Мы видим только то, что в нас самих

Давным-давно бродил я, словно странник,

И древний город повстречался мне,

Меня в него, увы, не пропустили.

Я прислонился отдохнуть к его стене.

 

Шумели люди, что-то продавали,

Кто в город шел, а кто и из него.

Услышал разговор я там случайно –

Скиталец нищего спросил там одного.

 

Похлопал по спине: «Привет, дружище.

Ну, что за город, что за люди в нем?

Узнать о том хочу пораньше,

Ведь прошлый был глупцами населен».

 

Ответил нищий: «Здесь таких же встретишь».

И был тот странник сильно удручен;

Я проводил его в толпе глазами,

Спустя мгновенье я забыл о нем.

 

И вдруг опять вопрос я тот же слышу:

«А много ль в городе старейших мудрецов?»

С улыбкой доброй молвил ему нищий:

«Найдешь ты много мудрых здесь отцов».

 

Я удивился разности ответов:

«Скажи, кого ты обманул из них?»

Ответил нищий: «Город в сердце:

Мы видим только то, что в нас самих».

 

Никогда не унывай

Не думай, сколько потерял,

Не думай, сколько не успел,

Прими, что дал тебе Господь, –

И это будет твой удел.

 

Прими, как дар, прекрасный день –

Ты до сих пор еще живой,

И никогда не унывай,

Ведь твой Господь всегда с тобой.

Кто без греха?

Блудницу толпа схватила

С желанием наказать,

Она ее решила

Камнями забросать.

 

Но молвил добрый странник:

«Ведь это же душа,

Пусть первый бросит камень,

Кто не таит греха.

 

Все, кто вдали от Бога,

Блуднице той под стать,

И в каждом сердце точно

Грехов не сосчитать.

 

Господь нам их прощает, –

Простите ж вы ее,

Какою мерой мерите,

Сполна вернется всё».

 

И отступили люди

С понурой головой,

И каждый в сердце грех свой

Понес скорей домой.

 

Смирение

Смиренный человек – не гордый,

Он ценит в жизни всё,

Он не дурак и не убогий,

Он видит цель всего.

 

С поклоном примет он обиду –

Как милость Господа она,

Ведь воля Бога безупречна,

За всем стоит она одна.

 

Смиренный всё как милость примет

И будет радоваться ей,

Но гордый будет вечно злиться

Наперекор судьбе своей.

Жидкая красота

Однажды девушку я встретил,

Небесной дева красоты,

Я захотел на ней жениться

И с нею счастье обрести.

 

С божественной улыбкой дева

Сказала мне, надежду дав:

«Ты приходи через неделю,

Тогда увидишь весь мой нрав».

 

Я так спешил, так собирался,

Цветочки даже прикупил,

Везде ее я образ видел,

И от любви с ума сходил.

 

Она же время не теряла,

Поняв поверхность чувств моих,

Слабительные принимала,

Горшочек ими нацедив.

 

Я подскакал к ее воротам

И в дверь тихонько постучал.

Ее открыла мне старуха –

Я аж от страха задрожал:

 

«А где любимая? Где дева?»

Старуха тихо говорит:

«Она послала вам подарок,

Который сразу отрезвит».

 

Горшочек «жидкой красоты»

Любимая мне подарила,

Меня от этой красоты

Чуть было сразу не стошнило.

 

Какой обман, какая мука,

Ты где, любимая моя?

А эта страшная старуха

Все говорит: «Так вот же я!»

 

 

О Боже, Боже, что мне делать?!

Прошла любовь, как легкий сон.

Прослабило ее так сильно,

Будто не девушка, а слон.

 

И вот урок, что понял я,

Открою вам его, друзья,

И вы задумайтесь над ним:

Что будет с ней, что будет с ним?

 

Пока еще он молодой,

Она пока еще свежа,

Но время разрушает всё,

И эти юные тела.

 

Лет тридцать, сорок, пятьдесят –

И, Боже мой, кошмар какой:

Беззубый рот, обвисли щеки,

Что стало с бывшей красотой!..

