Как начинать изучение философии

Разговор об изучении философии в вузе начнем с констатации очевидного факта: для большинства студентов философия как учебная дисциплина - вещь, в лучшем случае, совершенно бесполезная. Такому пониманию соответствует и отношение к философии - чаще равнодушное, иногда и враждебное. Причин у этого явления много. Назову две, которые бросаются в глаза в первую очередь. Во-первых, за последние годы фило­софия утратила ореол господствующей идеологической дисциплины. Во-вторых, за годы форсированного насаждения массовой культуры резко снизился общий уровень образованности сту­дентов, а занятие философией предполагает необходимо высокую ступень культурного развития личности.

По этой причине часть времени, отпущенного на преподавание философии, уходит на общеобразовательные разговоры. Целью этих раз­говоров является развенчивание некоторых предрассудков, связанных с философией. (Кто же не помнит иронического: «Кончай философство­вать!», когда человек говорит много и не по делу.)

Но вот студентов удалось заставить себя слушать. С чего же на­чать изучение философии? Ответ прост - с самого начала, то есть с изуче­ния первой философской школы в Европе - Милетской школы.

Некоторые из студентов слышали, что существует философия Древней Индии и Древнего Китая. Учитывая сегодняшний интерес к вос­точной культуре, а также тот факт, что в ряде учебников по философии за точку отсчета принимается появление философии в Индии, необходимо, хотя бы вкратце, пояснить обращение к греческой философии. Тем более, что первые философские тексты в Древней Индии датируются 2-м тыся­челетием д.н.э., а первая философская школа Греции - 7-м веком д.н.э.. Причин тому несколько. В Древней Индии и Древнем Китае не было чет­ких границ между философией и другими формами абсолютной культуры.

Кроме того, греческая философия - европейская философия. Гре­ки - наши учителя. Как говорил немецкий мыслитель Виндельбанд: «Вся послегреческая философия лишь комментарий к Платону».

А вот и первый греческий философ - Фалес. Сохранился знамени­тый вопрос, который древние греки приписали именно ему - «Что есть все?». Сохранился и не менее знаменитый ответ - «Все есть вода». И это все? Студенты недоуменно переглядываются. Подтвердились самые худ­шие опасения. Зачем тратить время на столь тощие истины? Современ­ный, «высокоразвитый», студент брезгливо морщится. Все есть вода. Та­кие пустяки преподносятся нам в качестве заслуживающих внимания. Вот уж поистине - пустая трата времени.

Не будем спешить с выводами. Это так просто говорить, не поду­мав. Лучше спросить себя: «А как бы мы сами ответили на тот же во­прос?» Или, еще лучше: «А мы сами задумывались ли о всеобщем? Спра­шивали когда-нибудь себя - что есть все?» Большинство не думало о по­добных вещах вообще. Незначительное меньшинство сможет повторить вычитанное из книг послефалесовское (а значит более глубокое): «Все есть Бог» или «Все есть материя». Но постарайтесь еще раз вдуматься в вопрос: «Вы сами думали о том, что есть все?» Если нет, то постарайтесь понять гениального Фалеса, который не только задал этот вечный вопрос, но и дал на него осмысленный ответ. Сам дал, а не вычитал из книг или от кого-нибудь услышал.

Задумаемся вместе с Фалесом. Мысль устанавливает сходство ме­жду всеми вещами, восходя по ступеням абстрагирования до предельного понятия - Мир, который был, есть и будет. (Чтобы не путать с обыденным пониманием мира, как того, что нас окружает, употребим для обозначения Мира термин «всеобщее»). Итак, Мир как целое, как всеобщее. Что связы­вает все вещи в одно целое? Что есть все? Оно должно быть, ибо мир есть. Даже когда Мир рассыпается для меня на множество вещей (мысль про­делывает обратный путь, замечая различия в вещах), мы понимаем: рас­сыпаться может только то, что было единым. Единство предшествует многому.

