Письмо без марки в нашем деревенском почтовом ящике

СТИХИ ФРОСТА РОБЕРТА

НЕОБЫЧНАЯ КРАПИНКА

(Микроскопическое)

Я б эту крапинку и не заметил,
Не будь бумажный лист так ярко светел;
Она ползла куда-то поперек
Еще местами не просохших строк.
Уж я перо занес без размышленья -
Пресечь загадочное шевеленье,
Но, приглядевшись, понял: предо мной -
Не просто крохотная шелушинка,
Колеблемая выдохом пушинка,
Нет, эта крапинка была живой!
Она помедлила настороженно,
Вильнула - и пустилась наутек;
На берегу чернильного затона
Понюхала - иль отпила глоток -
И опрометью бросилась обратно,
Дрожа от ужаса. Невероятно,
Но факт: ей не хотелось умирать,
Как всякому из мыслящих созданий;
Она бежала, падала, ползла
И, наконец, безвольно замерла
И съежилась, готовая принять
Любую участь от всесильной длани.
Я не могу (признаюсь честно в том)
Любить напропалую, без изъятий,
Как нынче модно, "наших меньших братьев".
Но эта кроха под моим пером! -
Рука не поднялась ее обидеть.
Да и за что бедняжку ненавидеть?
Я сам разумен и ценю весьма
Любое проявление ума.
О, я готов облобызать страницу,
Найдя на ней разумную крупицу!

Перевод Г. Кружкова

БЛУЖДАЮЩАЯ ГОРА

(Астрономическое)

Быть может, эту ночь проспали вы;
Но если бодрствовали (как волхвы),
То видели, наверно, ливень звездный -
Летящий блеск, таинственный и грозный?
То - Леониды, метеорный град;
Так небеса, разбушевавшись, мстят
Мятежникам, что свет свой сотворили,
Как вызов Ночи - темной древней силе.
Все эти вспышки - холостой салют,
Они лишь пеплом до земли дойдут -
Столь мелким, что и в утренней росинке
Не сыщешь ни единой порошинки.
И все же в этом знаменье сокрыт
Намек на то, что есть шальной болид,
Гора, что в нас пращою балеарской
Нацелена со злобою дикарской;
И эту гору беспощадный Мрак
От нас покуда прячет в Зодиак
И хладнокровно, как перед мишенью,
Лишь выжидает верного мгновенья,
Когда ее сподручней в нас метнуть -
Чтоб мы не увернулись как-нибудь.

Перевод Г. Кружкова

В СТИХОТВОРЕНИИ

 

Беспечно ходит речь, что ходит в строчку,
Банальной рифмой походя играет
И столь же верно ногу подбирает,
Сколь неизменно попадает в точку.

Перевод С. Степанова

БРАКОНЬЕРСТВО

 

Забора я не городил,
Угодье было эфемерным.
Но каждый, кто сюда входил,
Оказывался браконьером.

В моих лесах, в моих полях,
В моих запрудах промышляли
С беспечностью ночных гуляк -
И мне покоя не давали.

То рыли что-то под стеной,
То находили трилобиты -
И открывали то, что мной
Уже единожды открыто.

Я не жалею ничего
И не хочу впадать в серьезность,
Но беспризорность моего -
Не обязательно бесхозность.

И все ж любой, кто в дверь стучал,
На время выйдя из чащобы. -
Болтал о чем-то, что-то врал, -
И чье здесь все, мы знали оба.

Перевод В. Топорова

ИЗ СБОРНИКА "ТАВОЛГА"

ОТСТУПЛЕНИЕ НА ШАГ

Не только груды гравия
Тревога в путь отправила,
Но реки грязи, чавкая,
Сносили камни тяжкие,
Крошилось побережье
И гибло в тьме кромешной.
Трещали горы, сблизясь.
Я знал, в мои воззренья
Всеобщий вторгся кризис.
Но, отступив на шаг,
Я спасся от смятенья.
Пронесся мимо мрак.
Затихли дождь и ветер,
И снова полдень светел.

Перевод А. Сергеева

ПЕРВОБЫТНОМУ

Два факела над смертью ты зажег.
Один из них твой сын, другой - божок.
Не знаю, как назвать тебя, дружок.

Обоих экспедиция нашла -
Один на дне (река давно ушла),
Другой в пещере, где кругом зола.

Подобное свиданье двух эпох
Подобно нападению врасплох -
Во тьме внезапно вспыхнувший сполох.

Датировать легко по глубине,
Легко и ужасаться старине,
Хоть мы от зверств отнюдь не в стороне.

Божок разбит, сын горсткой стал костей, -
Она чуть позатейливей твоей, -
Не потому ли мы растим детей?

Как догадаться: оправдает стих
Отмеренное мне от сих до сих -
Или костей достаточно одних?

Перевод В. Топорова

ПЯТЬ НОКТЮРНОВ

НОЧНОЙ СВЕТ

 

Всю ночь у ложа своего
Она жгла лампу для того,
Чтоб, хоть при свете сон и плох,
Берег ее Всевышний Бог.
Она от тьмы спасалась так.
Но днем и ночью этот мрак
Со мной, и так темно в груди
Знать, что темнее - впереди.

