Психогигиена и защита от выгорания — КиберПедия 

Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...

Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...

Психогигиена и защита от выгорания

2017-09-28 181
Психогигиена и защита от выгорания 0.00 из 5.00 0 оценок
Заказать работу

 

В психотерапии мы постоянно имеем дело с границами, стремимся к предельным переживаниям, экспериментируем на границе между Я и Ты, расширяем границы и обозначаем их, делаем границы ощутимыми и проницаемыми, учим уважительному отношению к границам и помогаем их интроецировать, натыкаемся на наши собственные границы и пределы, преодолеваем их в моменты счастья, нарушаем границы, соблазняем сами и поддаемся соблазну перехода границ, страдаем от размытых границ и конфронтируем с безграничными запросами. Поэтому огромное значение приобретает отграничение себя от мира, необходимое для защиты от выгорания.

Кристина Шнайдер посвятила этому целую главу своей книги по практике гештальттерапии (Schneider, 1990). Она считает, что, прежде всего, осознание своих слабых мест и факторов риска, а также знания о «заразном» характере психических расстройств и патогенной стимуляции, осознанный отбор клиентов и бережно-экономный подход к стимулирующим процессам являются существенными аспектами целительного сотрудничества на общей границе. В своем описании текучего терапевтического взаимодействия, с его близостью и дистанцией, ритмичной смены идентификаций и деидентификаций, она убедительно показывает, как при всех возникающих перипетиях можно защитить свою терапевтическую роль от деструктивной дестабилизации.

Мы должны научиться экономно расходовать личность терапевта в ходе сессии, чтобы не терять душевного равновесия и не создавать путаницы относительно границ с клиентом. Бережное отношение к жизненной энергии помогающего профессионала, характеризуется адекватным и гибким поведением на границе его контакта с клиентом. Такое поведение помогающего профессионала отличается присутствием игрового элемента, «радостью экспериментирования», юмором и живостью, а не рабской зависимостью от жестких парадигм или «фанатизмом новичка» и «культивированием неопределенности» (Stämmler, 1994, S. 272–288).

О выгорании и о способах преодоления стресса написано очень много книг, в которых можно найти различные стратегии предупреждения выгорания, учитывающие особенности личности или ориентированные на определенные учреждения и организации. Нам, помогающим профессионалам, важно применять те методы, которые могли бы помочь сохранить свое здоровье и создать условия для плодотворной терапевтической работы, прежде всего с контрпереносом и со всей совокупностью переживаний в рабочем процессе.

К сожалению, вопросы психогигиены, мотивации и личностных факторов риска помогающей деятельности все еще недостаточно интегрированы в профессиональное обучение психотерапевтов.

И все же, ни копинг-стратегии, ни психогигиена, ни супервизии не смогут избавить человека от синдрома выгорания. Также и планы по изменению структуры труда в организациях вряд ли что-то дадут, если мы сами отворачиваемся от вопроса о смысле вообще, о смысле и бессмысленности жизни и смерти.

Что нужно сделать, чтобы справиться с состоянием выгорания? Нужно суметь заново найти ценностные ориентиры, снова увидеть смысл в своей работе, снова открыться для боли, страдания и инаковости других людей. Это возможно, только если терапевт научился заботиться о себе, если он может принимать себя таким, какой он есть, и быть честным с собой, если он может с любовью относиться к себе, к другим людям и ко всему, что его окружает.

Далее мы покажем некоторые источники силы или ресурсов, которые помогают пройти этот путь и которые связаны с высшим измерением смысла и ценностей. Мы, как и Тауш, считаем, что «перенести тяжкие страдания и найти в себе силы помогать… вероятно, можно лишь при ясной религиозной, духовной или философской позиции» (Tausch, 1993, S. 224).

Мой (У. Виртц) опыт работы в военное время в Боснии, мои встречи с хирургами, психиатрами, психологами, учителями и теологами очень ясно показали мне, насколько важен для предотвращения «выгорания» духовный стержень сознания. Видимо, именно чувство силы и защищенности, проистекающее из собственной системы ценностных ориентиров, может быть источником света во тьме войны, когда утрачен смысл.