Остановимся на минуту и попытаемся понять, что мы только что делали. Решая некоторую проблему, в данном случае, проблему единства мира, мы применяли специальную философскую терминологию: единство, многое, всеобщее, различие. Но ведь эти понятия не родились сами собой. Они плод наших предшественников на ниве познания. А среди них был первый - Фалес - человек, который предшественников не имел, а значит, и не знал слов, которые нам известны. В чем же наша заслуга? Не нужно много ума, чтобы зубоскалить по поводу примитивности чужой мысли. Чем мы можем гордиться? Что мы знаем такое, чего не знал этот древний грек? Всеобщее не вода, а материя, например. Но разве этот ответ наша заслуга? Мы додумались до этого ответа сами? Нет, где-то слышали, где-то читали. И так ли уж нелеп ответ Фалеса?

Начиная изучать философию, мы должны встать на эту, казалось бы нелепую точку зрения и попытаться ее понять. Потому что второй шаг человеческой мысли связан с первым, а все после­дующие философские учения коренятся там, в 7 веке до н.э., в фалесовской воде. Если же мы пойдем по пути повторения более поздних ответов на философские вопросы, то обречем себя на имитацию философствова­ния, когда чужие мысли принимаются за свои, и мы заблуждается и отно­сительно этих мыслей, и относительно самих себя.

Следует отметить, что Фалес не был первым постановщиком во­проса о всеобщем. До него был безвестный творец мифа о начале всего. Был и ответ на поставленный вопрос: Океан - начало всему. Но миф дает готовые ответы на поставленные вопросы и не вдается в разъяснения, а значит, и в рассуждения по поводу этих ответов.

Что есть все? Океан, вода. Вам понятно? Передайте другому. Здесь главное не перепутать. Вода, именно вода, и не воздух или огонь. Почему так, ответа нет. Так устроен мир и все. Как услышал, так и пере­дал.

Что же касается философии, то для ее возникновения необходимо три момента: вопрос, ответ и, главное, разъяснение ответа. Здесь человек сам пытается ответить на им же поставленный вопрос. Он пытается аргу­ментировать свою точку зрения, проясняя ее для себя самого и для других. (Делает ее прозрачной, как вода).

Аргументы Фалеса частично сохранились в пересказе великого Аристотеля - философа 4 в. до н.э.. Некоторые из аргументов мы можем реконструировать сами, но для этого надо встать на правильную точку зрения. Существует объективная логика мысли, и благодаря этому можно реконструировать любую философскую систему. Обратите внимание, ре­конструировать самому: философствовать будет не Фалес, а мы.

Почему же вода? Может, все дело в мифологии греков? Уже Го­мер рассказал о богах, которые клянутся водами подземной реки Стикса. Отсюда догадка: все вышло из воды. Клятва богов предполагает их обра­щение к самому сокровенному, тому, что выше их самих. Наверное, так и есть, хотя этот аргумент не сохранился. Не мог Фалес не думать о мифах. Миф - начало культуры, а сам Фалес стоит у истоков пути, который позд­нее назовут «от мифа к голосу». И «миф» и «голос» в переводе с греческо­го - слово. Здесь все дело в оттенках смысла. Логос - слово, которое мо­жет и должно быть понято. Миф же в понимании не нуждается. Это слово - название. После возникновения философии стало ясно, что и миф может быть понят, но с помощью логоса. Фалес делает первый шаг в этом на­правлении. Он осмысливает миф, формирует навыки рефлексивного (об­ращенного на самого себя) мышления. Это начало демифологизации мышления, когда в рамках мифа зарождается иной способ отношения к миру. Мир становится объектом понимания. Но это есть не только зарож­дение философии, но и вообще науки.

Мы сделали первый шаг к пониманию фалесовского ответа. Далее продолжает Аристотель: «Фалес... считает материальное начало водой (поэтому он и утверждал, что земля на воде). Вероятно, он вывел это воз­зрение из наблюдения, что пища всех существ влажная, и что тепло как таковое рождается из воды и живет за счет нее, а «то, из чего все возника­ет», - это, по определению, и есть начало всех вещей. Вот почему он при­нял это воззрение, а также потому, что сперма всех живых существ имеет влажную природу, а начало и причина роста содержащих влагу существ - вода» (Фрагменты ранних греческих философов. - М., 1989 г., с. 109).

