Новая активизация международной деятельности Церкви

В конце 1950-х гг. руководство СССР стало все более явно выражать свое недовольство недостаточной активностью внешнеполитической деятельности Московской Патриархии. Прежде всего власти были неудовлетворены ее неэффективным проникновением на Ближний Восток. Интерес к этому региону в СССР постоянно рос с середины 1950-х гг. После поражения тройственной интервенции в Египет 1956 г., в Советском Союзе поняли, что позиции Запада там не так уж сильны. Постепенно созревало решение переориентироваться с Восточных Православных Церквей на мусульманские религиозные организации, как гораздо более влиятельные. Кроме того, власти не устраивала слабая, как им представлялось, роль Московской Патриархии во всемирном Православии, недостаточность ее миротворческих усилий. Слабость позиций Русской Церкви на международной арене стала одной из причин возобновления в 1958 г. ожесточенных гонений на нее внутри страны. Н.С. Хрущев заявил своему окружению, что поскольку надежды на внешнеполитическую деятельность Православной Церкви не оправдались, стоит ли ей уделять внимание дальше*1. Это утверждение, казалось, получило свое подтверждение весной 1958 г.

В конце 1957 г. было принято решение провести крупнейшую после Московского совещания глав и представителей Православных Церквей 1948 г. подобную акцию. Задача сводилась к тому, чтобы все Патриархи осудили проведение ядерных испытаний, а также изготовление и накопление ядерного оружия, к чему призывал мировые державы СССР. Эта инициатива неоднократно высказывалась по разным поводам Хрущевым и стала важным предметом советской пропаганды. Руководству страны показалось крайне необходимым и выгодным подключить к данной кампании религиозные организации. Патриарх и Святейший Синод ответили согласием, рассчитывая добиться ответных уступок и прежде всего долгожданного приема у Н.Хрущева, чтобы лично донести до него озабоченность намечавшимся ухудшением церковно-государственных отношений. Было решено провести в мае 1958 г. в Москве, используя празднование 40-летия восстановления Патриаршества в Русской Церкви, международную межправославную встречу. Первоначально в ЦК считали целесообразным помимо глав всех автокефальных Православных Церквей пригласить и представителей других конфессий, но Патриарх Алексий эту идею не поддержал*2.

18 апреля в Совете по делам РПЦ были окончательно согласованы план мероприятий и проекты резолюций. Митрополит Николай заявил о возможной отрицательной реакции на них греков и сербов, но подчеркнул готовность бороться за то, чтобы документы «подписали по возможности» главы всех Церквей. Ему посоветовали отодвинуть намеченную дату подписания для удлинения срока «соответствующей работы с делегациями». Патриархии рекомендовали также «использовать все каналы для популяризации вопроса о запрещении атомного и водородного оружия»*3.

В результате на Московские торжества, открывшиеся 11 мая, приехали делегации 12 из 14 автокефальных Православных Церквей, отсутствовали посланцы Кипра и Иерусалима. К тому же влиятельные Сербская, Элладская и Константинопольская Церкви не были представлены своими главами. Правда, Сербский Патриарх Викентий хотел отправиться в Москву, но И.Б.Тито, лично утверждавший список выезжавших, вычеркнул его. Сразу же после начала встречи стали происходить конфликты. Выяснилось, что Константинопольская и Элладская делегации не хотят обсуждать и подписывать каких-либо документов, касающихся вопроса защиты мира, ссылаясь на отсутствие у них полномочий.

Указанные неблагоприятные обстоятельства отразились на ходе состоявшейся все же 17 мая первой и последней официальной встрече Н.Хрущева в качестве главы государства с руководством Московской Патриархии. Патриарх и митрополит Николай информировали его о переговорах с приехавшими делегациями. Председателю Совета Министров сообщили о просьбах Александрийского Патриарха выплатить ему единовременно 40 тыс. долларов, вместо полагавшихся 20 тыс. ежегодно, Болгарского Патриарха — выдать ему 300 тыс.левов, а также и о желательности увеличения валютных расходов на зарубежные поездки Московской Патриархии. Н.Хрущев попросил прислать письменную заявку, которую он постарается рассмотреть. В отношении просьб поддержать православных греков на острове Кипр и разрешить послать монахов в русские монастыри на Св.горе Афон в Греции глава правительства обещал поручить рассмотрение этих проблем министру иностранных дел А.А. Громыко. Самым острым был вопрос о принятии итогового коммюнике московской межправославной встречи. Патриарх указывал, что греки, а возможно и сербы не подпишут приготовленное заявление о запрещении ядерного оружия и поэтому не стоит вносить раздор, а лучше подписать другой «маленький документ, составленный им, а не Советом». Н.Хрущев был вынужден согласиться с принятием данного документа. Затем владыки высказали целый ряд просьб относительно внутреннего положения Русской Церкви: об открытии новых храмов, учреждении церковных орденов и медалей, создании патриаршей типографии, ускорении передачи всех помещений Троице-Сергиевой Лавры, прекращении появившихся в последнее время выпадов против Церкви,оскорблений чувств верующих в газетах и радиопередачах, подтверждении относительно либерального постановления ЦК КПСС от 10 ноября 1954 г. На эти заявления Н.Хрущев отвечал уклончивым согласием, обещая рассмотреть, помочь и т.п.*4. Однако, в дальнейшем почти все просьбы так и не были выполнены.