 

И только взгляд всегда живой,

Он связан с юною душой,

Он не стареет никогда –

Душа ведь вечно молода.

 

И я теперь не унываю,

Хотя уже мы старики,

Ее я душу обожаю,

Хотя уж нет той красоты.

 

 

Живая вода

О чем подумал, тем и стал –

Ты воду в теле поменял,

Она источник жизни всей,

И мысль твоя бушует в ней.

 

Молитва коль царит в уме –

То, значит, быть живой воде,

А если критика и страх –

То яд течет в таких телах.

 

Бог есть

Утратил веру мой старинный друг

И заявил мне: «Бога нет на свете.

В Него не верю я, все выдумки одни,

В которые лишь верят только дети».

 

«Ты знаешь, – я сказал, – не верую и я».

Он удивился этому ответу:

«Но ты монах, тебе нельзя

Идти наперекор обету».

 

«Не верую и я, в кого не веришь ты,

Такого Бога нет на свете.

Бог – Он один и Он другой,

Все веруют в Него на всей планете».

 

 

И это тоже пройдет

Волшебное кольцо у Соломона было,

И в нем была сокрыта знанья сила,

И в трудные минуты дней своих

Та надпись на кольце его хранила.

Читал он «Всё пройдет» и сразу вспоминал:

Всё суета сует, в конце могила.

 

В один из темных дней, когда удачи нет,

Отчаянье его вдруг охватило,

И надпись «Всё пройдет» покой не принесла,

А только очень сильно рассердила.

 

Отбросил он кольцо в отчаянье своем

И увидал – внутри посланье было:

«И это всё пройдет». Он вновь надел кольцо.

В словах живет магическая сила.

 

Разбитое корыто

Снова плещется синее море,

Снова чайки кричат над водой,

Вновь старик забросил свой невод,

Вновь поймал он улов непростой.

 

Рыбка молвила золотая:

«Отпусти меня, старче, домой –

Я исполню твои желанья,

Не постою за ценой».

 

Удивился старик, сердцем добрый,

И рыбку назад отпустил,

Рассказал обо всем он старухе

И желания в ней возбудил.

 

Вдруг старуха запричитала:

«Ах ты, старый седой дуралей,

Мы живем хуже, чем все соседи,

Постыдился бы добрых людей!

 

Все стирают в машинках с отжимом –

Я ж в корыте все полощу.

Я желаю такую машину,

Быть не хуже других я хочу».

 

Снова к синему морю подходит

Наш старик и рыбку зовет,

И она ему отвечает

И то, что он просит, дает.

 

Но опять недовольна старуха –

Жадность внутри все растет,

Она не знает пределов,

Вечный ад внутри создает.

 

«Ах ты, глупый мой простофиля,

Устала в деревне я жить,

Проси у рыбки квартиру –

Хочу этим всех удивить.

 

Чтоб была она с евроремонтом,

Богато украшена вся,

А еще попроси иномарку,

Возить на ней будешь меня».

 

И снова идет старик к морю,

И снова он рыбку зовет,

Говорит он о просьбах старухи

И ответа от рыбки он ждет.

 

Молвила мудрая рыбка:

«Не печалься, старик, ни о чем,

Я исполню ее пожеланья,

Пусть узнает, что в жизни почем».

 

Возвратился старик наш в квартиру –

Там старуха в испуге сидит:

Приходил к ней недавно громила,

Всем известный в округе бандит.

 

«Попроси у рыбки охрану,

Остров и крепость на нем!

Чтоб никто к нему не пробрался,

Чтоб мы жили счастливо на нем».

 

Попросил старик для ней крепость,

Но вновь недовольна она:

«Как в тюрьме мы здесь оказались,

И жизнь теперь не мила.

 

А другие живут, наслаждаясь,

Их прославляют и чтут.

Попроси, старик, королевство,

А то мы заплесневем тут.

 

Пусть буду я там королевой,

Пусть узнают все обо мне,

Ты иди, упроси, старик, рыбку,

Доставь удовольствие мне».

 

Снова просит старик у рыбки:

«Рыбка, милая, извини,

Совсем ошалела старуха,

Выручи нас, помоги».

