Самые старые и самые большие деревья

Любители деревьев не устают рассказывать про самые высокие деревья, про самые толстые деревья и про самые старые деревья. И тема эта никогда не исчерпывается, потому что их рассказы никогда не совпадают. Поль Беньян (Мифический великан-лесоруб, герой североамериканского фольклора. — Прим. перев.) проходит по лесам, и рождаются самые фантастические истории о деревьях вон за той горой. И кто может сказать, какие сообщения преувеличены, а какие соответствуют истине? Многие почтенные исследователи попадали впросак — ведь когда не хватает научных данных, так-легко и соблазнительно пуститься в догадки! Читателю же предоставляется самому разобраться в результатах и дать оценку.

Самые высокие деревья, какие когда-либо видела земля, — это не калифорнийские секвойи и не гигантские австралийские эвкалипты. Это — обезьянья колючка (Acacia galpinii), которая росла прежде по берегам реки Магалаквини, притока Лимпопо, на северо-западе Трансвааля в Южной Африке. X. Люкхофф из Претории писал:

«Акация гальпинии обычно растет по берегам рек и, как известно, достигает значительной высоты. Однако деревья, о которых пойдет речь, абсолютно уникальны. Сведения, которыми мы располагаем об этих деревьях, содержатся в статье, опубликованной в иоганнесбургской газете «Ди Фатерланд» от 3 декабря 1932 г. Ее автором был Эжен Маре, известный южноафриканский натуралист...

Наблюдения проводились в 1907 г., когда Маре посетил эту отдаленную область, чтобы обследовать вышеупомянутые деревья. Он обнаружил, что многие большие акации либо засохли, либо были повалены, либо уничтожены огнем. В одном случае ствол дерева полностью сгорел, так что на том месте, где он уходил в землю, остался абсолютно круглый кратер с окружностью 32,5 м! Заполненная золой яма была исследована до двадцатиметровой глубины — ниже уже никакие измерения были невозможны. Очевидно, огонь пожирал подземный ствол до тех пор, пока его не задушила собственная зола. Дальнейшие исследования на песчаных отмелях реки убедили Маре, что стволы этих гигантских деревьев веками заносились речным песком, в результате чего они ушли под землю на глубину более 30 м...

Секвойи (Sequoia sempervirens) — высочайшие деревья современного мира.

Самое большое из уцелевших деревьев было тщательно измерено местным землемером. Оно имело в высоту 82 м, а в обхвате в метре над землей 23,2 м, диаметр же кроны достигал примерно 55 м. Исходя из данных о глубине песка, о выгоревшем дереве, о сужении ствола и т. д., Маре пришел к выводу, что это дерево, если бы оказалось возможным полностью его откопать, имело бы в перимьтре у основания примерно 44 м и в высоту около 122 м! В то время еще были видны останки деревьев значительно большей величины.

В свое время австралийский Eucaliptus regnans считался более высоким, чем калифорнийские секвойи, но точные измерения показали, что это не так.

К несчастью, с тех пор все эти старые деревья были уничтожены ураганами и пожарами, и от них не сохранилось никаких следов. Это подтвердил служащий лесного департамента, двадцать лет назад посетивший места где они росли».

Акация гальпинии все еще растет в Трансваале, но, согласно Палмеру и Питмену [89], максимальная ее высота не превышает 25 м. Это — удивительный великан с развесистой кроной, густой светло-зеленой листвой, длинными загнутыми колючками на стволе и ветках и соцветиями, на которых можно одновременно видеть оранжевые бутоны и золотистые цветки. Те же авторы сообщают, что «на большое дерево в полном цвету, как тут говорят, глазам больно смотреть — такое оно яркое». Палгрейв считает, что наибольший диаметр ствола составляет 1,2 м.

Секвойя (Sequoia sempervirens) в Калифорнии и эвкалипт (Eucalyptus regnans) в Австралии издавна соперничали в высоте главным образом потому, что многие первые сообщения об австралийских деревьях были сильно преувеличены. Американская лесная ассоциация публикует «Список больших деревьев» [35], в котором в качестве чемпиона среди всех секвой Соединенных Штатов указан экземпляр высотой 91,5 м в Парке мамонтовых деревьев на Шоссе секвой в Калифорнии, но со следующей оговоркой: «Самое высокое из известных деревьев — это секвойя в графстве Гумбольдт (штат Калифорния), которая поднимается к небу на 110,8 м. Ее... нашли и измерили учащиеся лесной школы графства Гумбольдт в 1956 г.».

