Явление Господа при море Тивериадском. Восстановление Петра в апостольском достоинстве

(Ин.21:1-23; Море Тивериадское (Галилейское озеро), 30 г.)

Еще до Своих страданий Господь предупреждал Своих учеников, что по воскресении Своем Он явится им в Галилее. Это же сказали и ангелы находившимся у гроба Господня женам-мироносицам (Мф 26:32; 28:7).

Пробыв полностью все восемь дней праздника Пасхи во Иерусалиме, апостолы отправились в Галилею, где занялись опять своим прежним ремеслом – ловлей рыбы на Геннисаретском озере.

«Опять явился Иисус ученикам Своим при море Тивериадском» - если по счету ап. Иоанна это было третье явление Господа ученикам по воскресении из мертвых (Ин.21:14), значит это было первое явление Спасителя в Галилее. На этот раз учеников было семеро: Симон Петр, Фома, Нафанаил, Иаков и Иоанн Зеведеевы, и еще двое имена которых не указаны.

Целую ночь трудились апостолы, ловя рыбу, но ничего не поймали. Утром Господь стоял на берегу, но «ученики не узнали, что это Иисус». Возможно, еще не рассеялся утренний туман. Однако, вероятней, что в этот раз Он явился также, как и Эммауским путникам «иным образом». «Дети! Есть ли у вас какая пища?» обратился к ним Господь, подразумевая под «пищей» рыбу (это видно из дальнейшей трапезы). В ответ на их отрицание Господь предложил им вновь закинуть сеть. И вот совершилось чудо наполнения сети рыбой, пережитое ими уже однажды три года тому назад. Это, несомненно, должно было напомнить им ту ночь, которая три года тому назад предшествовала их избранию на апостольское служение (Лк. 5:5). Это чудо также прообразовало собой будущую апостольскую деятельность, в которой ученики уловляя людей для Царства Небесного, должны были во всем руководствоваться указаниями Господа. Здесь, на берегу Тивериадского моря, нельзя не увидеть два образа: невод, закинутый в море и захвативший рыб разного рода – как образ Царства (Мф. 13:47), а трапеза Господа с учениками – как образ Евхаристии.

«Когда же вышли на землю, видят разложенный огнь и на нем лежащую рыбу и хлеб» – Господь чудесно приготовил им пищу, но желая, чтобы они все же вкусили и от плодов рук своих, сказал: «Принесите рыбы, которую вы теперь поймали». Рыб оказалось сто пятьдесят три рыбы. Чудесным было и то, что при таком количестве сеть не порвалась. Эта ловля рыбы видимо произвела сильнейшее впечатление на Иоанна, если он даже запомнил на всю жизнь количество пойманной рыбы. «Из учеников же никто не смел спросить Его: 'Кто Ты?' зная, что это Господь» – Он, очевидно, не был вполне похож на такого, каким они всегда привыкли Его видеть.

Симон больше всех обещал Господу перед Его страданиями свою верность. Он даже противопоставлял себя другим: «Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь» (Мф 26:33); «Я душу мою положу за Тебя» (Ин 13:37); «Хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя» (Мк 14:31); «С Тобою я готов и в темницу и на смерть идти» (Лк 22:33). Несмотря на все эти горячие уверения, Петр трижды отрекся от Господа и этим лишился апостольского звания. Это отмечает со слов ап. Петра евангелист Марк, который повествует, что ангел, явившийся женам-мироносицам, говорит: «идите, скажите ученикам Его и Петру...» (Мк. 16:7).

Костер, разведенный на берегу Тивериадского моря, должен был напомнить Петру огонь среди первосвященнического двора (Ин. 18:18). Трижды Петр у огня отрекся, трижды Господь вопрошает его у моря: «Любишь ли Меня?». Петр каждый раз отвечает: «Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя». После каждого уверения Христос поручает Петру пасти агнцев Его[528]. Вопрос «любишь ли ты Меня больше, нежели они?» намекает на то, что Петр обещал Господу большую верность и преданность, чем другие ученики. Характерно и то, что Иисус называет Петра прежним именем – «Симон», а не Петром. Отрекшись, обнаруживши неустойчивость, отсутствие твердости духа, Петр перестал быть камнем «Петром». Смиренно сознавая глубину своего падения, Петр уже не сравнивает свою любовь к Господу с любовью прочих учеников, и даже вообще не смеет заверять Господа в своей любви к Нему, а только ссылается на Его всеведение: «Ты знаешь, что я люблю Тебя».

Комментарий архиеп. Аверкия: «Смиренно сознавая глубину своего падения, Петр уже не сравнивает свою любовь к Господу с любовью прочих учеников, и даже вообще не смеет заверять Господа в своей любви к Нему, а только ссылается на Его всеведение: "Ты веси, яко люблю Тя". Мало того, по смирению, вместо слова "любить" – " avgapa,w ", употребленного в вопросе Господа и означающего любовь полную и совершенную, Петр употребляет другое слово – " file,w ", означающее личную сердечную привязанность и преданность. Спрашивая Петра в третий раз, Господь употребляет это же самое слово " file,w ". Это опечалило Петра, что Господь как бы подвергает сомнению его личную привязанность к Нему, и поэтому в третий раз он с особенной силой исповедует Ему свою любовь, ссылаясь на всеведение Господа».

С восстановлением Петра в его апостольском звании Господь соединяет предсказание о предстоящей ему мученической кончине. Насильственную смерть Он уподобляет бессилию старца, с которым, против его воли, делают, что хотят: «Когда ты был молод, то препоясался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь». «Прострешь руки» - символ крестной смерти.

«Иди за Мной» – это последнее решительное слово восстановления падшего Петра в апостольском чине. После сих слов Иисус встал и пошел, а за Ним пошел и Петр. Оглянувшись и увидев «возлюбленного ученика» Петр спросил: «а он что?». До конца не известно к чему мог относиться этот вопрос: к роли ап. Иоанна среди апостольского чина, к образу его кончины или к чему-либо еще. Господь ответил Петру, что знать это – не его дело: «Что тебе до того? Ты иди за Мною». Если бы Господь поручил Петру, как Своему наместнику, других апостолов, ставя Петра во главе апостольской общины, то Петр был бы вправе спрашивать об Иоанне. Но ответ «Что тебе до того?» останавливает не только любопытство, но и круг власти Петра. «Ты иди за Мною» - и отвечай за свои поступки, а не за других.

Об Иоанне Господь произнес слова, которые дали повод думать, что «ученик тот» не умрет, а будет жить до самого второго пришествия Христова. Сам Евангелист такое мнение опровергает, подчеркивая, что речь Господа была условная: «если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?...» (Ин.21:23). На этот загадочный вопрос к моменту написания Евангелия, видимо, и сам Иоанн еще не знал ответа.