Московская межправославная встреча закончилась относительной неудачей. Воззвание к христианам всего мира с призывом не ослаблять борьбы за мир и способствовать прекращению ядерных испытаний подписали главы 9 делегаций. Представители Сербской, Элладской и Константинопольской Церквей это сделать отказались. Другой документ — акт, выражавший стремление к единству Православия и миру между народами 20 мая подписали все делегации, кроме Константинопольской, которая, оказавшись в одиночестве, заявила, что запросит санкции своего Патриарха и тот известит телеграммой Владыку Алексия. Отсутствие глав 5 автокефальных Православных Церквей на Московской встрече дало возможность противникам ее заявлять, что собравшиеся говорили не от имени мирового Православия и поэтому их обращения не столь уж авторитетны. Соответствующие комментарии появились в западной прессе, что породило негативную реакцию советского руководства, разочарованного слабой эффективностью международных акций Московской Патриархии. После этого дорога к наступлению на Церковь была окончательно открыта.

В это время общее усиление СССР (запуск спутника, появление водородной бомбы, баллистических ракет) временно придало определенную самоуверенность руководству страны, которое считало возможным занимать более жесткую позицию во внешней политике и в основном обходиться без таких организаций, как Церковь. Правда, уже вскоре действительность заставила советских руководителей изменить свои оценки. Впрочем и в конце 1950-х гг. определенная заинтересованность правительства в международной деятельности Московской Патриархии сохранялась. Например, в январе-феврале 1959 г. ее делегация посетила Эфиопию с целью установления контактов с Коптской Церковью, выяснения причин двухкратного отказа в 1956 г. и 1957 г. главы последней архиепископа Базилоса посетить СССР и изыскания возможностей вновь пригласить его. Совет по делам РПЦ информировал ЦК КПСС, что Коптская Церковь в Эфиопии, являясь государственной, имеет большое влияние на правительство и на двор императора. Миссия была успешно выполнена -посланцев патриархии принимал сам император, вручивший им золотые памятные медали. И уже в июле Хайле Селассие I приехал в СССР, причем посетил Владыку Алексия, нарградив его орденом, а в августе в Москве побывала делегация Эфиопской Церкви*5. Так, эта важная в стратегическом отношении страна Африки начала попадать в сферу советского влияния.

Для Московской Патриархии планировались и гораздо более масштабные международные акции. Стало известно о том, что в 1961-1962 гг. должны состояться 2 крупнейших для всех христиан планеты события — Католический Собор и Генеральная ассамблея Всемирного Совета Церквей (ВСЦ). В ЦК КПСС решили найти для них достойную альтернативу. 2 апреля 1959 г., Г.Карпов обсудил эти проблемы с руководством патриархии. Правда, на вопрос — могут ли они выступить инициатором созыва Собора Православных Церквей, иерархи ответили отказом, заявив, что право созывать такие Соборы, конференции или совещания есть только у Константинопольского Патриарха. Председатель Совета все же настойчиво указывал им на необходимость проведения подобного совещания в 1960-1961 гг., приурочив к какому-либо празднику. По поводу Католического Собора Патриарх Алексий отметил, что русские иерархи участвовать в нем не могут и хотят принять меры по преуменьшению его значения. Отношения СССР с Ватиканом в тот период оставались довольно напряженными — влиятельные католические круги даже хотели отлучить от Церкви всех борцов за мир, как проводников коммунистического влияния, и Карпов полностью одобрил мнение Патриарха*6. Совет начал проводить политику неучастия всех Православных Церквей в намеченном Соборе. 21 июня 1959 г. в «Известиях» было напечатано резкое опровержение статьи в итальянском журнале «Темпо» о возможном появлении на нем русских представителей. Наконец, на апрельской встрече решили осуществлять активные контакты с экуменическим движением, не вступая в члены ВСЦ.

