Глава XVIII. Об искусстве грамматики и ее понятиях

Итак, первое из свободных искусств – это грамматика, второе – риторика, третье – диалектика, четвертое – арифметика, пятое – геометрия, шестое – музыка, седьмое – астрономия; грамматика по-

лучила свое название от букв1, как показывает звучание этого слова. Определение же ее таково: грамматика есть наука толкования [сочи-

нений] поэтов и историков и объяснение правильного письма и по- строения речи. Она есть начало и основа (fundamentum) свободных искусств. Потому ее следует называть школой Господней, ведь в ней заключаются наука и обоснование [метод, путь, принцип – ratio] пра- вильного говорения и письма. Каким образом можно узнать силу произнесенного звука или мощь букв и слогов, если не изучить этого с ее [грамматики] помощью? Или как суметь различать стихотворные

стопы2ударения и пунктуацию, если прежде не получить необходи- мых знаний посредством этой науки? Или как познать законы по-

строения речей, красоты риторических фигур, достоинство тропов3,

смысл этимологии и правильность орфографии, если прежде не по- стичь искусство грамматики?

Безупречно и достойным похвалы образом изучает это искусство всякий, кто не видит в нем для себя бездушную битву со словами, но стремится обрести науку правильного говорения и опыт писания. Она является судьей всех писцов, так как помогает обнаружить и ис- править ошибки, а если что сказано хорошо, даст обоснованное одобрение. А все риторические фигуры, которые описаны этой свет- ской наукой, весьма часто обнаруживаются в священных книгах. И всякий, кто внимательно читает божественные книги, обнаружит так- же, что наши авторы использовали тропы, и к тому же чаще и обиль- нее, чем можно было бы подумать и поверить. И не только примеры всех этих тропов, но даже и имена некоторых из них встречаются в

 

 

1 Gramma (греч.) – черта, рисунок, буква.

2 Стопа – ритмическая единица стиха, образованная группой слогов. В латин-

ской (и греческой) метрике было очень важно различать, в частности, четные и нечет- ные стопы, чистые и несоизмеримые стопы, сильные (отмеченные ударением) и сла- бые (неударяемые) части стоп (полустопы) и т.д.

3 Троп – образное выражение, словесная фигура, разработанная как устойчи- вый прием выражения, например: переносного смысла, отвлеченного через конкрет- ное, целого через его часть, сложного и объемного через сжатый простой образ и т.п.

божественных книгах, такие, как аллегория, намек, притча. Знание всех этих приемов необходимо для распутывания двусмысленно- стей; ведь если воспринимается [буквальный] смысл особых значе- ний слов, то это бессмысленно. Нужно особенно стремиться к тому, чтобы случайно не было сказано в форме того или иного тропа то, чего мы не понимаем, и так открывается многое из того, что было скрыто. Важно знать и изучаемую в курсе грамматики метрику, по- скольку у евреев текст Псалтири (как свидетельствует блаженный Иероним) то бежит ямбом, то звучит алкеевым стихом, то разраста- ется сапфической строфой, а то вступает полустопой. Второзаконие же и Книга пророка Исайи, а также Книги Соломона и Иова (как пи- шут Иосиф и Ориген) на языке оригинала устремляются гекзаметра-

ми и пентаметрами1. Вот почему не следует пренебрегать этим, хотя и общим с мирянами [gentiles, язычниками] знанием, но в необходи-

мых пределах изучать [его], в особенности потому, что многие еван- гельские мужи с помощью этого искусства сотворили выдающиеся книги и при его посредстве смогли сделать богоугодное дело, как, например, Ювенк, Седулий, Аратор, Алким, Климент, Паулин, Форту- нат и много прочих. Если же у нас возникнет желание прочесть отли- чающиеся красотой стиля поэмы и книги светских авторов, следует помнить об образе плененной женщины, описанном во Второзако-

нии2; там говорится о следующем наставлении Господа: если изра- ильтянин захочет взять ее в жены, пусть острижет ей голову, обрежет

ногти, удалит волосы, и когда она будет чистая, тогда пусть перейдет в объятия жены. Если понимать это буквально, то не смешно ли это? Так мы должны поступать и делать то же самое, когда читаем свет- ских поэтов, когда в наши руки попадают книги светского знания: если мы находим в них что-либо полезное, то применяем это к нашим догматам; если же что-то излишнее об идолах, о плотской любви, о бренных заботах, то это мы должны удалить, выстричь, отсечь ост- рым железом, как ногти. Однако мы должны остеречься от этого [чте- ния] на глазах у всех, чтобы эта наша вольность не поразила нестой-

