Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Паисия Великого, подвизавшегося в 370 году

 

Сей божественный Паисий родился в Египте у благочестивых, добродетельных и богатых добрыми христианскими нравами родителей. У этой семьи, имеющей семерых детей, было достаточно богатства для безбедной жизни, поэтому они всегда помогали нуждающимся. И чем больше милосер­дия семья оказывала беднякам, тем обильнее становилось их состояние. После смерти главы семейства вся забота и о поддержании имения, и о воспитании детей, особенно о Па­исий, как самом младшем из чад, легла на плечи опечален­ной матери. Однажды ночью ей во сне явился Ангел Госпо­день, которого послал Сам Бог, Отец всех сирот, и сказал:

- Почему ты так печалишься, что нужно заботиться о де­тях, как будто это только твое дело, а не Бога? Не скорби, но посвяти Всемогущему своего сына, через которого просла­вится пресвятое имя Божие.

- Все мои дети принадлежат Создателю, пусть Он Сам возьмет, кого хочет.

- Вот этот угоден Творцу, - взяв Паисия за руку, возвес­тил Ангел.

- Он еще не может служить и работать Всемилостиво­му, но возьми лучше кого-нибудь из старших, - ответила ему мать.

- О, прекраснейшая из жен, ты говоришь, что Паисий не может служить Сердцеведцу, потому что мал, но знай, что сила Божия обычно проявляется в немощных. Этот, мень­ший из всех, является избранником Отчим и более всех уго­дит Миродержцу.

С этими словами Ангел отошел, а жена, проснувшись, удивлялась повелению свыше и прославляла Вседержителя словами:

- Буди, Господи, милость Твоя на нас и на рабе Твоем Паисие.

Божественный же Паисий был богобоязненным отро­ком в котором год от года возрастала благодать Божия. Еще будучи ребенком он возжелал монашеской жизни и по до­стижении определенного возраста, как беззлобный агнец, пришел в скитскую пустыню на послушание к известному старцу Памво. Обладая даром прозорливости, этот авва уз­нал будущее Паисия и, с великой радостью приняв юношу, облек его в святую монашескую схиму. Юный инок хорошо подвизался в терпении, с ревностью исполнял все то, что ему поручал его духовный отец. Божественный Памво помогал подвижнику достичь высоких вершин добродетели и учил Паисия всегда ходить с опущенной главой, дабы ум, пред­ставляя себе красоту неизреченной славы Божией, непре­станно помышлял о Небесном. Созерцание это, как считал учитель блаженного, будет всегда помогать прославлять всемогущую благость Бога, великого нашего Благодетеля. Так, Паисий три года вообще не видел человеческого лица, но усердно читал Священное Писание и исследовал его Бо­жественный смысл, что помогло ему стать, по слову проро­ка Давида, «как древо, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое» (Пс. 1: 3).

- «Как сладки гортани моей слова Твои! лучше меда устом моим» (Пс. 118:103), - любил повторять инок эти строки Псалтири.

Паисий мучил и удручал свое тело постами и молитвен­ными бдениями, благодаря чему смог подчинить его веле­ниям своей души. Святой Памво так хорошо и благочестиво руководил треблаженным, что смог сделать из него опытного во всем искусного подвижника. Перед своей кончиной Памво благословил Паисия и изрек о нем множество пророчеств, после чего с миром отошел ко Господу.

С того дня я, смиренный Иоанн, написавший это повест­вование, стал жить в одной келье с Паисием. Наш образ жизни был построен на полученном от духовного отца пра­виле, мы взаимно укрепляли друг друга в добродетели и за­ботились о спасении наших душ. Прошло немного времени и Паисий стал подвизаться еще суровее, нежели прежде: на­чал поститься всю неделю, вкушая лишь небольшой кусок хлеба с солью, и то только по субботам. Все остальное вре­мя он посвящал чтению слова Божия. Преподобный изучал пророчества боговдохновенного пророка Иеремии, который, как говорят, неоднократно являлся ему и толковал тайный смысл своих трудов, чем побуждал подвижника к любви обетованных благ.

Блаженный, по слову апостола Павла, всегда простирался «вперед» (ср. Флп.3; 13), то есть постоянно понуждал себя к со­вершению еще больших подвигов. Так, святой стал постить­ся не одну, а две недели подряд. Самое удивительное заклю­чается в том, что никто не знал о равноангельном житии Паисия, кроме Того, Кто видит тайное и неведомое. Плененный любовью к безмолвию, он возлюбил одно - всегда молиться и собеседовать с Единым Богом. Как-то я попробовал узнать у божественного, откуда у него появилось подобное жела­ние - от Бога, или по его собственной воле:

- Брат Паисий, я вижу, что ты любишь безмолвие, - ска­зал я ему. - Знай же, что и я его жажду. Но откуда же к нам пришел этот помысел? Давай помолимся Милостивому, что­бы Он открыл нам Свою святую волю, и тогда поступим со­гласно ей: либо оба будем безмолвствовать в одном месте, либо разлучимся друг с другом.

