Теория познания Владимира Соловьева

1) Ни одна вещь не может быть взята в отдельности вне целого. Это целое следует понимать не как определенную множественность вещей, а как всеединство. Разумность познаваемого не дается опытом, потому что в опыте мы всегда имеем только частную и множественную действительность, так как в опыте нет ни «всего», ни «единого».

2) «Мерило истины переносится из внешнего мира в самого познающего субъекта, основанием истины признается не природа вещей, а разум человека. Разум – форма истины, отвлеченный рационализм бессилен познать истину. Эмпиризм и рационализм – несостоятельны, так как предполагают существование одних внешних явлений без объекта и без субъекта.

3) Человек не может преодолеть своего субъективного отношения к объекту в опыте и мышлении. Он не может познать объект как существующий, то есть как нечто большее, чем его ощущение или мысль. Поэтому ни опыт, ни мышление не могут привести к истине.

4) Истина – это сущее. «Истина – это все. Но если истина есть все, тогда что же не есть все?». Каждый частный предмет, каждое частное существо и явление в своей отдельности от всего – не есть истина, потому что оно и не есть в своей отдельности от всего: оно есть во всем. Таким образом, «полное определение истины выражается в трех предметах: сущее, единое, все».

5) Истина для Соловьева – это абсолютная ценность, принадлежащая самому всеединству, а не нашим суждениям или выводам. Познать истину – значит преступить пределы субъективного мышления и вступить в область существующего единства всего того, что есть, то есть абсолюта.

6) Может ли познать человек?

Теория познания человека

	Истина существующая как безусловно реаль­ное или все­общее.
		Понятия мышления   Положительная всеобщность.

 

+

 

 

Рисунок 13 – Теория познания человека по В. Соловьеву.

 

Взятые абстрактно оба эти фактора сами по себе совершенно индеферентны к истине. Они имеют смысл на основе третьего фактора – религиозного принципа.

Эмпирическое познание человека имеет дело с отношениями человека, которые находятся вне его. Рациональное познание характеризует ту сторону человеческого способа мышления, которое охватывает действительность с точки зрения разума, который строит логические конструкции.

Эти виды познания должны быть дополнены внутренним познанием, являющимся следствием абсолютного бытия, которое связывает нас с познаваемыми объектами.

 

Истинное знание = эмпирическое + рациональное + мистическое познание

результат

 

полнота созерцаний

Рисунок 14 – Виды познания по В. Соловьеву.

Категория абсолютного занимает в учении В. Соловьева особое место. Он считал, что абсолютное есть единство всего, что существует. Абсолютное – выше всего. Абсолютное обуславливает содержание и форму, устанавливая их внутреннюю связь, свободно от определений и существования. Оно есть ничто и все. Абсолютное – «единство себя и отрицания».

Абсолютное

 

 

Рисунок 15 – Категория «абсолютное» у В. Соловьева.

Взаимосвязь Бытия

Носитель Существо Самостоятельный центр

идеи деятельности

Апонтроцентризм. Человек – пример такого существования

 

Рисунок 16 – Взаимосвязь Бытия по Соловьеву.

 

Соловьев считал, что вершиной творения является человек. Мир сотворен Богом, в котором правит человек. Христос – совершенный Человек. София – пассивное начало, вечная женственность. Она – душа мира, а в отношении к Логосу она – тело Христово. Но тело Христово – это церковь, поэтому София – есть церковь, невеста божественного Логоса. Как женская индивидуальность она воплощена в образе святой девы Марии. Мир возродится тогда, когда появится Богочеловек, в котором будут проявляться София и Логос.

Развитие мира происходит, с точки зрения Соловьева, следующим образом:

1) эволюция природы (до человека);

2) история (человеческая деятельность);

3) теократия;

4) конец утверждения царства Божия.

Как бы мы не проникали в сущность бытия, все равно остается нечто таинственное, непознаваемое, что ни созерцанию, ни логическим рассуждениям не поддается. Что такое мы? Откуда мы? Что нас ждет в будущем? Что будет с нами после смерти? Подобными вопросами человечество задается тысячелетиями, а ответа на них все нет. В. Соловьев попытался заглянуть по ту сторону реальности и дать ответ.

В своем учении о праве Соловьев различает право положительное и право естественное. Возникновение права он трактует в духе идей исторической школы права. «Право, – отмечает он, – возникает фактически в истории человечества наряду с другими проявлениями общечеловеческой жизни, каковы язык, религия, художество и т.д. Первоначальное право как непосредственная деятельность родового духа – это обычное право, но в нем уже есть естественное начало, то есть начало справедливости, которое действует здесь не как теоретически сознаваемый мотив, а как непосредственное практическое побуждение. В своем развитом и теоретически осознанном виде естественное право выступает как всеобщая идея права, его разумное начало».