 

СЛУЧИСЬ ЧТО-НИБУДЬ

В горах, где я знаю, дороги нет,
В месте немыслимом, под самой кручей,
Увидел я фар слепящий свет,
Что тьме кромешной как бы в ответ
Катился по склону звездой падучей.
Этот чуждый свет был изрядно далек,
Во мраке явленный мне воочью, -
Но понял я, что не так одинок,
Хоть тот человек мне б ничем не помог,
Случись что-нибудь со мной этой ночью.

 

БРАВАДА

На звезды я, гуляя, не взглянул,
Хоть звезды с неба падают, вестимо,
При всем при том - не всякая чтоб мимо.
Я рисковал, о да! - Но я рискнул.

 

ДОЛГОЙ НОЧЬЮ

На двоих построить нужно
Снежный домик в той земле,
Где трещат морозы дружно,
Где компасы на нуле.

Будем жить, стихи читая,
В свете плошки до поры,
Под Сиянье выползая
Друг за другом из норы.

Если духов эскимосы
Ублажат в урочный день,
Все решаются вопросы -
Будут рыба и тюлень.

И не надобно отваги,
Чтоб в затворничестве жить:
Нам, согретым пухом гаги,
Будет не о чем тужить.

Перевод С. Степанова

 

ПУТЬ

 

Дорога, на крутой подъем
Вбежав, оборвалась
Внезапно, будто в месте том
На небо вознеслась,

И дальний поворот исчез,
Пропал в зеленой мгле,
Там, где прирос корнями лес
Навек к родной земле.

Изобретен автомобиль,
К нему - особый сок,
Чтобы проехать сотни миль
И множество дорог.

Но есть ли вправду где-нибудь
Такая среди них,
Чтоб был высок, как небо, путь
И, как поляна, тих? Перевод Б. Хлебникова

АСТРОМЕТАФИЗИЧЕСКОЕ

Я любил твои небеса,
О милосердный Боже,
Чистыми, как роса,
И черными - тоже.

Спотыкаться я был здоров,
Взором был под облаками,
А однажды свалился в ров
И ходил с костылями.

За любовь к твоим небесам,
Что довлеют, Семеро, аду,
Над которыми правишь ты сам,
Я желаю награду.

Но не надо мне обещать
Звездной судьбы во мраке,
Дескать, будет мир освещать
Мой скальп в Зодиаке.

Лишь на то надежда моя,
Что, Божьему верный глаголу,
Тобой буду послан я
Горе, а не долу.

Перевод С. Степанова

 

СКЕПТИЧЕСКОЕ

 

О звезда, что, сетчатку мою раздражая,
Пару атомов черных калит добела,
Я не верю в тебя и тем паче не знаю,
И тем паче не верю в то, чем ты светла.

Я не верю, что ты засветилась последней,
В то, что рядом с последней так вспыхнула ты,
Что, взорвавшись, несешься со скоростью бредней,
В чем и скрыта причина твоей красноты.

Пусть конечна вселенная иль безгранична,
Но бывает такое, прошу вас учесть,
Я ее ощущаю и чувствую лично,
Как рубашку, в которой родился и есть.

Перевод С. Степанова

ВОСТОРЖЕННОЕ ВОЗНЕСЕНИЕ

 

Я с жалобой отправился к врачу, -
Мол, было время, фермерским трудом
Любой мог жить, и не тужа притом,
А нынче мне уже не по плечу -
Науку я день изо дня учу,
Читая без конца за томом том,
И этим делом до того гнетом,
Что я с катушек запросто слечу.
Но врач ответил: "Это ерунда!
У наций с вами схожая беда.
Кипят в котле восторги и печали,
Покуда не вскипят - и вот тогда
Взрыв облегченья грянет! Иль не знали,
Что бомбу для того и создавали?"

Перевод С. Степанова

ИЗ СБОРНИКА "НА ВЫРУБКЕ"

 

ПЛОД МОЛОЧАЯ

 

Порхают бабочки над молочаем, -
Увы, мы никогда не замечаем,
Откуда появляются на свет
Те, у кого и ульев даже нет,
И молочай, цветя у самой двери,
Рождает мысль, что траты и потери
Всему вокруг присущи в равной мере.
Но вот цветок восходит, и о нем
Не говорить сегодня - петь начнем!
Какая тишь, сумятица какая! -
Бесчисленные крылышки, мелькая,
Спешат восполнить щедрой пестротой
Наряд цветка - до скупости простой.
По этой простоте издалека я
Медовый венчик узнаю тотчас,
Но этот мед обманчив: кто хоть раз,
Беспечно стебель надломив колючий,
Отпил из ранки млечный сок тягучий,
Тот знает: он губителен для нас,
Как опиум, он ум людской дурманит
И только бедных бабочек он манит,
Для них он опьяняюще медов,
И, не жалея гибельных трудов,
Они друг друга от травинки каждой
Отталкивать готовы без конца,
Охваченные сладострастной жаждой,
И с крыльев яркая летит пыльца,
И явственно потом висит над лугом
Цветочная дурманящая смесь.
Желанная для этих однодневок
Трава - кто вспомнил бы еще о ней? -
Нашла на триста шестьдесят пять дней
Один такой, что всех других пьяней:
Безумцы смертью здесь пренебрегали!
Бесславно многие окончат бой,
Цветистый след оставив за собой,
Лишенные доспехов и регалий,
Подобно тем из них, что, как назло,
Весь день напрасно бились о стекло.

