Поведенческая и когнитивная традиции — Скиннер и Эллис

Если первая рассмотренная нами традиция имеет одного основателя — Зигмунда Фрейда, то у исто­ков второй великой традиции стояло несколько че­ловек. Однако не подлежит сомнению тот факт, что на развитие клинической психологии оказали огром­ное влияние идеи Фредерика Скиннера (Frederick Skinner, 1904-1990). Несмотря на то что у Скинне­ра были великие предшественники (например Пав­лов и Уотсон), он является выдающимся представи­телем как теоретического, так и практического би­хевиоризма.

Ландин¹ (Lundin, 1994, с. 151) называет Скиннера «одним из шестерых наиболее значительных пси­хологов XX столетия», а Коулман (Coleman, 1997, с. 213) высказывает следующую точку зрения: «Мож­но с полной уверенностью утверждать, что Скиннер был наиболее видным и влиятельным американским психологом второй половины XX столетия». Как и Фрейд, Скиннер опубликовал огромное количество научных работ, встретивших многочисленные кри­тические отзывы. Его акцент на изучении наблюда­емого поведения и упорное неприятие «ментализма» подвергались ожесточенной критике. Основная идея его теории заключалась в том, что формы поведения, которые получают поощрение, имеют тенденцию повторяться. Все мы, без сомнения, понимаем зна­чение поощрений и наказаний в нашей повседнев­ной жизни, и основной принцип подкрепления зна­ком каждому студенту, изучающему вводный курс психологии. Поскольку Скиннер на протяжении своей научной деятельности основное внимание уде­лял проблеме приобретения необходимых навыков и изменения поведения живых организмов, его тео­ретические взгляды в наибольшей степени соответ­ствуют научающей ориентации, одной из пяти ос­новных, о которых мы упоминали в этой главе.

Скиннер родился и вырос в маленьком городке Саскеханна на северо-востоке штата Пенсильвания, который он описал в своей автобиографии (Skinner, 1967) как грязную железнодорожную станцию, рас­положенную в прекрасной речной долине. У него был брат, который был на два с половиной года мо­ложе его, опережавший Скиннера во всем, что было связано со спортом, но умерший в возрасте 16 лет. Скиннер (1967, р. 387-388) писал, что его мать Грейс Бэррес была «умной и красивой женщиной... придер­живавшейся строгих моральных принципов, а отец был плотником, скрывшим свой истинный возраст, чтобы быть зачисленным барабанщиком в армию на последнем году «Гражданской войны»

Взаимоотно­шения в семье Скиннер описывал как сердечные и стабильные. Он вспоминает, что всегда мастерил что-нибудь своими руками: «управляемые тележки, санки... гоночные машины, пушки, модели аэропла­нов». Школьная учительница пробудила в нем ин­терес к чтению, и в колледже Гамильтона он специ­ализировался на изучении английского языка и ли­тературы, хотя отец хотел, чтобы он стал юристом. Будучи студентом, Скиннер пытался писать, в том числе и поэтические произведения, и получил приз за сочинение торжественной речи. Не состоявшись как писатель, он вернулся к своим прежним интере­сам, направленным на изучение поведения людей и животных, и поступил в аспирантуру Гарвардского университета, где получил докторскую степень по психологии в 1931 г. В 1936 г. Скиннер женился на Ивонне Блу, от брака с которой родились две доче­ри.

Бернес Фредерик Скиннер (1904-1990) (Национальная медицинская библиотека)

После периода преподавательской и исследова­тельской работы в университетах Миннесоты и Ин­дианы он вернулся в Гарвард, где оставался до самых последних дней своей долгой жизни. Хотя идеи Скиннера оказали значительное влияние на клини­ческую психологию, сам он не был практикующим клиницистом. Идеи Скиннера зародились в резуль­тате исследований поведения животных, главным образом крыс и голубей, которые впоследствии рас­пространились на высших животных, а также на че­ловека. Он обрел известность как создатель пове­денческой технологии, включая аппарат по изуче­нию оперантного обусловливания, получивший название «ящика Скиннера», который позволял на­ходящемуся в нем животному, нажимая на рычаг, получать в качестве поощрения кусочки пищи. Ав­томатическая система регистрации поведения жи­вотных позволяла изучать суммарную интенсивность реакций за определенный период при заданных условиях.

