Священный трепет и военный костюм

Энтузиазм. Священный трепет. Кто из современников, живущих в больших городах, побывавших на митингах последних лет, а, может, и помнящих иные времена: марширующие полки, торжественную присягу по красным знаменем, рядом со священным бюстиком Ильича, не испытал хоть раз в жизни этого чувства, не знает, что такое воодушевление?

Словами К. Лоренца: По спине и — как выясняется при более внимательном наблюдении, — по наружной поверхности рук пробегает «священный трепет». Человек чувствует себя над всеми связями повседневного мира: он готов все бросить, чтобы повиноваться зову Священного Долга. Все препятствия, стоящие на пути к выполнению этого долга, теряют всякую важность; инстинктивные запреты калечить и убивать сородичей утрачивают, к сожалению, большую часть своей силы. Разумные соображения, любая критика или встречные доводы, говорящие против действий, диктуемых воодушевлением, заглушаются за счет того, что замечательная переоценка всех ценностей заставляет их казаться не только неосновательными, но и просто ничтожными и позорными. Короче, как в немецкой поговорке: «Барабан подскажет мысли там, где знамя вьется».

С этими переживаниями коррелируются объективно наблюдаемые явления: повышается тонус всех поперечно-полосатых мышц, осанка становится более напряженной, руки несколько приподнимаются в стороны и слегка поворачиваются внутрь, так что локти выдвигаются наружу. Голова гордо поднята, подбородок выдвинут вперед, а лицевая мускулатура создает совершенно определенную мимику, всем нам известную из кинофильмов, — «героическое лицо». На спине и по наружной поверхности рук топорщатся кожные волосы — именно это и является объективной стороной пресловутого «священного трепета».

В священности этого трепета и одухотворенности воодушевления усомнится тот, кто видел соответствующие поведенческие акты самца шимпанзе, который с беспримерным мужеством выходит защищать свое стадо или семью. Он тоже выдвигает вперед подбородок, напрягает все тело и поднимает локти в стороны, у него тоже шерсть встает дыбом, что приводит к резкому и наверняка устрашающему увеличению контура тела при взгляде спереди. Поворот рук внутрь совершенно очевидно предназначен для того, чтобы вывести наружу наиболее заросшую сторону и тем усилить упомянутый эффект«. Все это, выходит, пугающие демонстрации (см. 3.5), то же, что, например, заглатывание воздуха, приводящее к раздуванию у мраморной лягушки вздыбливание шерсти, изгибание спины и грозное мяуканье у кошки, взъерошивание перьев у сыча, неожиданная демонстрация врагу коброй — своего капюшона, а некоторыми ядовитыми лягушками, насекомыми и так далее — ярко окрашенных участков тела: красного брюха, красных или желтых подкрылий и тому подобное.

Как уже говорилось, многие ядовитые или несъедобные животные и вообще окрашены вызывающе ярко: желтые пятна или полосы на черном фоне либо, наоборот, — черные на желтом или красном. белые полосы по красному или красное с голубым и зеленым, глазчатые черно-белые пятна. Напомним конкретные примеры: расцветку ос, пауков-крестовиков, божьих коровок, лесных клопов-»солдатиков«, саламандр. Такую окраску называют «предупредительной» потому, что она, действительно, выполняет роль сигнала: «Не трогай, не ешь: ядовито или несъедобно». Доказано, что разные животные, в том числе приматы, относятся с опаской к «предупредительно» окрашенным существам, причем в ряде случаев даже без всякого предварительного обучения.

Все это, в какой-то мере, объясняет назначение боевой татуировки и одеяний воинов от древнейших времен и до наших дней. Угрожающие контрастные рисунки на щитах и броне, страусовы перья и конские хвосты на шлемах или, позже, на киверах, султаны; ярко-красные, синие или черные мундиры с резко контрастирующими, белыми или желтыми аксельбантами, выпушками, эполетами, перевязями. У польских гусар в XVII веке за плечами высились громадные «ангельские» крылья, увеличивавшие контур человеческой фигуры раза в два, но, вероятно, мешавшие в бою. Только пулемет вынудил воинов всех стран переодеться в мундиры защитного цвета — аналог защитной покровительственной окраски многих животных — под окружающий фон.