Но трата, кажется, была основой
Здесь вволю разыгравшихся страстей,
Бесцельнее я не встречал затей.
На месте спелых гроздьев и кистей -
Невзрачный плод, таящий сон бредовый:
Коробочка с отростками когтей.
Антильского забавней попугая,
Загадку лишних трат оберегая,
Висит и смотрит вниз - сорвать и съесть?
Нет, верно, цель была совсем другая. -
Ученый муж, где бабочки, цветы,
В которых будущее видел ты? -
У молочая лучше бы спросили.
Впустую много тратится усилий,
И в этом смысл определенный есть.

Перевод Р. Дубровкина

ПОСЛЕДНЕЕ

 

На последнем пороге,
Не прощаясь, стою,
Я на этой дороге
Башмаков не собью.

Что ушел - не грустите,
Не моя тут вина,
Мне грехи отпустите
За стаканом вина.

Не от божьего гнева
Я спасаюсь, друзья,
Как Адам или Ева, -
Сам себе я судья.

Не из райского сада
Ухожу я во тьму.
Возвращать мне не надо
Ничего - никому.

Если нынче я вышел,
Не дождавшись утра,
Значит, песню я слышал:
"Мне в дорогу пора!"

Но вернусь я, поверьте,
Если что не по мне,
После жизни и смерти
Умудренный вдвойне.

Перевод Р. Дубровкина

БЕЗВОЗВРАТНО

 

Тем, кто когда-то жил
И кто дорогу эту
С годами проложил,
Бродя по белу свету,
Я верность берегу -
Пред ними я в долгу.

Они ушли вперед
Дорогою иною:
Коней не повернет
Никто теперь за мною,
Не оттеснит с пути,
Не крикнет: "Пропусти!"

И я один иду
По стершемуся следу,
С деревьями веду
Неслышную беседу:
"Листвой обожжены,
Дороги чуть видны".

А солнце все тусклей,
И скоро белым станет
Цветной покров полей,
Но лист резной проглянет
На тропках, под сквозной,
Шуршащей белизной.

От зимних холодов
Я закрываю двери,
Нет на снегу следов,
И лишь лесные звери -
Лиса и мышь - зимой
След продолжают мой.

Перевод Р. Дубровкина

ОН УСТРЕМЛЕН ВПЕРЕД

 

Он не беглец уклончивый, пугливый.
С оглядкой он не шел, не спотыкался.
Не позади опасность, а с ним рядом,
По обе стороны, и потому
Порой извилист путь его прямой.
Он устремлен вперед. Ведь он искатель.
Такого же искателя он ищет,
Который ищет вдалеке другого
И в нем себе подобного находит.
Вся жизнь его - искание исканий.
Он будущее видит в настоящем.
Он весь - цепь бесконечная стремлений.

Перевод М. Зенкевича

АВГУР

 

Страшна калифорнийская сиерра:
Ребенком как-то в горы я забрел,
И на меня набросился орел
Почти невероятного размера.

Но не схватил, - в чем тут вина моя?
Мне смысл подобных знамений неведом.
Отец сказал: не быть мне Ганимедом,
Мол, птицей царственной отвергнут я.

Признать, что мне не по плечу работа
Буфетчика! - я злюсь с тех самых пор,
Когда вокруг меня заводят спор,
Что я не подошел бы для чего-то.

Перевод Р. Дубровкина

ТЯГЛОВАЯ ЛОШАДЬ

 

Наш фонарь погас на ветру,
Ну а темень - ни зги в полушаге:
Сквозь зловещий бескрайний лес
Мы на шаткой плелись колымаге.

Вдруг какой-то возник человек
Меж деревьев и, глянув недобро,
Лошадь нашу схватил под уздцы
И железо вонзил ей под ребра.

Тяжко рухнул упряжный конь,
Глухо в землю вдавились колеса,
Ветер в чаще завыл, и ночь
Отозвалась хриплоголосо.

Мы безропотны - ты и я, -
Мы не скажем против ни слова,
Да и глупо не видеть вокруг
Ничего, кроме умысла злого.

Видно, так ему повелел
Некто высший, неумолимый,
Чтобы весь остаток пути
Непременно пешком прошли мы.

Перевод Р. Дубровкина

ОСЛОЖНЕНИЕ

 

Меня нисколько не тревожит,
Что до сих пор не уничтожит
Никто такую вещь, как Зло:
Что бы с Добром произошло,
Не будь на свете Зла? - едва ли
Они бы просуществовали,
Не различаясь меж собой,
И потому из нас любой,
Мозгами пораскинув, видит,
Что любит он, что ненавидит.
Возлюбим ближних, как себя,
Возненавидим их, любя,
Как и себя, - вот мудрость пифий,
Сокрытая в дельфийском мифе,
Но в том и трудность вся, пойми! -
С тех пор как стали мы людьми,
С тех пор как плод запретный съеден,
Мозги - наш бог. Так чем же вреден
(Вы спросите) желудок нам?
Готов признаться, что я сам,
Желудок путая нередко
С мозгами, был осмеян едко
И поваром, и мясником,
И книгой с толстым корешком,
Но не за счет мозгов, бывало,
Сходил за интеллектуала.

