Субстанция – природно – статично-данное Бытие.

НО: Дух ведь что-то делает.

Понимать Дух как Абсолют (субъект) – значить понимать, что он реализует себя не только в качестве Природы, но включает в себя и негативность и этим реализует себя как человек.

В основе – идея смерти – осознание ограниченности себя (человек рано или поздно сталкивается с опытом умирания и понимает, что он тоже умрет.)

Самосознание – сознание своей смерти. Смерть делает Дух деятельным.

Также индивидуальность человека возможна только с осознанием его смертности «Человек индивидуален только в той мере, в какой он смертен». «Индивидуальность связана со смертью т.к. ч-к может жить в качестве индивида только в той мере, в которой универсальность смерти может быть в нем представлена еще при жизни»

Свобода возможна только при осознании человеком смерти (Абсолютная свобода – смерть).

Историчность человека возможна тоже только при осознании его своей смертности (При борьбе человек подвергает себя смертельной опасности, и риск способствует реализации человеческого существа)

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ОСОЗНАННУЮ И ДОБРОВОЛЬНУЮ СМЕРТЬ В ПРОЦЕССЕ СТАНОВЛЕНИЯ

ЧЕЛОВЕК ПРОЯВЛЯЕТ СЕБЯ В ПРИРОДНОМ МИРЕ ТОЛЬКО СМРЯЯСЬ С МЫСЛЬЮ СМЕРТИ И РАСКРЫВАЯ ЕЁ В СВОЕМ ДИСКУРСЕ

 

15. Способность рассудка к актам разделения. Человек как животное, трансцендирующее себя по времени (по работе А.Кожева «Идея смерти в философии Гегеля»)

 

Рассудок есть у человека и он дискурсивен и является абсолютной властью. А абсолютной властью он является потому что он обладает абстракцией (способность отделить сущность от её природной основы).

Рассудок отделяет идеальную сущность от её природного основания лишь затем, чтобы снова прикрепить её в качестве идеи или смысла. (Насколько я помню, он приводит пример про собаку: ты видишь собаку и потом само понятие «собака» можешь перенести на др собак живых делающих гав гав гав)

Смысловая сущность вещи – она сама минус её существование.

И ЭТО ЧУДО, что некая вещь, которая неотделима от другой вещи обретает отдельную реальность в качестве слова.

Опредмечивание:

Ну вот кароч есть ты. И ты, в отличии от животного (как говорит Шеллер), можешь выделять себя из окружающего мира, из природы за счет способности твоего рассудка к выделению (опредмечиванию мира – по Шеллеру). Это и есть трансцендирование себя во времени. А животное – оно не осознает, что оно животное. Оно не может опредмечивать мир. Оно является частью этого мира. А ты осознаешь, что ты человек. Ты крутая))

 

Вся философия Гегеля атеистична, так как он считает, что «вечной жизни» нет и человек реален только в Природном мире, а Бог – теологический дискурс человека, и вне природы его НЕТ!

НО: по Гегелю Дух есть Бог, а Бог – результат дискурса человека, а Дух – есть у человека, значит Бог в человеке.

 

 

16. Проблема духовного становления через сознание смертности в диалектике господина и раба (по работе А.Кожева «Идея смерти в философии Гегеля»)

 

Диалектическое развертывание Истории делится на три этапа. Первый проходит под знаком Господства (и соответствует языческому, античному миропониманию), второй характеризуется через Рабство (речь здесь идет об иудео-христианской традиции). Третья, атеистическая стадия представляет собой синтез первых двух и есть, собственно, Самосознание, или Абсолютный Дух, он же – Человек, он же – осознавший и завершивший своим осознанием историю Мудрец, он же – Гегель, и он же – в некотором роде уже не Человек, так как более не трудится, не борется, не желает и не говорит, а только предается пассивному и молчаливому созерцанию.

Это слишком краткое описание в действительности может быть сколь угодно долгим. Принципиально в нем то, что конечная точка должна совпасть с начальной. То есть в конце Истории человек возвращается к своему животному существованию, чтобы никогда более из него не выходить: гегелевское движение, по Кожеву, описывает свой круг единожды – этот круг и есть история становления человека человеком, которая уже завершена. (история циклична)

Значит, по мнению Гегеля-Кожева, необходимо бороться таким образом, чтобы оба соперника остались в живых. Один из них – Раб – откажется рисковать и в страхе за свою жизнь признает другого Господином, а сам останется непризнанным. Гегель утверждает, что человечество делится на господ и рабов, но, в отличие, например, от Аристотеля, не считает такое положение неизменным. История предполагает диалектику и борьбу господства и рабства, в которой они могут меняться местами и по завершении которой будут окончательно сняты/преодолены.

Если на первом этапе (в языческом обществе) господин наслаждается своим относительным господством, будучи признан тем, кого не признает он сам (грош цена такому признанию), то в дальнейшем, с возникновением христианской религии, все люди становятся рабами одного Господина, которого считают отличным от себя Богом религии. Только на третьем этапе приходит понимание, что этот Бог и есть сам Человек, который трудится, преображает и творит Мир по собственному произволу, приписывая свои заслуги трансцендентному существу. Человек должен отказаться от трансцендентного, стать атеистом и признать себя Богом, что и делает, по мнению Кожева, Гегель. Посредством Борьбы и Труда Раб становится революционером, а после революции – Господином в подлинном смысле слова.

Самосознание достигается только после того, когда будут пройдены все необходимые этапы. Конец истории и есть окончательное взаимное признание во всемирном, гомогенном, светском Государстве, которое не нуждается в дальнейшей борьбе, кровавых войнах и революциях.

 

17. Проблема Ничто и основания метафизики (по работе М.Хайдеггера «Что такое метафизика»)

 

Что такое метафизика? спрашивает Хайдеггер в самом начале работы. И тут же отвечает: я вам не скажу об этом ни слова, поговорим о Ничто.

Наука не хочет ничего знать о Ничто (т.к. наука очерчивает только те предметы, которые входят в сущее, а Ничто – оно как бы уже за границей этого сущего, как противоположность даже). Но с той же очевидностью остается верным: когда наука пытается высказать свою собственную суть, она зовет на помощь Ничто. Ей требуется то, что она отвергает. Что за двоякая сущность приоткрывается здесь? Что есть Ничто? Уже первый подступ к этому вопросу обнаруживает что-то непривычное. Задавая такой вопрос, мы заранее предполагаем Ничто как нечто, которое тем или иным образом “есть” — как некое сущее. Но ведь как раз от сущего Ничто абсолютно отлично. Наш вопрос «Что есть Ничто?» искажает предмет вопроса до своей противоположности. Вопрос сам себя лишает собственного предмета. Соответственно и никакой ответ на этот вопрос тоже совершенно невозможен. И вопрос, и ответ в свете Ничто одинаково нелепы.