Евхаристия для ранней христианской Церкви.

Священник Алексей Уминский:

Самая главная цель наших бесед состоит в том, чтобы выяснить, насколько духовная жизнь христианина связана с Евхаристией. Возможно ли жить духовной жизнью вне Евхаристии, или причащаясь время от времени, или поставив для себя вопрос о причащении, как вопрос своего личного дела и принятия благодати только лично для себя?

Чтобы решить эти вопросы нам необходимо обратиться к тому, чем была Евхаристия для ранней Церкви христианской, в каком состоянии находится сейчас наше богослужение, и насколько каждый из нас понимает, что значит для нас быть участниками Божественной Литургии.

Если мы с вами откроем Деяния святых апостолов, то в первых же главах этой книги мы столкнемся с описанием Евхаристии. Апостолы собирались по домам вместе с первыми христианами для того, чтобы преломлять хлеб. Апостольская Церковь уже тогда, как Церковь отделила себя от иерусалимского храма. Богослужение в иерусалимском храме продолжалось, потому что первые христиане были традиционными иудеями и ходили в иерусалимский храм до его разрушения императором Титом, и ветхозаветное богослужение все-таки было соборным, связующим для христианской общины. Они не отделяли себя от своего народа, который тогда еще имел возможность оставаться народом Божиим, о конца еще себя не определил. Но тем не менее центр собрания христиан переносился именно в собрание по домам общинами вместе с апостолом, и апостол во время этих собраний говорил им о Христе, о том наследии, которое Он и оставил.

Из чего состояло такое собрание? Евангелия тогда не было, но ненаписанный Новый Завет был уже частью Священного Предания, предания о том, что апостолы предавали о Христе, которого они видели, слышали, которого осязали своими руками, как об этом говорит Иоанн Богослов. И этот опыт своего богообщения они передавали новообращенным. Мы знаем, что после проповеди апостола Петра крестились 3 тысячи человек, потом 5 тысяч человек (без женщин и детей). Это же очень много по тем временам, 3 тыс. человек — это население города, и большого города. И апостолов тогда было не 12, около 500 человек назывались апостолами, теми, кто принял Духа Святаго в день Пятидесятницы. И когда эти люди говорили о Христе, это было Евангелие, это была благая весть, это было то, что потом было записано четырьмя евангелистами, и канонизировано Церковью, как наша богослужебная книга.

После этого апостол раскрывал ветхозаветные пророчества, которые действительно подтверждали его слова, удостоверяя, что каждое дело, которое совершил Иисус, имеет предречение и пророчество в Ветхом Завете.

После этого читались послания апостолов уже основанным им общинам. (Мы говорим сейчас не о первых годах, но о первых десятилетиях, когда апостолы, проповедуя Евангелие, пошли по всей земле, когда они основали общины во многих городах, крупных полисах того времени, которые стали самостоятельными автокефальными церквами).

И только после того, когда вся община была напитана словом Божиим, должно было появиться иное Слово, Слово воплощенное.

До сих пор мы называем первую часть Литургии, Литургию оглашенных, Литургией Слова. Но словом называется не только словесное выражение мысли или информации. Словом назван Сам Бог.

Тогда апостол брал принесенные хлеб и вино в воспоминание Тайной Вечери совершалась Евхаристия, благодарение. Он читал благодарственную молитву Богу за все Его благодеяния, которые Господь ниспослал миру и, прежде всего, за те благодеяния, которые совершились на глазах этих апостолов: как Бог воплотился, как Он стал человеком, ходил по земле, взял на Себя грехи всего мира, пошел на крест и искупил Своим страданием грехи всего человечества, как Бог воскрес и вознесся на небеса, и как Он уже во втором Страшном Своем пришествии пришел на землю и спас все человечество. То есть это благодарение апостольское всегда заключалось в вечность, в вечное воспоминание того, что совершилось, что есть и что будет. И вспоминая все это, апостол просил Духа Святого прийти в общину святых апостолов и освятить хлеб и вино и сделать их истинным Телом и Кровью Христовой.

И тогда все причащались тому же Слову, но уже не произнесенному, а воплощенному. И все становились этим Словом. В Деяния Святых Апостолов так и сказано: И Слово Божие росло. Это о Церкви говорится. Это единственное место в Священном Писании, где Церковь так вот удивительным образом определяется.

Это Слово Божие не просто росло. Выходя из этой евхаристии каждый христианин был Словом Божиим, обращенным к миру. Поэтому Церковь стала называться апостольской.

Как сложилась Проскомидия.

Священник Алексей Уминский:

Сегодня мы поговорим о том, как сложилась проскомидия. Проскомидия с греческого, как приношение.