Перевод Р. Дубровкина

ДОПОЛНЕНИЯ

 

СНЕЖНЫЙ ВЕЧЕР В ЛЕСУ

 

Я опознал, чей это бор,
Но вряд ли он покинет двор,
Чтобы следить, как я в лесу
Его снегами тешу взор.

Моя лошадка смущена:
Зачем осажена она
От озера невдалеке,
Где лес один да тьма одна?

На сбруе бубенец звенит:
"Окончен путь или забыт?"
В ответ вздыхает ветерок
Да снег летит, да снег летит.

Как лес манящ, глубок, хорош!
Но сам себя не проведешь:
Пройдешь весь путь - тогда уснешь.
Пройдешь весь путь - тогда уснешь.

Перевод Н. Голя

ЗИМНИМ ВЕЧЕРОМ У ЛЕСА

 

Чей это лес и эти дали?
Хозяин этих мест едва ли
Поймет, к чему мы здесь, у кромки
Заснеженного поля, стали.

И непонятно лошаденке,
Зачем мы здесь в ночной поземке
Стоим, где пасмурные ели
Глядятся в белые потемки.

Звеня уздечкой еле-еле,
Мол, что такое, в самом деле,
Она все ждет, пока ездок
Прислушивается к метели.

Прекрасен лес, дремуч, глубок.
Но должен я вернуться в срок,
И путь до дома еще далек,
И путь до дома еще далек.

Перевод О. Чухонцева

 

ПАРАЛЛЕЛИ

 

ПУТЬ К СЕБЕ

 

Я бы хотел, чтоб лиственная мгла
Не просто мраком для меня была,
Но чтобы мне лесное бытие
Явило в чащах таинство свое.

И если я уйду когда-нибудь,
То неприметной тропкой будет путь -
Не большаком, где тащится возок,
Пересыпая спицами песок.

А если бы пойти за мной решил
Однажды тот, кто дорог мне и мил,
Он увидал бы, отыскав мой след,
Что перемен во мне особых нет.

Лишь веровать еще сильнее стал
В то, что и раньше правдою считал.

Перевод Б. Хлебникова

ДОМ-ПРИЗРАК

 

В дому на отшибе живу много лет,
Хоть знаю, что дома давно уже нет, -
Лишь погреба стены печальной руиной
Зияют, заросшие дикой малиной,
И льется в провал его солнечный свет.

Минуя ограды запущенных лоз,
Надвинулся лес на бесхозный покос,
И яблони выросли в рощу густую,
Где дятел залетный бьет дробь холостую,
И старый колодец травою зарос.

Не странно ли жить мне вот так, одному,
В пропавшем, исчезнувшем этом дому,
Что встал у проселка средь этой пустыни,
Где жабе и лужи не сыщется ныне?
Взмывают летучие мыши во тьму;

Протяжно вопит козодой в тишине:
Я слышал, как он начинал в стороне,
Как будто творя над собою усилье,
Он хныкал, смолкал и отряхивал крылья,
Покуда решился все выплакать мне.

Звезда еле светит в потемках ночных.
Я вовсе не знаю соседей своих,
Давно уж со мной бессловесно живущих,
Чьи камни замшелые в никнущих кущах
Едва ли хоть строчкой напомнят о них.

Они исповедуют труд и печаль,
Хоть пара вон та молода, и так жаль,
Что песен они не поют даже летом,
Но коль разобраться как следует в этом,
Компанию лучше отыщешь едва ль.

Перевод С. Степанова

НОЯБРЬСКАЯ ГОСТЬЯ

 

Вслед за печалью я иду,
Она всему как будто рада,
Встречая долгий дождь в саду,
И выцветшую лебеду,
И легкий шелест листопада.

Она расскажет терпеливо,
Полоской берега ведя,
Как величаво-молчаливы
Осенне-серые заливы
Под серой дымкою дождя.

Все проще: выцвели кусты,
Земля поблекла, тучи злобны,
И ветер рвется с высоты, -
А доводы ее пусты
И лишь тоску нагнать способны.

Я знал осеннюю тревогу,
Люблю закат ноябрьских дней
И первый иней у порога -
Но красота ее, ей-богу,
Беднее, чем слова о ней.

Перевод А. Кутиковой

ПРОГУЛКА ПОЗДНЕЙ ОСЕНЬЮ

 

Простерлась по стерне роса
Белесой пеленой,
Из-под нее едва видна
Тропинка предо мной.

Я в сад войду и содрогнусь,
Настолько шелест крыл
Взлетевших надо мною птиц
В нем гулок и уныл.

И кажется - нельзя вздохнуть
В наставшей тишине,
Чтоб с ветки одинокий лист
Не пал под ноги мне.

Вновь для тебя в осенний сад
Зашел я по пути,
Чтобы букет последних астр
Отсюда принести.

Перевод Б. Хлебникова

ЗВЕЗДЫ

 

Неисчислимые огни,
Вы свет струите странный,
Когда во весь огромный рост
Идут на нас бураны.

