Постановка вопроса о существовании человека

Центральным вопросом, который определяет всю тематику заботы о себе, внимания к себе, и, одновременно, выступает самым загадочным вопросом, является вопрос кто я? Этот вопрос ориентирует нас на самую, так сказать, сердцевину темы понимания себя. Принципиальная осн о вность этого вопроса заставляет нас быть осторожным в поисках ответа на него. Понятно, что обычное в таких делах обращение к паспорту, или иному удостоверению личности, к биографии или к биометрическим парамтрам своего тела проскакивает мимо существа вопроса. Ведь суть вопроса кто я? состоит не в перечислении социальных характеристик или параметров моего тела и не в описании того, какими способностями и талантами я обладаю, каких результатов я достиг, используя эти таланты и способности. Острие вопрошания о себе направлено на прояснение тех оснований и условий, которые позволили этим характеристикам, способностям и талантам раскрыться к настоящему времени. И, более того, актуальное существо вопроса связано с тем, что во мне еще скрыто, не реализовано, какие способности еще не используются. Без понимания этих сторон вопроса о себе невозможно получить на него адекватного ответа, невозможно постичь истину о себе.

В этом поиске важно найти тот ориентир, который позволит каждому из нас выбрать правильный путь в поисках ответа на этот вопрос. Как справедливо заметил герой одного замечательного мультфильма: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет!». И здесь нельзя торопиться, отправляясь в плавание познавания себя. Ставки высоки! Ведь для нас ставкой выступает собственная жизнь. Как отвечу сам себе на вопрос кто я?, так и буду выстраивать собственную судьбу. Верная формулировка вопроса поможет нам найти ту отправную точку и то направление, которое позволит прийти к истине о себе.

Что для наших изысканий может дать такую прочную опору? Вернемся к нашему вопросу кто я? Для того чтобы не улететь в сферу абстрактных спекуляций или не сбиться на очевидные и банальные утверждения, необходимо выяснить то основание, на котором может вообще ставиться любой вопрос. Вопросы разряда кто? или что? подразумевают, что то, что опрашивается в вопросе – существует. Действительно, узнать «кто это» или «что это» можно только у существующего. Из этого следует, что вопрошание о человеке должно сместиться с него как сущего, на его существование. Вопрос кто я? в своей полной грамматической форме выглядит кто есть я? Прежде чем спрашивать о неповторимости и уникальности нашего я, необходимо прояснить вопрос о его есть. Иначе говоря, выяснить – существует ли я?

Cogito ergo sum (Декарт)

Поиск ответа на вопрос кто я? поставил перед нами проблему собственного существования. Для того чтобы получить ответ на вопрос о кто себя самого необходимо вначале разрешить вопрос о собственном существовании. Необходимо проверить прочность оснований достоверности собственного есть. А действительно ли я есть? При каких условиях, на каких основаниях я могу утверждать, что «я есть», «я существую»? И что существую именно Я, а не кто-либо другой? У этого вопроса долгая история. Одним из первых этот вопрос поставил средневековый мистик Майстер Экхарт (ок. 1260 - ок.1328). В своем трактате Утренняя звезда он пишет следующее:

[Однажды мне подумалось — с тех пор прошло еще немного времени — вот что]: что я есмь человек, ничем не отличающийся от любого другого человека, такого же, как я; что я глазею, слышу, пью, жую подобно всякому скоту; однако что я есмь не принадлежит никому, как только мне самому, ни человеку, ни ангелу, ни Богу, — разве только что я одно с Ним [88].

«Я есть», согласно средневековому мистику, свое собственное существование я не могу установить с достоверностью, если критерием удостоверения будут выступать чувства, желания, потребности и действия. По этим критериям я смогу лишь удостоверить свою принадлежность к другому – к животному миру, к другим людям, к ангелам или к богу. В своем бытии, мое «Я есть» открывается мне лишь в знании о том, что Я есть. Я есть, Я существую – так как я знаю, что я есть. Именно знание о своем существовании является основой для знания кто я есть. Это знание особого рода (Хайдеггер). В отличие от знания о другом, о том, что не является мною, знание о себе самом изначально присутствует у меня. И если знание о другом обычно требует познавательных усилий, то знание о себе как бы «встроено» в мое существование. Иначе говоря, в основании моего человеческого существования лежит вот такое «встроенное» знание о моем существовании.

Через триста пятьдесят лет после Майстера Экхарта об этом же размышлял Рене Декарт в своей Первой философии. Тема собственного бытия у Декарта возникает в связи с поиском прочных оснований достоверного знания. Что позволяет обладать истинным знанием? На чем покоится достоверность знания? Размышляя над этими вопросами, Декарт последовательно проверяет на прочность различные основания, претендующие быть основаниями истины. Этими основаниями могут быть знания, полученные в процессе воспитания; знания, воспринятые от чувств или с их помощью; знание о существовании внешнего мира, в том числе и научные знания; знания, имеющие опору в Боге; авторитет других людей и т.д. Итогом размышлений Декарта является его сомнение в прочности всех этих оснований и признание того, что из всех вещей, некогда признававшихся им истинными, нет ни одной, относительно которой нельзя было бы усомниться. И эти сомнения опираются у него на прочные и продуманные основания. Декарт задается вопросом: откуда вообще возникают у меня мысли об истине и сомнении в ней? И делает важное допущение.

