Глава VII. История православного монашества в России.

¨ История возникновения монашества. Понятие монашества и виды монашествующих лиц. Классификация монастырей. История появления и становления монашества на Руси.

История возникновения монашества. Монастыри по первоначальному своему происхождению были частными религиозными обществами, которые состояли из лиц, удалившихся от мира для спасения своей души, с правом свободного выхода по своему желанию. Еще в первые века христианства обеты девства были обыкновенным явлением среди христиан; но это были обеты лиц, не разрывавших связи с семьей и миром. Монашество в собственном смысле возникло в IV в., и притом почти одновременно в двух видах: в виде отшельничества, в смысле полной изолированности отшельника, анахорета, от всяких связей общественной жизни (его основателем был Антоний Великий) и в виде монашеского общежития, киновии, основателем которого являлся Пахомий Великий. Оба действовали в Египте, откуда монашество быстро распространилось сначала в Палестину, затем по всему Востоку. Так как монастыри были частными обществами, то в первоначальных монастырских уставах, составленных преподобными Пахомием и Василием Великим - архиепископом Кесарии в Понте - совсем не затрагивался вопрос об отношении монастырей к церковному правительству. Напротив, как в Египте, так и в Палестине, монастыри объединялись своим церковным управлением, главой которого был настоятель главного монастыря. В общую связь этих соподчиненных монастырей входили и женские монастыри. Быстрый расцвет монашества именно в четвертом веке объяснялся главным образом понижением общего уровня нравственности вследствие массового вступления язычников в церковь при христианских императорах. Люди, стремившиеся осуществить в своей жизни идеалы строгой христианской нравственности, не находили другого выхода, как порвать связь с миром и удалиться в пустыню. К этой главной причине присоединялись и другие. Например, желание рабов укрыться от своих господ и т.д. Церковное законодательство впервые коснулось монашества и монастырей на Халкидонском соборе в 451 г., который запретил монахам самовольно переходить с места на место и основывать монастыри без соизволения епископа. Попечение и надзор за существующими монастырями был возложен на епископов. Монахов же, оставляющих монастырь для поступления на военную службу либо светскую должность, было постановлено предавать анафеме. В то же время было запрещено обращение однажды основанных монастырей в мирские жилища. Тем самым, следовательно, монастырь из частного общества был превращен в церковный институт; но внутренней монастырской жизни законодательная регламентация не касалась вплоть до императора Юстиниана, который в нескольких своих новеллах: V, LXXXVI, CXXIII, CXXXIII, довольно подробно регулировал этот предмет, держась, впрочем, на почве устава Василия Великого.

Первоначально монахам воспрещалось принимать на себя духовный сан. Но уже по уставу Василия Великого каждый монастырь должен был иметь собственных священников - из монахов же - для удовлетворения религиозных потребностей братии. Позднее слава о добродетельной жизни монахов настолько распространилась, что их стали предпочитать мирскому духовенству при избирании на духовные должности, в особенности на епископские кафедры, хотя ни первоначально, ни позднее не издавалось церковного канона или закона о замещении епископских кафедр исключительно монахами. К монахам же, предпочтительно перед мирским духовенством, даже независимо от того, имел ли монах, прославленный святою жизнью, священный сан или нет, обращались жаждущие духовного врачевания, чтобы исповедовать им свои грехи и получить от них епитемию и разрешение. Монахи принимали деятельное участие в догматической борьбе, порожденной христологическими ересями, и сами епископы нередко обращались к монахам за поддержкой. Особенно злоупотребляли этим епископы александрийские, направляя против своих врагов монашеский фанатизм. Но, в сущности, все эти соприкосновения монашества с внешним миром были вызваны только обстоятельствами времени, являясь отклонением от православного идеала монашества. Идеалом же его являлось удаление от мира, самоуглубление, созерцание, стремление к лицезрению Бога.

Понятие монашества и виды монашествующих лиц. Сам термин монашество, монахи, монастыри происходит от греческих слов μόνος - один, одинокий, μόνάξείν - быть одному, жить уединенно, μόναχός, μοναοτής - живущий уединенно, ηουαοτήριον - уединенное жилище[21].