- Хорошо ты сказал, возлюбленный Иоанн, давай так и поступим, чтобы ревность к безмолвию была приятна Со­здателю, - отвечал на эти слова Паисий.

Сказав так, мы провели всю ночь во бдении, и Благой услышал наше моление. В утренний час нам явился Ангел Господень.

- Бог повелевает вам разлучиться, и каждый пусть имеет отдельное жилище. Ты, Иоанн, останься на этом месте, и стань для многих путеводителем ко спасению. А ты, Паисий, житель Христов, уйди отсюда и ступай в западную часть пустыни. Там, благодаря тебе, соберется народ бесчисленный: будет построен монастырь и прославится Господь, - возвестил Ангел и стал невидим.

Подчиняясь повелению, мы разлучились друг с другом: я остался на том месте, а Паисий, придя в западную часть пустыни, вырубил в скале пещеру и поселился там. За его чрезвычайную чистую и высокую жизнь Бог так возлюбил его, что Сам Христос часто являлся ему и наставлял в доб­родетели.

- Мир тебе, возлюбленный Мой служитель Паисий, -приветствовал однажды Спаситель блаженного, пребывав­шего на молитве в своей пещере.

- Вот, я раб Твой. Что повелишь, Владыка, что побуди­ло Тебя снизойти ко мне? - со страхом и трепетом вопросил святой.

- Видишь эту обширную пустыню? Всю ее, благодаря те­бе, я наполню подвижниками, прославляющими имя Мое.

- Слова Твои, Владыка Господи, подчинены державной руке Твоей, и желания Твои тотчас же свершаются. Однако, молю Твою благость, скажи, откуда в этой пустыне подвиж­ники будут получать необходимое?

- Поверь мне, если Я найду тех, кто имеют между собой матерь всех добродетелей - любовь, и исполняют заповеди Мои, то все попечение о них возьму на Себя, и не будет у них ни в чем недостатка.

- Еще раз спрошу Твою благость, как им с легкостью избе­жать сетей врага и избавиться от его страшных искушений?

- Если они, как Я тебе сказал, будут исполнять заповеди Мои с кротостью, правдой, смиренным сердцем, то Я не только избавлю их от брани с врагом и его сетей, но и сделаю наследниками Царствия Небесного, - укрепил Паисия Вседержитель и вознесся на Небо.

Священного же Паисия, от такого схождения к нему Самого Спасителя, объял большой страх.

А что же замыслил в это время завистливый человеконе­навистник, враг? Паисий получил от Бога силу, безопасно миновал бесовские сети и не терпел никакого вреда от на­падений нечистого. Лукавый не мог приблизиться к препо­добному, поэтому попытался воспользоваться хитростью и попробовал лишить подвижника добродетели нестяжания, а через это - и Божественной благодати. Приняв образ ан­гела, диавол явился одному египетскому богачу и уговорил его пойти в пустыню, найти там «бедняка по имени Паисий, богатого именем и светло украшенного добродетелями, со­суд избранный Божественной благодати» и предложить ему много денег для милостыни подвизающимся монахам. Не ведая, что это было бесовское обольщение, богач взял мно­жество серебра и золота и отправился к святому.

Однако Господь не оставил Своего раба, открыл ему смысл столь дорогого приношения богача, поэтому преподобный тотчас же встал и пошел сам встречать архонта (еретика).

- Кто такой Паисий, и где он обитает? - обратился к присноблаженному египтянин.

- А зачем он тебе?

- Я принес ему денег, чтобы он раздал милостыню мо­нахам.

- Прости нас, христолюбивый человек, к чему нам деньги, если мы решили поселиться в этой пустыне. Возьми их, сту­пай в мир и не печалься, потому что Бог примет твой дар, если эти деньги ты раздашь в египетских селениях, где оби­тает много нищих: неимущих, сирот и вдов.

Богач послушался подвижника и вернулся в Египет. Ког­да же Паисий вернулся в свою келью, то ему явился диавол и сказал:

- Какое насилие! Не могу я, Паисий, ничего сделать тебе, потому что ты избежал моих уловок. Я ухожу от тебя и иду воевать с другими, к тебе же больше не приду, потому что ты победил меня.

Услышав эти речи, преподобный тотчас запретил лукавому говорить:

- Молчи, потому что известен ты своей злобой, - молвил воин Христов.

