На вершине политического Олимпа: 70-летие Сталина

 

Данную главу следует, очевидно, завершать на бравурной ноте. На фоне всего того, что было описано ниже, наступил апогей сталинской политической карьеры – его 70-летие. Писать об этом подробно нет смысла как из-за отсутствия сколько-нибудь ценного исторического материала, так и по той причине, что он какими-то неведомыми знаками обозначал приближение его физического конца. Перефразируя слова великого Данте, можно выразиться так: земной свой путь пройдя почти до конца, он очутился на вершине политического Олимпа, и пришло время подвести главные итоги пройденного пути. Однако Сталин не отличался склонностью подводить итоги пройденного. Он считал, что это – всего лишь знаковый рубеж во всей его политической деятельности, а отнюдь не повод делать какие-то обобщающие умозаключения. Возможно, он видел себя не на Олимпе, а на политической Голгофе (не в христианском понимании этого святого места), где ему придется расплачиваться за все содеянное им отнюдь не во благо человека. Каким бы жестким и жестоким человеком, политическим и государственным деятелем он ни был, полагаю, угрызения совести отнюдь не были ему абсолютно чужды и незнакомы. Хотя каких-либо свидетельств, исходящих от самого вождя, мы и не встретим. Под его деятельностью в этот период можно подвести определенную черту, но никак нельзя ставить финальную точку. Как показали дальнейшие события, в его голове рождались многие громадные проекты, воплотить в жизнь которые он собирался еще при своей жизни.

Соратники вождя задумали отметить его юбилей с широким размахом, на который у них хватало фантазии. В советской (да и не только в советской) печати уже за много месяцев до наступления годовщины 70-летия началась фактически никогда и не прекращавшаяся кампания по возвеличиванию вождя. Можно счесть за лицемерие и лукавство его слова, высказанные в феврале 1946 года в его ответе на письмо одного советского военного специалиста Разина, обратившегося к нему с просьбой осветить ряд теоретических вопросов военного искусства. Сталин тогда как бы в сердцах выругался: «Режут слух дифирамбы в честь Сталина – просто неловко читать»[844]. Впрочем, читать подобные дифирамбы ему приходилось и раньше, и они и тогда тоже не могли не резать слуха. Но, видимо, вождь терпеливо сносил свою тяжелую долю, понимая, что все это – неотъемлемые атрибуты и символы его абсолютной власти.

Но в месяцы и дни, предшествовавшие юбилейной годовщине, кампания восхваления вождя буквально во всем и везде приняла поистине невиданные характер и масштабы: тысячи, а может быть и миллионы, приветствий и поздравлений нескончаемым потоком шли в его адрес от организаций, предприятий, республик, городов и сел, от отдельных граждан и т.д. Словом, вся страна торжественно отмечала его юбилей, и мне кажется, что ни один земной властитель не удостаивался таких почестей и эпитетов. Хотя кое-кто пытался представить дело так, что мероприятия якобы отличаются большой скромностью.

Как и принято в таких случаях, Центральный Комитет партии и Совет Министров СССР обратились с приветствием к великому вождю и учителю, продолжателю бессмертного дела Ленина. В нем в концентрированном виде перечислялись все его заслуги перед страной, все, что было достигнуто под его руководством. В нем, в частности, особо отмечалось: «С величайшей твёрдостью и проницательностью направляешь ты, товарищ Сталин, внешнюю политику Советского Союза, борясь за мир и безопасность больших и малых народов. Неизмеримо вырос международный авторитет СССР, как оплота мира и демократии. Трудящиеся капиталистических и колониальных стран видят в тебе верного и стойкого поборника мира и защитника жизненных интересов народов всех стран. Ты зажёг в сердцах всех простых людей земного шара непоколебимую веру в правое дело борьбы за мир во всём мире, за национальную независимость народов, за дружбу между народами…

Великий корифей науки! Твои классические труды, развивающие марксистско-ленинскую теорию применительно к новой эпохе, эпохе империализма и пролетарских революций, эпохе победы социализма в нашей стране, являются величайшим достоянием человечества, энциклопедией революционного марксизма. В этих произведениях советские люди и передовые представители трудящихся всех стран черпают знания, уверенность, новые силы в борьбе за победу дела рабочего класса, находят ответы на самые жгучие вопросы современной борьбы за коммунизм. Твои труды по национально-колониальному вопросу как яркий светоч освещают путь национально-освободительного движения народов колониальных и зависимых стран. Гигантские успехи сил мира, демократии и социализма озарены ленинско-сталинской революционной мыслью»[845].