На Руси законодательно термины "монастырь" и "монашествующие" определены не были. Связано это было с тем, что, во-первых, нормативные акты еще не имели своей четкой структуры с обязательным уточнением понятийного аппарата; во-вторых, не было нужды определять эти понятия, поскольку они и так были ясны населению. Определения монастырей и монашествующих воспроизводились, чаще всего, в мотивировочной части указов и грамот, в виде цитат из сочинений отцов церкви и постановлений церковных соборов и имели не столько правовое назначение, сколько нравственное. Святитель Григорий Богослов так определял понятие монашествующих лиц: «Тот монах, кто живет для Бога, и притом для Него одного[22].» Преподобный Сименон Новый Богослов говорил, что: «Монах - тот, кто не смешивается с миром, непрестанно беседует с одним Богом; видя Его, он и Им бывает видим, и любя Его, Им любим, и становится светом, неизреченно сияющим[23]».

С XVIII века эти понятия раскрываются через законодательные нормы, определяющие права и обязанности монашествующих и послушников, через нормы пострига, через правила внутреннего распорядка иноческого быта, через определение монастырей как церковных институтов, через систему управления монастырями. В дальнейшем в учебной литературе по церковному праву проводились попытки дать определение понятию «монашествующие». Например, Горчаков, говорил, что «нельзя определять монашество, как отречение от мира; это воззрение нравственно богословское, а нужно точно юридически выяснить существо монашества. Сущность монашества состоит в добровольно принимаемых постригающемися в иноки обетах, каковы: нестяжательность, целомудрие и послушание церковной власти. Этими обетами определяются как условия поступления в монашество, так и юридическое положение в государстве.[24]». Павлов определял монашество как: «продукт нравственного духа христианской религии, возбуждающего в некоторых случаях и в отдельных личностях стремление к высшему, идеально-нравственному совершенству, состоящему, по учению Христа, в полном отречении от благ мира и в самоотверженной преданности Богу».[25] А.А. Ламанов в своем учебнике по церковному праву определял монашествующих как лиц, отрекшихся для спасения своей души, от мирских благ и удовольствий[26]. М. Альбов в курсе лекций по церковному праву так определяет монашество «суть доброе училище благочестия для добрых людей[27]». В советское время термин «монашество» обозначал как особую форму религиозной идеологии, так и определенную часть духовенства и соответствующие организации - монастыри[28]. В «Уставе об управлении Русской Православной Церкви», принятом на Поместном Соборе 1988 г., дается определение монастыря: «Монастырь — это церковное учреждение, в котором проживает и осуществляет свою деятельность мужская или женская община, состоящая из лиц монашеского звания, объединенных посредством обетов целомудрия, нестяжания и послушания и посвятивших себя молитве, труду и благочестивой жизни»[29].

Таким образом, монашество – это религиозно-церковный институт, который определяет жизнь как отдельных лиц, так и обществ, проживающих совместно и соблюдающих обеты в соответствии с определенным уставом.

Среди монашествующих существовало деление по степени осуществления трех религиозных обетов, произносимых при поступлении в монашество на монахов рясофорных, манатейных или действительных монахов и схимников или схимонахов. Согласно указу Святейшего Правительствующего Синода рясофорными назывались монахи, получившие только черную монашескую рясу как «залог будущих обетов действительного монашества». Произнесшие три установленных обета, получившие иноческое имя и облачившиеся в монашескую мантию, они становились манатейными (полными или действительными) монахами. Очень немногие, избранные монахи и монахини достигали высшей ступени монашеского служения — великой схимы. Посвящаемые в схиму давали новые обеты, принимали новое имя и облачались в схимнические одежды. Подчиняя свою жизнь более суровым правилам, схимник отдалялся от остальных монахов и поселялся в скиту — вблизи от монастыря. Обычно он не занимал никаких административных должностей, редко покидал скит. Однако общался со всеми, кто хотел его видеть, и в первую очередь — со своими учениками из монашеской братии. Кроме вышеперечисленных категорий монашествующих, выделялась особая категория - соборные монахи, образовывавшие с наряду настоятелем и казначеем (второе лицо в монастырской иерархии) монашескую верхушку, в бытовом и материальном отношениях жившую во многом иначе, чем рядовая братия. Их особое положение получило законодательное закрепление в 1738 году, когда Высочайшим указом были определены их права и обязанности. Особо в нем подчеркивалось, что соборные монахи должны иметь «особливое почтение и довольную пищу, отменную от прочих монахов». В дальнейшем по образцу Киево-Печерской и Троице-Сергиевой лавр «соборные монахи» стали появляться и в других монастырях.