 

 

1 Храбан, ссылаясь на Иосифа, Оригена, Иеронима, приравнивает метрику раз- личных ветхозаветных книг, составленных на иврите, к разным античным стихотвор- ным размерам, показывая необходимость в их познании. Алкеева строфа – наиболее часто применяемая Алкеем (VI в. до н.э.), была введена Горацием и в римское стихо- сложение. Сапфо (VII–VI вв. до н.э.) использовала разные поэтические размеры. Наиболее известна так называемая сапфическая строфа. Гекзаметр (от hex – шесть и metron – мера) – стих из шести мер, или стоп, один из наиболее древних среди ан- тичных, использовался преимущественно эпической, героической и дидактической поэзией. Пентаметр – стих из пяти мер, т.е. состоящий из сдвоенных полугекзамет- ров. Обычно употребляется только с гекзаметром в дистихе.

2 Втор. 21:11–14.

ких; чтобы какой-нибудь нетвердый в нашем учении брат, за которого умер Христос, не погиб, увидев нас пребывающими в языческом храме.

 

Глава XIX. О риторике

Риторика – это (как передают учителя) учение о хорошем изло- жении мыслей в светских науках, в государственных делах. Но хотя это определение, скорее всего, относится к светскому знанию, однако оно не чуждо и церковному учению. Ведь о чем бы оратор и пропо- ведник божественного закона ни возвещал ясно и достойным обра- зом или как бы связно и изящно он ни изъяснялся при обучении и при наставлениях, он делает это в соответствии со своим опытом в искусстве риторики; поэтому не следует думать, что грешит тот, кто изучает это искусство в подобающем возрасте и кто использует эти уроки в наставлениях или проповедях; напротив, делает доброе дело изучающий его во всей полноте с тем, чтобы надлежащим образом подготовиться к проповедованию слова Господня. Ведь поскольку с помощью искусства риторики проповедуется и истинное, и ложное, кто осмелится сказать, что в борьбе против лжи истина должна быть беззащитна? Ведь тогда очевидно, что те, кто осмеливается пропо- ведовать ложные идеи, будут иметь доброжелательного, вниматель- ного и отзывчивого слушателя, а эти [проповедники истины] не будут. Те смогут излагать ложные идеи кратко, ясно, правдоподобно, а эти будут проповедовать истину так, что слушать будет тошно, понять невозможно, наконец, верить не захочется. Те с помощью ложных доказательств будут нападать на истину, защищать ложь, а эти не смогут ни истины защитить, ни дать отпора лжи. Те, увлекая и под- талкивая души слушателей к ошибке, своей пылкой речью будут уст- рашать, печалить, веселить, ужасать, а эти, вялые, холодные заступ- ники истины, – усыплять. Кто так безрассуден, чтобы принять это? Поскольку причиной здесь является умение излагать свои мысли, которое очень много значит в проповеди и дурного и хорошего, поче- му не дать это знание хорошим людям, чтобы оно служило истине, коль скоро оно используется дурными людьми для достижения ими негодных и ничтожных целей и с его помощью совершаются неспра- ведливость и обман? [Вот почему] все существующие по этому во- просу наблюдения и наставления, к которым прибавляется, в форме разнообразных слов и словесных украшений, искусство владения языком – то, что именуется даром слова, или красноречием, – все это следует, отведя для этого подходящее время, в подобающем возрасте изучать тем, кто имеет к этому способности. Ведь и римские

мастера красноречия не стеснялись говорить, что тот, кто не может овладеть этим искусством быстро, не овладеет им никогда. И мы не настолько ценим это [искусство], чтобы заставлять изучать его людей в зрелом или даже преклонном возрасте. Достаточно и того, чтобы оно было заботой молодых; и не только тех, кого мы хотим обучить для церковных нужд, но и тех, у кого еще не возникла настоятельная и несомненная потребность в этом умении. Ведь если отсутствует острый и пылкий ум, легче овладевают искусством красноречия те, кто читает и слушает ораторов, нежели те, кто неуклонно следует предписаниям науки красноречия. И нет недостатка в поучительных и авторитетных церковных сочинениях, даже помимо канона, идеи ко- торых усваиваются при чтении даже теми, кто не знаком с ними, а лишь склонен к тому, о чем там говорится; ибо благодаря красноре- чию, с которым ведется повествование, человек, когда читает, прони- кается этими идеями; к этому добавляются также усердные упражне- ния в письменных и устных сочинениях, наконец, в изложении того, что чувствуешь в соответствии с принципами сострадания и веры. Но теперь довольно сказанного о риторике, более подробно действие ее законов при построении речей мы покажем немного позже.