Уже современные исследователи вспомнили о роли воды в хозяй­ственной жизни древних греков. Таким образом, аргументы можно мно­жить. Позволю себе привести еще один аргумент в пользу воды, который не вычитан из книг. Вода - первоначало всего сущего потому, что она прозрачная. Мы предпринимаем грандиозное усилие, пытаясь понять су­щее. Томимые жаждой познания, мы припадаем к философии - роднику с чистой и прозрачной водой. Всеобщее прозрачно, как вода. Хотя, почему как? Оно и есть вода, сквозь которую можно рассмотреть все вещи миро­здания. Она и есть эти вещи, прозреваемые внутренним оком.

Так начинается философия. Человек должен философствовать сам и только сам, но с помощью философских текстов. Тексты Фалеса, если они были, не сохранились. Мы вынуждены идти по пути реконструк­ции его системы, что не исключает субъективных оценок и произвольных конструкций. Иное дело текст. Обучение философии невозможно без об­ращения к текстам, и необходимо знать, как с ними работать. Здесь можно повторить уже сказанное: без самостоятельной работы учащегося никакое обучение не может быть эффективным. Мысль справедливая и не вызы­вающая ни малейших возражений. Вот только, что такое самостоятельная работа учащегося? Очевидна зависимость нашего ответа на данный во­прос от того, как мы понимаем процесс обучения вообще. Если это только передача суммы знаний от преподавателя к учащемуся (студенту в данном случае), то самостоятельная работа последнего сведется к некоторому усилию по запоминанию предложенной информации с ее последующим воспроизведением на экзамене.

Но обучение - нечто большее. На его высшей стадии знания не передаются, а открываются учащимися; преподаватель лишь создает усло­вия, способствующие такому открытию.

Рассмотрим элементарный пример, иллюстрирующий вышеска­занное. Предположим, что мы должны объяснить студенту устройство какого либо простейшего механизма. Проще всего сделать это, наблюдая действие этого механизма непосредственно, когда можно собственными руками его разобрать на составные части и вновь собрать, привести в дей­ствие самостоятельно. Если такой возможности нет, то мы должны проде­лать те же операции, но уже только мысленно, используя модель механиз­ма, его чертеж, рисунок, словесное описание. Как же произошла «переда­ча» знаний? Обратим внимание на существенную особенность этой «пе­редачи»: между преподавателем и студентом всегда существует посред­ник. Непосредственной передачи знаний, в строгом смысле слова, не бы­вает. В крайнем случае, таким посредником выступает слово - уже знако­мый нам логос. Мы не можем также сказать: «передачу» осуществил пре­подаватель. Он только создал условия, при которых «передача» состоя­лась. Кто же вложил знания в голову учащегося? Никто. Он сам понял (сделал своим) знание, овеществленное в предмете. И преподаватель и учащийся стали сопричастны идее, которая была овеществлена в предмете человеческого труда.

Деятельность по усвоению знаний называется в педагогике совме­стно-разделительной деятельностью. Не преуменьшая роли педагога (именно он создает проблемные ситуации, провоцирующие студента на поиск решения проблемы, а значит, и усвоения знания), отметим, что ре­шающая роль в этой деятельности выпадает на долю учащегося. Он само­стоятельно осуществляет мыслительный акт, выступая в качестве творца идей, а не их пассивного воспринимателя. Соответственно, педагог берет на себя непосильную и даже вредную задачу, когда желает подменить учащегося, совершить мыслительный акт за другого. В идеале знания не передаются, а открываются всякий раз заново.

Возникает вопрос: сколько же понадобится времени, чтобы уча­щийся переоткрыл все знания, которые уже открыты и освоены человече­ством? Ответ очевиден - слишком много. Поэтому часть знаний учащийся принимает на веру, запоминает механически, усваивает, не рефлексируя. Действительно, таблицу умножения проще вызубрить, чем открыть заново (хотя такой эксперимент и был предпринят в отечественной педагогике).

Все вышесказанное имеет прямое отношение к изучению филосо­фии. Дело в том, что философское знание - знание особого рода. Его бес­полезно заучивать. Здесь нет ни одного положения, которое нужно было бы зазубрить. Плохой инженер может сделать расчет, используя формулу, которую не понимает. Расчет будет правильным. Но как можно использо­вать знания такого рода: «Все есть вода»? Никак. Таким образом, философский текст выступает для читающего, как ряд связных идей, которые человек должен воспроизвести в своем созна­нии как ряд собственных мыслей. Это и есть философствование. Фило­софствовать, как и плавать, должны учиться, бросаясь в воду

Планы семинарских занятий