Эти контакты были нужны в значительной степени для вовлечения Всемирного Совета Церквей в зародившееся просоветское «Христианское движение в защиту мира». Первая Христианская мирная конференция (ХМК), на которой присутствовало лишь 37 делегатов, почти исключительно из социалистических стран состоялась в Праге в июне 1958 г. На вторую Пражскую конференцию в апреле 1959 г. приехало уже 90 человек, в том числе около трети из капиталистических государств. Казалось, что у движения большое будущее. II конференция обсудила вопросы о введении всемирного «дня покаяния», приурочив его к дате атомной бомбардировке Хиросимы, об организации в 1961 г. Вселенского христианского мирного Собора, переименовав его затем во Всемирный конгресс. Как видно из заявления главы русской делегации на конференции митрополита Минского и Белорусского Питирима, важнейшей задачей было приглашение на конгресс ВСЦ, объединявшего в основном протестантов и Англиканской Церкви, на католиков с самого начала особых надежд не возлагалось*7.

Всемирный Совет Церквей привлекал повышенное внимание ЦК КПСС и КГБ, рассчитывавших использовать эту влиятельную организацию в своих целях, еще с середины 1950-х гг. 27 октября 1956 г. Президиум ЦК принял постановление о разрешении Московской Патриархии послать делегацию для встречи и обсуждения с руководством ВСЦ вопроса об участии русских представителей в работе данной организации. Уже была достигнута договоренность о том, что встреча должна состояться в январе 1957 г. в Париже, однако, действия советских войск в Венгрии сорвали ее проведение. Первые официальные переговоры об установлении контактов довольно успешно прошли 7-9 августа 1958 г. в Утрехте. Было принято совместное коммюнике и обсужден план взаимоотношений — присутствие наблюдателей Патриархии на заседаниях ЦК ВСЦ и посещение его генеральным секретарем СССР. В то же время руководство Русской Церкви в тот период отказывалось вступить в члены ВСЦ, считая, что именно Православие есть продолжение неразделенного Христианства*8. 22 августа митрополит Николай заявил Г.Карпову, что речь может идти только о представительстве наблюдателей. Впрочем, и председатель Совета придерживался того же мнения. В августе — начале сентября 1959 г. представители Московской Патриархии впервые присутствовали на ежегодной сессии ЦК Всемирного Совета Церквей. 24 сентября замещавший болевшего Карпова В.Васильев писал в ЦК КПСС, подводя ее итоги, о том, что ВСЦ, «желая заполучить» Русскую Церковь изменяет позицию — принял решение по вопросу прекращения ядерных испытаний и запрещения ядерного оружия. Поэтому «становится более очевидным, что Московской патриархии целесообразно продолжать развитие контактов с ВСЦ с тем, чтобы влиять на его деятельность в вопросах защиты мира, а также в определенной степени и борьбы с политикой Ватикана»*9.

К изменившейся тактике Московской Патриархии привлекли и другие Православные Церкви. Так, в июле — начале августа 1959 г. в СССР приезжал новый Антиохийский Патриарх Феодосий VI. Он был принят председателем Президиума Верховного Совета СССР К.Е.Ворошиловым, получил солидную материальную помощь. В итоге Владыка договорился с Московской Патриархией, что не будет участвовать в Католическом Соборе, направит наблюдателей на августовскую сессию ЦК ВСЦ, поддержит решения Пражской конференции о созыве Всемирного христианского конгресса в защиту мира и пошлет на него своих представителей*10. Интересно, что когда Патриарх Алексий обратился 23 ноября 1959 г. к главам Православных Церквей с призывом поддержать предложение правительства о всеобщем и полном разоружении, Феодосий VI тут же энергично откликнулся на это обращение. Уже 13 декабря в «Известиях» был опубликован «Призыв Антиохийского Патриарха о разоружении и всеобщем мире». В октябре 1959 г. Патриарху Алексию и митрополиту Николаю с санкции ЦК КПСС к 10-летию движения сторонников мира вручили юбилейные медали Всемирного совета мира.