 

Глава XX. О диалектике

Диалектика – это теоретическая наука поиска, определения и рассуждения, могущая также отличить истинное от ложного. Итак, это наука наук; она учит учить, она учит учиться, в ней разум показы- вает себя, открывая, что он такое, чего хочет, что видит. Она одна владеет ключами к познанию и не только хочет, но и может создавать мудрецов. С ее помощью мы путем умозаключений познаем, что мы такое и откуда мы; благодаря ей мы понимаем, что есть активное и что – пассивное добро; что есть творец и что – творение; через нее мы постигаем истину и отвергаем ложь; при ее посредстве мы рас- суждаем и находим, что является следствием, а что – нет, и что про- тиворечит природе вещей, что истинно, что похоже на истину, а что в основе своей ложно в рассуждениях. С помощью этой науки мы тщательно исследуем любой вопрос, верно определяем и разумно обсуждаем. Поэтому клирикам следует знать это известнейшее ис- кусство и усвоить его законы в постоянных упражнениях, чтобы они могли с его помощью безошибочно распознавать хитрости еретиков и опровергать их слова магическими заключениями силлогизмов. Ведь многие так называемые софизмы на самом деле являются ложными умозаключениями, и по большей части они так похожи на истинные, что вводят в заблуждение не только тугодумов, но и людей

с острым умом, если они не очень внимательны. Ведь заявил же нек- то своему собеседнику: «Чем я являюсь, ты не являешься». И тот согласился. Однако это было лишь отчасти верно; но первый был хитер, а второй простодушен. Тогда говоривший добавил: «Но я че- ловек». Когда слушающий подтвердил это, говорящий заключил:

«Следовательно, ты человеком не являешься». Насколько я знаю, [Священное] Писание отвергает лукавые умозаключения такого рода в том месте, где сказано: «Кто говорит, как софисты, достоин нена- висти» (Сир. 37). Даже не запутанная речь, но изобилующая сверх допустимого словесными украшениями считается софизмом. Встре- чаются также при ложных посылках истинные выводы, которые сле- дуют за ошибкой того, с кем идет беседа. Такие выводы делаются порядочным и ученым человеком, чтобы тот, за чьей ошибкой они следуют, смутившись, исправил эту ошибку, а если он захочет упор- ствовать в ней, необходимо, чтобы он был вынужден поддержать и то, что осуждает. Ведь неверно заключил Апостол, сказав: «И Хри- стос не воскрес». И другое: «Мертва ваша вера, мертва и наша про- поведь» (1 Кор. 15). Вообще все ложно, так как и Христос воскрес, и не была мертва проповедь тех, кто предвещал это, и вера тех, кто в это верил. А так как ложно то, что следует, с необходимостью долж- но быть ложным и то, что предшествует. А предшествует то, что не бывает воскресения из мертвых, как говорили те, чье заблуждение хотел опровергнуть Апостол. В результате о предшествующей пред- посылке, согласно которой не бывает воскресения из мертвых, с не- обходимостью следует заключить, что она является ложной; ведь Христос воскрес; следовательно, то, что предшествует [в рассуж- дении], ложно. А предшествует то, что не бывает воскресения из мертвых; следовательно, бывает воскресение из мертвых. Все это вкратце излагается так: если не бывает воскресения из мертвых, то и Христос не воскрес; но Христос воскрес, следовательно, бывает вос- кресение из мертвых. Итак, когда верны выводы, не только при ис- тинных, но и при ложных предпосылках, легко изучить истинность выводов даже в тех школах, которые существуют вне Церкви, истин- ные же предпосылки следует искать в священных церковных книгах. Однако истинность выводов не установлена людьми, а обнаружена и отмечена ими, чтобы можно было учиться или обучать этому. Ведь в системе вещей есть вечные установления Божьим промыслом, со-

творенные самим Богом1. Но так как о логике мы уже сказали, следо- вательно, поговорим о математике.