Члены и кандидаты в члены Политбюро опубликовали свои статьи в газете «Правда» и журнале «Большевик». Каждый, разумеется, по профилю своих обязанностей, которые ложились на него в высшем руководстве. Бросилась в глаза одна деталь, на которую многие обратили внимание: в перечне лиц, которые заняли место в президиуме торжественного собрания 21 декабря, вторым после вождя был назван Молотов. А в газетных и журнальных публикациях на первом месте стояла не его статья, а статья Маленкова. Конечно, сделано это было не по недосмотру, а вполне сознательно, видимо, чтобы подчеркнуть, что отныне Маленков занимает в партийной иерархии второе место после Сталина, а не Молотов.

Разумеется, все члены руководства не жалели эпитетов, чтобы как можно ярче и лучше отразить роль Сталина и его заслуги. Однако, по существу, все статьи носили довольно сухой, а подчас и откровенно скучный характер. Несколько отличился, как всегда, Н. Хрущев. Он особый акцент сделал на том, как внимательно вождь относился к восстановлению разрушенных городов и сел страны. Хрущев писал: «Никогда не забыть, как товарищ Сталин готовил невиданные по своим масштабам восстановительные работы на освобождённой от врага советской земле. Ещё наши наступающие войска находились далеко от того или иного района Украины или Белоруссии, Молдавии или Смоленщины, а товарищ Сталин уже разрабатывал планы восстановительных работ в этих районах. Он повседневно интересовался, проверял, что делается для того, чтобы быстрее развернуть восстановление разрушенных врагом городов, предприятий, колхозов, требовал ускорить завоз в освобождённые районы промышленного оборудования, тракторов, сельскохозяйственных орудий, семян для колхозов»[846].

На официальном уровне 2 декабря 1949 г. был принят указ Президиума Верховного Совета об образовании Комитета в связи с 70-летием со дня рождения И.В. Сталина. Согласно этому указу в него вошли высшие партийные руководители, а также наиболее видные представители общественности – рабочие, заслуженные колхозники, деятели искусства и литературы, представители военных и т.д. – всего 75 человек во главе с Н.М. Шверником – председателем Президиума Верховного Совета[847]. На комитет была возложена обязанность по разработке и организации проведения мероприятий, связанных с юбилеем.

На заседании Комитета 17 декабря 1949 г. были намечены основные мероприятия, связанные с 70-летием Сталина. Стенограмма заседания Комитета позволяет воссоздать наиболее любопытные моменты, которые обсуждались на заседании. Председатель Комитета сообщил следующий план намеченных мероприятий.

«Позвольте мне сообщить о тех мероприятиях, которые намечаются к проведению в связи с семидесятилетием товарища Сталина.

21 декабря с.г. в Москве, в Большом театре предполагается провести торжественное заседание ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР, Президиума ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ, Президиума Верховного Совета РСФСР, Совета Министров РСФСР, МК и МГК ВКП(б), Московского областного и городского Советов депутатов трудящихся, МК и МГК ВЛКСМ совместно с представителями партийных, общественных организаций и Советской Армии. Торжественное заседание открыть в 7 часов вечера. Предусмотреть следующий порядок проведения торжественного заседания: вступительная речь Председателя Комитета, приветствия от союзных республик, профсоюзов, молодежи, пионеров, Советской Армии, Москвы и Ленинграда. Затем выступления представителей иностранных делегаций и сообщение о полученных приветствиях в связи с семидесятилетием Иосифа Виссарионовича Сталина.