Монашествующие подразделялись по отношению к священному сану на лиц, получивших и не получивших его. Отличаясь от мирян своими обетами и образом жизни, основанным на этих обетах, монашество само по себе не причислялось к клиру. Напротив, церковные каноны прямо отличали монахов от клириков и во многих отношениях ставили на одну линию с мирянами[30]. Только те монахи в строго каноническом смысле должны были быть причислены к клиру, которые получили рукоположение на ту или другую церковно-иерархическую степень. Для служения в монастырских церквях обыкновенно и рукополагались в священники и дьяконы монахи, которые в отличие от мирских, или белых священнослужителей назывались: священники - иеромонахами, а дьяконы - иеродьяконами. При рукоположении монаха в иеродиакона он получал право при богослужении исполнять диаконские обязанности. При этом, однако, в его положении мало что менялось. В качестве монашеского послушания ему нередко поручалась та же самая черная работа, которую он выполнял и прежде. Выход из массы рядового монашества начинался с возведения в сан иеромонаха — монаха-священника, имеющего право совершать богослужение в церкви[31].

Таким образом, монашество не служило препятствием к получению священного сана во всех его степенях; напротив, со времени Трульского собора, который впервые в правиле 12 узаконил на Востоке безбрачие епископов, монахи так же часто возводились на эту высшую церковно-иерархическую степень, как и лица из белого духовенства и мирян, не связанные браком. В русской церкви, путем обычая, образовалось даже правило, чтобы в епископы были рукополагаемы исключительно монахи. При этом архиерейство или епископство не являлось нарушением обетов монашества. Напротив, монашество являлось как бы приготовлением к архиерейству, которое далось высшей церковной властью и принималось рукополагаемым именно по долгу повиновения установленной духовной власти. Притом же лицо, уже утвердившееся в монашеской жизни и испытанное в соблюдении своих обетов, легче и удобнее могло оставаться монахом и в архиерействе, чем архиерей, принявший монашество, несмотря на свой сан. Обеты монашеские сами по себе не сообщали монахам звания лиц священных или духовных, т. е. не давали им никаких церковно-иерархических прав, получаемых через рукоположение. С другой стороны, признавалась полная аналогия между клиром и монашеством в формальном отношении: как духовенство было назначено на исключительное служение церкви на разных иерархических ступенях, так и монашество имело целью исключительное служение нравственно-религиозной идее. Поэтому те же самые каноны, например, правило 7 Халкидонского собора; ясно отличали простых монахов (т. е. не получивших рукоположения) от клириков. Ставили их в один ряд с этими последними в том отношении, что подчиняли их власти местных архиереев в такой же мере, как и клириков, и карали за отречение от монашеских обетов точно так же, как и за своевольное снятие с себя духовного сана. Сообразно с этим и государственные законы Российской империи всех вообще монахов, принявших полное пострижение, причисляли к духовенству, отличая только эпитетом: черное или монашествующее духовенство[32]. Как лица духовные, монахи пользовались, по государственным законам, теми же самыми преимуществами, что и вообще все клирики, т. е. свободой от податей и личных повинностей, а также подсудностью своему духовному начальству в случаях, определенных церковными законами. В связи с этим в Российской империи монашествующее духовенст во составляли: духовные власти: митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, игумены, строители, игуменьи и настоятельницы монастырей женских, и ризничий московского синодального дома и прочая монашествующая братия [33]. Доказательствами принадлежности лиц к духовному состоянию служили акты этого состояния, которыми признавались монастырские записные книги и списки лиц духовного ведомства. В монастырские записные книги вносилось имя каждого монашествующего, звание, которое он носил в мире, и время его пострижения; эти книги утверждались подписью начальствующего в монастыре. По ведомству православного исповедания, духовная консистория, под главным ведением святейшего правительствующего синода, содержала именные списки всех лиц духовного звания.

