Ты знаешь, где накосячил. Мы знаем, что ты накосячил. Признайся и, возможно, она подумает о том, чтобы снова с тобой заговорить.

Ладно, не так уж и плохо. Я чувствую облегчение, но затем вижу, как она несколько раз нажимает НАЗАД и быстро добавляет:

 

Лол, последнее предложение было ложью. СОСИ ХУЙ, ПРИДУРОК.

Она нажимает кнопку «отправить», прежде чем я могу остановить её, и я бьюсь головой о стол.

– Не могу поверить, что ты это сделала.
– Ты будешь есть бекон?
Застонав, проскальзываю обратно на свое место и откусываю кусочек бекона. Если я в ближайшее время не съем его, Ди стащит его из моей тарелки, и мы обе это знаем.

– Он что-нибудь уже ответил? – я запихиваю следующий кусочек в рот.
Она проверяет телефон.

– Ничего.
Но, когда я проверяю свой, обнаруживаю новенькое сообщение.

 

Детка, возвращайся домой. Давай поговорим.

Я показываю его Ди, а затем снова вырубаю телефон.

– Ну, по крайней мере мы знаем, что он не вызовет полицию.
– Что я тебе говорила? – ухмыляясь, произносит она, указывая на меня вилкой полной блинчиков. – Я няшка.

 

Глава 5

 

