Возможные классификации сфер.

 

- Подразделение духа может производиться с известных, удерживаемых мыслью, точек зрения, как относительная, ограниченно значимая схема, но никогда не может иметь значения правильной и окончательной классификации. Даже попытка комбинации всех точек зрения осуществилась бы только в виде некоторой нескончаемости. Ибо замкнуться в самом себе противно самому смыслу духа. Напротив, он знает себя в непрестанном беспокойстве, правда, бесконечным в каждом определенном своем явлении, и однако - как непостоянное целое в возможности новых подразделений. Он мыслит себя только в них, как своих относительных и подвижных различениях, каждое из которых как мироориентирующий обзор сразу же оказываются для мысли соблазном к фиксации.

Приведем здесь для примера в схематической краткости некоторые из подобного рода возможностей, однако с целью лишь взаимно релятивизировать их друг другом: это подразделения духа с точки зрения форм его сознания, затем - способов его удовлетворения собственной действительностью, затем - способов его существования в его покоящихся и подвижных формах:

А. Можно задать вопрос о формах духа в сознании раскола на субъект и объект. В них он совершает себя посредством актов, направленных на предметы. Поэтому мы можем формально противопоставить друг другу предмет и активность. Затем же следовало бы подразделить далее сферу предмета и сферу активности.

1. Предметные сферы:

а) Мыслимый предмет, как схваченное в логических категориях понятие, состоящее в неопределенном множестве отношений, в мире неограниченных взаимосвязей;

б) Эстетический предмет, как завершенный в себе, как особенный мир для себя;

в) Мифический предмет как символ, настоящий и исполняющий, но в то же время незавершенный и исчезающий.

В предметных сферах соответственные различения правильного-неправильного, прекрасного-безобразного, священного-мирского.

2. Сферы активности:

а) Деятельность с целями в мире человеческого общества;

б) Созерцание, как усмотрение, присвоение, самоудостоверение, внутреннее делание (inneres Tun);

в) Образование (Bilden), как создание произведений (Werken).

В сферах активности имеют силу различения доброго и злого, истинного и ложного, подлинного и неподлинного. Активность может сбиться от субстанциального к формализованному:/деятельность становится деланием без идеи, созерцание - пассивным, необязательным рассмотрением, порождение творений - простым изготовлением и результатом (zum bloßen Machen und Leisten).

Б. Если мы будем смотреть на удовлетворение или неудовлетворение духа в его действительности, то здесь возможно трихотомическое деление, смотря по тому, имеет ли дух свое исполнение во всегда остающемся будущем (нескончаемость), в настоящем (совершение), или в исполненном процессе (бесконечность). На нескончаемом пути он бывает по преимуществу в убедительном исследовании частных наук, далее, в целесообразной деятельности (Zweckhandeln), в стремлении к власти. Совершение он имеет в возможном эстетическом завершении, в созидании произведения искусства и наслаждении им, в прекрасном мгновении (schönen Augenblick), как и во всяком закруглении настоящего (Rundung des Gegenwärtigen). Бесконечность дух имеет в исполненном процессе, как пути, который, достигая завершенности во всяком действительном мгновении, не знает неподвижности и покоя (Stillstand); таким дух бывает в нравственной деятельности, в подлинном философствовании, в явлениях идеи и экзистенции; исходя отсюда, он воодушевляет свою нескончаемость и свое совершение, как для себя уже уклоняющиеся (abgleitende) формы своей действительности.

В. Можно задать вопрос об областях существования духа, и различить, прежде всего, его существование, как сферу лиц, от существования чуждого ему как от вещных сфер.

Сфера лиц подразделяется на существование в качестве отдельной личности и существование в качестве общности. Будучи связаны и друг от друга зависимы, эти сферы различны, однако же, по способу бытия свойственной им действительности. В подлинной действительности личностей духовное существование является одновременно самосознательным и очевидно предстоящим другим. В действительности общности духовное существование действительно как то, что порождают, мнят, во что верят, что чувствуют, делают, не будучи соотнесено с неотделимым от индивидуальной личности самосознанием, скорее, общность, как самосознание, действительна всегда только в индивиде. Сфера личности и сфера общности - это два способа, какими лица имеют действительность в существовании.

