Моральный вред в международной практике.

Зарубежными государствами накоп­лена богатая практика применения института компенсации морального вреда в сравнении с Республикой Беларусь. Это связано с тем, что отсутствие рыночных механизмов в советский период не позволяло широко использовать такой способ защиты гражданских прав на нашей территории. Понятие "моральный вред" в белорусском законодательстве соответствует ана­логичным правовым институтам в иностранном законодательстве, однако подобная терминоло­гия нигде более не применяется. Употребление слова "моральный" в обозначении рассматривае­мого правового института достаточно одиозно и с позиций белорусского гражданского законода­тельства. Вместе с тем вопрос, касающийся тер­минологии, и в иностранном праве нельзя считать окончательно устоявшимся, чему в немалой сте­пени способствует казуистичность прецедентно­го права. В ряде стран вместо термина "мо­ральный вред" используется термин "психический вред".

Наиболее активно компенсация морального вреда использовалась в странах англосаксонской (прецедентной) сис­темы права, таких как Англия, США и ряд других государств (в основном - бывших англий­ских колониях). Поскольку Англия являлась крупнейшей колониальной державой, принципы англосаксонской правовой системы господству­ют во многих государствах.

Вариации определений психического вреда в праве Англии и США многочисленны - "psycho­logical injury" (психический вред), "psychiatric inju­ry" (психиатрический вред), "nervous shock" (нерв­ный шок, нервное потрясение), "ordinary shock" (обыкновенный шок, обыкновенное потрясение). Это обилие применяемой терминологии отража­ет не только и не столько различные доктринальные подходы к институту компенсации психичес­кого вреда, но, прежде всего, иное, по сравнению с белорусским законодательством, правовое регу­лирование обязательств из причинения вреда. Рассматриваемое иностранное законодательство устанавливает существенно различающиеся ос­нования ответственности в зависимости от вида вины причинителя вреда. Дифференцируется сама правовая цель возмещения причиненного вреда: компенсационный характер в случае при­чинения вреда по неосторожности и компенсаци­онно-штрафной - в случае умышленного причи­нения вреда.

Нервным шокомименуют психический вред, возникающий в связи с причинением вреда по не­осторожности. Хотя подобная терминология счи­тается устаревшей и в нее не вкладывается ме­дицинский смысл, она создает определенные удобства с точки зрения разграничения исков, вытекающих из неосторожного и умышленного причинения вреда, а также из нарушения догово­ра. Для признания психического вреда нервным шоком необходимо, чтобы вред выразился в распознаваемом, т.е. поддающемся диагностике, психическом расстройстве, а не в обыкновенном потрясении или негативных эмоциях страха, пе­чали, горя и т.п. Иск, вытекающий из причинения нервного шока, может быть также предъявлен при наличии следующих обстоятельств: истцу были причинены телесные повреждения или он имел разумные основания опасаться таких по­вреждений; истец перенес страдания от того, что вред был причинен или были разумные основа­ния опасаться причинения вреда другому лицу, с которым истец состоял в особо близких отношениях и при этом являлся очевидцем момента про­исшествия или ситуации сразу после него; причем восприятие происходящего должно восприни­маться органами чувств истца непосредственно, т.е. без использования передающих изображение или звук устройств. Хотя само по себе происшест­вие должно быть в достаточной степени расстраи­вающим с позиций человека, обладающего обыч­ной степенью хладнокровия, в исках из причинения шока применяется принцип, согласно которому причинитель вреда должен предполагать наступле­ние последствий, соответствующее состоянию того конкретного потерпевшего, которого он видит или о нем знает, или должен был видеть или знать при совершении неправомерного действия.

Условиями ответственности за неосторожное причинение вреда являются: наличие у причинителя вреда обязанности соблюдения необходимой осторожности по отношению к потерпевшему; нарушение причинителем вреда этой обязаннос­ти; причинение потерпевшему вреда в результате такого нарушения.

Английские суды уделяют большое внимание разграничению фактической и правовой причин­ной связи, применяя принцип, в соответствии с которым пра­вонарушитель не отвечает за вред, который не мог быть предвидим, но это не означает, что он отвечает за любой вред, который разумный чело­век мог предвидеть. То есть предвидимость явля­ется необходимым условием ответственности за причинение вреда, но этого недостаточно для на­ступления ответственности, если вред был слиш­ком отдаленным.

Вопрос о компенсации психического вреда ча­сто возникает при предъявлении исков в связи с ненадлежащим качеством медицинских или юри­дических услуг. Так, в одном случае истица пору­чила адвокату начать судебный процесс против ответчика, чтобы воспрепятствовать ему досаж­дать ей. В результате небрежности адвоката су­дебное производство оказалось неэффективным. Истица взыскала с адвоката компенсацию за бес­покойство, волнение и раздражение. В другом случае истица взыскала с адвокатов компенсацию в размере £5000 за психическое расстройство, вы­званное тем, что адвокаты в результате допущен­ной ошибки не обеспечили выдворение ее мужа из бывшего семейного дома и дали ей неправиль­ныйфинансовый совет. Адвокаты не смогли раз­решить семейные конфликты, хотя имели письмо от врача клиентки, в котором отмечалось, что онастрадает заболеванием в виде депрессии, и врачне сомневается, что еесостояние вызвано ситуацией в семье.

