близкую идею высказывал и Ричард Докинз, сравнивая проявление религиозности с ошибкой врожденной программы мотылька, заставляющей его лететь в пламя свечи: «Религиозное поведение может оказаться злополучным, досадным побочным продуктом некой более глубинной, нижележащей психологической особенности, которая является или являлась в прошлом действительно ценной для выживания. Эта особенность, поддержанная естественным отбором у наших предков, сама по себе не есть религия; у нее имеется какая-то другая ценность для выживания, и только при определенных обстоятельствах она проявляется в виде религиозных верований»². Ссылается он при этом на исследования ряда антропологов и этологов: Роберта Хайнда, Паскаля Бойера, Скотта Этрана.

Как бы ни обстояло дело, но мы имеем сегодня веские основания утверждать, что религиозная вера не насаждается изначально ни чьим-то умыслом, ни является случайной. Строго говоря – религиозная вера является нормальным состоянием психики человека. Поэтому научный метод всегда будет соседствовать с верой иррациональной, либо какой-либо формой религиозной экзальтации, в том числе и в научном мировоззрении, чем-то подобным «космизму» Эйнштейна³.