Пристыженный таким образом, нечистый был изгнан и уже более не дерзал приближаться к божественному Паисию. Теперь подвижник поселился во внутренней пустыне и стал проводить еще более суровую жизнь, во всем уподобля­ясь бесплотным Силам Небесным и часто беседуя со Влады­кой Христом. Дух Божий, обитавший в Паисие, благоволил удостоить его созерцания Небесных сокровищ и той радости, которую там имеют праведные. Однажды во время молитвы божественный был восхищен на Небо, где сначала увидел красоты и наслаждения рая, от чего исполнился радости и ликования, а затем всех святых. Вкусив той невещественной пищи и насладившись ею, он сподобился получить от Бога дар полного воздержания от пищи. Причащаясь каждое вос­кресение Пречистых Тайн, преподобный всю неделю пребы­вал в посте до следующего воскресения. Он жил только Свя­тым Причастием, не вкушая при этом никакой другой пищи. Пусть же никто не сомневается в этом, потому что все подчи­нено Божественной воле: преподобный провел без телесной пищи семьдесят лет, питаясь лишь от причащения Божест­венными Тайнами. И нет в этом ничего удивительного по сравнению с беспредельной силой Божией. Ведь телесную пищу требует наше естество для укрепления тела. А тем, кто выше естества, творческая сила Божия, будучи самодоста­точной и совершенно не подчиняющейся законам естества, дает дар, превышающий человеческие силы и возможности. Подобным же образом она превыше всякого естественного закона: без еды, до последних времен, сохранила она и про­рока Илию, что вполне достаточно для доказательства этого преестественного дара.

По благоволению Божию к Паисию стекались бесчисленное множество монахов и мирян, желавших жить вместе ним. Окружив его, как пчелы улей, они ненасытно питались мысленным медом его сладчайшего учения, в результате че­го постоянно росло число монахов. Тех, кто желал безмолвст­вовать наедине, он учил через молитву беседовать с Богом. Тех же, кто желал пребывать в подчинении и послушании этом поистине блаженном образе жизни, он селил в обще­житие с другими братиями, назначая каждому подходя­щую работу, благодаря которой иноки не сидели праздными и упражняли свое тело, делая его послушным для трудов, кормили себя, а также давали милостыни нищим. Паисий дал насельникам заповедь: ничего, даже самого малого, не делать по своей воле, но во всем руководствоваться благо­словением духовного отца.

Но кто в точности может описать те подвиги, которые пре­подобный сам совершал в безмолвии и уединении?

Когда божественный Паисий пришел во внутреннюю пус­тыню, то поселился там и жил три года в одной пещере. За это время волосы у него на голове стали слишком длинны­ми, тогда присноблаженный придумал следующее. Он забил кол в потолок пещеры и молился, привязывая к нему свои волосы, чем доставлял себе еще больший труд. Подвиги для преподобного стали отдыхом. Однажды во время молитвы перед ним вдруг предстал более всего возлюбленный им Спаситель. Праведник упал в страхе и ужасе на землю, так как не мог взирать на Его Божественный Лик.

- Мир тебе, Мой служитель, не бойся. Весьма большую радость доставляют Мне твои дела, и молитва твоя весьма приятна и угодна Мне. Возрадуйся же, и прими щедрую на­граду за труды твои. Вот, Я даю тебе такой дар: все, что ты ни попросишь во имя Мое, дастся тебе. Грешникам же, за которых ты будешь ходатайствовать ко Мне, отпустятся гре­хи, - обратился к Паисию Вседержитель.

- Христе Царю, ах, если бы мне, несчастному, сподобиться получить от Тебя благодать просить то, что необходимо для меня, дабы мне легко пройти по спасительным путям Твоих повелений ведь без Твоего Промысла мы не можем творить никакого добра. Если Ты пролил драгоценную Свою Кровь ради нашего спасения, согласился претерпеть смерть и погре­бение Воскресением Своим даровав нам вечную жизнь, то сколько смертей мы должны претерпеть ради любви Твоей?

С этого дня преподобный действительно получил от Бога дар исполнения всего испрошенного. У одного старца умер послушник, прельщенный завистливым диаволом. Он не только впал в непослушание, но и не покаялся перед кончи­ной духовнику в таком грехе. Старец много раз просил Бога открыть ему, где находится душа ленивого послушника, и Создатель открыл авве, что инок находится в аду и испыты­вает страшные мучения. Тогда, сильно уязвленный сердцем старец стал строго поститься и молиться сорок дней, по ис­течении которых старец услышал голос:

- Эта душа, за которую ты горячо молишь, должна пре­бывать в аду до тех пор, пока Я не приду с Ангелами и тру­бами; лишь после этого она примет подобающую награду за свои труды.

Это еще больше опечалило духовника и он решил про­длить свой пост еще на сорок дней.

- Пусть она будет в аду, пока Я не приду на облаках, - бы­ло сказано авве, когда закончились и эти дни.