Второе – провести 22 декабря с.г. в Кремле правительственный прием, начав его в 9 часов вечера.

Третье. В связи с семидесятилетием со дня рождения товарища Сталина и учитывая его исключительные заслуги в деле укрепления и развития Союза Советских Социалистических Республик, строительстве коммунизма в нашей стране, организации разгрома немецко-фашистских захватчиков и японских империалистов, а также в деле восстановления и дальнейшего подъема народного хозяйства СССР в послевоенный период, Президиум Верховного Совета СССР принял решение о награждении товарища Сталина орденом Ленина.

Предлагается также учредить 5 – 10 международных Сталинских премий „За укрепление мира между народами“»[848].

Особенным рвением отличался на заседании Комитета С.М. Буденный: «Я предлагаю в честь семидесятилетия со дня рождения товарища Сталина соорудить в нашей стране памятники там, где шли решающие сражения, в которых участвовал сам товарищ Сталин, но памятники военные. Скажем, в местах, где был товарищ Сталин, когда шли сражения против Юденича, на юге – против Деникина, на западе – против поляков. Вот в этих местах надо создать военные памятники. Одно замечание. У нас почему-то привыкли изображать товарища Сталина неподвижным, в шинели и одного. Надо показать его с войсками, на важнейших направлениях, где решались судьбы армий врагов, как в гражданской, так и в Отечественной войне. Это первое предложение.

Вношу на обсуждение второе предложение: учредить орден товарища Сталина, который будет даваться и военным и гражданским лицам за выдающиеся заслуги перед Родиной.

Третье предложение – присвоить товарищу Сталину звание Народного Героя. У нас существуют звания – Герой Социалистического Труда, Герой Советского Союза, а товарищ Сталин – Народный Герой»[849].

Как видно, герой гражданской войны совсем разошелся и утратил чувство меры. В какой-то степени к чувству реальности косвенно призвал Молотов, заявивший: «Я думаю, товарищи обратили внимание в сообщении товарища Шверника о характере празднования семидесятилетия товарища Сталина на то, что намеченные в предварительном порядке мероприятия отличаются чрезвычайно большой скромностью. И это отвечает духу и желаниям самого товарища Сталина.

…Было бы неправильно также идти против желания товарища Сталина, выраженного им в смысле скромности тех мер, которые здесь намечены, по линии расширения этих мер и отхода от той общей установки насчет мероприятий в честь семидесятилетия товарища Сталина, о которой говорил товарищ Шверник.

Поэтому, чтобы быть ближе к тому, что соответствует этому дню и желанию товарища Сталина, нам надо ограничиться намеченными мероприятиями. У нас есть много средств выразить наши чувства, наши мысли и наши желания и в этот день, и до этого дня, и после этого дня. Я думаю, что этот день покажет, насколько он воодушевил народные массы в нашей стране и за пределами нашей страны для выражения тех желаний и дум, которые есть у широких народных масс.

Что касается отдельных мероприятий, то я предлагаю ограничиться теми рамками, которые наметил здесь товарищ Шверник, и в этих рамках выделить для обсуждения на нашем Комитете вопрос о торжественном заседании и вопрос об учреждении новых международных Сталинских премий, премий мира. Последний вопрос имеет огромное политическое значение не только для нашей страны, но и для всего мира. Он будет отражать наиболее глубокие думы и стремления народных масс в настоящее время, будет отвечать желаниям всего нашего народа»[850].

Полагаю, что и намеченные мероприятия уже далеко превосходили известные рамки «скромности» вождя.

Затем участники заседания Комитета перешли к обсуждению вопроса об учреждении международных Сталинских премий «За укрепление мира между народами». Было решено учредить пять – десять ежегодных международных Сталинских премий «За укрепление мира между народами», присуждаемых гражданам любой страны мира, независимо от их политических, религиозных и расовых различий, за выдающиеся заслуги в деле борьбы против поджигателей войны и за укрепление мира.