Австралийский великан Agathis palmerstonii, в просторечии называемый сосной каури. От земли до нижних веток высота его ствола равна 30 м, а диаметр (на уровне человеческой груди) составляет 8,5 м.

«National Geographic» (июль 1964 г.) посвятил статью открытию «самого высокого дерева в мире», но описываемый в ней лесной великан сантиметров на 30 ниже вышеупомянутого дерева (о котором в журнале не говорится ни слова). Согласно «National Geographic», три самые высокие секвойи в Роще секвой графства Гумбольдт имеют в высоту 110,5; 110,4 и 109,5 м.

Вот сообщение Американской лесной ассоциации о деревьях — чемпионах Соединенных Штатов, чья высота превышает 60 м:

Таблица

«National Geographic» добавляет, что дугласова пихта в Рай-дервуде (штат Вашингтон) имеет в высоту 98,7 м, а гигантская секвойя в Калифорнии, известная как «дерево Мак-Кинли», — 87,7 м.

Уолтер Фрай, сотрудник Национального парка секвой, описывал некоторые Мамонтовы деревья (гигантские секвойи), которые превосходили и эти огромные размеры:

«Принимая во внимание, что молнии, пожары и ураганы уничтожили наиболее крупные экземпляры мамонтовых деревьев, когда они были еще в расцвете жизни, трудно сказать, каких размеров могли бы достичь эти великаны...

Тут (в Национальном парке секвой. — Э. М.) есть много поваленных деревьев, неоднократно горевших, и только посмотрев на эти полые стволы, только войдя в эти чёрные туннели, можно получить настоящее представление о фантастической величине этих деревьев... Первое из найденных упавших деревьев, «Отец леса» в Северной роще графства Калаверас, в свои лучшие дни имело, по-видимому, в высоту около 120 м и окружность у основания 33 м...

Калифорнийские мамонтовы деревья (Sequoiadendron giganteum) — не такие высокие, как секвойи, но старше их и больше в обхвате.

Что же касается высоты мамонтовых деревьев, то самое высокое из тех, которые я измерил на земле, имело в длину 105,8 м. Этот поверженный великан находился в роще Редвуд-Маунтин. Два упавших дерева в Лесу гигантов имели в длину соответственно 96,9 и 100,3 м.

Дерево, достигающее 90 м в высоту, 9 ж в диаметре и весящее 2000 тонн, — это не просто большое дерево. Это — Мамонтове дерево».

Высочайшее дерево Австралии — эвкалипт, в просторечии называемый мятным камедным деревом, горным ясенем, болотным камедным деревом или австралийским дубом. Блэк [12] писал:

«Некоторые из эвкалиптов Гипсленда принадлежат к высочайшим деревьям мира, однако прежние цифры были, видимо, сильно преувеличены: для наиболее высоких деревьев указывалась высота от 120 до 150 м. В 1888 г. несколько наград общей суммой в 120 фунтов стерлингов были предложены тому, кто сумеет указать дерево высотой 120 м. Наиболее высоким из достоверно измеренных оказался экземпляр Eucalyptus regnans на горе Бау-Бау в Гипсленде. Его высота равнялась 99,4 м».

В официальном лесном справочнике Австралии говорится:

«В обычных условиях высота дерева колеблется от 53 до 75 метров, однако были измерены некоторые экземпляры и выше 105 м. Хотя иногда встречаются и очень толстые деревья, в среднем их диаметр колеблется от 1,8 до 2,8 м».

В статье «National Geographic», посвященной большим деревьям, приводится сообщение об эвкалипте в долине реки Стикс (Тасмания) высотой 98,1 м.

Деларю [33] сообщает об эвкалипте в окрестностях Мельбурна высотой 90 м и 8 м в диаметре у основания и добавляет, что среди больших деревьев в тропиках признанные рекорды принадлежат Agathis на Целебесе высотой 70 м, эвкалипту на Новой Британии высотой 71 м и Koompassia на Борнео высотой 82,9 м. Среди же наиболее распространенных в тропиках деревьев самое высокое — это сейба, часто достигающая в высоту 60 м.