 

 

1 Xpa6aн продолжает в уже изложенном им ключе, что в земном мире есть бо- жественные и людские изобретения.

 

Глава XXI. О математике

Математика есть то, что на латинском языке мы можем назвать теоретической наукой, которая изучает абстрактные величины. Абст- рактными же величинами называется то, что мы разумом отделяем от материи или от других привходящих обстоятельств, таких, как равное, неравное или от других такого же рода, которые мы рассмат- риваем единственно путем рассуждения. Она [математика] подраз- деляется на арифметику, музыку, геометрию, астрономию; обо всех них в отдельности мы поговорим по порядку.

 

Глава XXII. Об арифметике

Арифметика есть самодостаточная наука исчислимых величин. Это наука чисел, греки называют число arithmon («аритмон»). Свет- ские ученые выделили ее первой среди математических наук, так как никакая другая наука не указывает на ее сущность. Следующие же за ней музыка, и геометрия, и астрономия нуждаются в ее поддерж- ке, для объяснения того, что они собой представляют. Мы должны знать, что Иосиф, ученейший еврейский муж, в первой книге Древно- стей, в девятой главе, говорит, что сначала Авраам передал арифме- тику и астрономию египтянам; получив эти зерна знания, они, люди острейшего ума, взрастили у себя и другие науки. И правильно, что наши святые отцы рекомендуют стремящимся к знанию изучать их, поскольку в немалой степени с их помощью отвлекается внимание от забот о плоти и возникает стремление к тому, что при поддержке Гос- пода мы можем воспринять только сердцем. Поэтому не должно быть осуждаемо изучение числа, которое во многих местах Священ- ного Писания открывает внимательному взгляду, как высоко его не- обходимо ценить. И не напрасно сказано в прославлении Бога: «Ты все расположил по мере, числу и весу» (Премудр. 11). Итак, любое число определяется собственными признаками, так что никакое из них не может быть равно какому-нибудь другому. Следовательно, они и неравны между собой, и различны, и любые отдельные числа раз- личны, и любые отдельные ограниченны, и все неограниченны. И не осмелится пренебрегать числами и не связывать их с божественным знанием народ, имеющий Платона, который столь высоко ставит Бо- га, творящего мир с помощью чисел. И у нас Пророк говорит о Боге:

«Тот, кто создает мир с помощью чисел». И Спаситель в Евангелии говорит: «У вас на голове все волосы пересчитаны» (Матф. 10).

И хотя на вид они напоминают изображения каких-то мелких тел1, когда замысливается композиция шестеричного числа, или порядок, или разделение, однако даже серьезное и обстоятельное размыш- ление не обнаруживает, в чем заключается сила числа, по какому круговращению оказывается верным, что то, что именуется единым в числах, не может быть разделено ни на какие части, ведь никакие тела не разделяются, кроме как на неисчислимые части, и скорее небо и землю пронзят те [предметы], что кратны шести, чем случится так, что шестикратное число не сойдется своими частями. По этой причине мы не можем говорить, что потому число «6» совершенно, что Бог создал все свои творения за шесть дней, но можем говорить, что потому Бог создал свои творения за шесть дней, что число «6» совершенно. Итак, даже если бы этих творений не было, оно все равно было бы совершенно; если же оно не было бы совершенным, то они соответственно также не были бы совершенны. Незнание чи- сел также ведет к непониманию многого, изложенного в Писании иносказательно и таинственно. Естественно, ум, как я уже сказал, не может не доискиваться, что это значит, почему и Моисей, и Илия, и

сам Господь постились 40 дней2. Образный узел этого действия не развяжется без знания и понимания этого числа. Ведь оно имеет че-

тыре десятка, как бы воплощая знание всех дел, связанное со вре- менем. Ибо четырехкратным числом выражается бег времени и в течение суток, и в течение года; время суток – отрезками утренних, дневных, вечерних и ночных часов3годовое время – весенними, лет-

ними, осенними, зимними месяцами. Пока мы живем во времени, следует удерживаться и избегать временных наслаждений, ради вечности, в которой мы хотим жить, хотя само учение о презрении времени и стремлении к вечному проникает к нам в беге времени. В свою очередь, десятичное число обозначает знание Творца и творе- ния, ведь троица связана с Творцом, а семерка обозначает творение из-за жизни и тела. Ведь жизнь включает три аспекта: Бог должен быть любим всем сердцем, всей душой, всем разумом; в теле же от- четливо проявляются четыре составных элемента. Следовательно, этим десятком, четырежды вытянутым во времени, в нас проникает [необходимость] жить чисто и воздержанно от временных наслажде-

 

 

1 Здесь и далее отражается своеобразное древнее и средневековое восприятие чисел, далекое от нашего суперабстрактного.