В конце января 1721 года Петр I издал указ, который разделил монахов на две категории: «одни должны служить страждущему человечеству, другие образовывать из среды себя властей церковных». Перед обеими категориями были поставлены цели. Первой категории монахов «вменялось в долг ходить за больными, ранеными воинами, за нищими, которых предполагалось помещать в монастыри, по два и по три человека на монаха, призревать покинутых младенцев,... обрабатывать земли, отведенные к монастырям». Вторая категория монахов должна была поставлять архиереев, так как «по обычаю архиереи могут быть только - из монахов» и «писать книги для распространения истин религиозных в народе». В 1823 г. высочайшим указом было разрешено удостаивать сана архимандрита некоторых монахов, не являющихся настоятелями, но отличающихся ученостью. Так было признано существование особой группы ученого монашества, чье послушание состояло в постижении богословских и других наук и в преподавательской деятельности. Ученые монахи пользовались большей свободой, чем рядовая монастырская братия, и даже проживали вне обители — на казенной квартире при учебном заведении.

Классификация монастырей. Монастыри, как места жительства монахов, подразделялись на мужские и женские. Это деление достаточно важно для канонического права в связи с тем, что духовные власти, начиная со времен Юстиниана, начинают борьбу церковного законодательства с двойными монастырями, т.е. мужско – женскими. Возникновение таких монастырей, где могли жить неподалеку друг от друга мужчины и женщины, приходится на первоначальную эпоху существования монастырей в качестве частных ассоциаций, когда могли удаляться в пустыню люди близкие между собой, например брат и сестра, муж и жена, желавшие иногда видеть друг друга, и когда женщины, в отсутствие всякой другой защиты в пустынных местах, старались держаться пустынных монастырей. Со временем, когда монастыри стали устраиваться не только в пустынях и вдали от городов, но и в самих городах, подобные двойные монастыри, как говорит правило 20 VII Вселенского собора «стали уже служить предметом соблазна и преткновения многих». На территории Российской империи так же имелись смешанные монастыри (Хотьков, Лазаревский, Городецкий). Чаще всего они, вероятно, возникали при приходских церквах, где селились монашествующие обоего пола. «Двойные» обители были удобны для пострижения престарелых супружеских пар. Смешанные монастыри запрещались на Руси митрополитом Фотием (1416), Соборами 1503 и 1551 годов, но продолжали существовать вплоть до XVIII века, когда были ликвидированы в связи с проводимой Петром I реформой монастырей.

В период секуляризации появляется новая классификация монастырей на штатные и нештатные. Первым был назначен определенный штат монахов и соответственно ему - содержание от казны взамен отобранных земельных имуществ, т.е. они находились на государственной дотации. Вторые было предложено упразднить или оставить в качестве сверхштатных, существующих на свои средства, за счет т. н. «безгрешных доходов», без всяких казенных субсидий, но зато и не стесненным штатным количество личного состава.

Это разделение — результат учреждения монастырских штатов в 1764 г. Штатные монастыри были распределены по трем классам сообразно богатству и знатности монастырей, т.е. различие монастырей по классам главным образом, основывалось на числе монашествующих в них и содержании, получаемом от государства. В первый класс вошли лавры, ставропигиальные и наиболее крупные, особенно знаменитые монастыри. В остальные два класса входили менее богатые и знатные штатные монастыри. Оклад монастырей, получаемый из государственной казны, зависел от их класса. В дальнейшем по распоряжению от 31 марта 1764 года заштатные монастыри так же были разделены на три класса, при этом они продолжали существовать на добровольные приношения населения или за счет расположенной около обители ненаселенной земли, которую монахи обрабатывали собственными силами. По своему правовому положению особое место среди штатных монастырей занимали лавры и ставропигиальные монастыри.