Разнообразие «оценок-догадок», когда дело касается высоты деревьев, ярко отражено в следующем отрывке из газеты города Лонгвью (штат Вашингтон):

«Деревья, которые валят теперь, показались бы зубочистками по сравнению с великанами, которые сокрушал в старину Поль Беньян...

И все же в хвойных лесах северо-западного побережья Тихого океана еще рубят большие деревья, да и далеко не все они становятся жертвой топора. Если вы с этим не согласны, давайте поспорим.

Споры о том, какое дерево самое высокое в этом краю строевого леса, длятся уже долгие годы. Они восходят ещё к тем дням, когда паровые лебедки на лесоразработках были новинкой и мелкие хозяева лесных складов доставляли бревно на берег реки с помощью быков и не жалея смазки под полозья.

В те дни, как и сейчас, стоило лесорубам сойтись вместе, завязывались жаркие споры и начинались истории о бревнах, которые заставляли покряхтывать даже Поля, когда он помогал своему голубому быку Бейбу сдвинуть их с места на пути к белой воде.

В Британской Колумбии рассказывают о дугласовой пихте, поваленной в 1895 г., — она была высотой 127 м, первая ветка отходила от ствола на высоте 90 м, а поперечник у комля был равен 7,5 м.

Эту могучую великаншу повалили вблизи Норт-Ванкувера в те дни, когда лес подступал к самому городу. Но с течением времени многие лесорубы начали утверждать, что это была вовсе не дугласова пихта, а секвойя, вроде тех, которые растут на севере Калифорнии».

Толстые стволы ничего не говорят о возрасте. Африканский баобаб (Adansonia digitata) часто достигает в диаметре у основания 9 м, и выдающийся ботаник Александр фон Гумбольдт впал в заблуждение, считая, что это «древнейший органический памятник нашей планеты». Адансон, в честь которого род этих деревьев зовется «адансония», путешествовал по Сенегалу в 1794 г. и видел дерево диаметром 9 м, возраст которого он определил в 5150 лет. Ливингстон говорил о дуплистом баобабе, внутри которого могли спокойно улечься 20—30 человек [70]. У многих баобабов сердцевина уничтожается грибком, и такие деревья часто используются под жилье. Д. Фэншоу, лесничий из Северной Родезии, сообщает, что в Катиме есть «баобаб, превращенный в уборную с унитазом и смывным бачком».

Эрнест Лорд из Мельбурна сообщал, что в одном поселке на северо-западе Австралии растет двухтысячелетий баобаб (Adansonia gregorii) — у его основания есть дупло площадью 6 на 6 м, которое служит городской тюрьмой.

И другие деревья с колоссальным диаметром ствола считались чрезвычайно старыми. Уиллис [125] сообщает, что знаменитое драконово дерево (Dracaena draco) на Тенерифе, которое было повалено ураганом в 1868 г., имело в высоту 21 м, в обхвате 13,5 м и насчитывало, «как утверждали, шесть тысяч лет». На Канарских островах сохранилось еще несколько больших драконовых деревьев, однако местные жители теперь называют их просто «очень старыми». Никаких достоверных данных о их подлинном возрасте нет.

Маслина (Olea europaea) — дерево, растущее чрезвычайно медленно, необычайно выносливое и необычайно долговечное — настолько, что, может быть, деревья, которые мы видим теперь, в наши дни, в Гефсиманской долине, были уже взрослыми на заре нашей эры.

Мексиканский кипарис (Taxodium mucronatum) достигает значительного возраста. «Дерево Монтесумы» в парке Чапультепек в Мехико имеет в высоту 60 м и в обхвате 13,5 м. Гигантское дерево в Эль-Туле «имеет в обхвате более 48 л», а его возраст исчисляют в 2000 и даже в 4000 лет [45]. Г. Макмиллан [72] сообщает о других старых деревьях:

Старые тисы (Taxus baccata) в Англии достигают чудовищной толщины благодаря дополнительным стволам, развивающимся впритык к первоначальному. У этого толстяка в полутора метрах над землей окружность ствола равна 11 м. Он растет в графстве Херфордшир.