Поскольку он не смог убедить Человеколюбца Бога поми­ловать послушника (возможно, Спаситель сделал это для того, чтобы старец попросил заступничества у блаженного), пустынник побежал за помощью к Паисию. Узнав по благо­дати Божией о приходе старца, преподобный вышел ему на­встречу.

- Для чего ты, отче, пришел ко мне, худому и грешному, подвергнув себя такому мучению? - спросил его подвижник после взаимного приветствия.

Поведав святому о несчастье ученика, о своих за него молениях Богу, об услышанном решении, что тот должен терпеть наказание в аду до Пришествия Господня, старец отвечал:

- Ради того я пришел просить твое преподобие, чтобы ты посочувствовал мне, несчастному, и умолил Бога за бедного моего ученика, ибо я верую, что если ты попросишь Его, то Он услышит тебя. Не оставляй меня в скорби, но попроси Его, иначе я не уйду отсюда.

Добрый старец убедил великого Паисия помолиться Богу и умилостивить Миродержца больше своими слезами, чем словами.

- О, невозможно мне предпринимать такое дело, потому что оно - твоя забота, хотя, по причинам, ведомым только Богу, Он тебя сейчас не слышит. Суды Его – «бездна великая» (Пс. 35: 7), однако, чтобы не преслушать тебя, вот, я попро­шу Создателя вместе с твоим преподобием, и что покажется Ему угодным, пусть так и будет. Ты останься на этом месте и проси Творца здесь, а я пойду просить Его во внутреннюю пустыню.

В том месте Паисий встал на молитву и, возвысив руки и ум свой к Небу, произнес:

- Творче всяческих, призри на моления наши, недостой­ных рабов Твоих, и яко благ, свободи от адовых уз душу уче­ника старца.

Когда он молился Богу так, и еще другими словами, то не­возможно было не услышать его по истинному обетованию, данному ему Владыкой. Тотчас же Христос, невидимо при­сутствующий везде, явился ему и сказал:

- Чего ты просишь, раб мой Паисий?

- Ты, Господи, Который все ведаешь, знаешь, что я прошу помиловать непослушного и грешного ученика, находяще­гося в адских мучениях. Молю Тебя, услыши раба Твоего, и яко Сострадательный и Многомилостивый, избави его.

- Я определил его на адские мучения за преслушание и грех до тех пор, пока не приду на облаках вместе с Ангелами.

Тогда Божий избранник Паисий, снова стал просить Всемилостивого:

- Владыка всяческих, все подчинено повелениям Твоим. Легко Тебе, Творцу всего сущего, сойти сейчас точно таким же образом, как и тогда, во время будущего Пришест­вия Твоего.

После этих слов Спаситель вознесся на Небеса, а затем со­шел на облаках в великой славе с Ангелами и Архангелами, с трубами и ликами праведников, вместе со всеми, с кем сой­дет на землю в последний день Суда. После этого были по­ставлены престолы и страшные седалища, и призвана была на суд душа скончавшегося послушника. Она вышла из ада и, представ Судье, была отдана в руки Паисия, а потом свое­му старцу, который в тот момент напряженно молился, как о том было условлено между ними.

- Возьми из рук служителя моего Паисия душу учени­ка своего, избавленную от ада. Больше ты не увидишь ее в муках, но в покое, - возвестил духовнику Господь великую радость, и в тот же час пришла душа ученика и предстала пред старцем, признаваясь в том, что претерпела множество мучений в аду за свое преслушание, «потому что оно и стало причиной, что я впал в грех и был подвергнут мукам. Но за твои молитвы и молитвы божественного Паисия Человеко­любец помиловал меня и освободил от адских уз. И теперь я иду в место упокоения праведных».

Все это было явлено старцу во время молитвы. После того как он получил известие о спасении своего ученика, то сразу же пошел к великому Паисию и открыл бывшее ему виде­ние. Тогда преподобный поведал авве о страшном явлении Господа и о всем, что видел сам, после чего оба они поблаго­дарили Бога, совершившего такие чудеса.

- Премного благодарю тебя, божественный Паисий, что молитвами своими ты спас не только отчаявшегося моего ученика, но мою собственную душу, которая подвергалась большой опасности, пребывая в скорби. Прошу же тебя, мне, что удивительного ты сделал, какие подвиги подъял на себя, что удостоился получить такие дары? - спро­сил Паисия старец.