Термин лавра – происходит от греческого laura - населенная местность, обнесенная оградой или стеной; многолюдный монастырь. Впервые данный термин применяется в Палестине, где монахи были вынуждены собираться в возможно большем числе и ограждать свои жилища стенами, из-за нападения кочевников. Оттуда данный термин пришел в Россию. В Российской империи титул лавры был присвоен за всю историю четырем монастырям: Киево-Печерскому в 1688 году, Троице-Сергиеву в 1744 году, Александроневскому в 1797 году и Почаевско-Успенскому в 1833 году. Эти монастыри были подчинены непосредственно Святейшему Синоду и отличались от других своими внутренними порядками. Настоятелем в этих монастырях считался местный митрополит или архиепископ, он назывался священно-архимандритом. Лица, которым вверялось непосредственное управление лаврой, носили название наместников и состояли в сане архимандрита. В лаврах существовал духовный собор, состоящий из соборных монахов. При нем состояла канцелярия из монашествующих. духовному собору в лавре принадлежало высшее управление монастырем и суд в первой инстанции.

Ставропигальные монастыри – от греческого сταυρος – крест и nηunri или nηgnuw - утверждаю, вбиваю; это указывало на то, что в ставропигальных монастырях крест водружался патриархами собственноручно. На Руси старопигальными назывались монастыри, бывшие некогда под непосредственным управлением патриархов и продолжающие пользоваться многими правами давних времен. Таких монастырей в истории Российской империи было семь: Соловецкий, Новоспасский, Воскресенский, Симонов, Донской, Спасояковлевский, Заиконоспасский. Сохраняя некоторые давние права, эти монастыри были подведомственны московской синодальной конторе, кроме одного Соловецкого монастыря, который подчинялся наряду с лаврами самому святейшему синоду. Но ни один из них не зависел от епархиального начальства. Все, что касалось внутреннего порядка и благочиния монастырского, ведалось настоятелем со старшей братией; так же велось и монастырское хозяйство. Обо всех делах, превышающих власть настоятеля, он сообщал в московскую святейшую синодальную контору. Во всех церковных церемониях, благовестах и т.п. настоятели ставропигальных монастырей должны были быть послушны епархиальным архиереям и не должны были им противоречить.

По своим уставам монастыри подразделялись на общежительные и необщежительные (особножительные). Для юриста важно деление монастырей на общежительные и необщежительные в том отношении, что в первых монахи не могли иметь собственность, в необщежительных же, напротив, они могли ее иметь, хотя их гражданская правоспособность была все таки ограниченной. В общежительных монастырях монахи жили одной общей жизнью, не получая на руки денег, в виде жалования или доходов, как это делалось в необщежительных монастырях, но получая полное продовольствие и содержание от монастыря. Общежительный монастырь, смотря по своим средствам, давал каждому монаху совершенно одинаковое содержание, требуя при этом, чтобы всякий труд каждого монаха, назначаемый монастырем же, приносил пользу монастырю, но не личную пользу только тому, кто трудится. Никто из монахов, даже настоятель, не мог иметь собственность в общежительном монастыре. В необщежительных же монастырях монахи, имея общую трапезу, одежду и прочие необходимые вещи приобретали сами. Они получали на руки жалованье и часть монастырских доходов, продавали произведения своего «трудоделания». Монахи необщежительных монастырей были теснее связаны с внешним миром, вступали с ним в разные имущественные отношения и, случалось, сильно подрывали сложившиеся представления о своей праведности. Внутреннее устройство общежительных и необщежительных монастырей сильно отличалось. Настоятелей необщежительных монастырей назначал синод по представлению от епархиальных архиереев двух кандидатов. Настоятель общежительного монастыря избирался монахами преимущественно из своей среды, а в случае необходимости — из другого монастыря, тоже общежительного. Представляя в синод избранного кандидата, архиерей мог выразить несогласие и назвать своего кандидата, но не иначе как из того же монастыря. Окончательное решение принимал святейший правительствующий синод. При такой строгокорпоративной структуре братской общины монахов в общежительном монастыре, положение начальника монастыря, избираемого из среды монахов ими самими и управляющего монастырем при участии самой общины монахов, был более устойчивым и легитимным, чем положение настоятеля необщежительного монастыря.