Но поскольку дух овладевает природой, как иным, и использует ее либо для целей своего существования, или как выражение и для сообщения своей сущности, он утверждает в вещных сферах как бы вторую природу, становящуюся отныне данностью для всей последующей жизни духа. Сфера природы есть одновременно духовная сфера, поскольку она подвластна мышлению или, будучи познана мышлением как иное духа, становится для него границей и стимулом (Anstoß). Коль скоро таким образом недуховное обретает существование для духа, дух видит дальше своих пределов (sieht der Geist über sich hinaus); но то, чем он овладевает, он постигает как уже духовно определенное. Непроницаемое, вечно иное есть лишь сопротивление и материал. Как просто знаемое оно есть сфера природы (Natursphäre), как произведенное - сфера действия (Werksphäre).

Г. Если мы смотрим на развитие духа, то области его существования необходимо различать еще не только в покоящейся, но также в подвижной его форме.

Дух имеет существование, как нерефлектированная форма жизни; он действителен, даже и не задавая вопросов своей действительности; он творит, не делая этого преднамеренно; покоясь, он безопасно существует в себе, не примечая беспокойства своих беспрестанных превращений. В подобной форме нерефлектированной действительности дух становится предметом истории языка, истории нравов, истории религии.

С другой стороны, дух имеет существование, как материальную действительность своего мира, имеющую свою объективность в общности людей через посредство порядков производства, социологических отношений зависимости и фиксации общего делания (Fixierung eines gemeinschaftlichen Tuns). В этой форме своей материальной действительности дух становится предметом истории хозяйства, истории права, истории церкви, политической истории.

В соотнесении с этими двумя корнями своего существования дух приходит к себе в самопросветлении, совершающемся в никогда не завершимом процессе. Он раскрывает для себя свое темное бытие в предметном созидании (in gegenständlicher Schöpfung), он рефлектирует о себе, вопрошает каждую форму своей действительности. Он делает это каждый раз через отдельные личности, которые своими видениями и своим знанием просветляют то пространство, в котором узнают себя другие люди. В этой форме своего самопонимания дух становится предметом истории искусства, истории литературы, истории философии, истории науки. -

Подобные подразделения можно распространять и умножать, можно ставить в частичные параллели друг к другу, а кроме того, их можно комбинировать, а затем производить в них перестановки, находя вышестоящие и нижестоящие порядки. Каждый раз в них раскрывается только один смысл и никогда не открывается целое. Всякий раз наше подразделение может быть только логически полным, но не может охватить замкнутой в себе субстанции.

Традиционные сферы духа: познание, этос, искусство и религия, - в сопоставлении с описанными только что различениями оказались бы весьма сложными образованиями. В этике, например, имеются все определенные таким образом сферы духовного существования, как среда действенной активности. Нескончаемость, совершение и бесконечность мы находим во всем духовном,-^в науке, искусстве, этосе, пусть даже на первый взгляд или для некоторой удержанной точки зрения в каждом случае и преобладает одна из этих трех сторон; духовная жизнь представляет собою или их непрерывный синтез, или же опустошение до чего-то лишь нескончаемого или только завершенного.

Если четыре традиционные сферы духа не являются окончательными, то это не значит, что их следует просто отменить. Как ставшие, эти сферы историчны. Но ни они, ни их модификации, ни другие схемы порядка не представляют для нас решающей важности. Они всегда остаются лишь в качестве конкретных схем для ориентировки. Всё когда-нибудь становится шатким и непрочным. Если наша схема - фиксируя сферы в их мнимой окончательности - известное время имела, в некотором исторически унаследованном существовании образованности, мировоззренческое значение для известной, существенным образом наблюдающей жизненной позиции, в отсутствие внутренней деятельности уже не достигающей восхождения к подлинному созерцанию, и имеет его, как кажется, еще и сегодня в не сомневающихся речах (im fraglosen Sprechen), то все-таки можно сказать с уверенностью: однажды она будет сломлена, пусть не только от одной критики, но благодаря созданиям из идей, которые в своем содержании более удовлетворительным для нас способом выразят насущную действительность истины. Тогда прежние подразделения сохранят свое значение, как форма этой былой духовной образованности, из которой растем и мы сами. Ибо дух невозможно замкнуть даже и в его возможные формы. Его несет и поддерживает экзистенция, которая вновь разбивает всякий раз каждый способ его становления как целого (jede Weise seines Ganzwerdens wieder durchbricht).