В понедельник мы с Ди встали пораньше, чтобы съездить в мою старую квартиру. Она поворачивает на парковку, и я тут же хватаюсь за руль, отчаянно крича, чтобы она повернула обратно.
Ди морщит нос, глядя на серебристый Chevrolet Cobalt Брейди.
– Какого черта его машина всё ещё здесь?
– Разворачивайся!
Я цепляюсь за её руки, когда машина резко разворачивается на 180 градусов, из-под наших колес вылетает гравий, и мы выскакиваемобратно на дорогу.
Я вжимаюсь в сидение, нервы практически на пределе, тогда как Ди смотрит на меня так, словно я окончательно сошла с ума.
– Он, наверное, взял отгул, – вздыхаю я. – Видимо, догадался, что я приеду за своей машиной.
Вчера Брейди оставил мне бесчисленное количество сообщений, и я прочитала их все. Ни в одном из них не упоминалось, что он – лживая свинья, так что я даже не потрудилась ответить. Знаю, он пытается выяснить, как много мне известно, что говорит о том, что он не готов во всем сознаться. А даже если и готов – может поцеловать меня в задницу.
Ди опускает стекло и облокачивается на него.
– Предлагаю как-то ночью, пока он будет спать, забрать её. А затем, в качестве прощального подарка, можем порезать шины его автомобиля и поцарапать ключом кузов.
– Замечательная идея, ­– соглашаюсь я, всё ещё удивляясь, как много тайн скрывал от меня Брейди в течение всех этих лет. Когда Ди удивленно щелкает пальцами перед моим носом, я спешу добавить: – Забрать машину ночью! Ди! Я говорила тебе, мы ничего не будем ему резать.
– Не могу ручаться за себя, – ворчит Ди.
– Как обычно.
Она хихикает в ответ, и я опускаю голову на подголовник.
– Волнуешься из-за первого занятия? – интересуюсь я, устав смотреть на многоэтажки, проплывающие мимо нас.
Она качает головой.
– Не-а, я в восторге! Держу пари, там будет полно сексуальных студентов.
Я удивлюсь, если в мире Ди вообще существуют несексуальные студенты.
– А ты? Нервничаешь?
– Очень.
– Ты должна была выбрать те же предметы, что и я.
Выражение моего лица говорит: «Серьёзно?».
– У тебя первый урок – биология, – с отвращением произношу я.
– У тебя – французский.
– Продвинутый французский,– поправляю я. – В любом случае, увидимся на Риторике и Истории Америки.
– Риторика в 12:30, верно?
Я смеюсь и подтверждаю её слова.
– А после неё история?
– Нет, история завтра. Боже, Ди, что ты будешь делать без меня?
– Потеряюсь где-то на территории кампуса. Пущу слезу. Какой-нибудь сексуальный студентик попытается утешить меня. Затем он согласится показать дорогу на мой следующий урок, но каким-то образом мы вновь окажемся в доме его братства и…
– Ты пропустишь наш поворот, – решительно перебиваю её.
– Дерьмо!
Машина под управлением Ди с визгом влетает в ворота колледжа, а я изо всех сил цепляюсь за дверную ручку и приборную панель. Когда она паркует машину, сижу и жду, пока последние восемнадцать лет перестанут проноситься перед моими глазами.
– Мы на месте! – слишком энергично щебечет Ди, словно это не она только что чуть не убила нас. – Но очень рано.
Я проверяю телефон, рыча, когда мне приходится проигнорировать еще три сообщения от Брейди.
– Не так уж и рано. Всего лишь на полчаса. Пора расходиться по кабинетам, чтобы занять хорошие места.
Ди неохотно соглашается и, могу сказать, немного волнуется, хотя она никогда и не признает этого. Я улыбаюсь, когда мы расходимся, зная, что подруга будет в порядке. Как всегда.
С рюкзаком на плече и картой в руке я добираюсь доДжексон Холла и пробираюсь сквозь скопление девушек, чтобы попасть в кабинет 107. Эта аудитория больше, чем я ожидала, и не представляю, как преподаватель планирует продуктивно обучать языку класс такой величины. Я автоматически выбираю место в самом дальнем, противоположном от двери углу, слишком поздно осознавая, что Ди не со мной, и мне не нужно сидеть так далеко. Учитывая, что, по моему мнению, было бы неловко в данный момент встать и сменить место, я остаюсь, раскладываю парту и достаю учебник и блокнот. Когда я вошла, здесь было всего несколько студентов, рассредоточенных по всей аудитории, но теперь места постепенно заполняются.
Несмотря на то, что я первокурсница, это не первое моё занятие в колледже. Я настолько преуспела в углубленном изучении предметов в старшей школе, что мне позволили взять несколько курсов в нашем местном колледже. Одним из них был базовый французский язык, именно поэтому я уже на следующем уровне. Я по-прежнему не до конца определилась, чем буду заниматься в будущем, но подумывала о продолжении карьеры в качестве переводчика. Работа, которая была достаточно гибкой, что позволило бы мне следовать за Брейди повсюду, куда бы ему не понадобилось отправиться по работе. Теперь, полагаю, всё это неважно.
– Привет, – произносит один из моих одногруппников, плюхаясь на соседнее место.
Я осматриваю его, оценивая футболку Мистер Баббл, «варёные» джинсы и ярко-розовые Чак Тейлорс[4].
– Привет.
Парень высокий, ростом с Адама, но чуть более мясистый.
Он протягивает мне руку.
– Лэти.
– Роуэн.
– Люблю шарфики в горошек, Роуэн.
Я краснею и вспоминаю Адама, перебирая пальцами миниатюрный шарф, обмотанный вокруг моей шеи. Когда этим утром я посмотрела в зеркало, то обнаружила, что неотчетливая, маленькая метка любви всё еще виднелась на моей шее. Мне едва удалось скрыть это от внимания Ди вчера, а сегодня засос едва заметен, но я знала, что она всё еще зациклена на этом, как ракета с тепловой головкой самонаведения. Шарф был обязательным аксессуаром, и я подобрала к нему черные леггинсы, свободный белый топ и ярко-красные балетки. Мои белокурые локоны были собраны в тугой конский хвост. Если бы я чуточку сильнее походила на француженку, мне бы пришлось перестать брить подмышки[5].