Столетьями следите вы
За чередой людскою,
Что в снежной белизне бредет
К безбрежному покою.

Ни ненависти, ни любви
В пустых глазницах ночи,
Минервы мраморной укор:
Невидящие очи.

Перевод Р. Дубровкина

БАЛЛАДА О ГЕРАНИ И БУРАНЕ

 

Счастливой будет пусть любовь,
Но о любви иной
Моя баллада про герань
И вихрь ледяной.

Он в поддень увидал ее
В оттаявшем окне,
Где весело ручной щегол
Насвистывал над ней.

Однако, увидав герань,
Буран метнулся прочь
И снова прилетел к окну,
Когда настала ночь.

Он ведал все про снег и лед,
Студеный день и тьму,
А вот любовь была совсем
Неведома ему.

Буран кружил перед окном
И тяжело вздыхал,
Что дружно подтверждают все,
Кто в эту ночь не спал.

Он так томился, что герань
Почти уже была
Готова с ветром улететь
От света и тепла.

Но так и не смогла ему
Сказать ни "да" ни "нет"...
За сотни миль от тех окон
Буран встречал рассвет.

Перевод Б. Хлебникова

ВЕТРУ, НЕСУЩЕМУ ОТТЕПЕЛЬ

 

Юго-эападный, грянь над нами
Птичьим пением и дождями,
Пробуди мечту у семян,
Преврати сугробы в туман,
Бурое отыщи под белым,
Но, что бы ночью ты ни делал,
Прогони с окна ледок,
Преврати окно в поток,
Вымой, выплави стекло ты
Из распятья переплета,
Полыхни в моей щели,
Пол стихами устели,
Раскачай картины сон,
Из страниц устрой трезвон,
А поэта - выстави вон!

Перевод А. Щербакова

НА БОЛОТЕ

 

В ту пору я был совсем молодым,
Наш дом обветшалый стоял у болота,
И бледной фатой вечереющий дым
Стелился во тьме по кочкам седым,
А топи все звали кого-то.

Какие растут на болотах цветы! -
У разных соцветий - разные лица,
И легко голоса различаешь ты,
Когда в твою комнату из темноты
Белесый туман струится.

Они проникают сквозь камыши,
Голоса туманные эти,
И шепчут в полночной гулкой тиши
О тысячах тайн одинокой души,
Пока наконец, на рассвете,

Последний цветок не остудит роса,
И они ускользают в тот мир непохожий,
Где птичьи рождаются голоса,
Где цветок нерожденный скрывают леса,
Где цветы и птицы - одно и то же.

С тех пор догадался я, почему
У цветка есть запах, у птицы - трели,
Нет, не зря в сыром, туманном дыму
Я подолгу вглядывался во тьму,
Где на певчем болоте огни горели.

Перевод Р. Дубровкина

БОЛЬ ВО СНЕ

 

Я удалился к темным деревам,
Чтобы молчать и петь, как их листы.
Однажды к лесу подошла и ты
(Таков был сон), но задержалась там,
У края, не решаясь по следам
Моим за мною в эту глушь войти,
Подумав про себя: "Меня найти
Он должен сам, как и оставил сам".

Я рядом был и пристально глядел
Из-за ветвей, что разделяли нас,
И тосковал, а все ж не захотел
Позвать тебя с собой и в этот раз,
Хоть вечно буду мучиться разлукой.
А твой приход стал вновь тому порукой.

Перевод Б. Хлебникова

С УДОБНОЙ ТОЧКИ

 

Уставший от деревьев и лесов,
Уйду к стадам в предгорье луговое,
Где свежий запах можжевельной хвои
Витает в дымке утренних часов.
Смотрю с крутого склона на дома,
Невидимый, лежу в траве пахучей,
А взгляд скользит по молчаливой круче
Кладбищенского дальнего холма.

В конце концов наскучат мне живые
И мертвые, - я отвернусь, и зной
Обдаст меня удушливой волной,
Дыханьем жгу соцветья полевые,
Приглядываюсь тихо к муравью
И запахи земные узнаю.

Перевод Р. Дубровкина

ЗА ВОДОЙ

 

Колодец во дворе иссяк,
И мы с ведром и котелком
Через поля пошли к ручью
Давно не хоженным путем.

Ноябрьский вечер был погож,
И скучным не казался путь -
Пройтись знакомою тропой
И в нашу рощу заглянуть.

Луна вставала впереди,
И мы помчались прямо к ней,
Туда, где осень нас ждала
Меж оголившихся ветвей.

Но, в лес вбежав, притихли вдруг
И спрятались в тени резной,
Как двое гномов озорных,
Затеявших игру с луной.

И руку задержав в руке,
Дыханье разом затая,
Мы замерли - и в тишине
Услышали напев ручья.

Прерывистый прозрачный звук:
Там, у лесного бочажка -
То плеск рассыпавшихся бус,
То серебристый звон клинка.

Перевод Г. Кружкова

ОТКРОВЕНИЕ

 

Мы любим скрытничать, хотя
Душе и боязно скрываться.
Так неотысканным дитя
Боится, спрятавшись, остаться.