 

Борьба между сферами.

 

- Коренным феноменом духа остается только одно: то, что он вообще подразделяет себя в себе (sich in sich gliedert) и не есть искони в гармонической тотальности своих возможностей. Он разделяет себя на сферы, находящиеся в борьбе между собой. Это проблема мнимо единого духа со множеством сфер, собственная необходимость каждой из которых взаимно исключает необходимость всех прочих. Всякое упорядочивающее рассмотрение и подразделение духовных сфер, предполагающее в идеалистической философии единство и гармонию целого, уверенно побеждается эмпирическим наблюдением взаимного обособления партикулярных сфер духа, обнаружением их протеста против целого, совершающегося в истолковывающем смыслы прояснении собственных закономерностей каждой сферы, указанием сначала на конфликт и борьбу между сферами, а затем на фактические и теоретически осознанные опыты синтеза и образования тотальностей.

Борьба вообще имеет своим основанием необозримое множество реальных исторических конфликтов, которые только отчасти следует понимать как имеющие всеобщий смысл. Религиозные откровения требуют того, что для рассудка абсурдно; рассудок же, со своей стороны, требует непротиворечивости и последовательности. Религиозные побуждения хотят уничтожить эротику, которая, со своей стороны, восстает против них. Этические нормы осуждают войну и политические действия, которые, в свою очередь, придают себе смысл указанием на свою самоосновную необходимость. Свою фактическую борьбу человек как духовное существо пытается истолковать и в этом найти себе самому оправдание; он развивает систематические мысли, из которых, как ему кажется, следует требуемое им,как истинное.

Мироориентирующее рассмотрение пытается установить каждую порождающую себя таким образом смысловую точку зрения (sinnhaften Standpunkt) в идеально-типической конструкции и в ее эмпирической действительности. Оно понимает реальную борьбу отчасти из противоположности сфер духа, абсолютизирующих себя и желающих каждая исполнить без ограничения свой собственный закон. Это рассмотрение отыскивает, прежде всего, собственные закономерности (Eigengesetzlichkeiten) сфер в их последствиях. Эти закономерности обнаруживают себя не только как логические следствия, но и как последовательности развития ситуаций, или как психологические необходимости, или как диалектика себя в себе противополагающего и вновь соединяющего осуществления.

Из последствий проистекает борьба против того, что противостоит; компромисс может отменить эту борьбу одновременно с последствиями. Последствие, борьба и компромисс становятся тем яснее, чем далее проникла рационализация. То, что для ясного мышления в известные мгновения становится резко отделено друг от друга, то исторически, однако же, сплошь и рядом бывает тесно переплетено. Порою в борьбе яркой вспышкой высвечивается на время решительная антитеза воспламеняющихся друг от друга и просветляющих друг друга сфер духа; но чаще, на взгляд рационализирующего мышления, они остаются в неясной совместности (ein unklares Zusammen). Люди вовсе не замечают, что мыслят, желают, делают нечто несоединимо различное, - как древний грек мог в одно мгновение поклоняться Зевсу как защитнику клятвы и хранителю дома, а в другое мгновение знал в том же Зевсе прелюбодея; или как христианин верует в Иисуса Христа, принимает его этос, в минуты теоретической совести гласно высказывает его, но в фактической ситуации полагает себя вынужденным действовать согласно иным мотивам. Только рациональная ясность действительно разделяет собственные закономерности каждой сферы от другой. Только тот, кто предастся этой ясности и принудительные требования ее признает для себя обязательством, потому что прегрешение против них для него все равно что преступление против достоинства разума, навлечет на себя неизмеримое множество трудностей, которые обнаруживает разделение духа в себе как непрестанное движение борьбы, не знающее развязки.