Монастыри подразделялись также и по своей специализации на миссионерские и единоверческие, «исправительные», «рабочие». Под миссионерскими и единоверческими монастырями понимались монастыри, занимавшиеся распространением православия на иноверческое население, проживавшее на территориях, присоединяемых к Российской Империи, а так же по отношению к староверам - для обращения их из раскола. По указам Петра I в монастыри отправляли умалишенных, престарелых и увеченных преступников. В 1766 году по указу Екатерины II при Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре было создано арестантское отделение, «куда надлежало переместить сосланных для исправления в уме в разные монастыри колодников, с целью лучшего за ними присмотра и сохранения их жизни, равно, чтоб от них, по безумию их, вреда кому учинено не было». Согласно указам святейшего правительствующего синода в монастырь для увещевания и вразумления отправлялись за отступление от православия, «совращение» в раскол, уклонение от исповеди и причастия, нечаянное убийство, покушение на самоубийство, жестокой обращение мужа с женой или жены с мужем, незаконное сожительство, принуждение родителями детей к браку или к пострижению в монашество. В связи с тем, что 2 июня 1897 года был принят закон об изменении в судопроизводстве по делам о несовершеннолетних преступниках и мерах их наказания, было установлено, что в местностях, где отсутствуют приюты и колонии для несовершеннолетних преступников или в них мало мест, малолетние преступники в возрасте от 10 до 14 лет могут отбывать наказание «в монастыре их исповедания» - даже в случае тяжких преступлений. Если же преступление совершено «без разумения», то в монастыре мог оказаться и семнадцатилетний правонарушитель. Для предварительного заключения монастырь мог использоваться для любых преступников в возрасте от 10 до 17 лет. «Избрание православных монастырей для помещения в них несовершеннолетних производится по предварительном соотношении с местными архиереями». Таким образом «исправительные» монастыри использовались государственной и церковной властью в роли своеобразных тюрем для лиц духовного звания, для несовершеннолетних лиц от 10 до 14 лет совершивших правонарушения, для лиц совершивших церковные преступления; как места для содержания умалишенных из духовного и дворянского сословий. «Рабочие» монастыри, окончательно сформировавшиеся к концу XVIII - началу XIX века, особое внимание уделяли рациональному ведению хозяйства, сосредотачивая все силы монашествующих на хозяйственных делах, в ущерб идее монастырского отрешения от мира.

История появления и становления монашества на Руси. Вся история монашества на Руси подразделяется на несколько достаточно больших этапов: первый - с 988 года и до второй половины XV века; второй - со второй половины XV века и до начала XVIII века; третий - с 1701 года и до начала XX века; четвертый - с 1917года по 1988 год; и последний, пятый этап - с 1988 года по настоящее время.

Первый этап. На Руси монастыри начинают возникать в конце X — начале XI веков. Первое сообщение о существовании монастырей на Руси содержится в «Слове о законе и благодати» митрополита Иллариона. Он упомянул, что при князе Владимире «манастыреве на горах сташа, черноризьци явишася». Сын Владимира Ярослав Мудрый основал в Киеве Георгиевский и Ирининский монастыри, в 1051 году был основан Киево-Печерский монастырь, ставший первой общежительной и наиболее крупной и почитаемой русской обителью.