Психологические исследования показывают, что наше переживание страдания, наше поведение в экзистенциально-предельных состояниях сильно зависят от того, как мы понимаем случившееся с нами, какое значение и смысл мы придаем происходящему. При встрече лицом к лицу с болезнью и смертью вопрос о смысле является жизненно важным, и потому мы можем вполне осознанно ставить его в связи с нашей работой. Терапевтическое сопровождение тяжело страдающих и неизлечимо больных людей может оказаться для нас не только рискованным, испепеляющим переживанием бессилия и беспомощности, но и расширяющим горизонт нашего сознания опытом. Оно создает условия для инсайта в отношении опыта жизненных утрат, существования предела своих возможностей, так как при такой работе мы постоянно имеем дело с тем, что превосходит наши силы.

В ходе такого психотерапевтического сопровождения мы учимся вместе с нашими клиентами не только видеть реальность и принимать ее такой, какая она есть, но и примиряться со своим внутренними процессами и состояниями. В каждой терапии у нас есть задача и возможность практиковать так называемое «отпускание», то есть освобождение от терапевтических концепций и представлений о выздоровлении, от нарциссических ожиданий. Поэтому неудивительно, что многие психотерапевты не только применяют различные методы релаксации, чтобы легче «отпускать» от себя свои убеждения, но и пытаются найти более глубинный баланс между внутренними и внешними ориентирами с помощью медитации. Эта техника способствует развитию нашей проницательности, внимательности к себе и к Другому, помогает нам осознанно воспринимать, вместо того чтобы оценивать, поддерживает принимающую установку сознания по отношению к себе и к другим.

Когда в аналитическом процессе мы глубоко проникаем в душу, осознавая присутствие «Третьего», то догадываемся, что именно подразумевали Эйнштейн, Прибрам и Гейзенберг, когда говорили о «другой», «последней», «собственно реальности», о «реальности как таковой», которая остается для нас непостижимой. Если мы открыты по отношению к тайне и загадочности исцеления, доверяем рационально необъяснимому процессу, то неисцеляемое исцеляется, а на «сцене» личности символически разыгрывается смысл и значение болезни. Мы, помогающие профессионалы, можем черпать в этом процессе наши силы, находить защиту от безнадежности «выгорания».

Свежий, здравый взгляд на ценности и цели нашей профессии, на шансы и возможности, которые существуют даже в критических ситуациях, помогает нам притормозить процесс «выгорания». Мы, помогающие профессионалы, часто оказываемся в запредельных жизненных ситуациях и при этом постоянно задаем себе вопрос, что же движет нами в работе, какие ценности нами руководят. Именно помогающие профессии дают возможность постоянно встречаться лицом к лицу с самой нашей сутью, с сущностью других людей и внутренне расти. Терапевтический диалог, аналитическая встреча бросает вызов нашей способности быть личностью, нашей этической позиции, нашей отзывчивости к проблемам смысла и его кризиса.

Если мы вникаем во все это и задаем себе вопросы, если ставим себе осмысленные цели, то терапевтическая работа на пределе наших сил дает нам возможность обрести смысл нашего существования.

Что важно для моего понимания самого себя? Что дает мне чувство глубокого удовлетворения и завершенности в житейских буднях, в профессии, на досуге? Что должно происходить в моей жизни, чтобы я мог с чувством удовлетворения оглянуться на пройденный жизненный путь? Когда у меня складывается впечатление, что терапевтическая работа сделана мной хорошо? Когда я считаю, что моя жизнь стоит того, чтобы жить? На какие ценности, я считаю, имеет смысл ориентироваться? Что в моей жизни является смыслообразующим и основополагающим ответом на вопрос «зачем»?

Уже Фрейд писал, что в консультировании и терапии мы дойдем только до тех пределов, до которых нам позволят дойти собственные комплексы и сопротивление. Так как собственная личность является нашим важнейшим инструментом, от нас постоянно требуется работа над собой. Как известно, для каждого из нас это «тяжкий труд», но мы все же можем быть благодарны жизни за наше постоянное беспокойство об интегрированности – своей и наших клиентов – и за нашу работу по обеспечению и улучшению качества жизни и наполненности ее смыслом. Если мы осознаем, как много доверия, надежды, искренности мы получаем от наших клиентов, сколько бесценного и трогательного возникает в аналитических встречах, то мы должны благодарить судьбу за такие «подарки» и ощущать в обретенной скромности защиту от мук выгорания.