Установить, что лица, награждаемые международной Сталинской премией, получают:

а) диплом лауреата международной Сталинской премии;

б) золотую нагрудную медаль с изображением Иосифа Виссарионовича Сталина;

в) денежную премию в размере 100 тысяч рублей.

Установить, что международные Сталинские премии «За укрепление мира между народами» присуждаются специальным Комитетом по международным Сталинским премиям, образуемым Президиумом Верховного Совета СССР из представителей демократических сил различных стран мира.

Присуждение премий производить в день рождения Иосифа Виссарионовича Сталина – 21 декабря каждого года.

Первые премии присудить в 1950 году[851].

Затем обсуждение приняло чуть ли не мистический характер. Процитирую соответствующий пассаж из стенограммы:

«Г.В. АЛЕКСАНДРОВ. Можно высказать пожелание, чтобы первую премию присудили товарищу Сталину.

А.И. МИКОЯН. Сталинскую премию и ему же присуждать?

Г.М. МАЛЕНКОВ. Присуждать будет специальный Комитет. Он рассмотрит, может быть, и будет такое предложение.

Н.М. ШВЕРНИК. Других возражений нет? Предложение принимается.

Я хочу огласить Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении товарища Сталина:

„В связи с семидесятилетием со дня рождения товарища Иосифа Виссарионовича Сталина и учитывая его исключительные заслуги в деле укрепления и развития Союза Советских Социалистических Республик, строительстве коммунизма в нашей стране, организации разгрома немецко-фашистских захватчиков и японских империалистов, а также в деле восстановления и дальнейшего подъема народного хозяйства СССР в послевоенный период, наградить товарища Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА орденом Ленина“.

Г.М. МАЛЕНКОВ. Принять к сведению.

ЧЛЕНЫ КОМИТЕТА: „Принять“»[852].

Члены Комитета были проинформированы о том, что от общественных и государственных организаций поступили различные предложения в связи с 70-летием вождя. В частности, Президиум Правления Союза советских архитекторов предлагал:

1) соорудить в Москве монумент Победы советского народа в Великой Отечественной войне в честь творца победы – товарища И. В. Сталина;

2) принять предложение коллектива строителей нового высотного здания Московского Государственного Университета об увенчании этого здания монументальной скульптурой И.В. Сталина;

3) создать в Москве проспект Сталина по трассе Центральной магистрали, проходящей от площади Дзержинского через площадь Свердлова, Охотный ряд, Моховую, Волхонку к Дворцу Советов и далее к Ленинским горам;

4) построить в Москве Музей Сталина, отражающий жизнь и деятельность И.В. Сталина;

5) учредить Международную премию имени Сталина за выдающиеся прогрессивные произведения искусства и литературы, активно способствующие борьбе за мир и народную демократию[853].

Коллектив Московского архитектурного института предложил установить ежегодный Всенародный праздник, посвященный дню рождения товарища И.В. Сталина. Кроме того, он предложил создать в столице СССР, городе Москве, Дворец жизнедеятельности товарища И.В. Сталина для отражения в нем жизненного пути товарища Сталина, его политической и государственной деятельности, научных трудов и подарков трудящихся. Этот музей как раз и стал музеем подарков Сталину, которые присылались со всего мира. Надо признать, что этот музей пользовался особой популярностью и чрезвычайно высокой посещаемостью. В дальнейшем в ходе десталинизации музей был ликвидирован, а его экспонаты разлетелись по разным местам[854].

Много можно было бы перечислять предложений, исходивших со всех концов нашей страны, да и многих других стран. Но всему приходит свой логический конец. Наступил день 21 декабря 1949 г. В Большом театре появился Сталин со своими соратниками, причем первым после вождя упоминался Молотов. Затем к ним присоединились главы делегаций братских стран и представители наиболее крупных коммунистических партий. Сталин сел не в середине ряда, а чуть в стороне – около него были Мао Цзэдун и Хрущев. Вождь ничем особенным себя не отмечал, изредка перекидываясь фразами с сидевшими рядом с ним. Словом, вел себя подчеркнуто скромно и так же скромно принял преподнесенные ему детьми цветы. Порой создавалось впечатление, что все это его каким-то образом тяготит, но он стоически переносит тяжелые муки славы.