Соотношение естественного и положительного права Соловьев рассматривает как соотношение разумной сущности права и ее реального проявления в действующем праве. «Понятия личности, свободы и равенства, – отмечает он, – составляют сущность так называемого естественного права. Рациональная сущность права отличается от его исторического явления или права положительного. В этом смысле естественное право есть та общая алгебраическая формула, под которую история подставляет различные действительные величины положительного права. При этом само собой разумеется, что эта формула (как и всякая другая) в своей отдельности есть лишь отвлечение ума, и в действительности же существует лишь как общее идеальное условие всех положительных правовых отношений, в них и через них»[41]. Выступая с критикой противопоставления естественного и положительною права, Соловьев подчеркивал, что на самом деле оба эти элемента неизбежно входят в любое действительное право.

Давая определение понятия права, Соловьев отмечает, что в основе права лежит свобода – как основной характерный признак личности. Но свобода лица превращается в право, по Соловьеву, лишь тогда, когда за всеми (по общему правилу) одинаково признается их свобода. «Моя свобода как право, а не сила»; она прямо зависит от признания равного права всех других». Отсюда он выводит основное определение права: право есть свобода, обусловленная равенством. В этом определении права индивидуалис­тское начало свободы неразрывно связано с общественным началом равенства. Поэтому можно сказать, что право есть также синтез свободы и равенств[42]. Признание свободы и равенства субъектов права в качестве необходимого условия всякого права – это, согласно Соловьеву, и есть выражение смысла требований и естественного права, которое «всецело сводится к этим двум факторам». Свобода выступает как субстрат права, а равенство – его необходимая форма. «Отнимите свободу, и право становится своим противоположным, то есть насилием», – неоднократно повторял Соловьев. Отсутствие общего равенства» – также прямое отрицание права.

По смыслу такого юридического правопонимания, закон должен соответствовать праву, иначе он перестает быть правовым явлением и теряет свое правовое значение. При этом Соловьев подчеркивал, что правовая свобода и равенство лиц – это не эмпирический факт (в эмпирической действительности люди различны и отличаются друг от дpyгa), а положение разума.

В общем определении права как свободы, обусловленной равенством, то есть равным ограничением свободы лиц, именно равенство, согласно Соловьеву, является тем понятием, которое определяет эту формулу, поскольку только равное ограничение делает из свободы право.

Говоря о внутренней связи между правом и нравственностью, Со­ловьев утверждал, что в понятиях правды и закона в равной мере воплощается единство юридического и этического начала. Вместе с тем он признавал и различие между этими понятиями, которое сводил к трем основным пунктам: во-первых, нравственное требование по существу является неограниченным и всеобъемлющим, оно предполагает нравственное совершенство и безусловное стремление к нравственному совершенству. Напротив, юридический закон ограничен и вместо со­вершенства требует низшей, минимальной степени нравственного состояния, требует лишь ограничения проявления злой воли. Поэтому в соотношении с нравственностью «право есть низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный». Эта характеристика содержится и в одной из важнейших работ Соловьева – «Оправдание добра». Соловьев при этом подчеркивает, что между нравственным и юридическим законом нет противоречия: второй пред­полагается первым, хотя юридический закон и не требует высшего нравственного совершенства, но он и не отрицает его.

Единство права и нравственности не исключает, а наоборот – предполагает их различие. Другой критерий, по которому сфера нравственности отличается от права, состоит в том, что высшие нравственные требования не предписывают заранее никаких внешних определений действий, а представляют самому идеальному настроению выразиться в соответствующих действиях применительно к данному положению, причем «эти действия сами по себе нравственной цены не имеют» и никак не исчерпывают бесконечного нравственного требования. Юридический же закон имеет своим предметом реально определенные внешние действия, совершением или несовершением которых исчерпывается соблюдение требований этого закона. Это – другой существенный признак права, и если оно первоначально определялось как некоторый минимум нравственности, то, дополняя это определение, можно сказать, что право есть требование реализации этого минимума, то есть осуществления определенного минимума добра, или устранения известной доли зла. В этом, также отмечал Соловьев, нет противоречия между нравственным и юридическим законом.

К тому же нравственный закон предполагает свободное и добро вольное исполнение нравственных требований, и любое принуждение не только не желательно, но и невозможно. Напротив, внешнее осуществление требований юридического закона допускает прямое или косвенное принуждение, так что принудительный характер такого за­кона является необходимостью.