Полиция в большинстве государств по-прежнему наряжается в мундиры, по-возможности, контрастной расцветки и носит высокие шапки, искусственно увеличивающие рост. Эполеты и погоны — своего рода искусственные плечи: чем выше и шире плечи у мужчины, тем сильнее он кажется. Всю фигуру делает с виду более мощной офицерский китель на ватной подкладке или бронежилет. Шаровары, галифэ утолщают ноги, скрывают их худобу, а фуражка с высокой тульей или кепи, опять-таки увеличивают рост. И черные очки, о которых тоже мы уже говорили, превращают физиономии в страшилище: громадные глазные пятна пугают и рыб, и птиц, и млекопитающих (см. главу 8, «Образ врага»)…

Состояние воодушевления подчиняется правилу так называемой суммации раздражений. Нужна весьма весомая причина, реальная или, чаще, вымышленная, чтобы привести в это состояние одновременно множество людей.

Лоренцу чем-то сходным с воодушевлением представляется то коллективное возбуждение, которое овладевает, например, серыми гусями при издаваемых ими хором особых «триумфальных криках». Такой звук издают в связи с какими-нибудь важными коллективными действиями, например, перед совместной атакой на приблизившегося хищника или, в перелетной стае, собираясь подняться в воздух после роздыха на земле. О кое-каких «воодушевляющих» сигналах у животных и человека мы еще расскажем в следующей главе (см. «дудочка крысолова»). И у общественных насекомых, и у многих птиц (чайки, крачки, дрозды, галки и так далее), а также млекопитающих (напомним горилл) есть сигналы, возбуждающие коллективную агрессию. У общественных насекомых это, преимущественно, пахучие вещества, выделяемые «разгневанными» индивидами в окружающий воздух, но у прочих, по большей части, звуки. У человека же воодушевление вызывается, конечно, тоже звуками, причем, главным образом, членораздельными. О том, как воодушевляются люди, слушая речи политиков, и что в результате этого получается, мы уже говорили и будем еще говорить, причем отнюдь не обязательно в ироническом тоне.

Например, какая уж тут уместна ирония? Все величественно и серьезно:

…И молвил он, сверкнув очами:

«Ребята, не Москва-ль за нами?

Умрем же под Москвой,

Как наши братья умирали!»

И умереть мы обещали.

И слово верности сдержали

Мы в Бородинский бой…

По К. Лоренцу, в раздражающей ситуации, вызывающей воодушевление, присутствуют три независимых друг от друга переменных фактора. Первый — нечто, в чем видят ценность и что надо защищать; второй — враг, который этой ценности угрожает; и третий — среда тех, с кем человек чувствует себя заодно, когда поднимается на защиту угрожаемой ценности. К этому может добавиться и какой-нибудь «вождь», призывающий к «священной» борьбе, но этот фактор менее важен.

Если человеку знакомо множество ценностей и, воодушевляясь ими, он чувствует себя заодно со всеми людьми, которых так же, как его воодушевляют музыка, поэзия, красота природы, наука и многое другое, он может реагировать незаторможенной боевой реакцией только на тех, кто не принимает никакого участия ни в одной из этих групп.

В этой связи Лоренц приветствует все мирные формы состязания: спорт, космические полеты, столь связанные с национальным престижем. Многие жалуются на рассудочность нашего времени, на глубокий скепсис нашей молодежи, — пишет он. — Но я надеюсь, даже убежден, что это — результаты здоровой самозащиты от искусственных идеалов, от воодушевляющей бутафории, в сети которой попадали люди, особенно молодые, в недавнем прошлом. Я полагаю, что как раз рассудочность и следует использовать для пропаганды таких истин, которые, столкнувшись с недоверием, могут быть доказаны числом. («Восемь грехов цивилизованного человечества»).

К сожалению, повторим, уподобляясь Кассандре, похоже, что годы рассудочных поколений опять прошли. Ведь некоторые молодые люди снова, как показал ход событий последних лет, не прочь отдать свои жизни за какие-нибудь «золотые сны» человечества, за такие вот эдакие «животворящие идеи», которых, как на беду, везде в мире ощущается ныне острейший дефицит. Сочетание не из удачных!