Герменевтика и деконструкция

Хайдеггерова деструкция — решительное действие над самим собой, состоящее в рассечении способа бытия в форме Man, стремление к подлинной заботе о себе, которая направлена на мироустройство сущего, и оно состоит не в одностороннем господстве над природой посредством техники и политики, не в манипуляции ресурсами и людьми, а в разговоре «четверицы», во встрече божеств и смертных, земного и небесного. Деконструкция — это также саморазмыкание дискурса, отслеживание в нем следов касания с жизненным миром (отсюда связь с Марксом, Ницше и Фрейдом), с той территорией, на которой функционирует сознание. Хайдеггер писал в «Бытии и времени» о необходимости деструкции, размыкания бытия, которое скрыто, поэтому он тяготел к поискам истока, от которого уклонились, ибо он уже не удовлетворял современным критериям рациональности и моральности. Исторически-действенное сознание Гадамера — ослабление этой генеалогической нацеленности на поиск изначальных дифференциаций. Это связано с тем, что жизнь, понимаемая как экзистенция, — это все-таки разъединение, присвоение и воля к власти, а философская герменевтика ориентирует на примирение и соединение. Деконструкция принимает «английский» вариант определения справедливости не через закон, а через случай, прецедент, уточнение и т.п. Вместе с тем, деконструкция у Деррида не лишена и претензий на постижение изначального, на то, что есть до различения бытия и сущего.

В своих работах Гадамер уделяет место обсуждению сходства и различия позиций Хайдеггера и Гуссерля. Он обращает внимание на двойственное отношение к феноменологии и считает хайдеггеровскую постановку вопроса о смысле бытия ее радикализацией. Вместе с тем, он отмечает принципиальные затруднения такой радикализации и, в частности, универсальность трансцендентальной установки, которая может рефлексировать о «человеческом бытии» и тем самым включать его в бытие сознания. Экзистенция — это особый тип опыта, в котором переживается забота, виновность, ответственность, конечность, но ведь она сама дана, исполняется и понимается во временном историческом опыте. Хайдеггер в своем понятии «экзистенция» избавился от «что-бытия» и ориентировался на открытость, на возможности, на будущее в своем герменевтико-экзистенциальном анализе бытия.

В постсоветском культурном пространстве возрождаются надежды на моральный дискурс. Осознавая мультисистемность общества, трудно признать язык какой-либо из его подсистем за универсальный. Даже научный дискурс, который внедряется во все сферы жизни, наталкивается на сопротивление. Зато мораль кажется применимой к самым разнообразным сферам человеческой деятельности, ибо с помощью дифференциации на плохое и хорошее можно оценивать все остальные феномены. Однако философия не может сводиться к морали, как она не сводится к науке или идеологии. Необходимость дистанцирования вызвана осмыслением границ опыта морального осуждения, который является весьма распространенным в российской истории. Другим мотивом является тот факт, что мораль не может оценивать сама себя. Какая мораль считается хорошей? Та, которая совпадает с моим представлением о границах плохого и хорошего? Но тогда те, кто принимают мою мораль в качестве универсальной, сильно рискуют своим благополучием.

Философия — это не просто нарратив, рассказ о том, что было, это не рефлексия или критика предпосылок и допущений, не отыскивание «призраков» прошлых мыслителей в теориях современности, а прежде всего речевое действие, изменение существующего порядка. Другое дело, что он не состоит в призыве к немедленным политическим акциям. Но и призыв к изменению самого себя или к моральному очищению, покаянию — это тоже достаточно тонкое дело. Например, Хайдеггер, считающийся одним из интенсивнейших мыслителей ХХ столетия, — а именно так нужно измерять философов по силе, которой они повлияли на современников, — был далек от веры в человека и в моральное очищение. Он верил в судьбу бытия, и его практическая философия радикально отличается от моральной философии, которая со времен Канта и стала отождествляться с практической.

Несомненно, поздний Хайдеггер поразил последующих мыслителей своим утверждением, что мы все еще не мыслим. Герменевтика и деконструкция представляют собой попытку нейтрализовать радикальность предположения о том, что надо мыслить не за письменным столом, и не головой, а рукой. Это не связано с каким-то академическим или политическим оппортунизмом. Дело в том, что, идя своим путем, Хайдеггер становился все менее понятным, так как вынужден был заново создавать язык. Он был уверен, что «лет через двести» это сделают и другие, однако не оставил никаких мостов. Как кажется, герменевтика Гадамера и деконструкция Деррида представляют собой именно попытки наведения мостов между прошлым и настоящим, настоящим и будущим. Язык и его ядро-метафизику нельзя просто отбросить, как нельзя сразу заговорить на новом языке. Дело даже не в опасности непонимания. Вопрос в том, насколько новый язык окажется эффективнее прежнего. Поэтому герменевтика и деконструкция выступают как разные способы работы с языком. Одна ориентирована на историческую традицию и выяснение сути дела в разговоре. Другая — на игру знаков, которая открывает новые возможности. Неудивительно, что эти две формы «пассивного» и «активного» синтеза оказываются тесно взаимосвязанными. Они выглядят как дополнительные, и сегодня их развитие должно состоять в том, чтобы попытаться модифицировать их так, чтобы они могли работать на чужой территории.

Примечания

[1] См.: Gadamer H-G. Text und Interpretation. // Text und Interpretation. München. 1984. S. 25-55.

[2] См.: Derrida J. Die Struktur, das Zeichen und das Spiel im Diskurs der Wissenschaften von Menschen. // Postmoderne und Dekonstruktion. Stuttgart. 1993. S. 116.

[3] Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. М., 1993. С.135.

[4] Там же. С.145.

[5] Там же. С.139.

[6] См. Derrida J. Heideggers Hand. // Postmodern und Dekonstruktion. Stuttgart. 1993.

[7] Хайдеггер М. Что значит мыслить? // Разговор на проселочной дороге. М.,1993. С.140.

Текст и интерпретация

(Из немецко-французских дебатов с участием Ж. Деррида, Ф. Форгета, М. Франка, Х.-Г. Гадамера, Й. Грайша и Ф. Ларуелля) ^[*]

Гадамер Х.-Г.