[Возможно] не всеблагой Бог, источник истины, но какой-то злокозненный гений, очень могущественный и склонный к обману, приложил всю свою изобретательность к тому, чтобы ввести меня в заблуждение [89].

… А раз он меня обманывает, значит, я существую; ну и пусть обманывает меня, сколько сумеет, он все равно никогда не отнимет у меня бытие, пока я буду считать, что я – нечто. Таким образом, после более чем тщательного взвешивания всех «за» и «против» я должен в конце концов выдвинуть следующую посылку: всякий раз, как я произношу слова Я есмь, я существую или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным [90].

Именно дьявольская изобретательность злого гения не позволяет обрести прочные основания достоверного знания и усомниться во всем! Это допущение Декартом игры со мной злокозненного гения имеет важное методическое следствие. Со мной играет злой гений, но я это осознаю! Факт осознания этой игры кардинально меняет мою позицию в этой «игре». Из игрушки в руках злокозненного гения я превращаюсь в полноправного игрока. Если я знаю, что мною играют, то сам обретаю возможность сознательно участвовать в этой «игре», осознавать те правила, по которым ведется «игра» и даже самому устанавливать правила. Иначе говоря, в осознании «игры» демона со мной появляется некая опора в поисках оснований истины, хотя сам вопрос об истине остается.

Итак, я допускаю, что все видимое мною ложно; я предполагаю никогда не существовавшим все, что являет мне обманчивая память; я полностью лишен чувств; мои тело, очертания (figura), протяженность, движения и место – химеры. Но что же тогда остается истинным? [91]

В поиске ответа на этот вопрос Декарт пишет: «…. Я убедил себя в том, что на свете ничего нет – ни неба, ни земли, ни мыслей, ни тел; итак, меня самого также не существует?»[92] Обратим внимание на то, что теперь он занял осознанную позицию в своих сомнениях, позицию убежденности в том, что он, сомневающийся, есть игрушка в игре демона. И теперь из этой позиции задает вопрос о собственном существовании.

Но что же из всего этого следует, если я предполагаю существование некоего могущественнейшего и, если смею сказать, злокозненного обманщика, который изо всех сил старается, насколько это в его власти, меня одурачить? Могу ли я утверждать, что обладаю хотя бы малой долей всего того, что, по моим словам, принадлежит к природе тела? Я сосредоточенно вдумываюсь, размышляю, перебираю все это в уме, но ничто в таком роде не приходит мне в голову; я уже устал себе это твердить. А что же можно сказать о свойствах, кои я приписал душе? О способности питаться и ходить? Да ведь если у меня нет тела, то и эти свойства – плод чистого воображения. А способность чувствовать? И ее не бывает без тела, да и, кроме того, у меня бывают во сне многочисленные ощущения, коих, как я это отмечаю позже, я не испытывал. Наконец, мышление. Тут меня осеняет, что мышление существует: ведь одно лишь оно не может быть мной отторгнуто. Я есмь, я существую – это очевидно. Но сколь долго я существую? Столько, сколько я мыслю. Весьма возможно, если у меня прекратится всякая мысль, я сию же минуту полностью уйду в небытие. Итак, я допускаю лишь то, что по необходимости истинно. А именно, я лишь мыслящая вещь, иначе говоря, я - ум (mens), дух (animus), интеллект, разум (ratio); все это - термины, значение которых прежде мне было неведомо. Итак, я вещь истинная и поистине сущая; но какова эта вещь? Я уже сказал: я – вещь мыслящая [93].

Итак, что же я семь? Мыслящая вещь. А что это такое – вещь мыслящая? Это нечто сомневающееся, понимающее, утверждающее, отрицающее, желающее, не желающее, а также обладающее воображением и чувствами [94].

«Я есть» Декарта тождественно «Я мыслю». Отсюда его знаменитая формула cogito ergo sum, которая обычно переводиться как «мыслю, следовательно, существую». Однако, как показали последующие исследования, Декарт не считает, что наше существование следует из нашего мышления. Мысль не творит существование. Декарт своими размышлениями лишь утверждает, что для человека «существовать» означает «мыслить», и, наоборот, «мыслить» означает для нас, для людей, «существовать». Это первое. Второе следствие состоит в признании того, что мысль «я есть, я существую» для каждого человека необходимо истинна. Именно мысль о своем существовании и становится основанием истинного, то есть достоверного знания. И, наконец, из истины знания о своем существовании следует истина знания собственного существа. Из истины «я есть», следует истина что я есть, а именно «я – вещь мыслящая». Я как вещь мыслящая не только обладаю различными модусами интеллекта (сомнения, понимания, утверждения, отрицания, воображение и т.д.), но и модусами телесности (желание и чувство). Иначе говоря, я как мыслящая вещь есть целостный человек в единстве своих духовной, интеллектуальной и телесной сторон. Зафиксируем этот важный вывод: для существования человека «мыслить» означает «существовать» и «существовать» означает «мыслить».