Итак, по этим трем признакам можно следующим образом опре­делить право в его отношении к нравственности: «Право есть прину­дительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла». Право, в трактовке Соловьева, это не просто выражение справедливости, а выражение принудительной справедливости. Степень и способы реали­зации добра с помощью права зависят от состояния нравственного сознания общества и от других исторических условий.

 

7. 4 Русские позитивисты – представители западной философии (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, П.А. Флоренский, П.И. Новгородцев)

Позитивизм (от лат. Pasitivus – положительный) – широкое направление западной философии. Философия не должна выходить за рамки позитивного, положительных знаний, то есть опытных данных науки. Опыт – основное понятие. Это направление нашло в России своих приверженцев. Влиятельным представителем являлся П.Л. Лавров.

Петр Лаврович Лавров (1823–1900 гг.) был профессором математики в Артиллерийской академии. В 1866 г. Лавров за связи с революционными кругами был выслан в Вологодскую губернию. В 1870 г. бежал из ссылки и поселился в г. Париже. Философские взгляды Лаврова сформировались под влиянием И. Канта, Д.С. Милля, Г. Спенсера и Л. Фейербаха. По мнению Лаврова только факты, данные в опыте, могут быть объектами научного исследования. Наука предполагает реальное существование предметов, которые можно познать через наши чувства. Философия есть творчество, критически объединяющее все отрасли знания в одно единое целое. Лавров назвал свою философию антропологизмом, потому что для нее центральным вопросом является вопрос о сущности человека. Лавров был убежден, что человеку присуще врожденное стремление к удовольствию. Однако культурный человек испытывает удовольствие от нравственных поступков и, таким образом, составляет представление о достоинстве личности. Лавров был детерминистом, хотя и утверждал, что рождение сознания приводит к возникновению особого рода разумности личности, рассматривающей себя свободной и разумной. Понятие свободной воли представляет собой идеализацию человеческой природы, необходимую для развития человечного общества. Прогресс – это развитие сознания и критической мысли в каждой отдельной личности, а также рост социалистической солидарности. Социальная справедливость будет достигнута через социальную революцию.

Николай Константинович Михайловский (1843–1904 гг.) – редактор журнала народников «Русское богатство». Человек, – считал Михайловский, – пытается изменить свою жизнь в соответствии со своими целями и идеалами. «Делай историю, двигай ее в направлении своего идеала, ибо в этом-то и состоит повиновение законам истории», – утверждал он[43].

Идеал Михайловского – всецело и всесторонне развитая личность, так как ради достижения всеобщего счастья все должны быть развиты. Он критиковал взгляды Спенсера, который утверждал, что общество развивается благодаря разделению труда и специализации его членов. Михайловский считал, что специализация приводит к деградации личности, так как развивается одна способность личности за счет другой, в этом случае тип развития личности понижается. Узкие специалисты перестают понимать внутреннюю жизнь представителей других специальностей, это источник равнодушия, даже враждебности, и, наконец, утери счастья. Стремясь избежать этого, личность, повинуясь тому же закону развития, борется или, по крайней мере, должна бороться за свою индивидуальность, за самостоятельность и разносторонность своего».

Таким образом, то, что означает прогресс в жизни организма, – является регрессом в жизни общества. Прогресс, с точки зрения Михайловского, это наименее возможное разделение труда между людьми. Михайловский критиковал дарвинистов, он утверждал, что они переносят на человеческое общество законы борьбы за существование животных, но как при­спо­собление к окружающей среде. Так и естественный отбор не представляет чело­­веческих идеалов. «Наоборот, – утверждал он, – человек приспосабливает к се­бе окружающую жизнь; он не должен давить неприспособленных, ибо в борьбе, под­боре и полезных приспособлениях заключается гибель и твоя, и твоего на­рода»[44]. Михайловский поставил задачу создания такой теории, в «которой правда-исти­на и правда-справедливость являлись бы рука об руку, одна другую пополняя»[45].

Однако он был всецело позитивистом и в силу этого отрицал возможности метафизики. Если бы Михайловский создал полную теорию познания, он бы понял, что правда, истина и справедливость могут раскрыться только цельному человеку, способному использовать все многообразие опыта, то есть не только чувственный опыт, но и опыт совести, эстетическое чувство и религиозно- мистическую интуицию.