В последнее время в профессиональной среде много внимания уделяется вопросам терапевтической этики и различным подходам к ценностям – темам, ранее табуированным для обсуждения. Мы наблюдаем возвращение к таким этическим принципам, как «этика почитания жизни» (А. Швейцер) или же «этика неравнодушной ответственности» (Петцольд), и это позволяет нам видеть смысл в нашей работе-помощи. Если мы основываемся на таком самопонимании в консультационной, терапевтической, медицинской или священнической работе, как описывает ее Швейцер, то угроза «выгорания» уменьшается.

«Сохранять и поддерживать жизнь – хорошо, угрожать жизни и разрушать ее – плохо. Этика означает достижение в жизни высшего уровня развития – в моей собственной жизни и в жизни другого человека, то есть самоотдачу другому из любви к ближнему и готовности помочь» (Schweitzer, 1988, S. 111).

Жалуясь на свою «невозможную» профессию, помогающие профессионалы часто забывают, они при этом находятся в привилегированной ситуации, имея дело не только с «первичным», но и с «конечным». Если мы рассматриваем наше терапевтическое поведение как шаг к эмансипированному мышлению и действию, как воспрепятствование защитному подавлению, как возможность сострадания и помощи, как диалог из любви к людям, то осознание этого может наполнить нашу жизнь смыслом и ценностью и защитить от «выгорания».

На наш взгляд, сказка братьев Гримм символически отражает особенности «выгорания» у помогающих профессионалов.

 

Кума Смерть

У одного бедняка, у которого уже было двенадцать детей, родился тринадцатый ребенок. Тогда отец из страха, что не сможет его прокормить, решил попросить первого же встречного стать крестным и взять дитя под свою опеку. Первым встречным оказался милостивый Бог, но бедняк не захотел, чтобы Бог стал крестным, так как Бог «дает богатым и оставляет бедных умирать с голоду». Он не знал, что Бог мудро распределяет богатство и бедность. Вторым встречным оказался черт. Бедняк не захотел доверить своего ребенка черту, так как тот подбивает людей на глупости. Наконец, третьей он встретил смерть, которой и вручил свое дитя, ведь смерть «принимает всех, невзирая ни на богатство, ни на бедность».

Когда мальчик подрос, смерть сделала крестнику подарок: показала ему в лесу чудесную лечебную траву и пообещала сделать из него знаменитого лекаря. Когда он будет приходить к постели больного, смерть будет рядом. Если смерть встанет у изголовья, то больного можно спасти, а если в ногах – то больной умрет. Теперь молодой человек мог с первого взгляда определить, можно ли вылечить больного, и если да, то использовал чудесную траву. Либо он говорил, что больного не сможет вылечить ни один врач. И действительно, ни один врач не мог вылечить такого больного. Скоро молодой человек стал одним из самых знаменитых лекарей в мире.

Однажды его позвали к заболевшему королю. Войдя, он сразу понял, что смерть стоит у ног короля – спасти его было нельзя. Тогда лекарь прибегнул к хитрости: он положил короля так, что смерть оказалась у его изголовья. Смерть очень рассердилась на молодого человека, но на сей раз простила, так как он все-таки был ее крестником. Но пригрозила, что в следующий раз он поплатится жизнью за такое. Вскоре заболела единственная дочь короля. Король объявил по всему королевству, что тот, кто спасет его дочь от смерти, станет его зятем и унаследует корону. Молодой врач пришел к постели больной и увидел, что смерть стоит у ее ног. Однако его так поразила красота принцессы и ему так хотелось получить корону, что он решился, несмотря на предупреждение, проделать свою хитрость во второй раз. Девушка сразу же поправилась, а молодого человека смерть схватила своей ледяной рукой и поволокла в подземную пещеру, где горели многие тысячи свечей – большие, поменьше и те, которые уже догорали.