«Кипарису (Cupressus) в Чапультепеке приписывают возраст 6000 лет... Священная смоковница (Ficus religiosa) в Анурадхапуре на Цейлоне считается самым старым исторически известным деревом. Ее молодым растением привезли из Индии в 288 г. до н. э., и она все еще живет — во всяком случае, значительная ее часть».

Огромный мексиканский кипарис (Taxodium mucronatum) в Эль-Туле.

Ученые, потратившие много времени на подсчет годовых колец, пришли к выводу, что возраст самых старых секвой равен 2200 годам, а самые старые из мамонтовых деревьев насчитывают от 3200 до 3500 лет. Джон Мьюир писал, что в 1880 г. он насчитал у одной секвойи 4000 колец, но проверить его подсчеты оказалось невозможным, так как найти этот пень не удалось.

Тейлор [115], проводивший исследование в Гане, указывает, что в тропиках, особенно в горных лесах и во влажных местностях, годичные кольца далеко не всегда действительно соответствуют одному году, а потому при определении возраста на них полагаться никак нельзя. (Климатические условия тропиков делают период отдыха необязательным.) Более надежными могут оказаться методы с применением радиоактивного углерода-14, использованные для определения возраста вельвичии в Юго-Западной Африке (см. гл. 4).

Ученые, исследующие связь между климатом и годичными кольцами, обнаружили, что самым древним из живущих деревьев является остистая сосна (Pinus aristata). Д-р Эдмунд Шулмен обнаружил в Национальном заповеднике Иньо в Уайт-Маунтинс (Центральная Калифорния) на высоте 3 км настоящего Мафусаила, чей возраст был равен 4600 лет. Он поместил статью и фотографии, посвященные своему открытию, в мартовском номере «National Geographic» за 1958 г. Шулмен нашел 17 деревьев, возраст которых превышал 4000 лет.

Остистая сосна (Pinus aristata) близ верхней границы леса в горах Колорадо. Деревья этого вида теперь признаны самыми старыми.

Остистая сосна растет повсюду высоко в горах Колорадо, Аризоны и Нью-Мексико, но наибольшего долголетия она, по-видимому, достигает в калифорнийских Уайт-Маунтинс, где дождей выпадает около 25 см в год, а «почва» представляет собой сплошной камень. В некотором смысле это дерево пережило само себя, так как не все дерево целиком живет несколько тысячелетий. Собственно говоря, почти все дерево умирает, живой остается одна ветвь, которую питает узкая полоска коры. Потом отмирает и большая часть этой ветви, за исключением одной из ее веток. Получается своего рода эстафета наперегонки со временем. Поэтому колоссальный возраст этого дерева нельзя считать более значительным, чем возраст других древних деревьев, о которых говорилось выше.

Много легенд рассказывается и о необычайной древности группы похожих на пальмы растений на Тамбурин-Маунтинс, в 80 км к юго-западу от Брисбейна. Ученые называют их саговниками, а аборигены — бурравонга. Эти австралийские растения Lepidozamia peroffskyana представляют собой солидные деревья высотой от 3,5 до 4,5 м, хотя Прадедушка Питер (срубленный какими-то вандалами тридцать лет назад) достигал в высоту 7,5 м. Газетное сообщение о варварском уничтожении Прадедушки Питера других саговников в этой местности положило начало басням о том что это были "самые древние живые существа на Земле".

Австралийские саговники (Lepidozamia peroffskyana).

Чарлз Джозеф Чемберлен из Чикагского университета [18, 19] заслужил репутацию величайшего в мире знатока саговников и написал несколько книг о результатах исследований, которым он посвятил всю свою жизнь. И тем не менее Чемберлен был пойман на удивительном противоречии. Джексон указал, что в 1912 г. Чемберлен называл австралийские саговники «самой древней живой флорой Земли». Затем Джексон приводит его слова якобы сказанные в 1936 г., будто подробное обследование самого старого из саговников (Прадедушки Питера) показало, «что он прожил 15000 лет". Джексон сообщает, что А. Герберт, преподаватель ботаники в Квинслендском университете, отправился двумястами добровольцами на Тамбурин-Маунтинс и посадил срубленную верхушку этого дерева, рассчитывая, что запаса питательных веществ ей хватит на десять-пятнадцать лет, в течение которых она успеет пустить корни. По словам Джексона, Герберт подтвердил, что это дерево было самым древним живым существом на Земле.