Если признают сферы по их самобытным закономерностям, то проблемой становится отношение между ними. Ибо дух, разделяющий себя в себе самом, не может разделиться абсолютно; в разделении он остается обязанным себе самому, пусть даже и в борьбе. Для рассмотрения существует много возможностей отношения, и борьба есть только одна из них. Их можно конструктивно представить в следующей схеме:

а) Как простая координация: Сферы соположены друг другу (liegen nebeneinander). Имеет силу одно, а также и другое. Это попытка услужить всем, насколько это получается. В случае конфликтов стремятся к мировым соглашениям сторон, при которых стараются избежать как безусловности одной из сфер, так и отмены какой-то из них. Индивид служит то одной, то другой сфере, не осознавая собственных решений и без всякой последовательности. Если все сферы, будучи распределены по отдельным людям, получают равную значимость, однако так, что индивид не имеет возможности служить всем сферам, то возникает порядок, в котором при радикальном неравенстве людей каждый тип оставляет за другим право на существование, признавая свойственный ему закон.

Компромисс вступает в силу там, где уже не удается добиться координации. Он пользуется двумя приемами. В области логической аргументации всегда возможны формулировки и обоснования, позволяющие представить такое соединение, которое представляется приемлемым взгляду, суженному до уровня этих самых обоснований. Подобные формулировки, как всеобщие, имеют хождение там, где требуется устранить трудности в некотором вновь и вновь повторяющемся конфликте. Так, например, Лютер соединил с христианской верой военную службу при помощи формулы о повиновении властям. Другой прием - психологический, а именно, так устраивать беспроблемное сосуществование и последование несовместимых, сами по себе, внутренних установок в определенных, ограничивающих их произвольную координацию формах, как будто бы одна из них всякий раз просто забывает о существовании другой;

б) Как борьба последствий: Сферы пребывают в борьбе друг с другом, каждая из них ограничивает и разрушает реальное проявление другой сферы. Один человек не может делать все. Ограниченность его существа исключает иное, если он завладевает чем-то одним. Человек выбирает, истолковывает для себя этот выбор и придерживается его. Он предпочитает последовательность и непрерывность смысла хаотической множественности. Рационально постигая то, что для него подлинно важно, он обретает прямоту объективного смысла. Если он действует исходя из этого осознанного смысла, как рационально сформулированного смысла, то его называют «доктринером»;

в) Как иерархия: Сферы соотносят между собою как высшие и низшие. Все они имеют свою значимость и находят свое осуществление. Только в случае конфликтов, когда в действительном мире, как в ограниченном пространстве возможностей, необходимо сделать выбор, существуют некоторые правила предпочтения. Но каждая сфера, когда ставит себя самое на вершину, знает, со своей собственной точки зрения, иную иерархию. Таким образом, все может быть подчинено этическим, как и религиозным или эстетическим, абсолютам. В сущности, это - новая борьба между сферами, но с той разницей, что сфера, признаваемая абсолютной, не безусловно исключала другую сферу, но терпела ее на ее законном месте. Этот принцип соединяет иерархию (Rangordnung) с терпением (Geltenlassen);

г) Как единство сфер: Этого единства никоим образом не удается найти или создать в ориентировании в мире. Правда, есть известные указания на взаимосвязь между сферами; например, религиозные мотивы для научного познания, ratio как скачок в область мистики, искусство как религиозное созерцание, религиозный миф как содержание художественного творчества. И все же эти указания не сходятся ни в каком объективном центре, который бы обретал зримые очертания в ходе ориентирования в мире.

Все конструкции отношения между сферами духа, как средства мироориентирующего исследования, пригодны для того, чтобы приблизиться к пониманию смысла фактических битв. Это толкование смысла делает науки о духе в их действенности фактором самих этих битв. Каждый из бойцов пытается использовать их для себя, оправдывая и понимая самого себя. Но наука о духе является исследованием именно в той мере, в какой она остается относительной и знает, что ее знание есть знание о возможных точках зрения. Она не познает безусловного, и именно этим самым она открывает путь к подлинной правдивости (Wahrhaftigkeit). Дух постигается ею в своем самораздвоении (Selbstentzweiung), чтобы в конце взглянуть сквозь него в глаза экзистенциям (um am Ende durch ihn hindurch Existenzen ins Auge zu blicken). Ориентирование в мире может проникнуть до границ смысла, но не может достаточно полно постичь из этого смысла реальную борьбу. Безусловность экзистенции, как исток борьбы между сферами, знанию недоступна.