2 Исход 24:18; 3 Царст, 19:8; Матф. 4:2; Марк 1:13; Лука 4:2.

3 Во времена Иисуса Христа день и ночь разделялись на четыре часа. День – на

третий час (от 6 до 9 часов утра), шестой (от 9 до 12), девятый (от 12 до 3 пополудни), двенадцатый (от З до 6 вечера). Ночь на четыре стражи 6 до 9 часов вечера, от 9 до 12 часов ночи, от 12 до 3 утра, от 3 до 6 часов 1 утра.

ний, т.е. поститься сорок дней. Это есть закон, олицетворенный в Моисее; это есть пророчество, олицетворение которого воплощает Илия; этому учит сам Господь, который, как бы имея свидетельство от закона и пророков, находясь среди них на горе, разъяснил это трем увидевшим его и оцепеневшим ученикам. Затем так же уста- навливается, каким образом из числа «40» образуется число «50»,

которое является весьма священным в нашем богослужении вслед- ствие дня Пятидесятницы1; и каким образом [число] три (III), выве- денное из-за трех временных этапов – до Закона, под Законом, под Благодатью, или из-за имени Отца, и Сына, и Святого Духа, добавим

сюда еще более значимое – саму Троицу – соотносится с таинством пречистой Церкви и превращается в сто (С) или три рыбы, которые попали в сети, заброшенные после воскресения Господня вправо2. Так, с помощью разнообразных чисел излагаются в священных кни-

гах на основании сходства какие-либо тайны, которые, из-за неосве- домленности в числах, закрыты для читающих. Поэтому необходимо, чтобы те, кто хотят понять Священное писание, усердно изучали эту науку; и когда они усвоят ее, то в результате легче поймут тайные числа в божественных книгах.

 

Глава ХХIII. О геометрии

Теперь обратимся к геометрии, которая есть созерцательное описание форм, а также обычное доказательство философов, так как они свидетельствуют, что то, что они торжественно провозглаша- ют, их Юпитер в своих трудах вывел с помощью геометрии. Не знаю, хвалить или порицать, когда они, рисуя на цветном песке, сочиняют, что Юпитер то же делает в небе. Если это применить разумно к ис- тинному творцу и всемогущему Богу, то это может, пожалуй, соответ- ствовать истине. Ведь Священное Божество, да будет позволено так выразиться, является геометром, так как оно придает своему творе- нию, существование которого оно сохраняет и поныне, разные обли- чия и формы, когда оно определяет священной силой бег звезд, и заставляет все движущееся перемещаться по установленным лини- ям, и утверждает в определенном положении все находящееся в по- кое. Ведь все, что правильно распределяется и располагается, может быть обязано этими качествами данной науке. Геометрия на латыни означает «измерение земли» и определяется следующим образом: геометрия – это наука неподвижной величины и форм. С помощью

 

 

1 Восьмая неделя после Пасхи.

2 Иоан 21:6–11 (в Библии – 153 рыбы).

этой науки, как говорят некоторые, впервые были распределены владения в Египте, а учителя этой науки прежде назывались земле- мерами. Но Варрон, опытнейший из латинян, напоминает, что воз- никновение этого названия обусловлено следующим: сначала люди, определив с помощью измерения земельные границы, предоставили полезные [предпосылки] для мира кочевым народам; затем на осно- вании исчисления фаз луны разделили годичный цикл, откуда воз- никло и само понятие месяцев, которыми измеряется год. После того как это было открыто, ученые, стремясь познать невидимое, приня- лись выяснять, на каком расстоянии от земли находится луна, а от луны – само солнце и каково расстояние до вершины неба; он упо- минает, что это волновало опытнейших геометров. Затем, как сооб- щается, были приблизительно определены и размеры всей земли; так и произошло, что и сама наука получила название «геометрия» –

«измерение земли», которое она сохранила на протяжении долгих веков. Эта наука применяется при строительстве и походной палатки, и храма, когда используются линейные меры, круги, сферы, полу- сферы, квадраты и другие фигуры; сведения обо всем этом весьма помогают толкователю духовных сущностей.