Возразить на это можно только одно: заявление, приписанное Чемберлену и «подтвержденное» Гербертом в газетной статье, не имеет ничего общего с истиной. Это в лучшем случае чудовищное преувеличение. В своей книге «Живые саговники» Чемберлен говорит, что если скорость роста австралийских деревьев примерно такова же, как у Dioon (мексиканского рода саговников), то вряд ли среди них найдется хоть один, возраст которого превышал бы 500 лет. Других упоминаний о возрасте этих деревьев у Чемберлена нет. Либо он подшутил над австралийским журналистом, либо ему ради сенсации были приписаны слова, которых он не говорил.

Л. Джонсон, ведущий австралийский специалист по саговникам, пишет:

«Фольклор и газеты приписывают большим экземплярам этих растений огромный возраст (10000 лет и более)... В Сиднейском ботаническом саду саговники в неблагоприятных условиях достигали 2 м в высоту менее чем за сто лет. Поскольку эти растения растут только за счет верхушечного увеличения единственного стебля, то даже самые высокие экземпляры... никак не могут насчитывать более пятисот лет».

В другом месте Джонсон сообщает, что большие деревья Маеrozamia moorei стали такими менее чем за сто лет.

Доисторические деревья

В Соединенных Штатах и в других странах выращиваются два дерева, чьи предки уже росли на Земле в ту эпоху, когда еще не образовались Скалистые горы. Самое известное из них — гинкго (Ginkgo biloba). Это реликт далекого прошлого, уцелевший представитель некогда богатейшей растительности, «живая окаменелость», как выразился Чарлз Дарвин. Этот вид существовал на Земле 125 миллионов лет назад, когда по ней еще бродили динозавры.

Гинкго очень ценится как декоративное растение — в частности, им обсаживают улицы — за его прямизну, неуязвимость для насекомых-паразитов и умение приспособиться к тесноте и загрязненному воздуху города, где многие другие деревья гибнут. Внешность у него самая благообразная — аккуратные, веероподобные листья растут пучками на коротких, похожих на шпоры побегах.

Ни одно другое дерево не размножается так, как гинкго. Способ размножения сближает его с папоротниками и другими споровыми растениями, у которых оплодотворение осуществляется с помощью плавающих мужских половых клеток. У всех остальных деревьев мужские половые клетки самостоятельно передвигаться не могут. Гинкго делятся на мужские и женские особи, а в оплодотворении участвуют движущиеся мужские половые клетки. Для посадок в декоративных целях женские особи не подходят, так как зреющие плоды неприятно пахнут, а потому размножение в питомниках обычно осуществляется прививкой мужской почки на молодой сеянец.

Впервые западные ботаники узнали о гинкго в 1712 г. Но в Соединенные Штаты Америки это растение было завезено лишь через семьдесят лет. Старейший экземпляр растет на Лесном кладбище в Филадельфии — ветеран, посаженный там в 1784 г. В естественных условиях гинкго встречается только в Китае, но в настоящее время его повсеместно культивируют в умеренной зоне там, где климат достаточно мягок (В Советском Союзе в открытом грунте гинкго успешно культивируется в Киеве, Минске, Риге и более южных районах. В Москве и Ленинграде оно нуждается в укрытии. — Прим. ред.).

Гинкго (Ginkgo biloba).

В миоцене гинкго буйно росли в субтропическом климате той местности, которую теперь занимает далеко не субтропический штат Вашингтон. Там их окаменелые останки можно видеть и сейчас в заповедном Лесу гинкго в Вантейдже близ Элленбурга.