– Спасибо.
– Слышал, этот парень несговорчивый, – произносит Лэти, подразумевая нашего профессора, который ещё не появился. – Он у тебя преподавал в прошлом году?
– Нет. Если честно, это моё первое занятие.
– Ты перевелась?
– Первокурсница, – неуверенно улыбаюсь я.
– Первокурсница?.. Уверена, что не ошиблась кабинетом?
Я смеюсь, когда он смотрит на меня так, словно сожалеет, что я потерялась в свой первый учебный день.
– Да, уверена. Базовый французский я изучила ещё в старшей школе.
– Ого, – отвечает он, его золотисто-карие глаза с неподдельным восхищением изучают меня. Огромные солнцезащитные очки красуются на макушке его волнистых волос с эффектом омбре– насыщенные красно-коричневые пряди с ярким блонд-мелированием. Волосы выбриты по бокам, но длинные на макушке.
– Тогда я рад, что сел рядом с тобой! Буду использовать тебя в корыстных целях.
Я улыбаюсь ему, осознавая, что в рекордно короткие сроки завела первого нового друга. Вытаскиваю из рюкзака бутылку воды, и в тот момент, когда делаю огромный глоток, Лэти внезапно хватает меня за руку и указывает подбородком на дверь.
– Смотри, кто там.
Мой взгляд скользит по местам передо мной и застывает…
Адам. Чёртов. Эверест.
Я задыхаюсь. В прямом смысле задыхаюсь. Вода попадает в мои носовые пазухи, когда я пытаюсь не выплюнуть её на студентов, сидящих впереди, и Лэти, смеясь, хлопает меня по спине.
– Эй, ты в порядке?
– Да, – кашляю я. – Я…
Слишком занята разглядыванием Адама, чтобы здраво рассуждать. Я даже не напрягаюсь, чтобы закончить предложение. На нем пара рваных джинсов, едва держащихся на бедрах, и серая футболка, рекламирующая какую-то группу, название которой я никогда не слышала. Увешанной браслетами рукой он убирает волосы с лица. Это лицо… Я почти убедила себя, что запомнила его более сексуальным, чем он был на самом деле.
А вот и нет, я это не выдумала.
Большинство мест в аудитории заняты, но группа девчонок за передними партами зовет его по имени, и Адам идет к ним. Девушка, которая пришла вместе с ним, садится к парню на колени, обвивает руками его шею и хихикает, предпочитая не обращать внимания на пристальные взгляды всех присутствующих в аудитории. Какого черта он здесь делает?
Не сводя глаз с затылка Адама, я задаю Лэти вопрос:
– Адам Эверест учится здесь?
– Поэтому в холле и вечерина, – отвечает Лэти, а затем опускает подбородок на руки. Он мечтательно смотрит на парня, чьи руки менее сорока восьми часов назад блуждали по всему моему телу, и вздыхает.
– В прошлом году у меня был базовый французский с ним.
– Почему? – интересуюсь я. Когда он окидывает меня растерянным взглядом, уточняю: – Я имею в виду, почему он посещает занятия?
Лэти пожимает плечами.
– Без понятия, но я определенно не жалуюсь.
Когда профессор входит в кабинет, цыпочка на коленях Адама вынуждена искать место в ряду позади него, потому что девушки, с которыми он сидит, не оставили для неё места. Это его девушка? Есть ли у него девушка?
– Я профессор Пуллмен, – представляется наш профессор, высокий лысый мужчина, которого я не могу представить улыбающимся, даже если бы от этого зависела его жизнь.
– Этот курс будет нелегким. У вас будут домашние задания. Много.
Девушка, сидящая рядом с Адамом, глупо захихикала над чем-то, что сказал Адам, и профессор одарил её угрожающим взглядом. Она сразу прикусывает язык, и он продолжает:
– У меня строгие правила посещения занятий. Я рассчитываю, что вы будете отключать телефон, пересекая порог аудитории. Если вы будете уважать меня, я тоже буду уважать вас. Теперь, кто из вас потрудился зайти на сайт и распечатать наш учебный план?
Всего несколько человек поднимают руки. Адам не в их числе, как, впрочем, и я. Даже несмотря на то, что я зашла на сайт и распечатала план, не хочу привлекать к себе внимание.
Доктор Пуллмен вздыхает.
– Ну, он там есть, если захотите взглянуть. Обязательно ознакомьтесь с ним, прежде чем придете ко мне распускать нюни по поводу недовольства моим курсом. Если вы не хотите здесь быть, у вас есть время до следующей недели, чтобы отказаться от курса и вдобавок получить возврат денег. Как видите, – он указывает рукой на аудиторию, – у меня будет большая нагрузка, с вами или без вас.
Он идет в угол кабинета и открывает ноутбук, запуская проектор.
– Что ж, давайте начнем?
Ничто в аду не сможет заставить меня сосредоточиться на предмете из-за девушки, сидящей рядом с Адамом и периодически запускающей пальцы в его мягкие каштановые волосы на затылке. Я знаю, какие мягкие его волосы наощупь. Кончики моих пальцев всё еще помнят, как это прекрасно ощущалось, и у меня серьезные проблемы с тем, чтобы не сломать карандаш пополам и не запустить в неё смертоносные обломки.
Когда занятие заканчивается, Адам первым встает со своего места и покидает кабинет. Лэти подталкивает меня локтем.
– Ревнуешь?
– А?
Я безуспешно пытаюсь быть равнодушной, пока мы собираем рюкзаки.
– Если бы взглядом можно было убить, клянусь, там бы сейчас лежало трое мёртвых фанаток-потаскушек, – поддразнивает он, улыбаясь.
– Я не ревную.
Я так ревную. Я ревную из-за всего того, от чего отказалась менее двух дней назад, хоть и знаю, что сделала правильный выбор. Господи, да я только закончила отношения. Вероятно, и пяти минут не прошло, как я встретила Адама. И, безусловно, он – гуляка, который, не исключено, в тот момент был именно тем, в ком я нуждалась. Но он не тот, кто нужен мне в долгосрочной перспективе. Независимо от того, что чувствую – я должна пережить это.
