Грязно, грязно, грязно, грязно,

Пусто, пусто, пусто

Но над всей вот этой хренью

В день светящийся весенний

Ю.А.Г. пошёл в отрыв

Эру новую открыв

Будто вдруг разверзлась бездна

Даже Занавес Железный

Показался вдруг смешным
Не железо он, а дым

Лопнул старый злой нарыв

Засверкали ярче звёзды

И открылись всем миры

И оттуда хлынул воздух
И задохшийся народ
оказавшись на распутье
Новой Эры – кислород
стал глотай тот полной грудью
пали шторы с пыльных глаз
Распрямились мигом плечи
Вестью общечеловечьей
Космос - наш и Космос - в нас.

УРА!

праздничное

в теории, да и на практике
жизнь бьёт ключом по всей галактике
среди планет

я вижу в ночь дня космонавтики
летают в небе космонавтики
иные, даже - без ракет

***
Помнишь ли: Первое мая
Солнце затылок печёт
Зелень ещё молодая,
Сам ты не старый ещё
Девочки в юбках коротких –
Как с ними не согрешить? –
Сплошь – записные красотки!
Чёрт побери, хороши!

Воздух вздохнув полной грудью,
Крикнешь ты: «... твою мать»!
Что-то прекрасное будет
Хочется что-то сломать!

Волжские наши разливы

В самой - раcсамой красе!

Все мы, пока еще живы.

Или почти ещё все…

Запах портвейна, озона,

Кто-то орёт в мегафон:

«Выше поднимем знамёна

И не пройдёт Вашингтон!

Американским ракетам

Скажем мы дружное «Нет»…

Слава Советам!». На это –

Есть у нас иммунитет

Вечером, в маленькой кухне,

(где можно вешать топор)

Сдвинем стаканы и ухнем,

Мы за make love not war

Килькой закусим в томате…

Весело! Так бы и жить!

Помнишь, товарищ? Но хватит

Память свою теребить,

Где вы, друзья и подруги?

Все разбрелись, кто куда…

Молодость, рок, буги-вуги…
Праздник весны и труда

***

 

Прошлого века потёртый багаж,

Но какой-никакой он, а всё-таки наш:

Эти пластинки, бобины, кассеты

Со старой музыкой, слышимой где-то,

В детстве, когда приходили друзья

Папы и мамы. И маленький я

Возле крутился, Высоцкого слушал,

Про «эх вы, парни, бросайте морфушу..»

Что за Марфуша? – неважно … и вот

Дальше Высоцкий с плёнки поёт

Про Бодайбо, Магадан, про весну…

Крутятся песни - и я не усну.

Годы летели, летели, потом

Сам приводил одноклассников в дом

Я… и ставил им песенки эти

Плюс – заповедно-загадочный рок…

Вам – по пятнадцать. Вы уж не дети.

Сами – с усами. Запреты – не впрок;

И, пока нету родителей дома,

Пьёте вы водку, встающую комом

В горле. И, хлебом занюхав сто грамм,

Курите важно болгарское что-то,

Дружно орёте «смоук он зе воте»

И хорошо так, так весело вам!

Годы летели и вот пролетели,

Наши следы заметали метели,

Наши дома уходили на слом,

Прошлое стало казаться нам сном,

Но не зарубайся, братишка, не надо!

Прошлое – вот оно, прошлое рядом,

Ибо внутри тебя живо оно.
Было всё это: недавно? давно? -

Разницы мало. И сам ты, братишка,

Ведь изменился-то, в общем, не слишком -
старый багаж полон дивных вещей
может и прошлого нету, вообще?

 

***

Позабыл - о чем забывать - не смел

Много лет - сплетение наших тел,

Наш совместный жар и совместный пот;

Измождение, шепот; Всего исход -

Твоих пальцев дрожь и глаза - как нож.

Ты - не та. Да и сам я - едва ль похож,

На того вчерашнего алкаша,

Кем я был когда-то. Моя душа

Истрепалась, как парус, в чужих краях.

Хоть не слишком, вроде - бы и одрях

Разве, что седой - да и то - не весь,

Но с годами я – по - растратил спесь,

И желанье выглядеть молодцом;

На подъем тяжел и набит свинцом,

Всех случайных и неслучайных пуль.

Кто стрелял - не важно. Опять июль

Заставляет вспомнить тень старых лип

И скамейку в парке, где я погиб,

Что б потом воскреснуть и стать иным -
Тем, кем стал. Теперь познакомься с ним.

 

ДМТ

Вчера он жил. Сегодня – пас.
Вчера он был - одним из нас.
Так, средь людей идёт отсев,
смешно сказать – банальный грипп -
мы им переболели все
и ничего - а он погиб,
не дотянув до сорока.
У всех свои срока.

Молчим, воды набрали в рот.
У нас ну просто нету слов.
Такой внезапный поворот –
никто ведь не был - то готов…
И он не ведал, не гадал,
а получилось вот ведь как…
Был человек – исчез, пропал,
не то – во Свет, не то – во Мрак,
от нас сокрытый, до поры,
по правилам игры.

И от таких метаморфоз
у всех – истерика, испуг.
Ужели, это всё – всерьёз?
Не может быть! Да как же, вдруг?
не может быть! Да нет, чувак,
как раз, вот именно, вот так
всё и случается порой.
Живой - глядь – не живой

***

Кто в лес ушёл, кто по гроба -
Все врозь мы разбрелись...

У каждого своя судьба,

Такая штука - жизнь.

Давай хлебнём на посошок

И горе - не беда.

У нас от жизни нашей шок
Случился навсегда

***

Бабушка – мы долго жили с ней -
привечала всех моих друзей,
и частенько так нам говорила
«с вами я – моложе становлюсь,
умирать совсем не тороплюсь,
а придёт черёд нести в могилу -
лучше не под похоронный марш
это всё – ни к чёрту, это – фальшь!
А под это вот - виш ю ве хия!»
…И окурков высилась гора
в пепельнице. Песни до утра
пелись ей, и ей читал стихи я.
«Куришь много ты себе во вред!
Ешь не то! А как же диабет!?
Что ж, бабуля, ходишь ты по краю!?» -
усмехалась бабушка, ворча
«Ты бы, внучек, не лечил врача! -
я свой организм отлично знаю.
Сколько лет мне жить – а всё моё
бытие моё ты, бытиё…
Что считать-то - сколько нам осталось,
смерти бегать, на болячки ныть?
Лучше быть, пока возможно быть,
не кивая на болезнь и старость».

ТАБАК

Моя прабабушка Лена.

любила нюхать табак.
Говоря откровенно,

смутно я помню, как
Голос звучал бабы Лены.

Память – иссякший ручей.
Там лишь отдельные сцены,

Общий смысл речей.

Как бы назад вернуться?
помню – не мог осознать
Я, что в год революции
лет уже двадцать пять

было бабушке Лене.
В те самые времена
Одновременно Ленин -
Жил и жила – она!

Это ж почти что древний
мир, нет, ну ты скажи! -
бабушка из деревни,
Неизвестной глуши
году в девятьсот девятом! -

(хорошо, что не в восемьсот!)
приехала жить в Саратов
и до сих пор живёт!

Так я думал, мальчишка
лет эдак до десяти.
слушал её, не слишком,
всё почти упустил

Я в разговорах наших
(за игрой в дурака)
омут забвения страшен,
И холодна река.
годы спустя полез я
В шкаф и нашёл табак,
словно привет из бездны,
словно прощания знак

 

Послание в Коктебель
Для Ани, Бори и Наташи Чижика