Менее известно другое доисторическое дерево — метасеквойя (Metasequoia glyptostroboides), которая появилась в Европе и Соединенных Штатах Америки только в сороковых годах. Ранее это дерево было известно только как окаменелость, но в 1941 г. профессор Т. Кан нашел в китайской провинции Сычуань сразу четыре живых экземпляра. «Однако история метасеквойи начинается почти за сто лет до наших дней», — пишет Фрэнсис де Вос [48]. Он добавляет:

«В середине XIX в. в отложениях эоцена — геологического периода, отделенного от нас семьюдесятью миллионами лет, — было найдено окаменевшее растение, впоследствии названное Sequoia landsdorfii. В эоценовый период это растение было чрезвычайно распространено в средних широтах Америки и Азии. Затем были найдены и другие окаменелые растения, которые также были отнесены к секвойям, поскольку их считали предками или близкими родственниками существующей и теперь Sequoia sempervirens... Японский ботаник Мики в 1941 г. ввел новый род — Metasequoia. Это произошло за четыре года до того, как было точно установлено, что в Китае есть живые представители этого вида. Ареал метасеквойи, как было установлено, охватывает китайские провинции Хубей и Сычуань и расположен примерно на 30° с. ш. Площадь его составляет всего 750 км². Метасеквойя растет на высоте от 650 до 1200 м на песчаных, слегка кислых почвах. По-видимому, она предпочитает берега рек и места просачивания подземных вод. Этим, возможно, объясняется ее местное название «шуй-ша», что значит «водяная ель». Самой большой из измеренных экземпляров имел в высоту около 32 м и в диаметре около 2 м...

Листья гинкго (сняты крупным планом).

В 1947 г. дендрарий Арнольда предоставил средства на экспедицию в Китай для сбора семян метасеквойи».

Эти семена через Министерство сельского хозяйства США были распределены между экспериментальными питомниками от Флориды до Коннектикута и на запад до Колорадо. И теперь в этой обширной области уже растет много метасеквой (В ботанических садах Советского Союза превосходно растет это недавно обнаруженное растение. Его зимостойкость примерно соответствует зимостойкости гинкго. — Прим. ред.).

Возраст этой метасеквойи (Metasequoia glyptostroboides) — десять лет.

Наблюдения показали, что скорость роста побегов сильно колеблется, а их внешний вид бывает очень различным — от шарообразного до узкопирамидального. Наиболее удачным, по-видимому, оказался быстрорастущий узкопирамидальный экземпляр в Национальном дендрарии в Вашингтоне, который и получил название «Национальный». За первые пять лет он вырос на 3 м.

Метасеквойя сбрасывает листья — ярко-зеленые летом, осенью они приобретают очень красивый багряно-медный цвет.

Дерево-людоед

Пятьдесят лет назад воскресные газеты напечатали сенсационную новость: открыто дерево-людоед, которое убивает и заглатывает свои жертвы. Эта фантастическая история время от времени уже всплывала в печати в течение предыдущих 150 лет. Трудно было найти более благодарный газетный материал, пока Мадагаскар, Филиппины и другие далекие земли оставались неисследованными — никто не мог уличить рассказчика во лжи. Кроме того, выдумка подкреплялась вполне реальными фактами. Ведь некоторые растения действительно питаются насекомыми и другими мелкими живыми существами. Крупнейшими из этих мухоловок являются кувшинолисты Борнео (Nepenthes), чьи листья-кувшинчики содержат жидкость, привлекающую жертвы, которые тонут в ней, а затем перевариваются. Но самые большие кувшинчики имеют в длину не более 60 см и растут не на деревьях, а на лианах.

Наиболее знаменит среди «людоедов» анчар. Это название (так, как его употребляют в печати) уже само по себе было фикцией поскольку в научной литературе оно обозначает большое дерево из семейства крапивных (Antlaris toxicaria), которое растет в Индии, на Цейлоне и далее на восток по всей Бирме и Малайзии вплоть до Филиппинских островов. Если же рассказчика загоняли в угол, анчаром объявлялось дерево из обширного рода стрихниновых (Strychnos tieute, один из 200 видов, входящих в этот род. Используемый в медицине стрихнин получается из индийской чилибухи (S. пихvomica). Кураре, которым пользуются южноамериканские индейцы, представляет собой смесь ядов, полученных из S. toxifera и других растений,), принадлежащее к совсем другому семейству (Loganiaceae).

Главной причиной такой путаницы было стремление туземцев во что бы то ни стало сохранить в тайне состав яда, которым они: смазывали свои стрелы, — а сок этих и других растений и шел на изготовление ядов. Бэркилл писал:

«Вырван из цепкой хватки дерева-людоеда» («American Weekly» от 4 января 1925 г.).