Апогеем празднества явилась речь Шверника, которую стоит подробно процитировать, поскольку в ней нашла отражение квинтэссенция всех дифирамбов в адрес великого вождя. Шверник сказал:

«Разрешите мне от вашего имени, от имени всего советского народа горячо поздравить Иосифа Виссарионовича Сталина с днем его славного семидесятилетия и от всего сердца пожелать ему доброго здоровья и многих лет жизни на счастье и радость нашего народа и трудящихся всего мира. (Все встают, бурные, продолжительные аплодисменты. Возгласы: „Великому Сталину ура!“)

Сегодня самые заветные мечты и наилучшие пожелания советских людей связаны с именем вождя, учителя и друга, самого близкого и беспредельно дорогого нам Иосифа Виссарионовича Сталина, чей гений и несокрушимая воля неудержимо ведут наш народ вперед, к победе коммунизма. (Бурные аплодисменты.)

Более пятидесяти лет своей жизни товарищ Сталин посвятил делу пролетарской революции, делу рабочего класса, делу трудового народа.

Вместе с Лениным товарищ Сталин создал могучую большевистскую партию и вооружил ее подлинно революционной теорией. Вместе с Лениным товарищ Сталин руководил героической борьбой большевистской партии за установление диктатуры пролетариата, за победу Советской власти.

В годы гражданской войны и интервенции товарищ Сталин вместе с Лениным поднял народ на разгром сил буржуазно-помещичьей белогвардейщины и иностранных империалистических захватчиков.

Товарищ Сталин вместе с Лениным заложил основы Советского социалистического государства рабочих и крестьян, создал и укрепил Союз Советских Социалистических Республик, основанный на нерушимой братской дружбе и сотрудничестве свободных народов.

После смерти Ленина все заботы по руководству партией и государством легли на товарища Сталина. Под его мудрым руководством коммунистическая партия большевиков, преодолевая многочисленные трудности на своем пути, смело повела рабочий класс и всех трудящихся вперед, по ленинскому пути. (Бурные аплодисменты.)

В упорной борьбе с презренными врагами революции, с врагами народа, пытавшимися повернуть нашу страну назад к буржуазным порядкам, товарищ Сталин отстоял и развил ленинизм, развил ленинскую теорию о возможности победы социализма в одной стране, вооружил этой теорией партию и миллионные массы трудящихся и претворил ее в жизнь.

Под руководством товарища Сталина большевистская партия осуществила социалистическую индустриализацию страны, техническую реконструкцию всего народного хозяйства, объединила многомиллионные массы крестьянства в колхозы, обеспечила победу социализма в СССР и навсегда уничтожила эксплуатацию человека человеком, ликвидировала безработицу и нищету, создала широкие возможности для роста зажиточной и культурной жизни народа.

В результате победы социализма создалось и укрепилось морально-политическое единство советского общества, упрочилась дружба народов.

В дни Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков и японских империалистов товарищ Сталин принял на себя главное командование вооруженными силами славной советской Родины, предстал перед миром, как вождь могучего народа, как величайший стратег и полководец всех времен, непревзойденный творец самой передовой советской военной науки. (Бурные аплодисменты.)

Под руководством товарища Сталина советские войска не только изгнали оккупантов с родной земли, но и освободили народы от фашистского ига.

Под влиянием этой победы рабочие и крестьяне стран Центральной и Юго-Восточной Европы и Китая, руководимые коммунистическими партиями, свергли ненавистные им реакционные правительства, утвердили свою народно-демократическую власть.

Советский народ, под руководством большевистской партии, уверенно идет вперед, добивается выполнения великих сталинских планов, направленных на дальнейшее развитие производительных сил и преобразование природы для того, чтобы поставить их на службу человеку.

Под руководством товарища Сталина на широкой основе развивается в нашей стране наука и техника, опирающаяся на производство, постоянно расширяется связь ученых с передовыми рабочими и специалистами.