 

«Исполню ее я желанья, –

Рыбка ему говорит, –

Отправляйся домой, добрый старец,

Пусть Господь вас всегда хранит».

 

Возвратился старик в стольный город –

Там старуха на троне сидит

В золоте и в бриллиантах,

На него она волком глядит:

 

«Ах ты, глупый мужик, простофиля!

Как же я наслаждаться смогу?

В таком старом, уродливом теле

Кого я вообще привлеку?!

 

Отправляйся скорее ты к морю

И проси у рыбки своей,

Чтоб мне тело дала молодое

И правленье планетою всей.

 

Над землею, морями, лесами

Я хочу государыней быть,

Проси, чтобы рыбка морская

Стала мне безотказно служить».

 

Вот так же хотим мы и Бога

Себе в услуженье занять,

Чтобы Он, во всем нам послушный,

Приказы все стал исполнять.

 

Совсем возгордилась старуха, –

Лишь к безумию гордость ведет,

Она все вокруг разрушает,

Покоя душе не дает.

 

Зависть, жадность, гнев, вожделенье

Ад создают внутри,

Они путешествуют с нами,

Куда бы мы ни пошли.

 

И тот, кто попался в их сети,

Он потеряет здесь всё,

Чтобы многому научиться,

Чтоб ценить то, что Богом дано.

 

 

Опять у корыта старуха,

Но, кажется, поняла,

Что проблемы будут повсюду,

Где бы она ни жила.

 

«Спасибо тебе, чудо-рыбка!

Спасибо тебе, муженек!

Впервые покой в моем сердце,

Желаний погашен поток».

 

Смиренно склонилась старуха:

«О Боже, Тебя я молю:

Прости мою глупую зависть,

Теперь, что имею, ценю!

 

Худо-бедно все же дожили

До старости мы вдвоем

И счастливы тоже мы были,

И есть у нас маленький дом.

 

Не скитаемся мы по свету,

И что-то едим мы всегда,

Нет войны, нет цунами, потопа,

Мир за окном, красота.

 

Проблемы сопутствуют жизни,

Но Господь с нами рядом всегда,

Через трудности нас проводит

Его всеблагая рука.

 

Из любви Он нас защищает,

От Него всё нам в жизни дано,

Благодарность Ему очищает,

Благодарна я Богу за всё».

Царский навоз

Однажды царь собрался на охоту,

Но все пошло не так уже с утра,

Прислуга, будто в сговоре, пропала, –

Не предвещало это все добра.

 

Оделся сам, самостоятельно омылся,

Доспехи сам свои надел,

И завтрака в тот день он не дождался,

Хотя покушать искренне хотел.

 

Пришел в конюшню, злостью закипая,

И конюха там тоже не нашел…

Тут страсть его достигла апогея,

И гнев его в печенке заколол!

 

Тогда решил коня запрячь он,

И с непривычки мучился он с ним.

В тот самый миг святой там появился,

Верховным Господом всегда храним.

 

И молвил: «Здравствуй, царь наш славный!

О щедрости твоей наслышан мир.

Прошу смиренно я о подаянье,

О верных подданных своих кумир!»

 

И гнев ударил в голову цареву:

«Сейчас подам тебе я, нищета,

Вот эту горсть отменного навоза –

Все, что сейчас есть у меня!»

 

Он бросил в миску горсть навоза,

И быстрый конь умчал его в поля.

Он в нищем не признал святого…

И содрогнулась матушка земля.

 

А тот пошел вперед своей дорогой:

«Ну, видно, хочет так того Господь,

То за грехи мои пришла расплата,

Разбаловал я, видно, свою плоть».

 

 

Настали сумерки – царь во дворец вернулся,

Прислуга сбилась в поисках его,

Поклоны бьют, к стопам склоняясь,

И славят словно Бога Самого.

 

Удачной у царя была охота –

На радостях то утро он забыл,

И, отправляясь в милые покои,

Он благородно слуг своих простил.

 

А ночью снится ему сон ужасный:

Навоза куча до небес растет,

И голос с неба непреклонно-властный,

Как гром небесный, прямо в сердце бьет:

 

«Навоз пожертвовал невинному святому –

Закон судьбы умножил его в тыщу раз!