Однако, очень скоро оценка международной деятельности патриархии вновь изменилась. В декабре 1959 г. состоялся долгожданный визит в СССР руководства ВСЦ во главе с генеральным секретарем В.А.Виссерт Хуфтом, желавшим договориться о вступлении Русской Церкви в экуменическое движение. Существовала предварительная договоренность о принятии совместного коммюнике о единстве Церквей в борьбе за мир, разоружение, запрещение ядерного оружия. И все же задуманные планы выполнены не были. Совет рекомендовал Патриархии принять некоторые предложения приехавшей делегации — обмен литературой, участие в различных экуменических конференциях, но вопрос о вступлении в члены ВСЦ не обсуждать. В результате гости категорически отказались подписывать какое-либо коммюнике. 3 января 1960 г. Г.Карпов писал в ЦК КПСС, что причиной отказа стало несогласие с оценкой международной обстановки, а митрополит Николай не проявил должной настойчивости. В дальнейшем же необходимо продолжать контакты, влиять на политику ВСЦ, «однако, имея в виду» его «идеологические задачи», вступать в члены «нецелесообразно»*11. Неудача была тяжелой. Возникали очень большие сомнения в участии ВСЦ в задуманном Всемирном христианском конгрессе. К тому времени стало окончательно ясно, что и с Всеправославным совещанием в Москве ничего не получится. Многие Поместные Церкви считали, что цели ВСЦ не отвечают сущности вероучения и неодобрительно отнеслись к контактам Московской Патриархии с экуменистами. К тому же продолжавшиеся антирелигиозные акции в СССР дали основания заявить ряду первоиерархов, что на роль православного лидера Русская Церковь претендовать не может, так как не свободна в собственной стране.

В феврале 1960 г. был смещен и отправлен на пенсию председатель Совета по делам РПЦ Г.Карпов, новым руководителем этой организации оказался назначен В.А. Куроедов. Среди обязанностей, возложенных на него директивными органами было и активное «подключение» Церкви к внешнеполитической деятельности. Руководство СССР вновь решило обеспечить моральную поддержку со стороны верующих различных стран своей борьбе «за мир и разоружение», используя Московскую Патриархию, расширить и укрепить внешние связи Советского Союза. Однако власти не устраивали ни «старые кадры» Церкви, ни «архаичные» с их точки зрения формы работы на международной арене. Патриарху Алексию прямо указали на «неспособность» митр. Николая (Ярушевича), отвечавшего за внешнецерковные связи, вести дело по-новому.

15 июня 1960 г. состоялась соответствующая беседа В.Куроедова с Первосвятителем. Председатель Совета заявил, что внешняя работа Церкви «поставлена совершенно неудовлетворительно... Патриархия за последние годы не провела ни одного крупного мероприятия по объединению православных церквей вокруг Русской православной церкви..., мероприятий, связанных с разоблачением реакционных действий папы Римского и усилением борьбы за мир. Патриархия не использует всех тех огромных возможностей, которыми она располагает; не проведено ни одной крупной акции за рубежом... Совет рекомендовал митр. Николаю разработать и дать предложения об усилении внешней работы. Однако митр. Николай не выполнил эту просьбу...». Указав также, что Владыка по существу не согласен с «оценкой агрессивных действий США», данной Н.С. Хрущевым на Парижском совещании и кроме того распространяет слухи об изменении государственной политики по отношению к Церкви, которую якобы ждет физическое уничтожение, Куроедов предложил снять митр. Николая с занимаемого поста. Некоторые сомнения Патриарха были быстро преодолены*12. Нужно отметить, что руководство Совета, не гнушаясь и клеветой, всячески множило и подогревало разногласия первого и второго лиц в церковной иерархии. В итоге 21 июня на посту председателя отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) митр. Николая сменил его заместитель архимандрит Никодим (Ротов), возведенный в сан епископа, а затем и митрополита.

Владыка Никодим придерживался иной тактики, чем его предшественник. Как писал Д.Поспеловский, он решил, что в условиях ожесточенного преследования верующих «надо идти на поддержку советской власти во внешних отношениях и, не проявляя признаков непослушания, завоевывать на Западе для Церкви ключевые международные позиции, поставить власть в такое положение, чтобы она для успеха своей внешней политики и престижа нуждалась в Церкви. Сильные внешнеполитические позиции Церкви заставят власть как-то считаться с ней»*13. Новый глава ОВЦС стремился к прорыву изоляции Московской Патриархии в мировом христианстве, установлению постоянных связей, контактов, взаимного обмена в объеме, необходимом Русской Церкви, чтобы выжить внутри советского общества, до той поры пока государство не осознает необходимость ее активной роли в общественной жизни.

