Будете, как боги, знающие добро и зло.

Бытие 3:5

Человек хочет быть совершенным, сам жела­ет быть богом, соблюдая свои правила. Делая так, он приобретает Божье проклятие, и любовь, и уважение своих начальств. Он стремится не только соблюдать Божьи законы, но у него есть собственный список в голове, который, как он верит, необходимо соблюсти, чтобы он был «хо­рошим» человеком, каким он «должен» быть.

День за днем люди стараются соблюдать за­коны, которые манят и зовут их. В то же время они трепещут перед теми самыми законами, когда зеркало обвиняет и осуждает их за то, что они не соблюдают их. Чем больше они пытают­ся достичь своей идеи совершенства и быть, как они верят, тем, чем должны быть, тем больше они отвергают себя за свою несостоятельность. Они похожи на машину, застрявшую в грязи: чем больше они ускоряются, тем глубже они проваливаются.

 

Безвыходное положение

Исходя из этого шаблона мышления, челове­чество определяет Бога как Судью, который всегда смотрит на нас с осуждением. Мы живем в ужасе, что Он, в конце концов, приведет нас на суд и отправит в ад. Не удивительно, что такие как Мэри дрожат в своих постелях!

Наше представление о том, что значит быть христианином, следующее: человек, который пытается угодить невозможному Богу. Свою веру мы подтверждаем нашими действиями: решениями, обещаниями, посвящениями и силой воли, из которых все, раньше или позд­нее, разобьется и оставит нас в глубоком отчая­нии и ненависти к себе.

Ни Мэри, ни другие, подобные ей верую­щие, не пришли к этим заключениям самостоя­тельно. Для многих примером такого образа жизни являлись их родители. Это было атмо­сферою их семей, в которых они выросли. Их представление о Конечной Власти во вселенной было сформировано примером временной влас­ти, под которой они выросли.

Они выросли в семьях, где любовь зарабатывалась одним или другим путем. Они должны были быть определенного рода челове­ком и подходить к определенного рода требова­ниям, если они хотели получить то, что предпо­лагалось быть любовью. И даже тогда они знали, что это безнадежная задача. Чтобы они ни дела­ли, любви они все равно не получат.

Подобно как у Мэри, у некоторых из нас было очень одностороннее представление о страшном Боге, которое было нарисовано в наших умах посредством уроков религии. Нам всегда представляли Бога злым, готовым нака­зать, ждущим момента, чтобы послать трагедию в наши жизни (потому что Ему это очень нра­вится!) так, чтобы посредством этого мы были искуплены от своей нечистоты и несовершенства и были мотивированы быть хорошими людь­ми. Но даже со всем искуплением дело все равно было безнадежным. И не было никакого сомнения, что мы закончим в аду.

Во взрослом возрасте наши взаимоотноше­ния с Богом становятся больше похожими на театр: соблюдая Его закон, наш закон, закон всех остальных, мы стараемся быть неопреде­ленным и расплывчатым человеком, каким мы «должны» быть. В следствие чего наша жизнь наполняется отчаянием и бесконечным беспо­койством, что мы никогда не достигнем совер­шенства, которое сделает нас любимыми и при­емлемыми для Бога и всех важных людей в нашей жизни.

Грех — автор отчаяния

Наше отчаяние и разочарование не ограни­чены одной частью жизни, называемой «религи­озной». Если бы это было так, то мы могли бы найти облегчение в том, чтобы хлопнуть дверью и уйти. Это то, что Библия называет «грехом», отравляет каждую часть нашей жизни. Он про­является в том, как мы смотрим на себя и других, как мы судим себя и других, и как мы верим в то, как должны другие видеть и судить нас. Послушайте как многие, делясь своим серд­цем со мною, говорили:

«Я всегда чувствую себя виноватым в чем-то. Я не такой, какой должен быть, как бы я ни старался. Я просто иногда сдаюсь в отчаянии и говорю себе, что я не подхожу ни для Бога, ни для кого-то еще».

«Я совершенно недостоин. Я не могу достиг­нуть Божьего стандарта. Как бы я ни старался, я знаю, что буду осужден».

«Каждый раз, когда я заканчиваю что-то, неважно что, и знаю, что это не так хорошо, как должно быть, я сержусь на себя, что не старался больше. Я постоянно должен приучать себя ста­раться достигнуть большего».

«Не важно, что я делаю. После некоторого времени я становлюсь беспокойной, потому что вспоминаю о пяти более важных вещах. Много раз я прекращаю делать то, что делаю и начинаю делать другие дела, что еще больше заставляет меня беспокоиться о несделанных делах... порою это то, что я только что делала! Я никогда ничего не могу сделать правильно».

«Правда в том, что я ненавижу себя. И я знаю, что все, которые знают меня, должны тоже ненавидеть меня! Уже давно я решил, что если есть Бог на небе, то Он, должно быть, отверг меня за то, что я такой нехороший и так далеко от того, чем я должен быть».

«Бог похож на гигантский счетчик! Он наблюдает за всеми плохими и глупыми веща­ми, которые я делаю и записывает. Скоро я проснусь и узнаю, что Он сказал мне убираться с Его поля зрения. Это неизбежно и я не могу обвинять Его».

Мы хромаем в наших взаимоотношениях с другими. Быть запрограммированным жить по Закону, значит постоянно сравнивать себя с другими, чтобы определить свой прогресс. Самоправедно мы сравниваем себя с другими и поправляем свои перья потому, что мы не такие плохие как другие. Нездоровым образом мы на­слаждаемся быть вокруг тех, кто нарушал Закон публичным и скандальным образом. Мы на их фоне выглядим святыми.