3. Снятие сфер. - Если учения о сферах духа пригодны в научном исследовании как средства относительного проникновения в духовно-действительное, то все же подведение конкретной духовной действительности под полученные таким образом рубрики всегда остается неистинным. Эта действительность, как действительность, охватывается таким образом всегда только с одной какой-нибудь стороны. К примеру, научные труды имеют такие стороны, которые позволяют рассматривать их как произведения искусства. Произведения искусства, особенно стихотворные, часто непосредственно представляют собою также и познавательные достижения. Известный поступок одной своей стороной подлежит этическому анализу, и может быть постигнут также как религиозный поступок.

К тому же, не удается поставить рядом друг с другом познание, этос, искусство и религию таким образом, в общем виде как сферы, чтобы в их разделении было в то же время адекватно выражено особенное существо каждой из сфер. Каждая сфера оказывается в основе своей целым духа в особенной форме, которую возможно удержать как особенную только в формализованной пустоте, теряющей всякое содержание. Поэтому и философия каждой отдельной из этих столь строго отделенных друг от друга областей фактически становилась целокупностью философии духа. В ответ на вопрос об особенной форме духа дают только описания их самобытных закономерностей, формальных структур, которые, будучи вполне правильны сами по себе, вводят в заблуждение относительно сущности являющегося в этой сфере духа. Убедительно-логическое, эстетическая правильность, формально-религиозное, соответствующее долгу поведение в силу признания нравственного закона, - это формы и условия истины, но отнюдь не истина самого духа. Эта последняя, удостоверяясь в себе в идеях, может быть даже при расхождении с перечисленными самобытными закономерностями сфер быть во многих людях тождественной как та истина, которая, собственно, важнее всего.

Столкновения между сферами духа не могли быть прекращены никаким окончательным решением; скорее, истина этих столкновений вела через духовные идеи к экзистенции. Никакое развитие конструктивных возможностей предельных альтернатив смысла не может быть чем-то большим, нежели вполне относительным самопониманием через совершающееся в среде духа прикосновение к экзистенции. Здесь делаются ощутимыми для нас решающие противоположности, и все же в их помысленности они уже положены как неабсолютные. Предельная возможная альтернатива: неустранимая борьба сфер, как множества богов, между собою, или единство в совершенном синтезе духа в его тотальности, не является для нас обязательной, поскольку дух, как таковой, уже изначально не может обрести окончательной замкнутости, и все формы конфликта в его среде суть формы самопонимания экзистенциальной борьбы в историчной ситуации.

Поэтому на пути к единой истине сферы духа вновь снимаются, как лишь относительные, партикулярные формы, борющиеся друг с другом не в собственном своем обличье. В них экзистенция приближается к единой для нее истине.

Если, однако, это единство есть, то только в качестве узловой точки в некой экзистенции, поддерживающей ее духовное явление. Истинное единство есть лишь в трансценденции этой экзистенции. Итак, вообще-то могла бы существовать точка зрения, которая в этом случае уже не будет точкой зрения знания, с которой разделение сфер представляется снятым. Но это замыкание взгляда в единство совершается не в пределах ориентирования в мире. Скорее, с позиции этого единства может существовать родство даже в самой жестокой борьбе между двумя противниками. Но всякое единство духа, как сознаваемое в логической формулировке, несостоятельно перед лицом фактов и смысловых возможностей в деле ориентирования в мире.

Подразделение духа показывает нам его в его движении, раздвоении и новом нахождении себя: оно дает нам чувствовать иные истоки, нежели те, которые могут быть мыслимы в пределах отдельных сфер; оно показывает нам формализации там, где сфера получает чистоту бытия, и субстанциальность, которая объективно не может быть постигнута мыслью ни в какой самобытной закономерности сферы. Это подразделение не может прийти к завершению в постижении единого духа таким, каков он подлинно есть. Ибо дух не существует благодаря только самому себе.