Политика митр. Никодима в отношении Запада носила отпечаток действительной искренности и доброй воли, чего нельзя было сказать о вынужденных контактах с ним митр. Николая. В этом заключалась одна из важных причин большой популярности и высокого престижа Никодима в церковных кругах Запада. По воспоминаниям Д.Поспеловского, владыка, объясняя причины, почему Московский Патриархат в 1969 г. (под его прямым нажимом) решил допускать в своих храмах католиков к причастию, сказал: «В нашем современном мире агрессивного атеизма различия между христианами гораздо меньше того, что объединяет их в противостоянии материализму и атеизму, и мы должны подчеркивать нашу общность, а не противоречия»*14. Хотя и не сразу, тактика митр. Никодима все же принесла успех.

Планы Владыки по значительной активизации международной деятельности Патриархии первоначально во многом совпали с намерениями руководства СССР. Через несколько недель обстоятельную записку в ЦК представил В.Куроедов. Он предлагал обратить особое внимание на влиятельный Всемирный Совет Церквей, отмечая необходимость вступления Московской Патриархии в члены ВСЦ, «чтобы через него более эффективно воздействовать на христианское общественное мнение за рубежом; способствовать ослаблению позиций Ватикана за счет усиления антиватикановской коалиции протестанских и православных церквей, входящих в ВСЦ; парализовать стремление Константинопольского патриарха представлять в ВСЦ православные церкви мира; подорвать позиции белоэмигрантских церковных центров». Идеологический отдел ЦК в целом одобрил предложенный план: «Как видно из представленных документов, внешняя деятельность религиозных организаций в СССР инспирируется государственными организациями и является одним из действенных каналов советской пропаганды и контрпропаганды в зарубежных странах, действенным средством борьбы за мир». Однако отдел отмечал и серьезные минусы прежней деятельности: недостаточно обширные связи Патриархии, особенно с Церквами Азии и Африки, отставание Совета от важнейших событий в мире, отсутствие плановой работы и т.д. Подчеркивалось, что дополнительных указаний по борьбе с Ватиканом не требуется, так как ЦК КПСС уже принял постановление по данному вопросу. Совету впервые предлагалось представить на утверждение план внешнеполитической работы на 1961 г. и финансовый валютный отчет*15.

В ноябре-декабре 1961 г. многочисленная делегация Русской Церкви участвовала в работе III Генеральной ассамблеи ВСЦ в Нью-Дели. Перед отъездом она получила следующие инструкции: «Укрепляя сотрудничество с прогрессивными кругами ВСЦ, срывать всякие попытки реакционных сил направить ВСЦ на путь идеологической борьбы против стран социалистического лагеря. Используя противоречия в вероучениях католиков и протестантов, добиться осуждения со стороны ВСЦ реакционной политической линии Ватикана... Стремиться к тому, чтобы ВСЦ в целом не поддерживал идей Вселенского Собора в Риме и чтобы церкви — члены этой организации не принимали в нем участия... При наличии резолюций, в которых в какой-то мере будут осуждаться решения СССР о возобновлении испытаний ядерного оружия, делегаты РПЦ принимают все меры к тому, чтобы такие резолюции были сняты с обсуждения, а в противном случае — голосует против»*17. На одном из первых заседаний ассамблеи Московская Патриархия почти единогласно (142 церкви за, 4 воздержались и 3 против) была принята в члены организации, 5 ее представителей включили в состав ЦК. В итоговом отчете Совета по делам РПЦ говорилось, что ассамблея в целом приняла выгодные СССР решения -осудила колониализм, призвала все правительства и народы к разоружению, прекращению испытаний ядерного оружия, отклонила осуждение коммунистического атеизма. Однако, считая, что упорная борьба еще впереди, Совет предлагал ввести в ВСЦ другие Христианские Церкви СССР, а также согласовать действия делегаций из социалистических стран. Для достижения такой согласованности в феврале 1962 г. в Будапеште было проведено совещание руководителей ведомств по делам религиозных культов восточно-европейских государств. 19 марта Священный Синод решил учредить постоянное представительство Русской церкви при ВСЦ в Женеве*18. Из приведенных фактов однако не следует, что вся экономическая деятельность Патриархии — следствие давления советских властей. Разнообразные связи с другими христианскими конфессиями были характерны для Русской Церкви и до Октябрьской революции. В экуменическом же движении она сделала много важного и полезного в борьбе с рассовой, этнической и национальной дискриминацией, неграмотностью, голодом и т.п.