Лэти ухмыляется мне.
– Как скажешь, Роу-Йоу.
Пока мы выходим изДжексон Холла, он возмущается по поводу того, какой Доктор Пуллмен упрямый человек и какими адскими будут занятия. Я отчасти сосредоточена на нем и отчасти окидываю нервным взглядом каждый коридор, который мы проходим, чтобы убедиться, что не пересекусь с Адамом.
– Ты всегда такая дёрганая?
Нахмурившись, смотрю на него.
– Я что, на самом деле дёрганая?
– Как маленький миленький бурундучок… под кокаином.
Я смеюсь и поправляю шарфик, проверяя, что он всё еще прикрывает отметину, оставленную на мне Адамом.
– Думаю, я просто всё ещё волнуюсь из-за начала занятий. К тому же, этим утром я употребила слишком много кофеина.
– Ничего подобного!
Лэти открывает мне дверь, его широкая улыбка, когда он опускает очки на глаза, поднимает мне настроение. Мы замедляемся и останавливаемся на пешеходной развилке.
– Ну, увидимся в среду? – спрашивает он.
– Ага! Увидимся, Лэти.
– Чао, Ро-бот!
В ту минуту, как Лэти исчезает из поля зрения, мои плечи опускаются, и я чувствую себя так, словно на меня только что рухнула тонна кирпичей. Не знаю, куда исчез Адам, но поспешно пересекаю газон кампуса, словно по крышам крадется снайпер, пытаясь взять меня на мушку. Подозрительно оглядываюсь по сторонам, и мое бешеное сердцебиение не замедлилось, пока я не забежала в Хоффман Холл, поднялась по лестнице и вошла в кабинет 204.
– Роу!
Ди кричит с галерки, но я до сих пор в таком оцепенении, что с трудом встречаюсь с ней взглядом до того, как заваливаюсь на стул рядом. Этот кабинет имеет более классический вид: небольшие парты стоят рядами перед доской.
– Как прошел первый урок?
Её возбуждение окатывает меня, вытягивая из собственных размышлений.
– Было… интересно. Думаю, у меня появился новый друг. А у тебя?
Она начинает бессвязно рассказывать о сексуальном парне, который сидел рядом с ней на биологии. Я киваю и улыбаюсь, улыбаюсь и киваю, то и дело вставляя «ах» или «вау», или «круто». Я испытываю запредельное облегчение, когда наш профессор по Риторике заходит в кабинет и начинает лекцию. Мой мозг переполнен. Переполнен Адамом и… Адамом. О Боже.
Доктор Ви гораздо любезнее Доктора Пуллмена. Она начала занятие, попросив нас назвать классу свои имена, профилирующие предметы и рассказать что-то интересное о себе. Когда подходит моя очередь, я слишком занята размышлениями о пальцах той девушки в волосах Адама, чтобы что-нибудь придумать.
Я встаю.
– Меня зовут Роуэн Майклз. Я ещё не выбрала профилирующий предмет, но подумываю о лингвистике. И, эм… что-то интересное… – я совершенно лишаюсь дара речи, когда неловкая паузазатягивается. – Эм…
Боже мой, в голове совершенно пусто. Что-нибудь интересное обо мне? Ничего нет! Сказать «На прошлых выходных я целовалась с Адамом Эверестом в его гастрольном автобусе» было бы совершенно неуместно, но я больше ни о чем другом не могу думать.
– И она может засунуть одиннадцать зефирин в рот одновременно! – кричит Ди, чтобы заполнить ужасающую тишину.
Это она говорит о том разе, когда мы с компанией друзей сидели у костра и пытались увидеть, кто сможет набить свой рот как можно большим количеством зефирин. Я одержала полную победу. Тогда как мой смех был приглушен зефиром, заполнившим мой рот, все остальные практически сошли с ума. Мы истерически смеялись, заливаясь слезами. Ди хохотала как гиена, пока не свалилась с садового стула, от чего я так сильно рассмеялась, что чуть не подавилась зефиркой.
Класс смеется, а Доктор Ви награждает меня понимающей улыбкой.
– Это, безусловно, талант, Роуэн.
Когда, в конце концов, сажусь на место, мои щеки краснеют от смущения, и я борюсь с желанием закрыть лицо руками. Ди неуверенно улыбается мне и пожимает плечами, а я неодобрительно качаю головой, прижимая ладони ко лбу. Слишком много для первого впечатления.
Когда занятие заканчивается, я чувствую себя уставшей, поэтому отправляюсь в общежитие Ди и падаю лицом вниз на её матрас. У неё остался ещё один урок, а затем мы встретимся здесь, чтобы решить, куда пойти поужинать.
Я чертовски сильно хочу рассказать ей об Адаме. Вот только не думаю, что Ди - самый подходящий человек, который может дать мне совет. Она всё ещё пытается убедить меня поджечь автомобиль Брейдиили заменить все его шампуни на… что ж, тот разговор, безусловно, не является тем, что я хочу надолго зафиксировать в памяти.
Спустя полтора часа она врывается в комнату и запрыгивает на кровать, от чего я подскакиваю.
– Обожаю колледж!
– Как я и говорила.
Я рада видеть её такой счастливой. Сколько себя помню, она всегда ждала этот день, и, честно говоря, я немного волновалась, что он может не оправдать её ожиданий. Я рада, что ошибалась. В кои-то веки.
Мейси сидит на своей кровати в противоположном углу комнаты с ноутбуком на коленях. Она отрывает от него взгляд и интересуется:
– Тебе понравилось на занятиях, Диандра?
Ди застывает, шокировано вытаращив глаза от того, что Мейси пытается разговаривать. В жизни, а не в интернете. С другим человеком.
– Да, Мейси. А тебе?
Краешком глаза Ди бросает мне взгляд, в котором читается «О Боже мой!», но я делаю вид, что не замечаю и жду ответа Мейси.
– Думаю, на занятиях было неплохо.
– Какие предметы ты выбрала? – интересуюсь я.