Теперь тебе отведать его надо,

И начинай, пожалуйста, сейчас».

 

Проснулся царь в раскаянье и страхе,

Министров сразу же к себе созвал,

Поведал им о сне, и с замираньем

Ответа верного от них он ждал.

 

Расспросы начались о дне вчерашнем,

И вспомнил царь, как «жертвовал» навоз.

Один мудрец сказал: «Вот и разгадка тайны:

Святого ты обидел тем всерьез.

 

Что жертвуют достойному однажды,

Вернется выросшим до тысячи карат,

Твоя беда – случилася ошибка,

Что превратит твою жизнь в сущий ад».

 

«О, что мне делать, гуру, помогите! –

Взывал царь, не желая есть навоз: –

Пожалуйста, от мук меня спасите!!!» –

Он прокричал до самых горьких слез.

 

«Найди того святого непременно

И ты, о царь, прощенья попроси:

Пусть он укажет, в чем твое спасенье,

Его прощенье, отче, заслужи».

 

Гонцы помчались в разных направленьях,

Нашли святого, привели к царю,

И царь с раскаяньем пред ним склонился,

Моля простить ему его вину.

 

Ответил старец: «Я-то не в обиде –

За всем стоит великий мой Господь,

Все от Него, и Он всех направляет,

Меня по жизни Он к Себе ведет».

 

«Что делать мне с законом воздаянья? –

Смиренно спрашивает его царь: –

Я не со зла… Какие покаянья

Очистят эту душу, как алтарь?»

 

«Поскольку искренне раскаялся, владыка,

Склонился ты в поклоне до земли,

То знай: законы есть другие,

И если чист, они всегда добры.

 

Мой царь, раздать ты кучу сможешь

Тем, кто захочет взять ее себе,

Ты предлагай, а выбор уж за ними;

Предайся искренне своей судьбе».

 

«О милый старец, надо мной смеешься?!

Кто хочет добровольно есть навоз?..

Такое просто будет сделать невозможно…

Как это сделать – для меня вопрос!»

 

«Отныне делай вид, что падший,

Что пьешь, распутничаешь, лжешь,

И те, кто критике подвластны,

Скрадут навоз, как медный грош».

 

Так сделал царь, пуская сплетни,

И слухи поползли вокруг него:

Критиковали люди, этим уменьшая

Навоза кучу. Ели за него.

 

И снова сон царю приснился:

Уменьшилась та куча – горсть лежит.

Проснувшись, побежал он к старцу

С надеждой, что он это объяснит.

 

Ответил старец: «Человек есть,

И он не критикует тебя, царь,

Найди его ты и заставь, коль сможешь,

Навоз забрать, и будешь жить, как встарь».

 

Плутал наш царь по городу большому –

Везде его ругали почем зря;

К сапожнику он заглянул случайно

И вскользь спросил про батюшку-царя.

 

Тот не ответил, критике всей вторя,

Спокойно промолчал, работой увлечен.

И понял царь – вот это то, что надо:

«А царь-то наш хамелеон!

 

Вчера хорошим был, а нынче грешник:

Он пьет, и чистоты той нет,

Обманщик, вор, бандит, мошенник!..» –

Но вновь не получил ответ.

 

И снова начал смуту сеять,

Тогда ему сапожник говорит:

«Сам ешь навоз свой, о почтенный,

И пусть тебя Господь хранит!»

 

Кто мудрость приобрел, тот понимает:

За критикой всегда стоит навоз.

И если мы кого-то осуждаем,

Придется есть его до горьких слез.

 

Буренка

В одной деревне у оврага

Среди полей, лесов, лугов

Паслось коров прекрасных стадо

Из ста иль более голов.

 

Буренка среди них ходила

И донимала всех подряд,

Советы разные просила

И слушала, что говорят.

 

Так и жила чужой подсказкой,

Свою природу невзлюбив,

И жить хотела, как лошадка,

Себя на скачках возомнив.