- Прости меня, честный отче, потому что никакого деда достойного такого вознаграждения, не обретается во мне смиренном, но Божественный Промысл, Который устраива­ет все тем, кто просит от всей души, услышал твои молитвы и не презрел многую твою любовь к ученику твоему. Ведь сво­им поступком ты уподобился Милосердному, Который ради нас, людей, преслушанием изгнанных из рая и от обольще­ния лукавого ставших врагами Богу, родился от Приснодевы Марии, был воспитан, как обычное Дитя, пострадал, как Че­ловек, и Своей смертью освободил нас. Он показал нам, что нет никакого другого более великого блага, чем чистая лю­бовь. Ради нее за своих друзей полагают жизнь, как ты, отче, положил за своего ученика. Потому и услышал Вседержи­тель твое моление, и спас послушника. Я же человек греш­ный, и не знаю за собой никакого добра, потому недостоин никаких даров от Творца. Прости меня, священная душа, и давай поблагодарим и прославим Единого Сострадательно­го Человеколюбца, - после этих слов смиренномудрый и ав­ва воспели Подателя всех даров, а затем, благословив друг друга, каждый вернулся к себе.

После этого великий Паисий перешел в безводную пус­тыню. Сделал он это для того, чтобы, с одной стороны, укрыться от людей, наблюдавших за его подвигами, а с дру­гой стороны, чтобы спокойно наслаждаться медом безмол­вия. Однако Бог не оставил в пустыне сей светильник неза­меченным, но, желая, чтобы он просвещал и приводил ко спасению других, повелел выйти ему во внешнюю пустыню и укрепить местных иноков в равноангельном житии.

- А я, Господи, что приобрету с того, что оставлю пусты­ню, где радуюсь Твоим посещениям, и пойду к другим, ко­торыми не могу руководить? Боюсь, Владыка, что наставляя их, я сам не смогу как должно исполнять Твои повеления и буду осужден за свое небрежение, - смиренно вопрошал Всемилостивого подвижник.

- Нет, за тот труд, который ты предпримешь ради спасения других, получишь награду несравненно большую – щедрое вознаграждение в Вышнем Иерусалиме, - ободрил праведника Всеблагой.

Подчиняясь Божественному повелению, Паисий вышел во внешнюю пустыню, где монахи встретили его с ликованием. «Желал видеть его и я, - говорит преподобный Иоанн, - и сколько возможно насладиться Божественной благодатью от одного его вида, поэтому я пошел к нему и, прежде чем постучать в дверь его кельи, услышал, что он беседовал с другим человеком. Постеснявшись стучать, я встал снару­жи, однако произвел небольшой шум. Тогда, услышав его, праведник вышел во двор и, увидев меня, радостно обнял, поцеловал и пригласил в келью, внутри которой никого не было. Я стал недоумевать, с кем незадолго до этого беседо­вал преподобный.

- Что ты смотришь здесь и там, и недоумеваешь, как будто видишь нечто странное? - спросил меня великий Паисий.

- Действительно, я вижу странное и пребываю в недоуме­нии. Незадолго до этого я слышал голос другого человека, который беседовал с тобой, а сейчас никого не вижу. Что это такое я не знаю. Прошу твое преподобие открыть мне эту странную тайну, - ответил я.

- О, Иоанн, странное чудо откроет тебе сегодня Бог, а я должен показать тебе любовь, которую имеет к нам Его бла­гость. О наилучший из друзей, тот, кого ты слышал беседу­ющим со мной, был Константин, первый христианский царь. Посланный Богом, он сошел с Неба и сказал мне: «Блажен­ны вы, которые сподобились монашеского жития, ибо это о вас сказал Спаситель в одной из заповедей блаженства». Я спросил у него: «Кто ты, господин, что говоришь это и весь­ма ублажаешь нас, монахов?» Он отвечал: «Я, Константин Великий, сошел с Небес, чтобы поведать тебе о славе, которой наслаждаются в вечности монахи, и о дерзновении, что они имеют ко Христу. Я ублажаю тебя, Паисий, что ты склоняешь их к этому священному подвижническому житию, а себя упрекаю и осуждаю, что не попал в этот величайший чин». Тогда я снова говорю ему: «Почему ты, дивный, обви­няешь себя? Разве ты не вкусил той вечной славы и божест­венного освящения?» На это он отвечал: «Да, вкусил, но не имею ни того дерзновения, что имеют монахи, ни равной с ними чести. Ибо я видел души некоторых монахов, которые по разлучении с телом, парили, подобно орлам, и с большой смелостью восходили на Небеса, и никто из демонов не дер­зал к ним подступиться. Потом я видел, как открывались для них райские двери, они входили внутрь и, представ пред Небесным Царем, с великим дерзновением стояли у Престо­ла Божия. Вот почему я ублажаю вас, монахов, а себя, ко­торый не сподобился получить такое дерзновение, осуждаю. Ах, если бы я оставил временное царство, царский наряд и венец, стал бедным, надел рубище и исполнял то, что требу­ет монашеское житие». Я же отвечал ему:

- О священнейший царь, все, что ты говоришь, хорошо, ибо служит к нашему утешению. Но таковы суды Бога на­шего и несправедливо о праведных судах рассуждать иначе, ибо Он есть Судия Праведный, и каждому воздает по досто­инству, и награду дает в соответствии с его трудами. Твоя жизнь не была исполнена таких трудов, и нисколько не была похожа на жизнь монахов: у тебя была помощница-жена, де­ти, рабы, различные наслаждения и удовольствия. Монахи же, презрев все радости и наслаждения временной жизни, приняли Бога вместо всех этих мирских благ, и Он был для них радостью и их богатством, а исполнение угодных Ему повелений они вменяли за наслаждение и великое удоволь­ствие, терпя, по апостолу, «недостатки, скорби, озлобления» (Евр. 11: 37). Так что нельзя тебе, о царь, сравняться с ними.