Именно так я вовлекаю Мейси в разговор, который закачивается тем, что я настаиваю, чтобы она пошла с нами на ужин. В закусочной в центре города (так как по утверждению Ди в кампусе еда на вкус, как подошва) Ди, не обращая внимания на Мейси, без умолку трещит, так что, полагаю, она не огорчена тем, что я пригласила соседку. Мейси сидит за столом, молча жуя картошку фри. Она маленькая и худенькая, с прямыми черными волосами, бледным лицом и немногокрупноватыми и темными для её лица глазами. Но у неё дружелюбная улыбка, и я хочу помочь ей стать менее замкнутой.
– Итак, в моём классе есть один парень, – говорю я. – Его зовут Лэти.
– Ооох, – восклицает Ди. – Он секси?
– Он… он определенно «нечто».
Я хихикаю, а Ди удивленно поднимает бровь.
– Уверена, вам двоим очень понравилось бы вместе покупать обувь, если ты понимаешь о чём я.
– Друг-гей?! У тебя уже есть друг-гей?! Так не честно! Я тоже хочу!
Я смеюсь и делаю глоток Колы.
– Возможно, мы должны пригласить его потусоваться куда-нибудь.
– Мы точно должны пригласить его потусоваться куда-нибудь.
– На следующем занятии возьму у него номер телефона и узнаю, захочет ли он как-нибудь вечером встретиться с нами.
Когда Мейси заговаривает, мы снова теряем дар речи от шока.
– Это очень мило с твоей стороны.
Я отмахиваюсь от неё.
– Ничего особенного. Чем больше друзей, тем лучше. Да, Ди?
– Пока этот Лэти не пытается украсть мою любимую девочку, я – няшка, – отвечает она, потягивая через соломинку ванильный молочный коктейль.
Я улыбаюсь ей, а потом Мейси.
– Спасибо, что позволила остаться с вами, Мейси.
– Спасибо, что вытащила меня сегодня вечером.
– Мейси, – вклинивается Ди, поворачиваясь лицом к Мейси, которая сидит возле неё, прижавшись к стене с желтой облупившейся краской.
– Позволь мне задать тебе вопрос. Ты знаешь, что Роу остановилась у нас, потому что её подлючий, дерьмовый бывший парень изменил ей, да?
Мейси кивает.
– Итак, тебе не кажется, что она заслуживает того, чтобы в некотором роде отомстить ему? Спустить шины или что-то ещё? Ведь они были вместе три года.
Мейси пристально смотрит на меня.
– Думаю, Роуэн выше этого. Это замечательное качество.
– На голову выше, – усмехается Ди.– Хотела бы я надавать ему по кочерыжке, – бормочет она, – чтоб навсегда запомнил.
Мы с Мейси хихикаем, а Ди допивает остатки молочного коктейля. После того как она отвозит нас обратно в общежитие, я кладу на колени учебник. Тяжелый вес книги успокаивает, напоминая мне о более простых временах, когда единственное, о чем я должна была беспокоиться –домашняя работа. Домашнее задание, которое я с легкостью выполняю или предметы, в которые полностью погружаюсь с головой. Я засыпаю с учебником на коленях, несмотря на то, что колено Ди упирается в мое бедро. Столь необходимый сон берет верх над планом забрать мою машину. Во всяком случае, не думаю, что она понадобится мне в ближайшее время.
Следующим утром мне приходится встать на утренние занятия раньше Ди – она отказалась взять какие-либо предметы, которые начинаются раньше 11 часов утра, поэтому я стараюсь не шуметь, пока собираюсь в колледж. Мой первый урок – базовый английский. Затем математика с последующим полуторачасовым перерывом, во время которого я обедаю в Львином Логове, после чего отправляюсь в Бентон Холл на совместный урок истории с Ди.
Если бы все три предмета были о некоем рокере с каштановыми волосами и безбожно умелыми губами, я бы без труда получила по ним высший балл. Но в нынешнем положении я почти уверена, что провалюсь.
Воспоминаниями я возвращаюсь в гастрольный автобус Адама, в ту черную атласную постель. Сидя на уроке истории, жую кончик карандаша, сожалея о том моменте и в то же время жалея, что не могу вернуть его и пережить всё заново. Целоваться с Адамом было слишком, слишком непохоже на меня. До Адама я целовалась всего с двумя парнями, кроме Брейди. Один был в пятом классе, так что я даже не уверена, считается ли это. А другой поцелуй был с парнем, с которым я ходила на несколько групповых свиданий, когда была девятиклассницей, прежде чем мы с Брейди начали встречаться.
Понятия не имею, почему так много думала об Адаме – наверное, даже больше чем о Брейди. Возможно, именно таким образом мой мозг пытается защититься от всех тех эмоций, которые я отказываюсь испытывать из-за предательства Брейди. Я любила его, действительно любила. Но увидев его с той девушкой… я склоняюсь к тому, что никогда по-настоящему не знала его. Брейди, которого я знала, никогда бы не причинил мне такую боль.
Отчасти, это ощущается так, словно парень, которого я любила, умер. И часть меня приняла это… потому что, когда кто-то умирает, вы не можете вернуть его обратно. Единственное, что вы можете сделать – отпустить его.
Мы с Ди выходим из здания вместе с каким-то парнем, с которым она, видимо, подружилась на одном из прошлых занятий. Мой телефон снова звонит. Я проверяю его, пока Ди грузит бедного парня своей болтовней. Снова Брейди. Конечно же. Всё, что написано в сообщении: «Я скучаю по тебе». Это самое простое смс из всех присланных им до настоящего времени. И единственное, которое сильнее всего расстроило меня. Его сообщения, как ежедневные полтергейсты, призраки, напоминающие мне обо всём, что я потеряла.
– Увидимся позже, ребята, – прощаюсь я, а затем практически бегу обратно в общежитие Ди, прежде чем кто-то сможет поймать меня.
Как только захожу в комнату, переодеваюсь в спортивные штаны и одну из старых рабочих футболок отца. Позже, когда приходит Ди, я сижу, уставившись в пространство, с ведерком мороженого Rocky Road в руках. Она берет ложку, погружает её в ведерко рядом с моей и не задает никаких вопросов. И это хорошо, потому что я абсолютно уверена, что у меня нет на них ответов.