Кроме того, вступив в ВСЦ, Московская Патриархия значительно укрепила свой международный авторитет. Немецкий богослов Г.Гесслер не без оснований подчеркивал в 1979 г.: «Роль в основании ВСЦ и членство в нем имеет гораздо большее значение для Русской Православной Церкви, чем для любой другой Церкви — члена ВСЦ и имеет непосредственное касательство к ее выживанию. Только много времени спустя советское руководство осознало, что это членство будет иметь долгосрочный эффект... Самим фактом вступления в экуменическое движение Церковь приобрела новое измерение в глазах советского режима. Русская Православная Церковь вышла из собственной изоляции и стала частью международного сообщества, всемирной общины Церквей... Советскому государству приходится примиряться с фактом, что любое действие против этой Церкви будет отныне воспринято как вызов всемирному содружеству Церквей и удар по международной христианской общественности»*19.

Энергичные усилия предпринимались в начале 1960-х гг. для развития Пражского христианского движения в защиту мира. Правда, успехи здесь были довольно скромными. В июне 1961 г. в Праге удалось провести I Всемирный общехристианский конгресс, на который съехались 628 участников из 42 стран, Н.С.Хрущев послал ему телеграмму с пожеланием успехов. На заключительном пленарном заседании было принято «Послание к христианам всего мира», в нем помимо прочего, впервые «христиане всех континентов» подчеркивали опасность для человечества политической линии Ватикана, ставшего опорой наступательного фронта против восточной половины света. И все же конкурировать с Генеральной ассамблеей ВСЦ или готовившимся Католическим Собором конгресс ни в коей степени не мог, влиятельные западные организации его игнорировали*20. Стремясь расширить рамки Пражских христианских мирных конференций Совет по делам РПЦ 30 декабря 1961 г. предлагал ЦК КПСС провести совместно с исполкомом движения в следующем году в одной из африканских стран региональную конференцию «Церкви Африки в борьбе за независимость своих народов». В феврале 1962 г. архиепископ Никодим с профессором И.Громадкой ездили к императору Эфиопии по вопросу организации подобной конференции. В марте в Женеве состоялась встреча представителей ВСЦ и Пражских ХМК, ограничившихся обсуждением различных вопросов. С ноября стал выходить журнал «Христианская мирная конференция»*21. Сохранялась надежда, что II Всемирный конгресс, намеченный на 1964 г., действительно станет наконец «общехристианским».

В начале 1960-х гг. улучшились отношения Русской Церкви с Константинопольским Патриархом Афинагором. В ноябре-декабре 1960 г. Первосвятитель Алексий посетил целый ряд стран Ближнего Востока, встретился с главами 7 Православных и Монофизитских Церквей. Патриархам Антиохийскому, Александрийскому, Иерусалимскому было присвоено звание почетных членов Московской Духовной Академии, вручены ордена Св.Владимира и драгоценные подарки. Состоялась и личная встреча Московского Патриарха с Константинопольским, подвергавшимся в тот период преследованиям турецких властей. Многолетняя борьба за лидерство двух основных сил в Православии была приостановлена достигнутым компромиссом. С 1952 г. Владыка Афиногор безрезультатно пытался созвать Всеправославное совещание на выгодных для него условиях. Московская Патриархия, желая обеспечить большинством голосов для себя, обуславливала свое участие предварительным урегулированием спорных вопросов, в первую очередь признанием в качестве равноправных участников Болгарской, Чехословацкой, Польской и Албанской Церквей. Во время стамбульской встречи Патриарх Афиногор согласился удовлетворить почти все требования Русской Церкви и обещал в следующем году посетить СССР. После этого Владыка Алексий примирился с проведением Всеправославного совещания на острове Родос в Греции. Оно состоялось в сентябре-октябре 1961 г.*22. На совещании шла упорная борьба. Попытка провести выборы его председателя не удалась, им стал глава Константинопольской делегации, но во всех 6 комиссиях представители Московской Патриархии добились проведения намеченной линии. Из подготовленного проекта дня было снято несколько вопросов, в том числе о борьбе с атеизмом, добавлены пункты об участии Православных Церквей в борьбе за мир, против рассовой дискриминации и колониализма. Кроме того, по предложению русской делегации совещание в конце работы приняло послание, в котором подчеркивалось согласование повестки дня будущего Предсобора, внутреннее единство всех Православных Церквей и содержался призыв к сохранению мира. Не прошло только предложение создать комитет для подготовки Предсобора с равным участием автокефальных Церквей, Константинопольская Патриархия категорически настаивала лишь на своем праве созывать соборы и совещания*23. На I родоском совещании Московская Патриархия проводила антиватикановскую линию, но уже на II подобном форуме в сентябре-октябре 1963 г. ее позиция в этом вопросе была прямо противоположна. Под давлением русской и константинопольской делегаций совещание постановило начать диалог с Римско-Католической Церковью на равных условиях и разрешить каждой Православной Церкви по своему желанию посылать наблюдателей на II Ватиканский Собор.