В Древней Руси монастыри имели важное значение в деле распространения образования и сохранения благочестия, они были сосредоточием письменности. Монастырские архивы представляют из себя важнейший источник наших сведений о древней истории России. В домонгольский период в Киеве существовало до 18 монастырей, примерно такое же количество имелось и в Новгороде. Всего же на Руси в тот период было основано около 70 монастырей. Все они находились в крупных городах, преимущественно стольных, или их ближайших пригородах. Подавляющее большинство обителей были ктиторскими. В роли ктиторов, выделявших деньги на строительство монастырей и содержавших монахов на свои средства, выступали князья и епископы. За ктиторов возносили молитвы, монастыри служили так же ктиторскими усыпальницами. Поэтому углубление феодальной раздробленности вело к росту числа монастырей. Во второй половине XIV - начале XV века наблюдается значительный рост монастырей - не ктиторских, а возникавших по личной инициативе основателей. Один из первых таких монастырей, Троицкий, был основан преподобным Сергием Радонежским. С его деятельностью был связан быстрый рост русского монашества. В этот период были основаны наиболее известные монастыри Руси: Троице-Сергиева лавра, Кирилло-Белозерский, Соловецкий, Иосифо-Волоколамский монастыри и другие. Крупнейшие из них являлись в средние века центрами культуры, письменности, собирали значительные библиотеки (Киево-Печерская лавра, Новгородский Юрьев монастырь и др.). По подсчетам В.О. Ключевского, в XIV веке было основано 42 городских и 42 пустынных монастыря, в XV веке – 27 городских и 57 пустынных. Преимущественными районами строительства были центральная часть Московского княжества, Заволжье и русский Север. Экономически к середине XIV века, с ослаблением зависимости Руси от Орды и укреплением Московского княжества, появилась возможность использовать дополнительные источники дохода за счет собственного хозяйства. Определенное значение имели ханские льготы для «церковных людей» - ярлыки ханши Тайдулды Феогносту в 1351 году; хана Бердибека Алексию в 1357 году.

Монгольское нашествие прервало естественное течение монастырской жизни: многие монастыри были разрушены вместе с городами, многие пострадали от погрома и опустошения, не все монастыри XI — XIII вв. были впоследствии восстановлены. За вторую половину XIII— первую половину XIV в. сведений о монастырях очень мало, но значение монашества в духовной, нравственной и социальной жизни сохранялось во всей полноте. Об этом, в частности, свидетельствует тот факт, что в 80-х гг. XIII в. при составлении русской редакции Кормчей книги в комплекс статей, дополнявших тексты традиционного состава, был включен Студийский устав и другие статьи, посвященные монашеству, в т. ч. и обшежительному. Прямых сведений о типе монастырей этого времени и их «чине» нет, но в практике преобладали, по-видимому, принципы особножительства, или же они дополнялись чертами общежительства. Большинство из них, как и в предыдущий период, были городскими (или находящимися в непосредственной близости от городов) по местоположению и ктиторскими, преимущественно княжескими или боярскими, по типу основания и материального обеспечения. Монастыри, предназначенные быть княжескими или боярскими родовыми усыпальницами, местом пребывания в старости, имели больше предпосылок для упрочения особножительства, возможность поступления в них была, ограниченной и обусловленной размером вклада.

Возрождение монашества началось лишь со 2-й половины — конца XIV в. в результате деятельности свт. Алексия Московского и прп. Сергия Радонежского,что совпало с началом национального возрождения Руси, преодоления ордынского ига. Всего с XIV – середины XV вв.было основано около 180 новых монастырей. Возникая в местах пустынных они содействовали и хозяйственному освоению новых земель.

Согласно принятому в православии уставу св. Василия Великого, монахи добровольно принимают на себя три обета: целомудрия, послушания своему начальству и старшей братии и нестяжательности, т.е. отказа от всякой собственности. Так как к монашеству стремятся люди в целях самоисправления и усовершенствования в духовной жизни, то даже самый порочный член церкви может быть пострижен. При этом от постригаемого не требуется никаких специальных знаний и образования. В этот период пострижение монашествующих лиц происходит исключительно согласно церковному праву, государство в процесс пострижения не вмешивается.

Порядок жизни монашествующих, обязанности и положение в церкви определялись особыми уставами и правилами, заимствованными из греческой церкви. На Востоке монастырская жизнь впервые была регламентирована Святым Василием Великим, составившим 55 пространных и 313 кратких правил для монастырей и монахов, эти правила в большей степени имели нравственное значение; они и составляли канон для православного монашества.

Второй этап. К XV - XVI веках в России появляются и свои самостоятельные монашеские уставы, но базой для их возникновения продолжают оставаться уставы Святых Василия Великого и Пахомия. Появляющиеся уставы регламентируют жизнь общежительных монастырей, в связи с чем их внедрение вызывает трудности, а достаточно часто и открытое сопротивление монашества.