В то время, когда мы беседовали об этом, пришел и ты, брат мой Иоанн, а он тотчас же вознесся на Небеса. А сейчас, когда благодаря этой тайне ты ясно понял, виновниками скольких благ бывают подвижнические труды, укрепи бра­тию, - закончил свой рассказ Паисий.

Я, Иоанн, воздал многое благодарение Богу, а затем, достаточно побеседовав со святым Паисием, в радости и веселье вернулся к себе в обитель».

В одном селении обитал некий старец, который, по неведению впав в заблуждение, говорил, что христиане долж­ны служить только Отцу, а Сына и Святаго Духа не должны ни почитать, ни даже Богом называть. За этим зломудрием последовало значительное количество народа, но Вседер­житель не хотел, чтобы все эти люди погибли и пропали подвижнические труды заблудшего старца. Преподобному было открыто, где находится это селение, и он пришел в него. С собой присноблаженный принес множество корзин с тремя ручками. Сбежавшиеся люди не узнали Паисия и очень удивлялись такой своеобразной конструкции, спра­шивая преподобного, что это такое, и что он собирается с этим делать.

- Хочу продать, - отвечал великий.

- А зачем ты сделал их с тремя ручками?

- Поскольку я поклоняюсь Святой Троице, то и на деле должен показывать три Лица Святой Троицы, воспевать Ее и прославлять Триипостасное Божество, имея в руках зна­мение Троицы. Подобно тому, как Святая Троицы есть одно Естество с тремя Лицами (если же кто думает по-другому, весьма заблуждается), то так же нужно рассуждать и об этих корзинах. Каждая из них имеет одно естество, в трех созерцаемое, поскольку в трех ее ручках в равной степени пребывает все естество корзины. Так и невещественное естество и преестественное Божество пребывает в равной степени в Трех Ипостасях, то есть в Трех Лицах - Отца, Сы­на и Святаго Духа, - и находится в каждом из Трех Лиц, а потому называется не Четверица, и не Двоица, но Троица. Дно Лицо Святой Троицы не больше Второго, а Второе, -не меньше Первого.

После этого, как божественный Паисий вкратце поведал все это, старец и все находившиеся там познали истину.

- Преподай нам еще, дивный, чистое православное уче­ние, используя подобные же явные доказательства, потому что своими первыми словами ты нас напугал, - с благогове­нием сказали они ему.

Тогда треблаженный дерзновенным гласом ниспроверг все богохульные слова еретиков, показав, что они не прочнее паутины, а основы православной веры объяснил им более пространно, с большим числом примеров, чем привел своих слушателей в истинное познание Святой Троицы. Затем, на­ставив их всех, научив исповедать свои заблуждения и пока­яться в прежнем зломудрии, праведник возблагодарил Со­здателя и вернулся в свою пустыню. Когда он уже подходил к ней, перед ним внезапно воссиял свет, который исходил от множества Ангелов, наполнивших пустыню. В этот момент он услышал голос своего Небесного Хранителя:

- И когда ты был здесь, Паисий, и когда ты ушел, мы, со­гласно данному тебе Божию обетованию, охраняем обитаю­щих в этой пустыне монахов.

После этих слов подвижник еще больше стал славосло­вить Всеведущего, имеющего попечение о всех людях.

Молва о святом разошлась почти по всей вселенной и подвигала любителей добродетели идти к нему, чтобы полу­чить благословение. Будучи в то время еще юным, великий в отцах преподобный Пимен также имел сильное желание увидеть Паисия, поэтому пришел к преподобному Павлу и стал просить его вместе с ним пойти к достославному. Павел был другом Паисия и часто навещал его.

- Смущаюсь я, чадо, вести тебя к нему, потому что ты еще молод, а он высок в добродетели, потому мы не ходим к не­му, как попало, но с великим размышлением и благогове­нием, да и то не всегда. Чаще всего, ради общей пользы, мы встречаемся с ним в подходящее время, - вразумлял Пиме­на Павел.