Но такой образ жизни также заставляет нас катиться назад, чтобы добиться признания и похвалы людей. Мы смотрим на себя глазами других. Если они говорят, что мы хорошие, мы чувствуем себя гордыми. Если они унижают нас и указывают на наши ошибки, мы разбиваемся. Мы являемся тем, кем они нас называют.

Мы верим, что должны были всегда угож­дать. Поэтому, когда мы видим даже малейшее выражение неудовольствия на лицах других, мы наполняемся ненавистью к себе. Мы смотрим на себя посредством неодобрительного взгляда другого человека и верим, что мы не нравимся, или что нас невозможно любить.

 

Уповать на неправильное имя

У всех этих людей есть одна общая черта: они пытаются спастись, полагаясь на свое собствен­ное имя. Они стараются исполнить Закон, упо­вая на свою человеческую способность вместо того, чтобы признать истину, что они безнадеж­но отпали и глубоко нуждаются в Божьем осво­бождении.

Трагедия в том, что эти люди утверждают, что они родились свыше! Они живут в нес частей и нездоровье, потому что они еще не признали, что их грех был очищен Богом через совершен­ное Иисусом на Кресте — в прошлом, настоя­щем и будущем. Они не видят, что спасение означает, что они полностью приняты не за счет того, что они сделали, но за счет того, что Он сделал.

Неправильное понимание о спасении звучит примерно таким образом: «Теперь все плохое очищено. Бог простил меня и наконец-то я стою в положении, чтобы начать сначала без обременяющего меня прошлого. Теперь я пока­жу Богу, что могу соблюдать Его Закон и быть совершенным человеком, каким я должен быть!»

Все беспокойство, вина и ненависть к себе возвращаются с прежней производственной скоростью к ним, когда они теперь, в качестве верующих, стараются соблюдать Закон как и прежде, будучи неверующими! Только теперь становится еще хуже, потому-что теперь это все преподносится в религиозном контексте. По­слушайте, что говорят порабощенные законом верующие:

«Каждый раз, когда я предстаю перед Богом, мне стыдно, что у меня ни для чего не хватает веры. Я должен читать Библию больше, все время исповедовать это и строить свою веру».

«Я совершенно провалился в качестве христианина! Я не тот, каким должен быть. Я должен был бы читать Библию больше, молить­ся больше и присутствовать на всех собраниях верующих».

«На этой неделе у меня ничего не получи­лось. Я должен просмотреть свое сердце, может быть Бог наказывает меня».

«Я живу в беспокойстве, думая о том, рассер­дится ли Бог за то, что я пойду в X или буду читать У или проведу время с Z».

Время от времени этот бедный, нелепый ве­рующий собирает всю свою силу воли: «Я нена­вижу себя! Я знаю, Бог тоже меня ненавидит. И буду решительно стараться быть тем, кем Он хочет меня видеть. Я посвящу свою жизнь еще раз Иисусу и дам обещание, что больше не буду грешить».

После обещания верующий чувствует себя отлично: «Я чувствую внутри, что на сей раз это подействует! На этот раз я говорю серьезно! Я мертв для себя. Я буду жить для Бога всю мою оставшуюся.жизнь. Я обещаю угождать Ему во всем, что я делаю».

К несчастью если ты встретишь его в конце недели, то услышишь старую историю отчаяния и депрессии: «Я опять согрешил. Я не могу прийти к Богу. Я его подвел. Какой смысл мо­литься или читать Писание? Молиться теперь будет лицемерием. И Библия только еще больше меня осуждает. Я ненавижу себя и уверен, что опротивел также и Богу».

Даже в свои лучшие дни, эти люди пресмыкаются в своих молитвах, скуля перед Богом, что они не достаточно хороши, чтобы получить Его милость. Временами они устают от старания быть хорошими и решают, что им требуется награда за их религиозные старания — свободный день, чтобы делать то, что им по-на­стоящему хочется! Они всегда потворствуют их удовольствиям или ударяются в законничество. Они употребляют наркотики, алкоголь, занима­ются сексом и обжорством, а после ненавидят себя и полны осуждения перед Богом.

 

Гордость приводит к падению

Марк рассказал историю, похожую на ту, которую я только что описал. В конце он по­смотрел на меня в отчаянии: «Я пошел к своему пастору и рассказал ему кое-что из этого, я не посмел рассказать ему все. Он сказал, что я должен вставать рано, молиться и читать Биб­лию и приходить на служение чаще. Я почувст­вовал, что последняя надежда у меня рухнула, потому что такие обещания я давал себе по десять раз в год последние пять лет!»

«Что со мной не в порядке? — всхлипнул он. — Почему я не могу быть христианином, как все остальные? Может я сумасшедший или одержи­мый? — он опустил свою голову на руки. — Какой смысл? Я не могу быть хорошим ни для Бога, ни для людей. Все думают, что я христиа­нин, но я обманщик и лицемер».

История Джека была, пожалуй, еще более трагичной, потому что он был служителем рас­тущей Церкви. Он рассказал мне, что презирал себя за то, что его община не знала, кем он на самом деле является. Он видел себя лжецом. «Я раздвоенная личность! — плакал он. — Часть меня любит Бога и хочет жить для Него и слу­жить Ему. Другая часть, которая большую часть времени, похоже, является моим настоящим «я», не имеет никакой любви к Нему вообще. Временами я не знаю кто же я на самом деле. Я ненавижу себе за то, что я лицемер. Я дохожу до такой точки, где мне нечего больше дать другим, и я думаю, что для того, чтобы быть честным перед самим собой и другими, я должен оста­вить служение».