Отрывки из подлинного объявления о временной эвакуации из Припяти, 27 апреля 1986 года

«Внимание, внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако, с целью обеспечения полной безопасности людей, и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в населенные пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати ноль ноль часов, будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания».

"Товарищи, временно оставляя свое жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации".

Анализ суждения: «По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней».

Во-первых, в подлинном объявлении нет слова "возможно".

Во-вторых, в действительности объявили о временной эвакуации жителей города, а не об эвакуации на несколько дней. Логическая ошибка: подмена родового понятия "временная эвакуация " на видовое понятие "эвакуация на три-пять дней". Объем понятия " "временная эвакуация " включает множество видовых понятий: "эвакуация на три-пять дней", "эвакуация на две недели, "эвакуация на полгода" и так далее.

Анализ суждения: «Возьмите с собой тёплые вещи и спортивные костюмы».

Это ложное суждение, оно противоречит подлинному тексту объявления. Из подлинного объявления: «Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания».

"Крайне необходимые вещи" – это понятие, относящееся к личности. Для одного крайне необходим спортивный костюм, для другого – альбом с семейными фотографиями.

Анализ суждений: " Будете жить в лесах", "Будете жить в палатках".

Это ложные суждения, поскольку в подлинном объявлении речь шла о населенных пунктах Киевской области.

Ложность этих суждений можно доказать также, если исходить из здравого смысла. Подробнее: [27].

Анализ суждения: "Люди даже обрадовались: поедем на природу!"

Это суждение связано с ложными суждениями: " Будете жить в лесах", "Будете жить в палатках" из фальсифицированного объявления о временной эвакуауции..

В суждении подразумевается, что все люди обрадовались объявлению об эвакуации. Это ложное суждение. Во-первых, в подлинном объявлении не было никаких намеков о жизни на природе. Во-вторых,многие из переживших Великую Отечественную войну знали тягости эвакуации. В-третьих, некоторые специалисты, работающие на ЧАЭС, не могли не понимать, какую грозную опасность представляет собой разрушенный ядерный реактор и знали, что эвакуация – это надолго. В-четверых, при отъезде надо было выключить (отключить от сети) электрические приборы, и, следовательно, холодильники. А в холодильниках – продукты, приготовленные к праздникам. И в пятых, эвакуация – это расставание с любимыми домашними (комнатными) животными.

Анализ суждения: "Плакали только те, чьи мужья пострадали".

Это ложное суждение. Плакали не только те, чьи мужья пострадали в аварии.

Многие жители Припяти восприняли эвакуацию как трагедию. [28].

Начало выдуманной истории о жизни Людмилы (П) в Москве

"Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву одна… «Куда ты такая?» – плачет мать. Собрали в дорогу и отца: «Пусть довезёт тебя» Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все деньги.
Дороги не помню… Дорога опять выпала из памяти…

В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно.

Шестая больница – на «Щукинской»…

 

Анализ

Анализ текста: "«Куда ты такая?» – плачет мать. Собрали в дорогу и отца: «Пусть довезёт тебя»".

По версии Алексиевич, Иван Тарасович, может быть, и не отправился бы в Москву, к сыну, если бы не Людмила. Собрали в дорогу отца только для того, чтобы довезти Люмилу (П) до Москвы...

Анализ текста: "В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники (пожарные - А.К.), и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно".

Алексиевич мало заботится о том, чтобы придать своим вымыслам хотя бы видимость правдоподобия: 1. Первый встретившийся в Москве милиционер утром (?) 28 апреля 1986 года уже знал о чернобыльских пожарных и в какой больнице они лежат; 2. Жителей Припяти, в том числе и Людмилу (П) предупреждали о том, что авария на ЧАЭС является государственной тайной с грифом "совершенно секретно" ("нас пугали:государственная тайна, совершенно секретно").

Ошибка – логическое противоречие: "Первый попавшийся милиционер в Москве знает об аварии и связанных с ней событиях"; "Авария – государственная тайна".

Скрытый смысл утверждения: "Нас пугали" состоит в том, что жителей Припяти якобы не только предупреждали, но и взяли подписку о неразглашении тайны. Без этой подписки "пугать" не имело смысла.