- Когда мы придем, я останусь за дверью. Для меня будет необычайной радостью уже и это, и я буду считать вели­ким подарком, если всего лишь услышу его божественный голос. Но если и это невозможно, я согласен только дотронуться до кельи великого Паисия, и тогда, верую, уже спасусь. Когда же ты выйдешь из нее, я получу щедрое благо­говение, обняв твои ноги, которые ступали по той же зем­ле что и прекрасные ноги присноблаженного, - смиренно уговаривал Пимен.

Павел подивился столь сильной вере юного инока и, взяв его с собой, отправился к преподобному. Когда они пришли на место, то внутрь кельи вошел только Павел. После сер­дечной встречи божественный Паисий спросил его о Пиме­не и сказал другу:

- Нехорошо препятствовать тем, кто приходит к нам, и оставлять их на улице. Они, как говорит наш Спаситель, легко попадают на Небо.

С этими словами святой обнял юношу и, благословив его, предсказал, что «этот юноша спасет множество человечес­ких душ, и многие через него удостоятся рая, потому что с ним явно пребывает рука Господня, которая хранит его и ве­дет к Божественным заповедям».

Однажды, когда священный Паисий постился уже двад­цать один день, ему явился Христос.

- О избранник мой Паисий, много ты пострадал за Ме­ня, - сказал Он пустыннику.

- Что же великого в ничтожном моем страдании, благой мой Владыка? Ведь Ты, по Своей благости, Сам даешь мне силу, - искренне удивился подвижник.

- Каждое доброе дело Мне приятно, и тем, кто совер­шает его, Я хочу дать награду, равную их трудам. Следуй за Мной.

Так Паисий пошел за Спасителем. Когда они достигли не-ведомой пещеры, Искупитель попросил блаженного войти внутрь, туда, где находится истинный подвижник. Он увидел человека, который катался по земле и терся лицом о нее. Недоумевая о чрезмерности подвига этого мужа, преподобный вышел из пещеры и стал молить Сладчайшего Иисуса поведать ему о таком великом подвиге.

- Видел Моего подвижника, какие он несет труды ради Меня?

- Видел, Владыка, и содрогнулся от его трудов. Прощу Твою благость, открой мне, что это за подвиг?

- Он постится только два дня, но видишь, как он мучается от голода и жажды?

- А как же я пощусь двадцать два дня, и ничего подобного со мной не случилось?

- Потому что тебя укрепляет Моя благодать, и ты можешь поститься безболезненно. Но тот авва постится по собствен­ному произволению и, сгорая от великой любви ко Мне, со многими трудами терпит свыше своей силы.

- Какую награду получит он от Твоей благости за свои два дня?

- За эти два дня он получит плату, равную той, что полу­чишь ты за двадцать два дня. И тебе, который получил пять талантов, Я также скажу: «Войди в радость господина твоего» (Мф. 25: 21), и ему, который получил два, потому что вы в равной степени совершили добро, и оба показали ревность по вашей силе, - с этими словами Спаситель стал невидим.

Вернувшись в свою келью, отец Паисий увеличил свои подвиги и молил Бога позволить ему стать выше пищи, а пищей его, как мы уже говорили ранее, было еженедельное воскресное Причащение Пречистого Тела и Честной Крови Господа нашего Иисуса Христа.

- Что ты снова просишь о пище, когда ты и так совсем ничего не ешь? Если тебе нужно что-нибудь другое, проси это, - наставлял великого авву Спаситель.

- Прошу Тебя, Господи, когда я выхожу из пустыни, что­бы посетить братьев, позволь мне как можно скорее возвра­щаться снова в пустыню, потому что я не могу выносить про­медления в посещении других, когда сам лишаюсь Твоего посещения.

- Не печалься об этом, потому что когда ты выходишь из пустыни, Я не удаляюсь из нее, и не покидаю тебя, но всегда с тобой.

- Молю Тебя, Христе мой, избавь меня от гнева, - продол­жил Паисий.

- Если хочешь победить гнев и ярость, остерегайся упрекать ругать или презирать кого-либо. Если исполнишь все это, то тогда не будешь гневаться.

- Владыко, Человеколюбче и Долготерпеливе, если кто исполняет Твои заповеди и навещает любящих Тебя, что­бы послужить в их нуждах, что такой получает - награду или вред?

- Подобно тому, как земледелец, работающий в поле, по­лучает плату от хозяина поля, так и те, кто совершают доб­ро и помогают или учат других, получат на Небе щедрые награды.

- Господи, какая разница между тем, кто подвизается в добродетели и служит другим, и тем, кто только подвизает­ся, но не служит?

- Тот, кто подвизается сам и другим служит, есть сын и наследник Мой.

- А если тот, кто старается служить другим и сам подви­зается по силе, однако это служение препятствует ему, и он не достигает меры подвига тех, кто не имеют таковых пре­пятствий, получит ли он равную с ними награду?