Скиннера крайне огорчало, что большинство критиков считали его бездушным механицистом сравнению с представителем гуманистического правления в психологии Карлом Роджерсом такое мнение опровергает сама научная деятельность Скиннера, наполненная глубокими размышлениями о путях повышения человеческого благосостояния начало которым положило описание Скиннером возможных способов применения своих теоретических принципов в утопическом романе «Уолден-2 опубликованном в 1948 г. Он также исследовал ключевые философские проблемы с точки зрения иного бихевиоризма в работе под названием «По ту сторону свободы и достоинства» (1971). Его небольшая по объему книга «Дальнейшие размышления» («По зрелом размышлении», Upon Further 1987) представляла собой сборник статей, посвященных поискам ответов на вопросы глобального характера (таким, как «Почему мы не предпринимаем ничего, чтобы сохранить мир на земле?»), a проблемам развития психологии и сферы об («Позор американской системы образования») Скиннер проявлял постоянный интерес к связанным с образовательной деятельностью особенно касающимся практического применения своих теоретических принципов в обучения использованием разработанных им обучающих машин. Эти машины явились предтечами современных компьютеров, позволявшими представлять материал в запрограммированном виде, что давало возможность автоматического контроля правильности полученных ответов и получения обучающимися обратной связи. В выступлениях, направленных против когнитивной психологии, Скиннер продолжал настаивать на невозможности изучение внутренних психических процессов с помощью методов. По характеру своих взглядов он был убежденным бихевиористом, придававшим исключительное значение влиянию окружающей среды на поведение человека. Скиннер сравнивал отстаиваемую им форму бихевиоризма с фундаментальной теорией Дарвина о естественном отборе, но только по отношению к системному уровню. Реакции со стороны окружающей среды на действия индивида фактически выполняют функцию по отбору дальнейшего поведения. Поведенческий (бихевиоральный) подход не находил применение ческой психологии до середины 1950-х) тем точка зрения Скиннера о невозможно изучения внутренних мыслительных процессов острую критику не только со стороны психоаналитиков и представителей гуманистического направления, но также и со стороны ученых, соглашавшихся с его акцентом на методах непосредственного поведения и эксперимента, однако также высоко оценивавших роль изучения внутренних мыс/ процессов. Расцвет когнитивной психологии находится на 1970-е гг. Ведущие представители поведенческого направления, как и ключевых стоявшие у истоков когнитивизма, упорно не хотели отступать от своих первоначальных принципов.

В частности, Скиннер в своем последнем выступлении на собрании Американской психологической

ассоциации, состоявшемся в 1990 г., охарактериизовал когнитивный подход как совершенно ненаучный метод — «психологический креационизм»*'.(* В религиоведении креационизмом называют совокуп­ность доктрин, настаивающих на факте сотворения мира всемогущим Богом; таким образом, Скиннер, по сути, приравнивает когнитивизм к религии. — Прим. ред.*)

Тем не менее многие другие психологи фактически заявили следующее: «Давайте использовать то, что работает, а в тех областях, где когнитивный подход или смешанный когнитивно-поведенческий подход покажутся нам многообещающими, будем использовать и их».

Клиническая работа, безусловно, базируется на теоретических концепциях, однако когда речь идет об их практическом применении, идеи следует рассматривать как рабочие гипотезы, которые должны проверяться на практике и от которых нужно отказываться, если полученная в ходе исследований ин­формация их не подтверждает.

Многие психологи привнесли в бихевиоризм не­мало продуктивных когнитивных идей. Так, Альберт Бандура (Albert Bandura, 1925) сумел перекинуть теоретический мост между бихевиоризмом Скиннер и когнитивным подходом. Его теория социально­го научения отводила центральную роль регулиро­ванию поведения посредством символических процессов, т. е. описаний того, каким образом люди воспринимают самих себя и что они думают о своей эффективности в окружающем мире. Его идея о том, что научение происходит и в том случае, когда мы лишь наблюдаем за действиями других людей (кон­цепция моделирования поведения), имела очень большое значение для развития когнитивной психо­логии. Джордж Келли (George Kelly, 1905-1967) был одним- из первых клиницистов, применивших когнитивный подход для диагностики и лечения па­циентов. Он основывал свою теорию на идее о том, что люди формируют специфические личностные конструкты, используемые в целях прогнозирования и управления ситуациями, с которыми они сталки­ваются в окружающем мире. Разработанная Келли теория личности и созданный на ее основе метод психотерапии пользуются большой популярностью з США и Великобритании. Однако сейчас мы хотим рассказать о другом ярком представителе когнитив­ной психологии, очень активно пропагандировав­шем свои взгляды с целью их применения в клини­ческой практике — Альберте Эллисе. Деятельность других клинических психологов мы рассмотрим в следующей главе. Некоторые психологи считают Эллиса одним из тех немногих, кому довелось основать собственное направление психотерапии, — в данном случае речь идет о рационально -эмотивной (или рационально-эмоциональной, см.: «Психотера­певтическая энциклопедия» под ред. Карвасарского) терапии (rational-emotive therapy). По крайней мере не вызывает сомнения, что Эллис явился одним из

ведущих клиницистов, применивших в своей прак­тике когнитивно-поведенческие методы лечения (Corsini, 1994, р. 50). Тот факт, что Эллис акценти­ровал внимание на рациональном решении психологических проблем, ставит его в один ряд с когнитивистами. В то же время он придает меньшее зна­чение детским переживаниям и бессознательным влечениям, на которые ставится основной акцент в психоанализе.

Альберт Эллис родился в 1913 г. в Нью-Йорке. Его прямолинейный характер хорошо иллюстриру­ют начальные строки его автобиографии (Ellis, 1991, р. 1-3):

Я не верю в то, что события моего детства повлияли на выбор мною профессии психотерапевта, так же как не считаю, что они оказали влияние на формирование мо­его характера и предопределили мою приверженность тому методу психотерапии, который я практикую в на­стоящее время. Подобные убеждения составляют часть ноши, которую таскают на своих плечах психоаналити­ки, и к счастью, именно эту ношу я больше не таскаю на своих плечах.

