Дыхание и повседневная жизнь

 

Нет мирских вещей, чуждых буддизму, и нет буддизма,

чуждого чему-либо мирскому.

Юань By

 

Ежесекундная практика

 

Одно из моих любимых буддийских поучений — бесстраст­ный обмен репликами между почтеннейшим Вебу Саядо из Бирмы и одним из его учеников:

Саядо: Скажи, не все ли мы дышим?

Ученик: Все, учитель.

Саядо: Когда же мы начинаем вдыхать и выдыхать? Ученик: Как только рождаемся, учитель.

Саядо: Дышим ли мы, когда сидим прямо?

Ученик: Да, учитель.

Саядо: Дышим ли мы, когда ходим?

Ученик: Да, учитель.

Саядо: Дышим ли мы, когда едим, пьем и работаем? Ученик: Да, учитель.

Саядо: Дышим ли мы, когда спим?

Ученик: Да, учитель.

Саядо: Бываем ли мы заняты настолько, что говорим: «Очень жаль, но сейчас мне некогда дышать?»

Ученик: Никто не может жить без дыхания, учитель.

Занимаясь с новичками, я стремлюсь с самого начала дать им правильное представление о медитативной практике. Первое занятие всегда посвящено постановке позы и простому, но важному искусству наблюдения за дыханием. Кроме того, я обу­чаю их медитации при ходьбе, — некоторые ученики склонны пренебрегать ею, но это очень важная часть нашей практики. И прежде, чем ученики уйдут с первого занятия, я инструктирую их, как интегрировать медитацию в повседневную жизнь.

Поначалу люди теряются. Они обнаруживают, насколько трудно сидеть и следить за дыханием, затем им приходится следить за дыханием во время ходьбы, и наконец, когда они уже собираются благополучно покинуть зал, я предлагаю им следить за дыханием постоянно — просто следить за каждым своим вдохом и выдохом с этого мгновения и до следующего занятия. «Встретимся через неделю. Желаю вам приятно про­вести время!»

Верный взгляд на медитацию совершенно необходим, и очень важно настроиться соответствующим образом с самого начала. Мы все склонны отождествлять буддизм с сидячей медитацией. На большинстве картин Будда изображен сидя­щим, то же касается и статуй. Он никогда не режет морковь на кухне и не подметает пол в зале для медитаций. Иконография буддизма ограничена сидячей практикой. Однако это не значит, что мы должны относиться к сидячей практике как к иконе. Нельзя ставить знак равенства между сидячей медитацией и практикой вообще.

Будда говорил, что необходимо развивать осознанность во всех четырех положениях: сидя, стоя, лежа и в движении. На самом деле, эти слова — только метафора. Будда имел в виду следующее: мы должны осознавать каждое мгновение своей жизни.

Однажды у Будды спросили, почему его монахи столь безмя­тежны и светлы. Он ответил: «Они не оплакивают прошлое, не стремятся к чему-то в будущем и остаются собой, что бы к ним ни пришло. Поэтому они так безмятежны». Будда даже не упо­минает о сидячей медитации, он говорит о повседневной жизни монахов. Анапанасати — путь к полной непрекращающейся осознанности, пролегающий через осознание дыхания.

Люди часто жалуются, что у них попросту не хватает вре­мени на медитацию. Они имеют в виду, что у них нет времени сидеть, — и это, вероятно, правда. Впрочем, скорее всего, найти время они все-таки могли бы, просто им невдомек, какую радость и пользу приносит сидячая медитация.

Но практика не сводится к сидячей медитации и потому специально отводить для нее время не нужно. Практика — это каждый миг вашей жизни. Где бы вы в данный момент ни находились и в каком бы ни были состоянии, сейчас самое время для практики. Как писал Догэн: «Если ты хочешь достичь таковости[6], практикуй таковость безотлагательно».

Меня познакомил с этой разновидностью практики мой первый учитель буддизма, мастер дзэн Сонг Сахн. Он гово­рил: когда мы сидим в зале для медитаций, нужно полностью отдаваться сидячей медитации. Когда мы моем посуду, нужно полностью отдаваться мытью посуды. Не следует проводить различий между этими видами деятельности, ибо жизнь — цельная ткань без швов.

Я не стану утверждать, будто сидячая медитация не зани­мает в нашей практике особое место. В процессе сидячей меди­тации человек намеренно ограничивает свою деятельность, чтобы остаться наедине с собой. Мы не говорим, не едим, не работаем. Мы не заставляем свое тело двигаться. Даже наше мышление изгнано нами из его высокого руководящего кресла и воспринимается как один из многих феноменов, которые мы не контролируем. Мы просто сидим и познаем себя такими, каковы мы есть.

И в то же время сидячая медитация не значит ничего. Как и все остальное, она способна порождать страдания, если мы к ней слишком сильно привяжемся.