Уж не от этого ль подчас
Почти что детского испуга
Неудержима тяга в нас
Секреты поверять друг другу?

И что-то грустное есть в том,
Что человек ли, бог ли, демон,
Укрывшись ото всех, потом
Сам и открыться должен - где он.

Перевод Б. Хлебникова

СМЕХ ДЕМИУРГА

 

Однотонно темнел вечереющий лес,
Я по следу бежал за неведомым духом,
Не был подлинным богом лесной этот бес,
Только вдруг уловил я внимательным слухом
То, чего так искал в вековой тишине:
Странный звук, он надолго запомнился мне.

Он раздался в кустах у меня за спиной,
Этот клекот глухой, этот хохот свистящий,
Равнодушный, ленивый, как будто сквозь сон, -
Злобный призрак, смеясь, показался
из чащи,
Комья грязи отряхивая на ходу,
И я понял, что демон имеет в виду.

Так попасться! Каким же я был дураком!
Он запутал меня в этих тропках паучьих!
И тогда я нарочно замедлил шаги,
Словно что-то высматривал в сумрачных
сучьях,
Но он скрылся в лесу, не взглянув на меня...
До утра просидел я у старого пня.

Перевод Р. Дубровкина

ОКНА ЗАКРОЙ

 

Окна закрой, пусть затихнут деревья,
Пусть беззвучно мечутся голые прутья.
Птицы умолкли, а если и свистнут, -
Перебьюсь как-нибудь я.

Теперь нескоро очнутся болота,
Нескоро явится первая птица.
Окна закрой - и не слушай ветер,
Лишь смотри, как ярится.

Перевод С. Степанова

В ЛИСТВЕННОЙ РОЩЕ

 

Опять у рощи листопад!
Ложатся листья без порядка,
И бурым слоем все подряд
Приемлет их земли перчатка.

И прежде чем подняться им
И кроною спасать от зноя,
Им должно стать ковром гнилым,
Им должно пасть до перегноя.

Им должно дать себя потом
Пронзить цветам в лесу раздетом.
Не знаю, как там в мире том,
Но так уж это в мире этом.

Перевод С. Степанова

РОПОТ

 

По топкому бездорожью
Я пробирался с трудом,
Я лез на холмы, чьи вершины
Тонули в тумане седом,

Я к дому пришел у дороги:
Был пуст и печален дом.
На ветках продрогшего дуба
Почти не осталось листвы,

Последние желтые листья
И те безвозвратно мертвы,
А вскоре по мерзлому снегу
Во тьме зашуршите и вы.

Сырой, полусгнившей листвою
Усыпан берег пруда,
Орешник в саду увядает,
И астры умрут в холода.

А сердце на поиски рвется,
Да только не знает куда.
Но разве плыть по теченью
Отважится человек?

Расчет отступивших без боя
Для нас малодушный побег, -
С любовью и солнцем последним
Кто смеет проститься навек?

Перевод Р. Дубровкина

ПОЧИНКА СТЕНЫ

 

Есть что-то, что не любит ограждений,
Что осыпью под ними землю пучит
И сверху сбрасывает валуны,
Лазейки пробивает для двоих.
А тут еще охотники вдобавок:
Ходи за ними следом и чини,
Они на камне камня не оставят,
Чтоб кролика несчастного спугнуть,
Поживу для собак. Лазейки, бреши,
Никто как будто их не пробивает,
Но мы всегда находим их весной.
Я известил соседа за холмом,
И, встретившись, пошли мы вдоль границы,
Чтоб каменной стеной замкнуться вновь,
И каждый шел по своему участку
И собственные камни подбирал -
То каравай, а то такой кругляш,
Что мы его заклятьем прикрепляли:
"Лежи вот здесь, пока мы не ушли".
Так обдирали мы о камни пальцы,
И каждый словно тешился игрой
На стороне своей. И вдруг мы вышли
Туда, где и ограда ни к чему:
Там - сосны, у меня же - сад плодовый,
Ведь яблони мои не станут лазить
К нему за шишками. А он в ответ:
"Сосед хорош, когда забор хороший".
Весна меня подбила заронить
Ему в мозги понятие другое:
"Но почему забор? Быть может, там,
Где есть коровы? Здесь же нет коров.
Ведь нужно знать, пред тем как ограждаться,
Что ограждается и почему,
Кому мы причиняем неприятность.
Есть что-то, что не любит ограждений
И рушит их". Чуть не сказал я "эльфы",
Хоть ни при чем они, - я ожидал,
Что скажет он. Но каждою рукою
По камню ухватив, вооружился
Он, как дикарь из каменного века,
И в сумрак двинулся, и мне казалось -
Мрак исходил не только от теней.
Пословицы отцов он не нарушит
И так привязан к ней, что повторил:
"Сосед хорош, когда забор хороший".

Перевод М. Зенкевича

СМЕРТЬ БАТРАКА

 

При свете лампы Мэри у стола
Ждала Уоррена. Шаги услыша,
Она на цыпочках сбежала вниз,
Чтоб в темноте его у двери встретить
И новость сообщить: "Вернулся Сайлас".
Потом, его наружу потянув,
Закрыла дверь. "Будь добр", - она сказала,
Взяла покупки у него из рук
И, на крыльцо сложив их, усадила
Его с собою рядом на ступеньки.

