Реакции на болезнь, травму или оперативное вмешательство

Многие дети реагируют на боль, нарушение функций организма, лечебные процедуры, госпитализацию и хирургическое вмешательство так, как будто бы это соответствующее какому-то проступку наказание. Если у ребенка нет общего чувства опасности, он может перенести боль и инвалидность стоически, в то время как даже незначительная болезнь или травма могут вызвать у другого ребенка сильную тревогу, предположительно, потому что они активизируют комплекс смерти или соответствуют образу «атакующего» и, в особенности, потому что он воспринимает амбивалентность чрезмерных реакций матери. Некоторые дети чрезвычайно нетерпимы к боли, боятся врачей и медицинского осмотра и могут отреагировать на небольшую операцию психическим расстройством. Эти дети, как обращает внимание A. Freud (291), защищаются от холода и сквозняков, чтобы отразить угрозу смерти, и тщательно выбирают еду, боясь, что их могут отравить.

Lourie (292) сообщает, что даже очень маленькие дети с тяжелыми заболеваниями представляют смерть как связанную с насилием и наказанием. Morrissey (293) обнаруживает, что танатическая тревога существует в очень раннем возрасте, хотя чаще она наблюдается у более старших детей. Среди его серьезно больных пациентов был трехлетний ребенок, который, как определили, страдал от подобной тревоги.

A. Freud (291) говорит, что большинству психиатров известно, что любое хирургическое вмешательство в тело ребенка может служить отправной точкой для активизации, группирования и рационализации идей о нападении, подавлении и (или) кастрации. Если фантазии ребенка связаны с его агрессией, направленной против матери, операция переживается, как несущая возмездие, атака со стороны матери, целью которой служат внутренности ребенка (наблюдение, первоначально сделанное М. Klein). Детям свойственно приписывать внешним или интернализованным агентам любые болезненные процессы, происходящие внутри тела, а также все, что наносит ему травму. В соответствии со своей интерпретацией происходящего, маленькие дети реагируют на боль не только тревогой, но и другими аффектами, соответствующими содержанию подсознательных фантазий — то есть, с одной стороны, яростью, гневом и мстительными чувствами, а с другой — мазохистской покорностью, виной или депрессией.

Тонзиллоэктомия, по-видимому, является особенно провоцирующей тревогу. Langford (294) обнаружил, что эта операция ускорила появление приступов тревоги у большого количества детей, у которых уже были эмоциональные расстройства, a Jessner и др. (295) сообщили, что операция по удалению миндалин — стрессовое переживание для всех детей потому, что оно активизирует сильные детские страхи оставления на произвол судьбы, увечья и смерти.

Изучение взрослых пациентов подтверждает значение, которое придают болезням и операциям дети. Bard и Dyk (296) обнаружили, что у некоторых убеждений, касающихся причины болезни, имеется рациональная основа. Пациенты в значительной степени верили, что межличностные отношения могут быть до такой степени вредоносными, что вызывают тяжелую болезнь. Пугающее событие обычно воспринимается так, как это было в раннем детстве — то есть, оно является формой действия человеческих существ, обычно родителей. Если во взаимоотношениях со своими родителями ребенок приобретает убеждение, что травма, которую он переживает, является заслуженной из-за какой-то его ошибки, то тогда его интерпретация травмы, переживаемой им позднее, может согласовываться. Окружение ребенка в детстве на самом деле может быть враждебным, а наказания за проступки — чрезмерными. Авторы не находят значительной связи между убеждениями в причине болезни и культурными, образовательными и религиозными факторами. Kluckhohn (297) также убежден, что персонификация причинности берет свое начало в раннем развитии, когда практически все, что происходит с ребенком, опосредовано человеческими агентами, родителями и лицами, их заменяющими. Janis (298) придерживается мнения, что любое проявление признаков потенциального увечья или уничтожения повторно активирует те модели эмоционального реагирования, которые установились и усилились во время периодов стресса в раннем детстве. При изучении реакции на ампутацию частей тела Rosen (299) обнаружил, что нарушение обычных моделей поведения, по-видимому, связано с разрушением защитного механизма, состоящего из раннего отрицания возможности получения увечья. Если благодаря механизму отрицания эго чувствует себя в безопасности, то разрушение этой защиты отбрасывает эго назад, в период младенчества.