В конце XV – начале XVI веков на Руси возникают два направления в монашестве: «стяжатели» и «нестяжатели». «Нестяжатели» во главе с Нилом Сорским и Вассианом Косым (Патрикеевым) выступали за отказ церкви от всех земных богатств, так как это противоречит христианскому учению и подрывает нравственный авторитет церкви. Они считали, что монахи должны содержать себя сами, обрабатывая землю, изготавливая необходимую утварь или прося милостыню. «Стяжатели» или «иосифляне», по имени своего предводителя Иосифа Волотского, выступали за крепкие, богатые монастыри, которые будут твердой оперой для сильной княжеской власти. Церковный собор 1503 года, обсуждавший этот спор, отринул предложение «нестяжателей» о ликвидации монастырского землевладения. Иван III также отказался от поддержки Нила Сорского, в благодарность получив поддержку церкви, ставшей опорой великокняжеской власти.

В XVI веке среди новооснованных обителей по-прежнему преобладают пустынные – 51 (и 35 городских)[34]. География распространения монастырей расширяется за счет присоединенных к государству областей Нижнего и Среднего Поволжья, затем Сибири. В этих областях, как правило, монастыри были городскими и закладывались с новыми городами. По данным И.К. Смолича, за вторую половину XVI века в Понизовье появились 21 город и 31 монастырь[35]. Основание монастырей на новых землях становится государственной политикой: из 101 монастыря возникших в Понизовье за XVI – XVII века 95 были отстроены по указам и на средства центральной власти. Число мужских монастырей в несколько раз превышало число женских, имелись так же смешанные монастыри.

В XVII веке было основано почти столько же новых монастырей, сколько за три предшествующих столетия. Заметен территориальный сдвиг распространения монастырей на южные окраины: появляются монастыри в городах по засечным чертам.

В XVI – XVII веках многие русские монастыри были крупными хозяйствами, владеющими значительным числом крестьян и большими земельными угодьями. С этого периода государство всячески пытается ограничить монастырские владения о чем говорят периодически принимаемые указы: в середине XVI века монастырям запрещают приобретать новые вотчины без ведома царя; затем по указу 1508 года были изъяты монастырские земли, приобретенные у служилых людей, в середине XVII века запретили постригающимся в монахи отдавать свои земли монастырю, владения должны были оставаться родственникам, в этот же период создается монастырский приказ, который по задумке своего создателя должен был заниматься управлением монастырским вотчинами. Но в этот период еще отсутствуют государственные ограничения для пострижения в монашество.

Третий этап. К началу XVIII века в России насчитывался 1201 монастырь, из них 965 мужских и 236 женских монастырей[36].

Именно в этот период происходят основные изменения в деятельности русской православной церкви в целом, особенно православных монастырей, данные изменения происходили под влиянием светской власти и были закреплены законодательно.

Церковная реформа Петра Великого создала государственную церков­ность в России, и в этом заключались предпосылки того, что церковные учре­ждения, силы и имущество впредь будут служить не только Церкви, но и госу­дарству[37]. 25 января 1721 г. можно считать днем рождения государственной церковности в России, потому что в этот день «Духовный регламент» стал основным законом, определявшим место Русской Церкви в империи, хотя от­дельные частные реформы, касавшиеся монастырей, уже шли к тому времени полным ходом.

Петровское законодательство обратило большое внимание на упорядочение юридического положения монашествующего духовенства, причем чисто хозяйственный взгляд прави­тельства на подданных, требовавший непременного участия всех в государственном дел, строго наблюдавший, чтобы никто не уклонялся от государственной службы, никто „в избытке не был", встал, как верно заметил Кедров Н., в прямое противоречие с идеею монастырского отречения от мира[38].

Мнение Петра I о монашестве как церковном установлении было сформули­ровано сравнительно поздно, а именно в указе от 31 января 1724 г., который составлен совместно Петром и Феофаном Прокоповичем[39]. Уже заглавие этого указа весьма характерно: «Объявление, когда и какой ради вины начался чин монашеский, и каковой был образ жития монахов древних, и како нынешних исправить, хотя по некоему древним подобию, надлежит». Это было не что иное, как запоздавшее обоснование уже предпринятых и заодно е