В общине святых апостолов у каждого христианина было движение, которое можно назвать словом приношение. Приношение, как движение души, приношение как смысл собрания, приношение, как нечто, объединяющее всех людей воедино. Это приношение заключалось в том, что все считали общим. Это очень важный признак Церкви, церковной общины: во-первых, как особенно подчеркивалось в книге Деяний Святых Апостолов, у всех людей было общее сердце; во-вторых — никто не почитал ничего своим; и в-третьих — все приносили, чтобы это послужило для блага всех.

В шестой главе Деяний Святых Апостолов говорится об избрании семи дьяконов и их рукоположении на особое служение, на раздаяние потребностей. А затем описывается история об Анании и Сапфире, которая у некоторых людей вызывает недоумение. Вспомним эту историю.

Пришли два человека, которые вошли в новый мир христианской жизни, но решили совместно утаить от денег за проданную землю и принести только часть. И когда Анания принес деньги к ногам апостолов, Петр сказал ему, — Почему вы вложили в сердце свое солгать Духу Святому? Ведь разве это все не ваше было? И после этих слов Анания упал бездыханный. А когда пришла Сапфира, апостол и ее спросил, за какую цену вы продали землю? Она сказал, — да, за такую. И он ее укорил и сказал, что сейчас выносят твоего мужа и тебя вынесут. И она тоже умерла. Страшной такой неожиданной смертью.

Это место в Деяниях Святых Апостолов как-то ужасает... Как же так, ведь если эту ситуацию рассмотреть с нашей современной прагматической точки зрения, они же принесли деньги в Церковь, никто их не заставлял, это деньги были их собственными. Так за что же их так вот страшно наказывать?

Это очень серьезный вопрос. На самом деле его необходимо осознать для того, чтобы и нам всем от этой болезни исцелиться, потому что современное состояние нашей Церкви и нашей с вами общины очень похоже на состояние души Анании и Сапфиры.

Анания и Сапфира пришли в общину, где все общее, общее сердце, общая жизнь, где Христос царствует. Пришли не за тем, чтобы отдать себя, а чтобы получить эту благость, оставаясь прежними, оставаясь со своей корыстью.

Так и мы приносим Богу нечто "от своего", а все остальное считаем своим. И никогда это Богу мы не отдадим. Сделаем вид, что мы здесь абсолютно все свои, и будем пользоваться всем богатством благодати Христовой, как свои, потому что оно подается Богом совершенно даром, — его нельзя купить, его нельзя украсть, его нельзя просто присвоить. Оно Богом подается, как дар любви. И когда человек приходит, чтобы этот дар любви украсть, чтобы присвоить ложью дар Духа Святаго, то это есть хула на Духа Святаго. Это есть страшная ложь, которой человек готов исказить все существо Церкви.

Как же удобно в этом мире любви человеку корыстному, человеку лживому, человеку жестокому. Как легко можно сделать собою управляемым этот мир, где все живут по законам любви и доверия. Как легко, придти в этот мир, где все живут по законам любви и доверия. Как легко, придти в этот мир любви и доверия зная, что ты там будешь другим, что в этом мире будешь жить по законам мира сего.

Как это страшно, когда в этот мир ты приходишь таким. Когда ты приносишь не всего себя, не весь живот свой Христу Богу предаешь, а лишь чуть-чуть от своего.

Это грех очень страшный. Апостол просто отсекает его, не он даже отсекает, но он просто свидетельствует, что Дух Святой отсекает это из жизни общины, потому что такого в Церкви быть не может. Такой человек вообще в Церковь войти не должен, он будет из нее извергнут Духом Святым.

И вот такое наше современное состояние, состояние людей, приходящих в Церковь, приносящих. Ведь каждый, кто приходит в Церковь, по своему движению к Богу обязательно приносящий, приносящий что-либо для жизни общины, — свои руки, свое сердце, свой ум, свои средства, чтобы община жила полнокровной полноценной жизнью.

Именно из этого приношения и сложилась ситуация в апостольской общине, когда вдовицам раздавали, сиротам раздавали, и всем всего хватало. Это был такой "христианский коммунизм", когда все у всех было общее, и все были приносящими, и Дух Святой — раздаятель благодати. И так сложилось служение дьяконов, когда дьяконы, низшая степень священнического служения, принимали от приносящих людей все, что они приносили в Церковь и распределяли по всей общине. Из этого же сложилась часть Литургии, которая называлась приношением, проскомидией, когда дьякон из всего приношения выбирает для служения, для приношения Богу, лучший хлеб и лучшее вино.