Интерес представляет тот факт, что в Гражданском кодексе Франции вред упо­минается в качестве общей категории и дальнейшее разграничение его на имущест­венный и неимущественный не производится. Однако в теории французского граж­данского права и судебной практике такое подразделение существует: вред, причи­няемый личным неимущественным правам и благам, называют моральным вредом («dommage moral»). Понятие морального вреда во французской судебной практике не совпадает с одноименным понятием в белорусском праве. В первом случае моральный вред — умаление неимущественных прав и благ, во втором — страдания, причинен­ные умалением неимущественных, а в некоторых случаях и имущественных прав и благ. Можно согласиться с мнением А. Эрделевского о том, что это различие имеет существенное значение в аспекте компенсации морального вреда, поскольку фран­цузский вариант морального вреда не ставит вопрос о его компенсации в прямую за­висимость от наличия у потерпевшего страданий в связи с умаление его неимущест­венных благ.

Судебная практика применяет общий подход к возмещению имущественного и морального вреда: зачастую в решениях по иску о возмещении вреда даже не указывается, в какой части присужден­ная в качестве возмещения вреда сумма является возмещением имущественного вреда, а в какой — компенсацией мо­рального вреда.

Поскольку во французском законо­дательстве моральный вред не выделяет­ся как отдельный вид вреда, то и состав оснований ответственности за причине­ние морального вреда совпадает с общими основаниями ответственности за причинение вреда: наличие мораль­ного вреда, то есть умаления личных неимущественных благ; виновное про­тивоправное действие причинителя вреда; причинная связь между противо­правным действием и моральным вре­дом.

То обстоятельство, что отсутствую­щее в законодательстве понятие мо­рального вреда является порождением судебной практики, при определении размера компенсации обусловливает ориентацию судей на ранее вынесенные решения. При этом размер компенсации морального вреда зависит от обстоя­тельств конкретного случая. Иногда он может выражаться в символической сумме, как, например, в деле, где истец потребовал от своей супруги и ее лю­бовника компенсации морального вреда, причиненного ему прелюбодеяни­ем соответчиков. С учетом "смягча­ющих" обстоятельств, которые суд не счел возможным изложить в решении, ссупруги была взыскана символическая
компенсация в размере 1 франка, а с любовника взыскано 100 франков.

Французское законода­тельство и судебная практика не огра­ничивают личные неимущественные права и блага каким-либо определен­ным перечнем и допускают компенса­цию морального вреда в широком количестве случаев, что объективно повышает качество правовой защищен­ности этих благ. Французским судьям не приходится колебаться, расценивать ли как правонарушение, например, обна­родование личных писем, разглашение сведений, касающихся частной жизни человека, несанкционированное исполь­зование имени. Соответственно не возникает проблем и в отношении признания права на компенсацию мо­рального вреда и присуждения таковой. Поэтому же, в отличие от германского, во французском праве не пришлось создавать искусственную конструкцию некоего "общего права личности". Любой вред правам личности заранее признается подлежащим компенсации

Но не только вопрос о содержании морального вреда в мировой практике является дискуссионным. Существуют так же и различные подходы к возмещению морального вреда:

Концептуальный (Англия) - проводится аналогия с имущественным ущербом. Жизнь человека, функционирование организма приравнивается к ценностям, аналогичным имуществу. К уголовно-наказуемым деяниям применяется схема. Возмещение проводится в бесспорном порядке (без обращения в суд) по установленной схеме. С 1994 года функционирует специальная Комиссия по вопросам возмещения морального (неимущественного) вреда. Возмещению подлежит не любой, а лишь вред, причиненный психическими или физическими страданиями, длящимися не менее шести недель с момента преступления.

Данная система подвергается критике, т.к. необходимо учитывать условия жизни потерпевшего, его социальные связи, особенности профессиональной деятельности, хобби и пр.

Личностный подход - глубина переживаний, вызванных нанесением вреда здоровью, зависит от особенностей личности. Поэтому назначают компенсацию, чтобы в некоторой степени восполнить утрату счастья и возможность наслаждаться жизнью в настоящем и будущем.

Функциональный подход - предполагает невозможность установить ценность счастья, а отсюда мнение, что суд должен назначать истцу такую сумму, которая достаточна для его разумного утешения.

В США и других странах отсутствуют методики определения морального (неимущественного) вреда. Но, при этом существует два подхода:

- временной подход: подразумевается, что острота переживаний с течением времени сглаживается.

- «стоимость» боли и страдания должна оцениваться с помощью «рыночных» критериев. Отсюда следует, что суду необходимо установить, за какую сумму потерпевший согласится добровольно пережить определенную боль, и тогда определяется сумма к исполнению.

На основании выше изложенного, можно сделать следующие выводы:- вопрос, касающийся определения морального вреда, в иностранном праве нельзя считать окончательно устоявшимся, чему в немалой сте­пени способствует казуистичность прецедентно­го права. Вариации определений психического вреда в праве Англии и США многочисленны - "psycho­logical injury" (психический вред), "psychiatric inju­ry" (психиатрический вред), "nervous shock" (нерв­ный шок, нервное потрясение), "ordinary shock" (обыкновенный шок, обыкновенное потрясение);- в мировой практике существуют различные подходы к возмещению морального вреда: концептуальный, функциональный, личностный.