В 1962 г. резко изменилось отношение к Папе Римскому руководства СССР. Экономическая и внутриполитическая обстановка в стране сильно ухудшилась, катастрофически не хватало продовольствия. У Н.Хрущева появились планы поправить положение путем улучшения отношений с богатыми государствами Запада и получением от них долгосрочных кредитов, помощи продуктами питания и т.п. В качестве «платы» он был готов пойти на значительное разоружение. Связующим звеном с руководящими деятелями западных стран, многие из которых являлись ревностными католиками, как бы гарантом серьезности намерений Н.Хрущева, был избран Папа Римский. Через него Западу намеревались внушить, что советское общество (несмотря на «Берлинский» и «Карибский» кризисы) является миролюбивым. Советские дипломаты и спецслужбы начали наводить мосты для контактов с Ватиканом, глава которого в тот период — «красный Папа» Иоанн XXIII также старался наращивать мирные усилия. Понтификат Иоанна XXIII начался 28 октября 1958 г., но первые годы он не менял прежней политики, в то же время энергично обновляя состав кардиналов. Признаки существенных перемен в традиционном курсе появились в 1961 г. В апреле после победы на Плайя-Хирон правительство Кубы выслало из страны священников-иностранцев, составлявших большую часть католического духовенства. Но Папа не только не осудил эту акцию, а даже укрепил дипломатические отношения с революционными властями. На аккредитации посла Кубы в Ватикане он одобрительно отозвался о деятельности правительства Ф.Кастро. 15 мая 1961 г. Иоанн XXIII опубликовал первую свою энциклику, посвященную социальным проблемам «Mater et Magistra» («Мать и наставница»), в ней осуждался неоколониализм, католикам с некоторыми оговорками разрешалось «вступать в отношения с лицами, имеющими другие взгляды на жизнь»*24. Выступая в сентябре 1961 г. по радио, Папа призвал великие державы сесть за стол переговоров, разрядить международную обстановку, чреватую катастрофой термоядерной войны. И тут же — 21 сентября в интервью газете «Правда» Н.Хрущев назвал усилия Иоанна XXIII в интересах всеобщего мира «добрым знаком», а в ноябре он направил главе Ватикана поздравление в связи с его 80-летием*25.

В 1962 — начале 1963 гг. политика «красного Папы» стала еще более радикальной. В тревожные дни «Карибского кризиса» он несколько раз лично звонил президенту США, настойчиво призывая к мирному урегулированию конфликта. 8 декабря на аудиенции польских епископов произнес знаменитую фразу о «западных землях, навечно возвращенных» польскому народу, что вызвало протесты со стороны некоторых германских кругов*26. 14 апреля 1963 г. была опубликована энциклика Иоанна XXIII «Pacem in terris» («Мир на земле»), в которой он, обращаясь «ко всем людям доброй воли», выступал с осуждением гонки вооружений, за всеобщее и полное разоружение, запрещение ядерного оружия, политику мирного сосуществования без каких-либо ограничений*27. В этот период Папа уже говорил своему нунцию В.Роберти о намерении установить дипломатические отношения с СССР. Первоначально обсуждалась возможность учреждения в Москве консульства для постоянных консультаций без предварительного дипломатического признания*28. Намечалась даже личная встреча главы Ватикана с Н.Хрущевым, к которой последний также стремился. Посланец Папы падре Морлссон имел прямое отношение к подготовке аудиенции, данной в Риме Иоанном XXIII в начале 1963 г. зятю Н.Хрущева А.И. Аджубею. А 13 декабря 1962 г. состоялись примечательные переговоры в Кремле самого 1-го секретаря с тайным миссионером Н.Казенсом. Хрущев ответил согласием на предложение посланца Папы установить пока неофициальные отношения с Ватиканом. Зашел разговор о печальном положении Московской Патриархии. И тут недавний «гонитель» заявил, что «у нас» больше нет трудностей с Церковью, и «мы» могли бы поддерживать ее, если она будет держаться подальше от политики. Сказал Хрущев и о недавней встрече с Патриархом Алексием. Какие-либо другие сведения о ней отсутствуют и скорее всего Никита Сергеевич просто сочинил ее с понятными целями. Всю первую половину 1963 г. шла оживленная переписка лидера КПСС с Папой Римским. И когда в начале июня Иоанну XXIII на смертном одре доложили о получении телеграммы от Н.Хрущева с пожеланиями скорейшего выздоровления, «Папа попросил ее прочитать, затем улыбнулся и сказал три раза по-русски: «Господи, помилуй!» Столь приятен был ему этот жест внимания»*29.