 

Она все мучилась, страдала,

И вот однажды ясным днем,

Придя к большому водоему,

Лягушку встретила на нем:

 

– Скажи, милейший лягушонок,

Что сделать мне и как мне быть?

Представь, что стал бы ты коровой.

Как стал бы ты, дружище, жить?

 

– Ну, для начала я бы сразу

Спилил ужасные рога,

В зеленый цвет себя покрасил,

Убрал копыта навсегда.

 

И хвост бы я совсем отрезал –

При плаванье мешает он.

Живи со мной, как лягушонок,

Вот дом – прекрасный водоем.

 

Попятилась назад буренка:

– Лягушкой не хочу я быть,

Уж лучше буду я коровой,

Своей хочу я жизнью жить.

 

Природа каждого заставит,

Свои наклонности учесть:

Советы слушая чужие,

Будь тем, кто ты на деле есть.

Двойственность

Жил-был один старик счастливый,

И этим всех он злил:

Что б ни случилось в жизни этой,

Он Господа хвалил.

 

Его благодарил за все он,

Молился с ночи до утра.

Не понимали его люди,

Хулила старика молва.

 

Он беден был, жил очень скромно,

Но был при нем прекрасный конь,

И многие купить хотели

Лошадку с нравом, как огонь.

 

Большие деньги предлагали,

А он им только говорил:

«Лошадка – друг мой и товарищ,

Всегда я дружбой дорожил.

 

Не продаю своих друзей я,

А что положено – придет,

И вы идите дальше с Богом,

Ваш конь в другом вас месте ждет».

 

Но вот однажды ранним утром

Он в стойле не нашел коня,

И вся деревня собралася,

Ругали люди старика:

 

«Мы говорили, что глупец ты,

Уж лучше б ты его продал.

Коня украли, и без денег

Остался ты, все потерял».

 

Смотрел старик, галдели люди,

Добро считая не свое:

«Кто знает, плохо ль, хорошо ли,

От Бога в жизни все дано!»

 

«Опять на Бога все списал ты!..», –

Махнули на него рукой,

По хатам разошлись, судача

О неудаче столь большой.

 

А он пожал в ответ плечами –

Что можно им еще сказать, –

Ведь неизвестно в этой жизни:

Найдешь иль должен потерять.

 

Через пятнадцать дней вернулся

Игривый конь, да не один:

Двенадцать кобылиц прекрасных

Спокойно следуют за ним.

Дивятся люди: «Что за счастье!

Вот это чудо из чудес!

Ну, повезло тебе счас, старче,

Бог то помог тебе иль бес?!»

 

«На все приходит воля свыше,

От Бога все приходит к нам,

Кто знает, счастье иль несчастье?

Идите с Богом по домам».

 

На третий день от новолунья

Сын объезжать кобылу стал,

В какой-то миг не удержался

Упал и ногу так сломал.

 

Опять вокруг сбежались люди:

«Ой, ну тебе не повезло,

Ты без помощника остался,

От этих лошадей лишь зло».

 

А через день война случилась,

Мужчин забрали: враг идет.

А хромоногого калеку

Не взяли стражники в расчет.

 

Опять у старика столпились:

«О, как, тебе, старик, везет –

Хоть хроменький сынок, да рядом,

А наших злая участь ждет.

 

Еще научится ходить он,

А наши сгинут на полях!»

«А ну, хорош, распричитались,

Их жизнь у Господа в руках.

 

И только Он один лишь знает,

Что плохо, а что хорошо.

Ему предайтесь в горе, в счастье

И уповайте на Него.

 

Так в жизни вечно происходит,

Здесь двойственность царит во всем,

И тот, кто это понимает, –

Тот не скорбит здесь ни о чем».

 

 

Индия 450 лет назад

Однажды царь великий развлекался

И мастерством меча всех удивил,

В какой-то миг он славой упивался

И меч слуги неловко он отбил.

 

Все ахнули, но не вернуть былого –

Утратил царь мизинец свой,

И гнев, и боль мгновенно пронеслися,

Вдруг заслоняя все собой.

 

Не верил царь, что это с ним случилось,

За что такое с ним произошло,

Пришел к министру за советом,

Гневясь внутри на Бога Самого.