По принципу всей общины христианской все приходящие в Церковь были приносящими. В древних литургических памятниках записано, что нищие и дети-сироты служат в Литургии приношением воды, чтобы никто из приходящих не приходил просто так, чтобы никто не приходил брать, а все приходили отдавать. И поэтому самое простое, что может принести человек неимущий — это вода, чтобы омыть руки ноги страннику, чтобы эта вода служила омовением на Литургии. Принеси хотя бы воду, но не приходи пустым.

У Бога ничего нельзя купить, Бог может все только раздавать. А раздавать может только тогда, когда у человека свободны руки, чтобы принять. Когда в руках сумки, они отягощают, не дают возможности все бросить и Богу руки протянуть. Не превращай Церковь в магазин, не приходи, чтобы здесь что-то купить, заказать и отсюда унести, но чтобы принести и уйти отсюда одаренным.

Церковное собрание.

Священник Алексей Уминский:

На прошлой неделе мы говорили о проскомидии, но вообще-то Литургия начинается не с проскомидии, а с того, что все собираются вместе. Само слово Церковь по-гречески звучит экклесия, и переводится, как собрание.

В 11 главе послания к Коринфянам апостол Павел объясняет, что значит собираться на Литургию. И вот, когда он говорит, — Вы собираетесь в Церковь, — это не значит, что мы собираемся, скажем, пойти в церковь или что-то сделать в церкви. Это значит, — когда мы собираемся вместе в храме и становимся Церковью, той самой Церковью, про которую мы говорим, что мы в нее веруем.

Такое собрание людей в таинстве, собственно говоря, и делает людей Церковью. Наше евхаристическое собрание, это наше собрание во Христе, чтобы каждый из нас соединился с Богом, и через Бога по настоящему глубоко и в вечности соединился друг с другом.

Раньше священник приходил в церковь при полном уже собрании общины. Сейчас, к сожалению, он часто приходит в пустой храм, читает входные молитвы и облачается при полной тишине, и только один человек на клиросе стоит и ждет, чтобы начать читать часы. А священник должен приходить уже в Церковь, в общество людей, которых он будет возглавлять, в общество, которое называется народ Божий. А народ Божий, это такой народ, о котором апостол Петр сказал в своем первом соборном послании такие слова: и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный...

Обратите внимание на то, как Библии употребляется слово камень. Дьявол предлагает Христу сделать так, чтобы камни стали хлебами. Иоанн Креститель говорит фарисеям, что Бог может и из этих камней сделать чада Авраама. Христос говорит апостолу Петру, — "Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою". И на богослужении часто звучат слова псалма — "... камень, которым пренебрегли зиждущии, стал главою угла..."

Камнем называются как бы разные явления, но между ними есть связь. В последнем случае камнем называется Сам Христос. И Петру Господь говорит — ты камень. А Петр говорит — вы, как живые камни...

Смотрите, какая удивительная вещь. Дьявол прелагает Богу, чтобы камни сделались хлебами, а дьявол всегда предлагает такой соблазн, который по сути своей является подменой и обманом, но очень похожим на правду. Ведь Господь на самом деле делает из камней хлебы. Это мы — камни, из которых Он может создать детей Авраама, и когда мы причащаемся Телу и Крови Христовых, мы становимся сопричастными хлебу жизни, соединяемся с ним и становимся Живыми Камнями.

Забегая вперед скажу, что читая молитву эпиклезы и призывая Духа Святаго, Который должен освятить лежащую на престоле просфору, чтобы она стала Телом Христовым, священник произносит такие слова: Ниспошли Духа Твоего Святаго на ны и на предлежащие Дары сия. Он просит, чтобы Господь освятил не только Дары, но все собрание.

Господь делает нас Живыми Камнями, и мы, подобно строителям, занимаемся Божественным домостроительством. Мы строим Церковь, духовный дом Божий из себя самих. То есть каждый из нас кладет себя, свою духовную жизнь в основание Церкви. Церковь строится на основании прихода всех людей и желания быть Телом Христовым, быть этими Живыми Камнями.

Апостол Петр говорит: Вы — род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел... Некогда не народ, а ныне народ Божий.

О чем это говорит? О том, что все, кто собрался в Церковь, кто стал этими Живыми Камнями, — особенный народ, народ Божий, который в себе несет признаки царства и признаки священства. Потому, что Сам Господь, который делает нас Своим Телом, — Царь и земной, и небесный и первосвященник. Поэтому каждый, кто приходит на Литургию, знает он об этом или не знает, хочет он этого или не хочет, приходит для того, чтобы в этой литургии сослужить священнику, как один из священников.

Есть мир, отдаленный от Церкви, не освященный, а есть мир Церковный. Так вот, в мире Церкви все — священники. Первая священная степень, в которую посвящается человек во время крещения и миропомазания, это — мирянин, и к ней принадлежит каждый православный христианин.