Начала нормализовывать свои отношения с Ватиканом и Московская Патриархия. Во время конфиденциальной встречи в августе 1962 г. в Париже секретаря комиссии по содействию христианскому единству монсеньера И.Виллебрандса с митрополитом Никодимом выяснилось: «Кремль мог бы согласиться на присутствие наблюдателей Русской Церкви на II Ватиканском Соборе, если бы Ватикан смог гарантировать, что этот Собор не станет антисоветским форумом»*30. 27 сентября — 2 октября Виллебрандс уже официально посетил Москву и 10 октября Священный Синод, рассмотрев приглашение прислать наблюдателей на Собор, постановил принять его. Через 2 дня представители Русской Церкви неожиданно для многих прибыли в Рим на открывшуюся 1-ю сессию Собора.

Еще одним обстоятельством несколько улучшившим отношение части советского руководства к Московской Патриархии стали ее активные действия в период «Карибского кризиса». Патриарх Алексий в срочном порядке направил главам Православных Церквей, генеральному секретарю ООН телеграммы с призывом сделать все возможное для недопущения военной катастрофы в результате крайне опасных для дела мира действий правительства США. Тактика расширения международных связей Церкви с целью спасения ее от уничтожения внутри страны начала приносить результаты. За какие-то 2-3 года Русская Церковь получила широкую известность в мире, ее судьба начала интересовать всемирное христианство. А значит ликвидировать, заявить, что она самораспалась, в то время как митрополит Никодим за рубежом постоянно говорил о десятках миллионов верующих в СССР, переполняющих храмы, — стало крайне сложно.

Однако, во второй половине 1963 г. ряд неблагоприятных международных факторов негативно повлияли на положение Московской Патриархии, «защитный экран» ее внешнеполитической деятельности оказался «пробит» в нескольких местах. 4 июня умер Папа Иоанн XXIII, избранный новым главой Ватикана Павел VI постепенно все больше начал отходить от курса своего предшественника, хотя сначала руководство СССР также возлагало на него определенные надежды. В июле 1963 г. на приеме в Совете по делам РПЦ делегаций, приехавших на празднование 50-летия архиерейского служения Патриарха Алексия, представителям Ватикана после теплых слов о политике Иоанна XXIII было сказано, что советское правительство поддержит любые мирные шаги Папы Павла VI. 15 сентября в Риме состоялись переговоры главы Ватикана с митрополитом Никодимом. Согласно информации Совета в ЦК КПСС Папа заверял, что курс Иоанна XXIII, устраивавший Русскую Церковь, будет продолжен и 2-я сессия Собора пройдет в этом отношении не хуже 1-й, просил передать благодарность правительству СССР за освобождение и разрешение выехать из страны униатского митрополита Иосифа (Слипого)*31. В результате представители Московской Патриархии присутствовали и на 2-й сессии Ватиканского Собора, проходившей 29 сентября — 4 декабря 1963 г.

Итоги сессии были восприняты руководством СССР скорее негативно. Группа корреспондентов ряда советских газет, журналов, АПН, присутствовавшая на ней, в докладной записке секретарям ЦК КПСС Л.Ильичеву и Б.Пономареву писала о некоторых антикоммунистических выступлениях, продолжении идеологической борьбы с социализмом и предлагала развернуть в печати «приниципиальную критику» идеологии и политики Ватикана, а также довести до его руководства, что всякая попытка в какой-либо форме осудить коммунизм на следующих сессиях Собора «вызовет крайне отрицательную реакцию со стороны социалистических государств и...невыгодные для католичес