 

«Я не грешил, служу я Богу честно,

Скажи мне, в чем моя вина,

Как мне служить Ему забвенно,

В защиту Божью уж не верю я».

 

Министр сказал: «Прошу тебя смиренно,

И гнев, и боль сейчас уйми,

Всё к лучшему здесь происходит,

Ты волю Господа прими».

 

«Как мне принять такую кару?

Ведь время мирное и нет войны,

На поле брани я стяжал бы славу,

А здесь насмешки слышу из толпы».

 

«Завистники с невеждами смеются,

Но, царь мой, знаем ты и я,

Что воля Бога надо всеми властна,

Приходит карма наша, как судьба.

 

Господь – наш Всеблагой Владыка,

Он малым горем от беды спасет,

Всё к лучшему здесь происходит,

Господь от нас смиренья ждет».

 

И гнев царя, не видя избавленья,

К министру обернулся силой всей:

«Всё к лучшему, ты говоришь, случилось?!

Сидеть тебе в тюрьме моей!

 

Всё к лучшему здесь происходит,

Прими и ты смиренно Божий дар».

Министра заперли в далекой башне –

Смиренно принял этот он удар.

 

Прошла неделя. Царь открыл охоту,

За ланью он помчался всех быстрей,

От слуг своих он сразу оторвался

И в чаще затерялся вместе с ней.

 

А там разбойников блуждала стая,

Жестоких, глупых дикарей,

Они всё в жертву приносили Кали:

Зверей, богатства и людей.

 

Царя увидели, схватили сразу,

Исполнили придуманный обряд:

Омыли, маслом ублажили,

Надели новый шелковый наряд.

 

И потащили на алтарь закланья…

Но вдруг обряд главарь прервал:

«Не можем предложить его Богине, –

С досадой явной он сказал: –

 

Не целый царь, несовершенный,

Без пальца он, бракованный товар,

Гоните его, братья, в шею:

Богиня тот не примет дар».

 

Бежал царь по лесу с оглядкой

И причитал: «О Боже, Боже мой!

Ты спас мне жизнь, лишив мизинца,

Поистине, Ты – Всеблагой».

 

Вернулся во дворец и сразу

К министру в башню он пошел:

­«Ты прав был, как всегда, дружище,

Себя с тобой повел я, как осел.

 

 

Прости глупца, осла такого,

Все к лучшему! – поверил я,

Мой гнев тебя в тюрьму отправил,

Прости, дружище, ты меня».

 

Они обнялись, рассказал царь

О приключении своем,

Над чем-то даже посмеялись, –

Легко смеяться нам потом.

 

Но вдруг царя как озарило:

«А в чем же милость для тебя?

Ты тут неделю уж томишься

В неволе, друг, из-за меня».

 

Министр с улыбкою ответил:

«У Бога под контролем всё.

Представь, что я с тобой поехал:

Мне, как тебе б, не повезло.

 

Меня бы тоже отловили,

Но тело целое мое –

Меня бы Кали предложили,

Ничто меня бы не спасло.

 

И снова новое рожденье

Я был бы вынужден принять,

Но планы Господа другие –

Тебе я должен помогать».

 

Всё к лучшему здесь происходит,

Господь по жизни нас ведет,

И тот, кто это понимает

Покой душевный обретет.

 

 

Всё и так есть

 

Вот расскажу-ка я вам притчу:

Нашел однажды человек

Волшебную лампу с джинном

И вызволил джинна на свет.

 

Говорит ему джинн, улыбаясь:

«За свободу благодарю

И желанье любое исполню,

Чем захочешь, тебя одарю».

 

Растерялся слегка человече

И воскликнул: «Желаю я всё!»

«Хорошо, получи», – джинн ответил.

Не сменилось вокруг ничего…

 

«Что-то не очень я понял,

Я заказывал вроде бы всё».

«У тебя всё и так уже было,

Дал Господь тебе это давно».

 

И от нас только это зависит,

Сможем ли это мы взять,

Все богатства мы эти получим,

Если правильно их принимать.