 

Глава 6

 

На часах уже далеко за полночь, а я лежу рядом с Ди и не могу сомкнуть глаз. Ещё восемь часов, и я снова увижусь с Адамом.
Восемь. Чертовых. Часов.
Восемь часов превращаются в семь, а семь – в шесть. К моменту звонка будильника у меня красные от недосыпа глаза, но я вскакиваю с постели так, словно лежала на углях. Выйдя из душа, смотрю на стопки своей одежды, лежащей вдоль стены комнаты Ди. Отстойно, когда у тебя нет комода или какого-нибудь шкафа для вещей, но дарёному коню в зубы не смотрят. Пора решить, что я сегодня надену.
С одной стороны, хочется выглядеть прилично на случай, если Адам посмотрит в мою сторону во время урока французского. Небеса бы разверзлись, ангелы запели, а он… вероятно, даже не вспомнит меня. Тьфу.
С другой стороны, не хочется привлекать к себе внимание. Я приняла верное решение, не вернувшись в его гастрольный автобус после шоу. Это был правильный выбор… Правильный. Я знаю, что он был правильным.
Переворачиваю аккуратно сложенные стопки до тех пор, пока практически вся одежда не превращается в беспорядочную кучу на полу, затем огорченно вздыхаю и совершаю налёт на шкаф Ди. Останавливаюсь на паре коротких джинсовых шорт и милом голубом топе под цвет моих тёмно-голубых глаз. Глядя в зеркало Ди, завязываю волосы в конский хвост и делаю макияж, прежде чем она вернется из душа.
– Милый топ, – произносит подруга, пока я наблюдаю в зеркало, как она входит в комнату.
– Не возражаешь, если я одолжу его у тебя?
– Конечно нет, черт возьми!Продолжай в том же духе, и к концу следующей недели у тебя появится новый парень.
– А что, если, – произношу я с ехидной ухмылкой, отходя от зеркала, когда Ди втискивается перед ним и наклоняется, чтобы нанести увлажняющий крем на лицо, – я отхвачу парнябыстрее?
Она одаривает моё отражение серьезным взглядом, а затем хохочет.
– Туше!
У Ди никогда не было серьезных отношений, да она никогда и не хотела этого. Она желаеткупаться в цветах и конфетах от парней, чьи имена даже не пытается запомнить, и чтобы все ею восхищались. Ди хочет впитывать их чувства, но не отвечать взаимностью, и, несмотря на то, что она никогда не признает этого, я знаю, что корень её отвращения к отношениям – ужасный конец между её родителями.
Когда мы были в шестом классе, её отец узнал, что у мамы была длительная интрижка, и Ди была свидетелем опустошения, которое оставляет после себя любовь. Впервые, когда Ди увидела отца плачущим – после того, как мама бросила семью, чтобы переехать к любовнику в другой конец страны – она пробралась в мою комнату и уснула в слезах на моей подушке, пока я заверяла её, что они с отцом будут в порядке. Я убеждала подругу, что ей не нужна глупая мать, потому что у неё всегда буду я, а затем гладила её по голове, пока Ди не уснула.
Это был последний раз, когда я видела её плачущей из-за родителей – после этого была лишь злость, слёзы ненависти и разгромленные спальни. Из известных мне отцов, её всегда был самым любящим, но он не смог заполнить пустоту, оставшуюся после ухода матери. Несмотря на то, что Ди никогда не произносила этого вслух, я знала, что она скучала по маме так же сильно, как и ненавидела её. Честно говоря, думаю, с тех пор её ничего не пугало столь же сильно, как серьезные отношения. Я всегда подозревала, чтовозможно именно поэтому Ди некомфортно себя чувствовала, когда я так быстро остепенилась с Брейди — ивсё это время он отрывал меня от неё.
Хотела бы я вернуть назад каждое прошедшее мгновение.
Я выталкиваю Ди за дверьи подгоняю всю оставшуюся дорогу до кампуса. Прохожу через благоухающую духами группку девчонок, встречающих Адама, и захожу в аудиторию по французскому языку задолго до начала урока, чтобы убедиться, что приду раньше него. Затем торопливо занимаю ту же парту, за которой сидела двумя днями раннее, позаботившись о том, чтобы оставить рядом с собой место для Лэти.
– Как дела, Роу-град? – присаживается он около меня. – Мне нравятся эти голубенькие пальчики.
Опускаю взгляд на свои голубые ногти на ногах, а затем улыбаюсь ему, когда он поднимает очки на макушку. Девушка действительно может привыкнуть к таким частым комплиментам. Ну, если только гетеросексуальные парни уделяют столько же внимания мелочам.
– Спасибо. Мне нравится твоя футболка.
Розовые пони на его футболке My Little Pony гармонируют с розовыми Чак Тейлорсами.
– Что тут сказать? Я неисправимый брони[6].
Я смеюсь и открываю тетрадь на пустой странице.
– Эй, не хочешь как-нибудь позависать со мной и моей соседкой? Например, на этих выходных?
– Она такая же крутая, как ты?
– Гораздо круче.
Он хихикает и дергает меня за хвост.
– Прекрати недооценивать себя, Кукурузка! Я бы оченьхотел потусоваться с тобой и твоей соседкой! Как её зовут?
– Ди.
– Ее имя состоит всего лишь из двух букв? Вау, ты права, она круче тебя.