Каждую секунду одна из свечей гасла, а другая вспыхивала, и казалось, что огоньки перепрыгивали с одной свечи на другую, постоянно меняясь местами. Это были огоньки людских жизней. Когда же лекарь спросил, где горит его свеча, то смерть показала на нее, и он испугался, увидев, что его свеча почти догорела. Он попросил смерть зажечь для него еще одну свечу. «Сделай это ради меня, – сказал он, – чтобы я мог наслаждаться жизнью, стать королем и супругом прекрасной принцессы». Но смерть сказала ему: «Я не могу: прежде, чем загорится новая свеча, должна погаснуть старая». – «Тогда укрепи старую свечку сверху на новой, и, как только старая погаснет, сразу же вспыхнет новая», – сказал лекарь. Смерть так и сделала, будто бы согласившись выполнить его просьбу, но она хотела отомстить, и когда поднесла старую свечу к новой, то как бы невзначай уронила огарок на землю. Он погас, а лекарь упал замертво, сам оказавшись в руках смерти.

 

В этой сказке можно выделить несколько аспектов, имеющих отношение к нашей теме. Она проливает свет на значение болезни, о чем писал Уитмонт. Болезнь и выздоровление, умирание и трансформация, смерть и возрождение являются гранями одного и того же архетипического образа. Кризисы – это возможность трансформации, а рост и выздоровление возможны лишь когда старое, использованное отделяют, «покидают» и оно умирает. Поэтому смерть – крестная мать лекаря и он, как крестник смерти, должен осознанно относиться к собственной смерти и уметь отказаться от честолюбия и от собственности. В современной медицине мы нередко можем встретить всемогущего врача, желающего перехитрить смерть, но такой врач очень скоро терпит фиаско. А если сознание врача, напротив, воспитано на собственных страданиях и на потребности в помощи, то он может, как «раненый целитель», вчувствоваться в процесс болезни и умирания пациентов и сопровождать их через горе и кризисы. Кроме того, будучи «крестником смерти», он должен иметь мужество, как «ранящий целитель», способствовать конфронтации больных с тем бессмысленным и болезненным, что они несут в себе. Он должен уметь применить яд болезни «в потенцированной форме», как это называют в гомеопатии. Действенность лекарства, «чудесная лечебная трава» – это подарок смерти и болезни (Whitmont, 1993a).

Все же сказка учит нас, прежде всего, тому, что врач должен признать существование смерти и пределы своего искусства, а не занимать позицию всемогущего целителя и пытаться обойти смерть. Смерть непременно стоит у постели больного и подтверждает свою неизбежную экзистенцию. Врач не «полубог в белом», а любимец смерти, который обязан повиноваться ей в своих действиях, следовать ее указаниям. Стоит ли смерть у изголовья больного или у него в ногах, именно она определяет возможности врачебной помощи. Врач может использовать все, на что он способен, но никогда ему не удастся победить смерть. «Либо смерть ему позволит вылечить больного, либо он решится сделать то, что грозит разрушить пределы мира, и тогда он сам попадет в объятия смерти, чтобы природе не был нанесен вред» (Drewermann, 1991, S. 18).

В этой главе мы уделили особое внимание разнообразным аспектам выгорания. Когда врач не признает своих пределов, когда он переходит все границы в своих претензиях на всемогущество и хочет победить смерть, то гаснет свет его собственной жизни, он «выгорает». Когда мы, как лекарь из этой сказки, слишком соблазняемся своим успехом, престижем и богатством, то платим за это своими жизненными силами. Иногда необходимо себе что-то разрешать и позволять себя «использовать». Болезнь надо понимать в известном смысле как вызов, ответственно принимать его и позволять себе «заразиться» неврозом пациента, как говорил Юнг. И в то же время невозможно перехитрить смерть, как пытался это сделать лекарь из сказки.

Врачебное искусство, как мы показали ранее, состоит в том, чтобы найти середину между Сциллой и Харибдой, между дистанцированностью, эмоциональным отгораживанием и сверхидентификацией, между любовью к себе и любовью к людям и удерживаться посредине, чтобы не пасть жертвой выгорания. Самая большая опасность выгореть возникает тогда, когда мы в своем всемогуществе отрицаем власть смерти и болезни и, как лекарь из сказки, хотим перехитрить смерть, вместо того чтобы принять ее как жизненную реальность.

 

 

Кризис смысла у пациентов


Поделиться с друзьями:

Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...

История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...

История развития хранилищ для нефти: Первые склады нефти появились в XVII веке. Они представляли собой землянные ямы-амбара глубиной 4…5 м...

Механическое удерживание земляных масс: Механическое удерживание земляных масс на склоне обеспечивают контрфорсными сооружениями различных конструкций...



© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!

0.012 с.