"А разве добрым не был я к нему?
Но не хочу, чтоб к нам он возвращался.
Иль не сказал ему я в сенокос,
Что, если он уйдет, пусть не приходит?
На что он годен? Кто его возьмет?
Ведь он немолод и плохой работник.
К тому ж он ненадежен и всегда
Как раз в страду горячую уходит.
Он думает, что если заработал
Немножечко, хотя бы на табак,
То больше нам ничем и не обязан.

"Отлично, - я сказал, - мне не по средствам
Помесячно работнику платить".
"Другие ж платят". - "И пускай их платят".
Не верю, чтоб исправиться он мог.
Начнет вот так, и что-то подмывает
Его уйти с карманными деньгами
В страду, когда рабочих рук нехватка.
Зимой же он приходит. Нет, довольно".

"Шш! - перебила Мэри. - Он услышит".

"Ну и пускай. Он должен это слышать".

"Он так измучен и заснул у печки.
Придя от Роу, я его нашла
Почти уснувшим у дверей сарая.
Вид у него такой ужасный, жалкий.
Не смейся. Я его едва узнала:
Так изменился он, уйдя от нас.
Сам посмотри".

"Откуда он пришел?"

"Он не сказал. Я в дом его втащила
И угощала чаем, табаком.
Расспрашивала о его скитаньях.
Но он в ответ лишь головой кивал".

"Что ж он сказал? Сказал он что-нибудь?"
"Немного".
"Ну а что? Признайся, Мэри,
Он говорил, что окопает луг?"

"Уоррен!"

"Да? Хотел я лишь узнать".

"Конечно, говорил. Ну что ж такого?
В вину ты не поставишь старику,
Что он свое достоинство спасает.
И если хочешь знать, он говорил,
Что пастбище расчистит наверху.
И это, кажется, ты слышал раньше?
Уоррен, если бы ты только знал,
Как он все путал. У меня в глазах
Вдруг потемнело, и мне показалось,
Что разговаривает он в бреду
О В_и_лсоне Гар_о_льде, что работал
У нас тому назад четыре года, -
Теперь он в колледже своем учитель,
А Сайлас к нам хотел его вернуть,
Чтоб вместе с ним приняться за работу.
Вдвоем они наладят все на ферме.
Он говорил, все спутав и смешав,
Что Вилсон славный малый, но смешон
Своей ученостью. Ты помнишь, как
Они в июле в сильный зной трудились.
Как Сайлас сено складывал вверху,
Гарольд же снизу подавал на вилах".

"Да, подгонять их мне не приходилось".

"То время мучит Сайласа, как сон.
Не странно ли, как мелочи мы помним.
Гарольд его задел высокомерьем,
И Сайлас до сих пор для спора с ним
Упущенные доводы находит.
Я знаю по себе, как тяжело
Несказанный ответ потом придумать.
Запомнился ему Гарольд с латынью,
Он насмехался над его словами,
Что будто бы латынь ему мила
Не меньше скрипки - вот какая дичь!
Гарольд не верил, что он может воду
В земле найти с орешниковой веткой.
Так, значит, и не впрок пошло ученье.
Об этом Сайлас говорил. И очень
Жалел о том, что он не может снова
Учить его, как нужно сено класть".

"Да, Сайлас этим может похвалиться.
Он каждую копну кладет особо
И примечает, чтобы после взять,
А при разгрузке их легко находит
И сбрасывает. В этом он мастак.
Он их берет, как гнезда птиц больших,
И сам как будто не стоит на сене,
А вместе с вилами взмывает вверх".

"Он и Гарольда хочет обучить,
Чтоб тот на что-нибудь да пригодился,
А то мальчишка одурел от книг.
Бедняга Сайлас о других печется,
А сам - чем в прошлом может он гордиться,
А в будущем надеяться на что?
Как и сейчас, всегда одно и то же".

Осколок месяца скользнул на запад,
Стянув все небо за собой к холмам.
Свет пролился к ней нежно на колени.
Она простерла фартук и рукой
Коснулась, словно арфы, струн рассветных,
Сверкающих росой от гряд до крыши,
Как будто бы играя всю ту нежность,
Что вкруг него сгущалась рядом с ней.
"Он умирать пришел домой, Уоррен.
Не беспокойся, он не загостится".

"Домой?" - он усмехнулся.
"Да, домой.

Смотря как это слово понимать.
Конечно, он для нас не больше значит,
Чем гончая, которая пристала б
К нам из лесу, измучившись в гоньбе".

"Дом - значит место, где нас принимают,
Когда приходим мы".
"Я применила
Не так, как ты хотел бы, это слово".

Уоррен встал и, сделав два шага,
Поднял зачем-то прут и, возвратившись,
Переломил его в руках и бросил.
"Ты думаешь, что Сайласу мы ближе
Родного брата? Ведь тринадцать миль
От поворота до его дверей.
Сегодня Сайлас прошагал не меньше.
Что ж не к нему? Ведь брат его богач
И птица важная - директор банка".

"Он нам не говорил".

"Но мы ведь знаем".