 

Глава XXIV. О музыке

Музыка – это дисциплина, которая ведет речь о прикладных числах – тех, которые обретаются в звуках: как двойное, тройное, четверное1, и тех, которые соответствующим образом воспроизво- дятся. Эта наука столь знаменита и столь полезна, что тот, кто не

владеет этими знаниями, не может исполнять должным образом цер- ковных обязанностей. Все, что произносится надлежащим образом при чтении церковных книги все, что в церкви исполняется в форме песнопений, требует знания этой науки; с ее помощью мы не только читаем и поем в церкви, но и совершаем все богослужения по уста- новленному обряду. Итак, музыка – это наука, которая заполняет всю нашу жизнь, особенно, если мы исполняем волю Творца и служим с чистыми помыслами по установленным им правилам. Ведь все, что мы произносим, или все, что движется внутри нас, в соответствии с

 

 

1 Античность и Средневековье производят все числа, исходя из единицы как из общего фундамента. Поэтому в переводах фигурируют часто не «два, три, четыре...», а «двойное, тройное, четверное...» число, т.е. составленное из двух, трех и т.д. еди- ниц. Для древних это была не просто формула языка, это была черта их мировоззре- ния. Числа воспринимались в античности также довольно долго неотделимо от гео- метрических форм, т.е. каждому конкретному числу соответствовала своя простран- ственная форма. Далее Храбан говорит о постоянном воспроизведении чисел в про- цессе воспроизведения мелодии или песнопения.

пульсированием наших сосудов, согласовано музыкальными ритма- ми с совершенством гармонии. Ведь музыка – это наука хорошей модуляции. Так что, если мы хорошо ведем беседу, это всегда проис- ходит благодаря поддержке этой науки; когда же возникают трудно- сти, это свидетельствует об отсутствии музыки. Так же небо, и земля, и все, что на них происходит высшим соизволением, – все связано с

музыкой. Пифагор свидетельствует, что этот мир создан с помощью музыки и при ее посредстве может быть управляем1. Она глубоко пронизывает и христианское вероучение; вот почему незнание зако- нов музыки оставляет для нас в нем многое скрытым, тайным. Ведь и в том, что касается различия между псалтерием и кифарой2, некто очень искусно открыл некоторые фигуры; и десятиструнный псалте-

рий не случайно интересует ученых: по какому закону музыки требу- ется такое число струн; или, если нет такого закона, тем более долж- но считать священным это число; может быть, тут дело или в десяти заповедях – если исследовать это число, то его следует соотносить только с творцом и его творением, – или в самой [идее] десятичное (denarius). И число, связанное с постройкой храма, которое упомина- ется в Евангелии, т.е. 46 лет, звучит как-то гармонично [музыкально]; и, будучи соотнесено со строением тела Господа, из-за которого и упоминается о храме, заставляет отдельных еретиков признать, что Сын Божий обладает не вымышленной, но истинной и человеческой

плотью3. Итак, мы находим и число, и музыку, с почетом упоминае- мые во многих местах Священного Писания. Ибо не должны выслу-

шиваться мирские (gentilium) ошибочные суеверия, согласно которым девять Муз являются дочерьми Юпитера и Мемории4. Их опроверг Варрон, ученее и тщательнее которого в этих вопросах у них [древ-

них] вряд ли кого можно найти. Он говорит, что некий град (не помню названия) заказал по три изображения Муз, предназначаемых в дар храму Аполлона, трем мастерам, чтобы потом, выбрав с большей легкостью, купить их у того мастера, у кого они окажутся красивее. И так случилось, что все три мастера прекрасно справились с зада- нием, и городу понравились все девять изображений, и все они были

 

 

1 Речь идет о пифагорейской концепции «гармонии сфер», соединившей музы- кальные, астрономические, математические и философские исследования пифаго- рейцев и чрезвычайно популярной в Средние века, несмотря на ее критику Аристоте- лем.

2 Древние струнные инструменты.

3 Знаменитый спор о природе Христа (Бог или человек?) длился веками и поро- ждал множество еретических вариантов решения проблем.

4 Римские аналоги имен греческих богов Зевса и Мнемосины, дочерьми которых считались Музы.