- Да, такой получит равную с ними награду, - провозгла­сил Христос и вознесся на Небеса.

В областях Сирии жил один подвижник, украшенный различными добродетелями. Однажды, когда он молился, к нему пришел помысел, не достиг ли он меры угодников Божиих. В этот момент он услышал голос:

- Ступай в Египет. Там ты найдешь подвижника по имени Паисий, который имеет смирение и любовь к Богу, равные твоим.

Ни минуты не думая о далеком расстоянии, почтенный старец немедленно отправился в Египет. Достигнув Нитрийской горы, он стал спрашивать о Паисие, которого знала вся округа, и сирийский инок без труда нашел пустыню обитания нашего праведника, где преподобный сам встретил гостя из Сирии. Преподобные радостно обнялись и дали друг другу целование о Христе, после чего пришли в келью Паисия и, сотворив молитву, присели. Первым начал гово­рить старец, причем говорил он на сирийском наречии, а Паисий знал только египетское. Опечалившись оттого, что он не понимал душеполезных слов старца, треблаженный немедленно встал и, воздвигнув к Небу руки, возгласил:

- Сыне Божий и Слове, дай мне, рабу Своему, благодать Твою разуметь силу слов старца.

И - о чудо! - скорое посещение Господа! Тотчас же Паи­сий стал говорить и понимать сирийский язык.

Во время этой продолжительной беседы один расска­зывал другому о видениях, которых каждый удостоился, с какими кто отцами общался, какие добродетели имели те аввы. Через шесть дней, когда сирийский и египетский пус­тынники все сказали друг другу, старец стал собираться в дорогу. Тогда Паисий позвал своих учеников и обратился к ним с такими словами:

- Вот, любезные чада, перед вами праведник, совершен­ный в добродетели, исполненный Духа Святаго и Божест­венных благодатей. С благоговением возьмите у него благо­словение, которое будет для вас как башня, защищающая от врагов.

И в ту же минуту иноки упали на землю и, сотворив по­клон перед преподобным старцем, горячо просили у него молитв и благословения. Помолившись о них, почтенный монах ушел в свою страну.

Через некоторое время пришел к великому Паисию один отшельник, ученики же преподобного стали говорить ему:

- Отче, если бы ты пришел чуть раньше, то приобрел бы для себя большую выгоду, ибо к нам приходил человек Бо­жий из Сирии, светлый умом и сердцем, который, наставив нас спасительными словами, отошел незадолго до твоего прихода. Если хочешь, ты можешь еще догнать его, потому что он должен быть недалеко от наших мест.

Подвижник уже было побежал, чтобы догнать сирийца, однако блаженный Паисий остановил его:

- Стой не ходи, потому что тот гость уже на расстоянии восемнадцати миль отсюда, несомый к себе домой облаком.

Услышав это, все удивились и прославили Бога.

Пришел к авве Паисию один брат и застал его спящим. Покой его охранял необыкновенной красоты Ангел. Поди­вившись этому, инок сказал:

- Поистине хранит Господь надеющихся на Него, - и, прославляя Создателя, Который превозносит любящих Его, удалился.

У священного Паисия был один ученик, весьма простой помышлениями, но во всех повелениях послушный пре­подобному. Однажды, когда он пошел в Египет продавать рукоделие, то по дороге встретил одного еврея, с которым и продолжил свой путь. Поняв простоту монаха, еврей стал изливать на него гнусным своим языком яд змея-душе­губца:

- О монах, как ты можешь верить в Распятого, Который не был Мессией? Ибо Мессия - другой, а не Тот, в Кого вы, христиане, верите.

- Может оно и так, как ты говоришь, - по своему незло­бию и сердечной простоте прельстился этими словами инок, и в ту же минуту - о горе! - потерпел несчастье, лишившись благодати Святого Крещения. Когда он вернулся в пусты­ню, то божественный Паисий не только не принял его, но ни глядеть на него не хотел, ни приближаться к нему, ни бесе­довать с ним, но лишь отвращался от него.

Ученик сильно опечалился, недоумевая, отчего духовник так переменился к нему, и, припав к его ногам, спросил:

- Отче, почему ты чуждаешься меня, несчастного, не желая видеть, гнушаешься мной как мерзости, хотя раньше так ко мне не относился?

- Кто ты, человек, я тебя не знаю! - отвечал на эти реп­лики Паисий.

- Отче, что такого необычного ты увидел во мне, что не узнаешь? Разве я не твой ученик?

- Мой ученик был христианином и принял Таинство Свя­того Крещения, а ты нет. Если же ты тот ученик, то почему не имеешь Крещения? Скажи мне, что с тобой случилось по дороге?

- Ничего.

- Уйди от меня, потому что я не могу слышать речь чело­века, который отрекся