Сорок девять тысяч жителей Припяти и тысячи из близлежащих поселков и деревень знали об аварии, а персонаж (П) рассуждает о государственной тайне. Государственной тайной в то времямогли быть какие-то сведения о причинах аварии. Но Людмила (П) об аварии и ликвидации аварии знала только то, что был "страшный жар", пожарные отправились на АЭС "в одних рубашках " и "сбрасывали ногами горящий графит ногами".

На самом деле, врачи МСЧ № 126 вечером 26 апреля уже знали, что пострадавших отправят в специализированную больницу № 6, поскольку они в это время работали совместно с аварийной бригадой из клинического отдела Института биофизики Минздрава СССР. Этот отдел располагался в специализированной больнице № 6. [39]. Следовательно, Людмила (П) легко могла выяснить у знакомого врача из МСЧ № 126, в какую больницу отправят пострадавших.

В отличие от версии Алексиевич,версия Михаила Кучко о поисках больницы похожа на правду.

Версия Кучко[29]: Рассказывает Людмила Ивановна Игнатенко, старшая сестра Василия

"Прилетели мы с Наташей в Москву, а где искать ту шестую клинику? Спасибо таксисту, полгорода с нами объехал, все клиники обошел, но сдал нас из рук в руки профессору Баранову".

Александра Денисова поддерживает вымысел Алексиевич относительно "государственной тайны": только генерал смог узнать "большой-большой секрет" – в какую больницу отправили пострадавших.

Версия Денисовой[16]: "Если бы не еще одна случайность, она (Людмила Андреевна Игнатенко - А.К.) не нашла бы мужа так быстро. В припятской пожарной части Люда встретила одного генерала. «Куда их увозят?» – взмолилась она. «Я пока не знаю, но вот вам мой телефон, это единственная линия, которая будет работать в городе. Позвоните мне, я постараюсь узнать». Люда дозвонилась до него только утром 28 апреля, уже из аэропорта. Он сдержал свое обещание и сообщил ей, что шестерых пожарных привезли в радиологическое отделение шестой клинической больницы".

 

2.11. Начало выдуманной истории о жизни в больнице

"В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали.
Я дала деньги вахтёру, и тогда она говорит: «Иди». Сказала – какой этаж. Кого-то я опять просила, молила…

И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением – Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я ещё не знала, как её зовут, ничего не запоминала. Я знала только, что должна его увидеть… Найти….

Она сразу меня спросила:
– Миленькая моя! Миленькая моя… Дети есть?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно.
– Есть. – Отвечаю.
– Сколько?
Думаю: «Надо сказать, что двое. Если один – все равно не пустит».
– Мальчик и девочка.
– Раз двое, то рожать, видно, больше не придётся. Теперь слушай: центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражён полностью…
«Ну, ладно, – думаю, – станет немножко нервным».
– Ещё слушай: если заплачешь – я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса.

Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась себе!

 

Анализ

Анализ текста: "Я дала деньги вахтёру, и тогда она говорит: «Иди». Сказала – какой этаж. Кого-то я опять просила, молила…"

В первые дни после аварии в больницу № 6 никого из родственников не пропускали, кроме тех, кого собирались использовать в в качестве доноров костного мозга. 28 апреля, наверное, был одним из самых трудных дней для медперсонала больницы, ведь накануне привезли 207 человек, в том числее 115 с первоначальным диагнозом острой лучевой болезни. [26].

Так что бесполезно было давать деньги вахтеру.

Ивана Тарасовича (отца Василия) и Николая Ивановича (брата) в клинику не пустили [29], а Людмилу почему-то пропустили. Пропустили, оказывается, только потому, что Людмила (П) опять кого-то "просила, молила".

Анализ текста: "И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением – Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я ещё не знала, как её зовут, ничего не запоминала. Я знала только, что должна его увидеть… Найти…".

Анализ суждения: " И вот сижу в кабинете..."

Чтобы попасть в кабинет Гуськовой, надо было сначала проникнуть в здание больницы. Поскольку никаких оснований для выдачи Людмиле (П) пропуска не было, то проникнуть в больницу она не могла. Если бы она была сестрой Василия, то есть потенциальным донором костного мозга, ее могли бы вызвать в Москву и дать пропуск в больницу. Следовательно, суждение: " И вот сижу в кабинете..." является ложным.