Иногда пристрастие к формализованной практике может обретать почти патологические формы. Очень часто люди обращаются к медитации после жестоких ударов судьбы, видя в практике возможность исцелиться от боли. Сеансы сидячей медитации, девятидневные и даже трехмесячные ритриты становятся лечебным бальзамом для их душевных ран. Центр медитации превращается в своего рода полевой госпиталь для пострадавших в жизненных битвах.

И всегда находятся те, кто пытается поселиться в этом госпитале насовсем, — они живы и счастливы только во время занятий медитацией. За пределами центра медитации эти люди только и говорят, что о прошедшем или предстоящем ритрите. Они остаются в мире ровно столько времени, сколько нужно, чтобы заработать денег на следующий семинар. В жизни таких буддистов нет вообще ничего, кроме формализованной прак­тики. Они относятся к причудливой разновидности тихих шизофреников.

С определенной точки зрения эти люди — настоящие буд­дисты, посвятившие свою жизнь медитации. Но, по-моему, они не понимают главного. Я как главный врач этого полевого госпиталя знаю: да, человеку требуется некоторое время на то, чтобы залечить свои душевные раны. Но в какой-то момент я обязан отправить его обратно на фронт. Жизнь — настоящий учитель. Практика должна делать нашу жизнь полноценной, а не отрезать нас от мира.

Именно эту задачу решает Кембриджский Центр Медитации Постижения. Как обычно бывает?

Люди приходят на ритрит, где им предоставляются все усло­вия для медитации. Еда — в столовой, режим дня поддержи­вается звоном колокольчика, в зале для медитации — тишина. Все вокруг — колоссальная декорация, которая помогает погрузиться в себя.

Затем человек возвращается в Кембридж, и — бах! — оказы­вается в самой гуще нашего безумного мира. Иными словами, человек либо в одной ситуации, либо в другой, и они никак не связаны между собой. Я понял, что этот разрыв необхо­димо преодолевать. И вот мы, несколько единомышленников, открыли центр прямо посреди этого безумия. Мы создали место, где можно заниматься формализованной практикой в течение достаточно коротких промежутков времени (один день или в выходные), а затем возвращаться к своей обычной жизни. Мы хотели, чтобы формализованная практика была в меньшей степени отделена от повседневной жизни.

Все учители дхармы поощряют учеников переносить практику в повседневную жизнь, но нередко это наставление превращается в очередное клише, игнорируемое учениками, с точки зрения которых буддизм — это сидячая медитация, формализованная практика и ритриты. А уборка в доме, уход за ребенком и работа — просто жизнь. Но обратите внимание, сколько времени вы (сколь бы ни было велико ваше рвение) уделяете медитации, а сколько — повседневным делам.

Поэтому неверно считать наблюдение за дыханием формали­зованной практикой, ибо это означало бы превратить практику в нечто искусственное. На самом деле это образ жизни, ведь мы, прежде всего, заботимся о том, чтобы научиться осознавать каждый прожитый нами миг. В конечном счете это вовсе не техника и не практика. Это — нечто гораздо большее.

Я не считаю, что приготовление обеда, купание в ванной или разговоры с женой — нечто менее значимое, чем сидячая медитация. Ведь все это и есть наша жизнь. Взгляните на вещи непредвзято, и вы убедитесь, что это так. Практика — не часть жизни. Практика и есть жизнь. А жизнь — это практика.

Вот почему дыхание — оптимальный объект для наблюде­ния. Оно совершенно обыденно (мы дышим все время) и в то же время занимает особое место в нашей жизни (мы не можем жить без дыхания). В дыхании нет ничего сугубо буддийского. Дышат все. Кроме того, оно необычайно транспортабельно. Мы везде берем его с собой. То есть, если вы решили рабо­тать с дыханием, у вас всегда при себе будет то, что нужно для практики. Сколько бы раз вы ни забывали о дыхании в течение дня, к нему всегда можно вернуться. Еще один вдох. Еще один выдох.

Некоторые полагают, что требование постоянно следить за дыханием — метафора. Мы и в самом деле говорим не бук­вально. Вероятно, нет на свете человека, который мог бы осо­знавать каждый свой вдох в течение дня. Кроме того, у разных людей разный темперамент. Те, кто с удовольствием следят за дыханием во время сеанса сидячей медитации, зачастую не любят следить за ним в других ситуациях, и это нормально. Дыхание должно способствовать осознанности, а не мешать ей. Если вам проще сохранять осознанность, не следя за дыханием, пусть будет так.

Однако не следует утверждать что-либо наверняка, не предприняв искренних усилий освоить практику. Многие ученики убеждаются, что чем больше внимания они уделяют дыханию в течение дня, — принимая пищу, занимаясь мытьем посуды, слушая музыку, прогуливаясь по лесу, — тем легче им это дается. Их способность удерживать внимание на дыхании усиливается, кроме того, само дыхание становится все более живым и ярким. Хотя, конечно, от одних моих слов толку мало. Просто попробуйте, и вы все поймете сами.