Мой смех обрывается, когда Доктор Пуллмен входит в аудиторию. Одетый в коричневые брюки и желтую рубашку, он тянется назад, чтобы закрыть за собой дверь. Но Адам ещё не появился. Может, он бросил этот предмет? Или…он просто моя чертова галлюцинация или что-то в этом роде? У меня что, едет крыша?
Дверь почти закрылась, но в этом ей мешает рука. В дверном проеме появляется Адам и очаровательно улыбается Доктору Пуллмену, от чего моё сердце пропускает удар. Он бесцеремонно прошмыгивает в кабинет с двумя девицами, следующими за ним по пятам, и занимает своё место в первом ряду.
Я чувствую себя жалким сталкером, когда украдкой бросаю на него взгляды. Мы лишь поцеловались – я уверена, точно так же, как он целовался со всеми этими девицами, сидящими рядом с ним в первом ряду. И я – ничто по сравнению с ними. У меня не столь большая грудь и не такое хорошенькое личико, не такие роскошные волосы и точно не такая секси-шмекси попка. Чем бы ни были мои чувства, мне нужно подавить их, прежде чем они превратятся в эмоциональный хаос, который и без того имеетсяу меня по отношению к Брейди. Адам был хорошим парнем для того, чтобы забыться. Он оказал мне услугу. Кто знал, что мы окажемся в одном чертовом классе?
Вся моя рассудительность пошла прахом; я ухожу с занятия, чувствуя себя практически такой же разбитой, как и той ночью в Mayhem. Я не должна чувствовать себя так, будто Адам предал меня подобно Брейди, но… уф. Я чувствую себя такой…отвергнутой. Ими обоими.
Когда мы выходим на залитый солнцем двор, Лэти опускает очки на глаза. Солнце палит, как в худшем вампирском кошмаре, и, учитывая мое настроение, я едва не шиплю.
– У тебя сейчас занятие, да? – Лэти смотрит на меня сверху вниз из-за темных линз очков.
– Ага, риторика с Ди. Эй, дай мне свой телефон.
Он протягивает мне телефон, а я в ответ даю ему свой. Мы вводим свои номера. А затем обмениваемся обратно.
– Я напишу тебе насчет этих выходных, ладно?
Он вставляет наушники в уши, отступая назад.
– Ты лучшая!
На следующий день, во время перерыва межу математикой и историей с Ди, я снова обедаю в одиночестве в Львином логове, погрузившись в учебник по французскому, и жуюсэндвич с беконом и чипсы. Первую неделю мы повторяем пройденный материал, и я читаю слово, обозначающее бойфренд, вслух.
– Petit ami.
Сверлю учебник взглядом, думая о Брейди.
– Je déteste mon ex-petit ami! (Ненавижу бывшего!)
Испытываю непреодолимое желание прекратить эти сантименты, сплюнув на пол, но, полагаю, это лишь привлечет ко мне ещё больше внимания. Я официально та девушка, которая обедает в одиночестве и разговаривает сама с собой.
По-французски.
Супер.
Я думаю о Брейди до тех пор, пока мой мозг не начинает выдавать ассоциацию за ассоциацией. Брейди. Та «Девушка». Mayhem. Адам. Гастрольный автобус Адама. Кровать с черным атласным бельем. Мою кожу начинает покалывать, но затем я вспоминаю урок французского и всех тех девиц. Хихиканье. Наманикюренные пальчики в его волосах.
Со стоном закрываю учебник и утыкаюсь в него лбом. Адам. Он такой бабник. Я чуть не переспала с бабником. С чертовым бабником.
И это было прекрасно. И занятия с ним будут безжалостными. И мои мысли такие непоследовательные, что мне на самом деле хочется ударить себя. Я запуталась. Вся моя дурацкая жизнь – сплошная путаница.
К моменту окончания обеденного перерыва я довела себя до белого каления. Захожу в кабинет истории и тяжело опускаюсь на сидение рядом с Ди. Она протягивает руку, чтобы поиграть с моим светлым конским хвостом, спадающим локонами на плечи.
– Что с тобой?
– Ничего, – вру я. – Просто… домашнее задание по французскому, над которым я работала во время обеда, совершенно вымотало меня.
– Что ж, у меня есть превосходное лекарство! – произносит Ди, и я уже смотрю на неё с подозрением. – Угадай, кто приглашен на вечеринку в эти выходные?!
Качаю головой. Ни за что не пойду с ней на вечеринку. Думаю, я предпочла бы попасть под самосвал, полный коровьего навоза, чем попыталась бы пережить светское мероприятие. Мероприятие с большим количеством людей – улыбающихся, счастливых людей.
– Ой, да ладно тебе, Роу! Пожааалуйста? Тебе нужно это! Нам нужно это!
Вместо того чтобы сказать ей правду: пока я просто ещё не готова снова ходить на свидания, после того как Брейди растоптал моё сердце, я придумываю оправдание.
– Я уже пообещала Лэти, что мы потусуемся с ним на выходных.
Она подозрительно щурится, и я понимаю, что она может уличить меня во лжи, но не придает этому значения.
– Лучше бы ему быть удивительным, – предупреждает она.
– Он такой.
– Ненавижу тебя.
– Люблю тебя.
Она игриво закатывает глаза и выпрямляется на месте. Я обрадовалась, что Ди не стала со мной спорить, но, думаю, она должна понимать: я просто не готова вернуться к светскому образу жизни. Тем не менее, я уверена, что вскоре она начнет приставать ко мне. В конце концов, это Ди.
По пути в общежитие после урока я читаю проигнорированные сообщения от Брейди. Также он оставил мне голосовое сообщение, и я совершаю ошибку, прослушивая его в общественном месте.