Всеми своими успехами советский народ обязан коммунистической партии большевиков, воспитанной и закаленной в боях Лениным и Сталиным. Неиссякаемым источником энергии, поднимающим советский народ на новые подвиги, служит многогранная и выдающаяся деятельность Иосифа Виссарионовича Сталина. (Бурные аплодисменты.)

Имя Иосифа Виссарионовича Сталина стало для нас самым близким, самым родным. Оно поднимает нас на вдохновенный ТРУД, укрепляющий могущество нашей социалистической Родины.

Имя Сталина зажигает сердца миллионов советских людей, поднимает их на борьбу за победу коммунизма. (Бурные аплодисменты.)

С именем Сталина связаны надежды трудящихся всего мира, борющихся за освобождение от капиталистического рабства. Все передовое человечество видит в товарище Сталине знамя борьбы за свободу и демократию, за мир между народами. (Аплодисменты.)

Слава гениальному мыслителю и вождю коммунизма, нашему учителю и другу, родному и любимому Иосифу Виссарионовичу Сталину! (Все встают. Бурные овации. По залу волнами перекатываются возгласы: „Ура!“ в честь товарища Сталина)»[855].

Затем начались выступления представителей общественности, ученых и деятелей искусств. После них наступила очередь тех, кто представлял братские страны и партии. От них первым выступил Мао Цзэдун, приехавший в Москву буквально за несколько дней до юбилея. Его речь я процитирую, кроме всего прочего, и по той причине, что Д. Волкогонов в своей книге допустил фактическую ошибку и придал ей некое мистическое значение. Он писал: «Весь вечер в зале звучало: „гений“, „гениальный мыслитель и вождь“, „гениальный учитель“, „гениальный полководец“… Только Мао Цзэдун назвал его „великим“. Может быть, в этом был потаенный смысл?»[856]

Стоит привести полный текст приветствия лидера китайских коммунистов 21 декабря, чтобы убедиться, что такого эпитета он к Сталину не применял. Вот лаконичный текст его речи:

«Дорогие товарищи и друзья!

Я всем сердцем рад тому, что мне представилась возможность принять участие в торжественном собрании, посвященном семидесятилетию со дня рождения товарища Сталина (бурные аплодисменты).

Товарищ Сталин является учителем и другом народов всего мира. Ему принадлежат развитие революционной теории марксизма-ленинизма и в высшей степени выдающийся, колоссальный вклад в дело международного коммунистического движения.

Китайский народ в борьбе против угнетателей всегда глубоко и остро чувствовал и чувствует всю важность дружбы товарища Сталина.

Разрешите мне от имени китайского народа и Коммунистической партии Китая в этот торжественный час поздравить товарища Сталина с семидесятилетием со дня рождения и пожелать ему здоровья и долгих лет жизни (бурные аплодисменты).

Позвольте выразить пожелания счастья и процветания нашему великому союзнику – Советскому Союзу, возглавляемому товарищем Сталиным»[857].

Как видим, китайский лидер назвал не Сталина, а возглавляемый им Советский Союз великим союзником. Так что какой-либо потаенный смысл здесь видеть просто смешно, ибо отсутствовал сам предмет всевозможных спекуляций по самым различным поводам. Видимо, не там искал Д. Волкогонов источник потаенных смыслов.

Присутствующих, да и не только их, но, можно сказать, весь мир, поразило то, что юбиляр никак не отреагировал на столь бурный поток славословий в свой адрес. В связи с этим весьма характерную картину рисует в своих воспоминаниях Д. Шепилов, который был участником данного действа. В своих воспоминаниях он писал:

«А когда отзвучали речи, президиум заседания и весь зал стоя долго рукоплещет Сталину. Все ожидали, что вот сейчас он взойдет на трибуну и произнесет свою, как всегда, ювелирно отделанную речь. Или скажет хотя бы несколько благодарственных фраз. Или простое „спасибо“ за теплоту и сердечность, с которыми обратились к нему все выступавшие гости со всего мира. Но Сталин не идет к трибуне. Глядя безучастным взглядом в зал, он медленными движениями хлопает в ладоши. Овации нарастают. Сталин не меняет ни выражения, ни позы. Зал неистовствует, требуя выступления. Сталин сохраняет свою невозмутимость. Так проходит три, семь, не знаю, сколько минут. Наконец Шверник объявляет заседание закрытым. Потом еще долгие-долгие месяцы в „Правде“ печатались огромные перечни поздравительных телеграмм Сталину в связи с 70-летием»[858].