О своих родителях Эллис писал: «Я всегда был наполовину сиротой. Мой отец, коммивояжер по профессии, отсутствовал дома неделями, а в послед­ние годы целыми месяцами... Что касается моей ми­лой мамы-еврейки, то она была никудышной хозяй­кой». Будучи старшим ребенком в семье, Альберт часто оставался присматривать за братом и сестрой, которые были младше его на несколько лет. В дет­ские годы у него были серьезные проблемы со здо­ровьем, но, по собственному признанию Эллиса, «не­смотря на все это, я ни за что не хотел выглядеть несчастным». Эллис очень хорошо учился в началь­ной школе и специализировался в изучении англий­ской литературы в колледже. Во время Великой де­прессии 1929-1933 гг. и в течение нескольких последующих лет Эллис сменил много низкооплачиваемых профессий в Нью-Йорке, очень много читал и писал романы и научно-популярные книги, которые никто не хотел публиковать.

Так продолжалось до тех пор, пока его книги, посвященные сексуальной проблематике, не привлекли внимание издателей. В своей автобиографии (Ellis, 1991, р. 21) Эллис сообщает о своих браках в 1939 и 1956 гг. и о своей 25-летней любовной связи с женщиной, психологом по профессии, «единственной женщиной, легко ми­рившейся с моими занятиями, которым я посвятил свою жизнь». В 1947 г. Эллис получил докторскую степень по клинической психологии в учительском колледже при Колумбийском университете. Он так­же прошел курс психоаналитической подготовки, включавшей дидактический анализ собственной лич­ности, и практиковал психоанализ с 1949 по 1953 г. Затем он восстает против психоанализа, поняв, что данный метод требует слишком большого количе­ства времени и не является эффективным, и пыта­ется применять другие психотерапевтические методы. В результате Эллис пришел к выводу, что трудно­сти, испытываемые пациентами, являются след­ствием ошибочных, иррациональных убеждений или когниций, которые необходимо поставить под со­мнение как в процессе терапии, так и в повседнев­ной жизни. Настойчивость, с которой Эллис пропа­гандировал свой подход, как и провокационный ха­рактер его терапии, послужили поводом для резкой критики со стороны оппонентов; несомненно, одна­ко, что разработанный им метод является неотъем­лемой частью современной психотерапии.

«Чистые» бихевиористы, такие как Скиннер, при­держиваются твердого убеждения в том, что только наблюдаемое поведение и наблюдаемые реакции могут выступать в качестве предмета научного познания. Они утверждают, что индивида лучше всего рассматривать как «черный ящик», а задачей психолога является установление связи между тем, что входит внутрь этого ящика, и тем, что выходит из него наружу, вместо того чтобы тратить время на спекулятивные гипотезы, касающиеся процессов, происходящих внутри ящика. Когнитивные же пси­хологи, напротив, пытаются понять процессы, происходящие внутри личности, и готовы использо­вать такие понятия, как восприятие, внимание, психологические установки, воображение и убеждения. Они уделяют большее внимание изучению процесса вербализации. Когнитивисты рассматривают че­ловеческие поступки как проявления деятельности мозга и нередко работают в тесном сотрудничестве с нейропсихологами. Вместо того чтобы фокусиро­вать свое внимание на внешних проявлениях пове­дения индивида, когнитивные психологи делают ак­цент на изучении процессов обработки информации, памяти, саморегуляции и принятия решений.

Бихевиористов и когнитивистов объединяет ак­цент на текущих событиях жизни индивида, а не на детских переживаниях, как это принято в психоана­лизе, а также подчеркивание роли непосредственно­го взаимодействия человека с окружающей средой в процессе терапии. Подход, в котором делается упор на изучение внешних проявлении поведения, как и подход, уделяющий основное внимание изучению процессов обработки информации, связаны с научающей ориентацией в клинической психологии.

Мы можем указать на одну область практическо­го применения клинической психологии, на которую строгие бихевиористы оказали более значительное влияние, чем когнитивисты, а именно: методы тера­певтической помощи, применяемые при работе с людьми, содержащимися в закрытых лечебных и исправительных учреждениях. Идеи Скиннера и его последователей оказались исключительно эффективными в сфере, получившей название «модификация поведения», как в отношении отдельных личностей, так и у целых групп людей, находящихся на лечении в психиатрических клиниках или содержащихся в тюрьмах. При работе с людьми, чей уровень социа­лизации не соответствует требованиям современно­го общества и чье поведение может нанести ущерб как им самим, так и окружающим людям, идеи Скиннера о значении механизмов подкрепления прочно вошли в арсенал практической деятельности сотрудников специальных учреждений. Многие идеи, почерпнутые из работ Скиннера, оказались полезными в сфере образовательной работы с людь­ми, имеющими задержку в развитии. Более подроб­но мы рассмотрим примеры использования его идей в следующих главах.