куплены с тем, чтобы быть установленными в храме Аполлона; впо- следствии, как он [Варрон] говорит, поэт Гесиод сочинил к ним надпи- си. Таким образом, не Юпитер создал девять Муз, но три мастера – каждый по три. Три же Музы город заказал не потому, что так они явились в снах или были кому-либо из граждан видением; но потому, что было легко заметить, что всякий звук, составляющий основу пес- нопений, по природе тройствен. Он либо производится голосом [то- ном], как бывает у тех, кто поет или играет на органе; или дутьем – на трубах и флейтах; или постукиванием – как при игре на кифарах и бубнах, и на любых других инструментах, которые издают звук при постукивании. Так ли обстоит дело, как сообщил Варрон, или не так, мы, однако, не должны, из-за суеверий непосвященных, избегать му- зыки, если можем извлечь из нее пользу для понимания Священного Писания; и не будем обсуждать того, что кифары и органы использу- ются иногда не для духовных целей, а для театральных забав. Ведь тогда мы не должны были бы изучать и буквы [или: науки, litteras], так как Богом их считают Меркурия; или, если они [язычники] посвящали храмы Справедливости и Доблести, и тому, что должно было хранить в сердце, они предпочитали поклоняться в камне, это не значит, что мы должны избегать справедливости и доблести. Напротив, добрый и истинный христианин должен видеть своего Бога везде, где он на- ходит истину.

 

Глава XXV. Об астрономии

Итак, остается астрономия, которая, как сказал кто-то, есть дос- тойное доказательство для верующих и большое мучение для любо- знательных. Поэтому, если мы обратимся к ней чистым и спокойным разумом, то она, как говорят и древние, наполнит и наши чувства большой благодатью. Ибо каково восходить душой к небесам и по- стигать пытливым рассудком все это небесное устройство и собирать по частям путем умственного теоретизирования то, что скрыто ог- ромной тайной! Ведь сама вселенная, как говорят, имеет сфериче- скую форму и заключает тела различной формы в своих пределах в круг. Сенека написал об этом книгу в форме последовательного фи- лософского рассуждения, которое называется «О форме вселен- ной». Итак, «астрономия» буквально означает на нашем языке «за- кон звезд», ибо последние не могут ни существовать, ни двигаться иначе, как в том порядке, в котором их расположил Создатель, кроме тех случаев, когда случайно, вследствие какого-то чуда, по божест- венному суждению, они перемещаются; так, например, мы читаем, что Иисус Навин приказал в Гаваоне солнцу остановиться (Иис.

Н.10.); и во времена царя Езекии тень воротилась назад на десять ступеней (4 Царств.20); и во время страстей Господних солнце по- меркло на три часа (Лк.23) и т.п. Эти явления потому называются чу- десами, что они вызывают удивление своим несоответствием обыч- ному ходу вещей. Ведь сдвигаются те небесные тела, которые, как говорят астрономы, прикреплены к небу; смещаются, или блуждают, планеты, которые обычно имеют определенный путь движения. Итак, астрономия, как уже сказано, – это наука, которая созерцает бег не- бесных светил, постигает пытливым разумом внешний облик планет самих по себе и в сравнении с землей. Между астрономией и астро- логией есть различие, хотя обе они являются частями одной и той же науки. Ведь астрономия изучает вращение небесного свода, восход, заход и движение небесных светил или почему они так называются; астрология же связана отчасти с природой, отчасти с предсказания- ми. Природная сущность проявляется в изучении движения солнца, луны или звезд и прочих вопросов, имеющих отношение к времени. Провидческая же часть астрологии – это та, которую исследуют звездочеты, пророчествующие с помощью звезд, а также соотнося- щие двенадцать знаков Зодиака с разными частями души и тела и пытающиеся предсказать по движению звезд рождение и смерть лю- дей. Ту часть астрологии, которая проявляется в наблюдении за при- родой и в тщательном исследовании бега солнца, луны и звезд, а также временных различий, клиру Господнему следует изучать тща- тельнейшим образом, чтобы через определенные соединения зако- номерностей и выверенные и истинные оценки доказательств не только правильно определять события прошедших лет, но и уметь верно судить о будущих временах, и чтобы уметь с помощью наблю-

дений узнавать сроки празднования Пасхи и точные места всех тор- жеств и празднеств и правильно сообщать о них народу Божию1.