Откровенно говоря, я не нахожу мотивов, объясняющих такое поведение Сталина. Особенно, если сопоставить нынешнюю его реакцию на поздравления с его благодарностью в связи с 50-летием. Тогда он почти в полумистической манере давал, можно сказать, клятву на крови. (См. соответствующий раздел в томе II.) Видимо, сейчас делать подобного рода заявления ему было уже ни к чему: на дворе стояла другая политическая погода, а точнее сказать, совершенно иной политический климат. Он был единственным богом на советском политическом Олимпе, и в отличие от древнегреческой мифологии, где, помимо главного бога Зевса, фигурировали и другие весьма почитаемые божества, здесь все его соратники отнюдь не были богами, а всего лишь исполняли роль прислужников при главном божестве. И верховный правитель уже не нуждался в том, чтобы доказывать свою преданность идеалам коммунизма, как это было в прежние круглые юбилеи. Сейчас преданность ему самому лично выступала в качестве высшего критерия преданности идеалам того учения, которое он стал олицетворять уже на каком-то полубожественном уровне.

Однако это лишь небольшое отступление. Продолжу краткое изложение главных мероприятий юбилея. На следующий вечер, 22 декабря 1949 г., состоялся, как и было запланировано заранее, торжественный прием с самым широким кругом избранных гостей. Вот как описывала газета «Правда» это мероприятие:

«В Георгиевский зал входят товарищ И.В. Сталин, товарищи В.М. Молотов, Г.М. Маленков, К.Е. Ворошилов, Л.П. Берия, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, Н.С. Хрущев, Н.А. Булганин, Н.М. Шверник, А.Н. Косыгин, М.А. Суслов, П.К Пономаренко, М.Ф. Шкирятов.

Участники приема бурной, продолжительной овацией приветствуют товарища И.В. Сталина, семидесятилетие которого отмечают в эти дни народы СССР и трудящиеся всего мира.

Тов. Н.М. Шверник, открывая прием, приглашает за стол президиума тт. Мао Цзэдуна, В. Червенкова, М. Ракоши, Г. Георгиу-Деж, В. Широкого, Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури, В. Ульбрихта, Ф. Юзвяк, В. Пееси, Ж. Копленига.

Обращаясь к собравшимся, тов. Шверник говорит:

– Товарищи! Первый тост я предлагаю за великого вождя советского народа и трудящихся всего мира, за вдохновителя и организатора побед коммунизма, родного и любимого товарища Сталина. Желаем Иосифу Виссарионовичу Сталину здоровья и долгих лет жизни на счастье и радость всего человечества!

Зал встречает эти слова бурной овацией. Все встают. Раздаются звуки оркестра.

Тов. Шверник предлагает далее тост за Центральный Комитет Коммунистической партии, за коммунистическую партию большевиков, которая привела рабочий класс к победе диктатуры пролетариата, обеспечила построение социалистического общества в нашей стране и ведет советский народ к победе коммунизма.

Тов. Шверник, поднимая бокал, предлагает тост за великий советский народ, который под руководством коммунистической партии одержал победу над фашизмом и во главе всего прогрессивного человечества ведет неустанную борьбу против поджигателей новой войны, за мир между народами, за демократию и социализм»[859]. Дальше следуют в каком-то смысле дежурные, отработанные уже тосты. Прием завершился грандиозным концертом, в котором приняли участие лучшие творческие силы советских работников искусства.