Умышленная ошибка в имени. Заведущую радиологическим отделением звали Ангелиной Константиновной, а не Ангелиной Васильевной. Алексиевич не могла не знать имени и отчества заведующей клиническим отделом ИБФ. Это умышленная ошибка.

В то время Ангелина Константиновна Гуськова была известным в СССР человеком.

Почему же Алексиевич "позволила" своему персонажу сделать ошибку в отчестве?

Согласно версии Алексиевич, беременная на шестом месяце Людмила Андреевна 14 суток ухаживала за мужем – опасным для окружающих источником излучения, без применения каких-либо индивидуальных средств защиты от излучения и нарушая асептический режим. В результате облучения ребенок умер.

В сущности, Алексиевич обвинила должностных лиц шестой клиники, и в первую очередь Ангелину Константиновну Гуськову, в халатности.

Логично предположить, что Алексиевич изменила отчество Гуськовой, чтобы избежать обвинения в распространении заведомо ложных сведений, порочащих заведующую (в то время) клиническим отделом Института биофизики Ангелину Константиновну Гуськову.

В 1992 году на Алексиевич подали в суд. [30].

Из судебного иска Ляшенко Олега Сергеевича, бывшего рядового, гранатометчика:

"Алексиевич полностью исказила мой рассказ, дописала то, что я не говорил, а если говорил, то понимал это по-другому, сделала самостоятельные выводы, которые я не делал.

Часть высказываний, которые написала С. Алексиевич от моего имени, унижают и оскорбляют мои честь и достоинство".

Алексиевич: "Поскольку там не твоя фамилия, то – это собирательный образ... И твои претензии безосновательны...".

В аналогичной ситуации умышленная ошибка в отчестве Гуськовой позволит Алексиевич заявить, что "Ангелина Васильевна" – это "собирательный образ".

Анализ текста: "Ещё слушай: если заплачешь – я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса. Но я знала, что уже отсюда не уйду".

Как было доказано, Людмиле (П) не позволили бы пройти дальше вестибюля. Поэтому все сцены в больнице являются выдумками, измышлениями. Тем не менее, необходимо проанализировать эти фантазии для того, чтобы выяснить скрытые в них мысли.

Анализ предложения: "Обниматься и целоваться нельзя".

Люди, получившие большую дозу ионизирующего излучения (более одного зиверта) и заболевшие острой лучевой болезнью, Излучение разрушает костный мозг – основной орган имунной системы. Любой человек, как носитель инфекции, представляет для них смертельную опасность, особенно в стадии "разгара" острой лучевой болезни.

Если человек получил большую дозу за счет внешних источников радиации, то он не представялет никакой опасности для окружающих. Получить дозу от такого больного так же невозможно, как получить загар от стоящего рядом загорелого человека.

Если человек получил большую дозу за счет внутреннего облучения, то есть в его организм попало значительное количество радионуклидов, то он может представлять опасность для окружающих.

Анализируемое предложение в скрытом виде содержит три мысли: 1. Обниматься и целоваться Людмиле (П) к Василию нельзя, поскольку он является источником радиации, опасным для окружающих (ложная мысль). 2. Обниматься и целоваться Людмиле (П) с Василием нельзя, поскольку она является потенциальным носителем инфекции и представляет опасность для него (истинная мысль). 3. Обниматься и целоваться нельзя, поскольку оба представляют опасность друг для друга как источники инфекции и радиации. Это истинная мысль, но только не в отношении Василия (пожарного) и Людмилы (П), а в отношении двух операторов машинного зала, о которых говорила Гуськова, и их родственников.

Все читатели, кроме врачей-радиологов и немногих других, воспринимают только первый (ложный) смысл предложения: "Обниматься и целоваться нельзя", а также ложный смысл других предложений [1]:

"Сиди-сиди, – не пускает его ко мне врач. – Нечего тут обниматься". (Стр. 15).

"Тогда я обняла его и поцеловала. Он отодвинулся:«Не садись рядом. Возьми стульчик»". (Стр. 16).

"Разворчался: "Что тебе приказывают врачи? Нельзя меня обнимать! Нельзя целовать!" Мне запрещали его обнимать. Гладить…". (Стр. 18).

Алексиевич знает об этом заблуждении и использует его для "подтверждения" лжи о пожарных как источниках излучения, опасных для окружающих.