«Как только европейцы достигли Малайзии, они, конечно, сразу же познакомились с отравленными стрелами и дротиками, однако прошло очень много времени, прежде чем нашли растения, из которых туземцы добывали яд. Первым дал описание растений монах Одорик, живший примерно с 1286 по 1331 г. В середине XVII в. в Макассаре утвердились голландцы, и ботаник Румфий (Г. Румпф) долго изводил тамошнего губернатора, добиваясь от него сведений о происхождении ядов. Ему пришлось ждать этих сведений пятнадцать лет, но и полученная им информация была сознательно фальсифицирована и искажена. Для того чтобы положить конец дальнейшим запросам, ботаник был специально поставлен в известность, что приближаться к дереву очень опасно. Румфий добросовестно изложил в книге все, что ему удалось узнать, и тем положил начало легендам об анчаре. Он писал:

Насекомоядное растение (Nepenthes) на Борнео.

«Под самим деревом не растут ни другие деревья, ни кусты, ни травы — ни только под его кроной, но даже на расстоянии брошенного камня; почва там бесплодна, темна и словно обуглена. Ядовитость дерева такова, что садящиеся на его ветви птицы, наглотавшись отравленного воздуха, одурманенные, падают на землю и умирают, и их перья устилают почву».

«Смертоносный» анчар (Antiaris toxicaria) в Сингапуре.

Далее доверчивый Румфий продолжает:

«Такими едкими были ветви, присланные мне в крепком вместилище из бамбука, что, положив руку на сосуд, я ощутил покалывание, какое мы чувствуем, попадая с холода в тепло».

Затем Румфий вновь возвращается к сообщенным ему сведениям:

«Все, чего коснутся его испарения, гибнет, так что все животные его избегают и птицы стараются не летать над ним. Ни один человек не осмелится приблизиться к нему, разве что руки, ноги и голова будут защищены толстой тканью».

Точно такие же ложные сведения собирали и публиковали другие ученые, посещавшие Малайю в XVIII в. В результате рождались фантастические истории о человеческих жертвоприношениях для того, чтобы умилостивить дерево, о юных девушках, которых бросали чудовищу, о людях, внезапно схваченных извивающимися ветвями, и прочая чепуха. Первая статья, основанная на этих фантастических слухах, была написана в 1783 г. для английского журнала голландским врачом по фамилии Ферш. Главным грехом Ферша было то, что он представил себя очевидцем фантастических происшествий, которые он описывал. Известно, что в голландской армии в то время действительно служил посредственный хирург Ферш. Только в 1805 г. Лешено де ла Тур, французский ботаник, работавший в Пондишери, отправился на Яву, чтобы посмотреть это дерево и самому понаблюдать за изготовлением яда. Именно Лешено разобрался в путанице с анчаром и стрихнинным деревом.

Бесспорно, млечный сок первого и семена второго очень ядовиты, и местные жители в течение тысячелетий пользовались ими для изготовления отравленных стрел.

Время от времени в газетах мелькают сообщения о дереве-людоеде во внутренних областях Бразилии. Во время войны в Чако между Парагваем и Боливией под неким деревом часто находили трупы — человеческие скелеты, завернутые в его огромные листья. Блоссфелд, некоторое время живший в Мату-Гросу, специально занялся расследованием этих историй. Он обнаружил, что речь шла о Philodendron bipinnatifidum, листья которого действительно достигают в длину метра и больше. По слухам, людей привлекал к дереву сильный аромат его цветков; этот запах оглушал их, как наркотик, после чего листья обвертывались вокруг потерявшей сознание жертвы и высасывали ее кровь. Цветки действительно пахнут очень сильно, но людей к этому дереву в опаляемой солнцем пустыне Чако, где растут только колючки, привлекала его тень и сладкая мякоть плодов, съедобных, как и плоды родственной ему монстеры (Monstera deliciosa). Однако ни в цветках, ни в плодах нет ни яда, ни наркотических веществ. Трупы же под ним принадлежали раненым или умиравшим от жажды людям, которые укрывались в тени дерева. Листья, всегда ниспадающие до земли, действительно смыкались над ними, но вовсе не для того, чтобы сосать их кровь. По словам Блоссфелда, эта легенда все еще имеет хождение в Бразилии — слишком уж она увлекательна, чтобы газеты так просто от нее отказались.