Итак, торжества завершились, но заставили о себе еще долго вспоминать и говорить. Они явились своеобразным апогеем торжества Сталина как руководителя партии и государства, убедительным доказательством триумфа его политической деятельности. На закате лет он имел полное право сказать, что жизнь была прожита не напрасно. Примечательно лишь одно обстоятельство – он никак не поблагодарил участников торжества и не сказал даже положенное в таких случаях «спасибо» или «благодарю». Но в конце концов – это был не дипломатический раут, а первостепенной важности политическое мероприятие, нацеленное на то, чтобы еще больше возвысить Сталина и гарантировать его от любых поползновений, в том числе и со стороны своих ближайших соратников. Хотя о такого рода поползновениях, на мой взгляд, всерьез говорить нет никаких оснований. Власть Сталина была абсолютной, непререкаемой и не подлежащей какой-либо критике. Эта была власть, завоеванная усилиями многих десятилетий, и покоилась она на многостороннем фундаменте. Конечно, культ самого вождя здесь играл свою важную роль, но отнюдь не он определял прочность здания нового строя. Имелись и другие мощные опоры, делавшие власть Сталина прочной, если не как сталь, то близко к этому.

В этой связи весьма сомнительной представляется мне точка зрения историка Ю. Жукова, который в различных средствах массовой информации проводит мысль о том, что фактически с 16 января 1951 года, после третьего инсульта, Сталин уже не работал. Он перестал соображать, ему отказывала память («Наш современник» № 12, 2004 г. Электронная версия). Из этого утверждения логически следует, что якобы Сталин фактически утратил свою неограниченную власть. Можно привести немало фактов и аргументов, заставляющих поставить под серьезное сомнение данное утверждение столь компетентного историка. Но я не стану углубляться в детали данной проблемы. На мой взгляд, достаточно напомнить о речи Сталина на первом пленуме ЦК после XIX съезда партии в октябре 1952 года, которая отнюдь не была короткой и которая содержала в себе исключительно важные политические положения (об этом будет идти речь в последней, 12-й главе – Н.К.), чтобы не только усомниться в убедительности версии Ю. Жукова, но и отнести ее к разряду произвольных предположений. Ю. Жуков в качестве доказательства ссылается, в частности, на речь Сталина на самом съезде, подчеркивая, что вождь с трудом произнес семиминутную речь. Конечно, он уже не был способен произносить многочасовые доклады. Однако его реальная власть заключалась не в этой его способности. Сталин отнюдь не перестал соображать, как полагает Ю. Жуков, а, напротив, судя по всему, задумал, видимо, широкомасштабную и далеко идущую программу кардинальной перетряски всей пирамиды партийной и государственной власти и сделал первые шаги на этом пути. Кроме того, тезис о том, что он перестал соображать, опрокидывается простым фактом публикации Сталиным ряда теоретических работ, написанных в последний период жизни. Короче говоря, версия Ю. Жукова выглядит более чем неубедительной и не выдерживает сопоставления с фактами.

На мой взгляд, все важнейшие решения принимались Сталиным или при его решающем участии. И это продолжалось вплоть до его финальной болезни (если она была таковой, а не чем-то иным). Конечно, объем работы, которую проводил вождь и число решений, принимаемых им, значительно сократились. Но не сократился характер самой единоличной по своей сущности власти Сталина. И он ею пользовался вплоть до своей смерти. Такова, в сущности, природа власти диктатора: она перестает существовать вместе с его физическим уходом с политической сцены. А он продолжал быть самой важной и чрезвычайно активной фигурой на этой сцене. Он, безусловно, был единственным живым «общепризнанным богом» на советском Олимпе власти. Все его соратники, какой бы чисто внешней властью они ни пользовались, в конечном счете, выполняли волю Сталина. Разумеется, это не равнозначно тому, что они начисто были лишены какой-либо реальной власти. В рамках определенных вождем полномочий они осуществляли свои функции в сфере управления государственной и партийной жизнью. Однако, еще раз подчеркну, важнейшие решения принимались или самим Сталиным, или с его личной санкции. Таков был издавна установленный порядок, существовавший на протяжении всего периода сталинской эпохи.

 

 

ГЛАВА 10.

СТАЛИН И КИТАЙ