"Я думаю, что брат ему поможет,
А если будет нужно, то возьмет
Его к себе и, может быть, охотно.
Возможно, он добрей, чем нам казался.
Так пожалей же Сайласа. Подумай:
Ведь если б он родней своей кичился
Иль помощи себе искал у брата,
То разве б он умалчивал о нем?"

"Не знаю, что меж ними".

"А я знаю.
Таков уж Сайлас - нам-то все равно,
Родные же таких, как он, не любят.
Дурного он не сделал ничего
И думает, что он ничем не хуже
Всех остальных. Хотя он и бедняк,
Не хочет перед братом унижаться".

"Не думаю, чтоб он кого обидел".

"Меня обидел он: мне больно видеть,
Как старой головой о стул он бьется.
На кресло перейти он не хотел.
Ступай же в дом скорей и помоги.
Постель ему я постелила на ночь.
Ты удивишься, как он надломился.
Ему уж не работать - это верно".

"Я не сказал бы так наверняка".
"Я не ошиблась. Ты увидишь сам.
Пожалуйста, не забывай, Уоррен,
Что он вернулся окопать наш луг.
Он все обдумал, ты над ним не смейся.
Возможно, он заговорит об этом.
А я на облачке том загадаю,
Коснется ль месяца иль нет".

Коснулось.
Их стало трое в тусклом хороводе:
Она, сквозное облачко и месяц.

Уоррен возвратился очень быстро.
Склонился молча и пожал ей руку.

"Что с ним, Уоррен?"
"Мертв", - ответил он.

Перевод М. Зенкевича

СТРАХ

 

Из глубины сарайчика фонарь
Высвечивал двоих в дверном проеме,
Отбрасывая их косые тени
На стены дома. В окнах все темно.
Переступала лошадь по настилу,
Покачивался тихо верх двуколки,
Подтягивал мужчина колесо,
А женщина вдруг вскрикнула: "Стой! Кто там?"
И шепотом: "Когда фонарь качнуло...
Я видела мелькнувшее лицо!
Да-да, вон там, в кустах, что у дороги!
И ты, конечно, видел?"
"Ничего.
Лицо?"
"Конечно?"
"Да не может быть!"
"Взгляну-ка, Джо. А то и в дом-то страшно.
Оставить это просто так нельзя.
Закрыты ставни, вроде все в порядке.
Замки висят... Привыкнуть не могу
Домой вот так в потемках возвращаться.
Прозвякал слишком громко ключ в замке,
И кто-то этим был предупрежден.
Хозяин в дверь, а он скорей в другую!
Пусти меня!"
"Да он убрался прочь!"
"Ты думаешь, что здесь проезжий двор! -
Забыл, где мы? Ну да, чего же проще?
Он просто здесь гуляет по ночам!
Он там, в кустах! Зачем он затаился?"
"Сейчас не так уж поздно, хоть темно.
Ты говоришь, а на уме другое.
А выглядел он как?"
"Ну как? Обычно.
Не выяснив, я не смогу заснуть.
Дай мне фонарь!"
"Фонарь тебе не нужен".
Фонарь она у мужа отняла.
"Уж я сама, и ты туда не суйся.
На этот раз пора его поймать!
Я пропишу ему! Какого черта?
Там что-то шевельнулось... Не шуми!
Уйди скорее, Джо! Да тише, тише!
Не слышу я совсем из-за тебя!"
"Не худо бы, чтоб я поверил в это".
"Там это, кто-то или их подручный!
И раз уж мы застукали его,
То самая пора его накрыть.
А как спугнем, так он повсюду будет -
В кустах и за деревьями, везде!
Я из дому и шагу не ступлю...
Нет, так я не оставлю! Джо, пусти!"
"Зачем так осторожничать ему?"
"Вот то-то и оно, что осторожен,
Но ты слыхал, как выдал он себя...
Ну-ну, не буду, Джо... Ну обещаю!
Что ссориться? Ты тоже не пойдешь".
"Я б справился и сам. Одно тут худо.
Он видит нас, а нам-то не видать.
Мы у него совсем как на ладони!
Чего ему высматривать у нас?
Все высмотреть и так вот просто скрыться?"
Мужчина ничего понять не мог,
Но за женой пошел через лужайку.
"Чего тебе?" - та крикнула во тьму.
Фонарь приподняла, к себе прижала,
Да так, что через юбку тело жгло.
"Тут ни души. Мерещится..."
"Он здесь!
Чего тебе?" - опять она спросила.
И тут - о ужас! - прозвучал ответ:
"Да ничего", - ответили с дороги.
На мужа та бессильно оперлась -
Паленой шерсти, видно, надышалась.
"Чего тебе у нас в такую темь?"
"Да ничего". - Казалось, это все...
Но снова голос: "Испугались, что ли?
Я видел, как вы лошадь торопили...
Сейчас я выйду прямо к вам, на свет -
Увидите".
"Ну ладно. Джо, назад!"
Шаги все ближе... Всю ее трясло,
Но ни на шаг она не отступила.
"Ну, видно?"
"Где?.." - Уставилась во тьму...
"Не видите вы, что ли? Я с ребенком.
Разбойники не шастают семьей!"
"Ночь на дворе. Ребенок-то зачем?"
"А мы гуляем тут... Ведь каждый ма<