«Детка… – вздыхает он. – Я облажался. Знаю. Я… даже не знаю, что сказать. Я не собираюсь оправдываться. Просто… Господи, детка, мне так плохо. Такое чувство, будто я потерял лучшего друга. Я не заслуживаю твоего звонка, – он судорожно сглатывает, и на мои глаза наворачиваются слезы. – Я никогда не заслуживал тебя, но чёрт меня подери, если я не люблю тебя, Роуэн. Я так сильно люблю тебя, детка. Не думаю, что смогу двигаться дальше без тебя, – после долгой паузы он добавляет. – Надеюсь, тебе нравится в колледже, – еще одна пауза. – Люблю тебя, Роу».

К моменту окончания сообщения тихие слезы горячими ручьями скатываются по моим щекам. Я небрежно смахиваю их и опускаю голову, чтобы избежать взглядов людей, идущих мимо меня по тротуару.
Когда Ди вернулась домой, от меня осталась лишь оболочка её лучшей подруги, а моё лицо безобразно распухло. Моё тело совершенно опустошено, поскольку я выплакала последнюю толику своих сил. Мейси ушла из комнаты, чтобы дать мне немного уединения, и последние полчаса я просто сидела на кровати Ди, потупившись в телефон. Она сразу же садится передо мной, её колени практически на одном уровне с моими.
– Что он сказал? – Ди обнимает меня.
Я излагаю суть его сообщения, потому что попросту не в состоянии прослушать его снова. Она вздыхает и ищет мой взгляд.
– Ты же не собираешься ему звонить, да?
Прикусываю щеку изнутри. Потому что думаю о том, чтобы позвонить ему. Я так сильно хочу поговорить с ним. Каждый раз, когда слышу его голос, он проделывает брешь в стене, выстроенной мной между нами, и я чувствую, как мой гнев угасает.
– Ох, детка, – Ди хмурится. – Ты на самом деле думаешь, что он больше никогда так не сделает?
– Не знаю, Ди.
Из моего горла вырывается всхлип, и я прячу лицо в ладонях, в то время как Ди гладит меня по спине.
– Ты знаешь, я всегда поддержу тебя вне зависимости от того, как ты поступишь, но… ты знаешь, что я всегда говорю.
– Предавший однажды, предаст и дважды.
Она целует меня в макушку, а затем сидит со мной в тишине до тех пор, пока я не собираюсь с духом, чтобы показать своё лицо.
– Прости за сорванную вечеринку.
Еще не решила, перезвоню ли Брейди, но я устала от разговоров об этом. Это то, что я должна решить сама.
– Прекрати. Я сгораю от желания познакомиться с этим твоим супер-геем!
Мне нравится, как легко она может рассмешить меня.
– Не думаю, что он супер-гей. Думаю, просто обычный гей.
– Ну, он – гей и нравится тебе, значит, обязан быть супер… – она выжидающе смотрит на меня.
– Супер-гей?
– Супер-гей!
Ди встает, сталкивая меня с кровати. Её тонкие пальцы выпрямляют мои слишком-депрессивная-чтобы-привести-в-порядок волосы.
– Чего бы ты хотела на ужин?
По пути в ближайший фастфуд машину Ди разрывает от мощной девчачьей музыки, и мы хомячим в ней, см