Важнейшие труды Н.К. Михайловского: «Основные принципы организации уголовного суда» и «Очерки философии права»[46], где автор, защищая либерализм, горя­­чо нападает на социализм и по ряду вопросов, полемизирует с защитниками демо­­кратических начал. Опубликовал много статей по истории музыки и эс­тетики. Михайловский был не только крупным теоретиком права, но и ори­гинальным и глубоким ученым, разработавшим собственную философ­скую кон­цепцию в качестве основания правовой теории. Со­гласно этой концепции, чело­век есть существо метафизическое. Мета­физические запросы определяют его ми­ро­воз­зрение, а оно, в свою очередь, определяет все последующее поведение че­ло­ве­­ка, его свободу. Отсюда следовало, что идея свободы – метафизическая дан­ность. Из метафизического начала Михайловский выводил и идею права, ко­торую рассматривал как часть мирового этического порядка, существующего объек­тивно, независимо от того, сознают ли его люди или нет. «Если этическая жизнь земли, – писал он, – входит в состав мирового эти­ческого порядка, если для совместной деятельности людей необходимо организованное общежитие, то есть необходимо право, – то сама идея права есть часть мирового этического порядка».

Это и есть, по теории Михайловского, абсолютная идея права – син­тез общественного порядка и личной свободы. Абсолютная идея права не допускает ни превращения личности в средство для общественных целей, ни превращения общества в средство для благополучия личности. Из абсолютной идеи права, считал Михайловский, – вытекает и естественное право, как совокупность всеобщих принципов и норм, которые отличаются полной определенностью, ясны и понятны для каждого человека, для всех времен и народов, поскольку утверждают сложившиеся общенравственные принципы: «воздай каждому свое», «повинуйся законной власти», «управляй для общего блага», «исполняй заключенный договор» и т.п. Поэтому положительным правом может считаться только такое, которое реализует естественное право в конкретной социальной среде. В конечном счете, право есть результат развития истории культуры и должно выражаться в формуле: право – это свобода, определяемая общим этическим законом.

Ставя вопрос об источниках права, Михайловский выделяет три источника: 1) метафизический – абсолютная идея права; 2) материаль­ный – субъективное правосознание личности; 3) формальный высший авторитет (верховная власть).

Наиболее спорными источниками права, отмечал Михайловский, всегда выступают два последних, которые выдаются за само право. В действительности же, доказывает он, субъективное право еще не есть право, а всего лишь личное мнение о праве, уже существующем или желательном. Отсюда делается вывод о том, что и те правовые идеалы, которые живут в сознании правящей части общества, создающей законы, также являются субъективным правосознанием, и, следовательно, «здесь не может быть и речи ни об абсолютном характере соответст­вующих идеалов, ни о безусловной их обязательности»[47].

Что же касается третьего источника права верховной власти, то, по мнению Михайловского, только с формальной точки зрения закон есть воля верховной власти, на самом же деле верховная власть отнюдь не есть творец закона: она лишь формулирует юридические нормы, содержащиеся в абсолютных началах естественного права. Исходя из этого, Михайловский определяет свое главное философское кредо: «Ни­какая власть не может быть выше закона».

Однако, провозгласив право выше всякой власти, Михайловский вовсе не придавал ему самодовлеющего значения. В этом определении границ и возможностей права заключается принципиальное расхождение Михайловского с позитивистами, которые считали, что любой закон, если он издан в установленном конституцией порядке, уже есть право и имеет обязательную силу. В связи с этим Михайловский отмечал, что необходимым результатом подобных рассуждений является признание того, что право фактически сводится лишь к силе. При этом он считает вовсе не состоятельным аргументом ссылку позитивистов на «мнение народа» и «соображение целесообразности».

В отношении «мнения народа» Михайловский, основываясь на метафизических представлениях об истине, приходит к выводу о том, что критерием истинности закона являются объективные начала, а не мнения и желания народа, и никакое большинство, даже единогласное мнение всего населения, не может сделать истину неистиной или наоборот. Не могут стать таким критерием и соображения целесообразности, поскольку они весьма растяжимы.

Но для того чтобы закон был истинным, недостаточно учитывать только требования объективного начала (то есть естественного права). Необходимым условием истинного закона должно быть также соот­ветствие юридического закона закону нравственному. Нравственный закон, по Михайловскому, есть нечто непреложное, единое для всех людей и выражается в формуле: разумное и свободное существо должно быть для тебя целью, а не средством.

Нравственность и право имеют один и тот же корень – духовную природу человека, хотя определяют две разные области человеческой свободы: первая касается исключительно внешних действий человека – внешняя свобода; вторая внутренних побуждений его – внутренняя свобода, его совесть. При этом нравственный закон должен оставаться верховным, руководящим началом всей человеческой деятельности. Поэтому основное требование к праву состоит в том, что юридический закон не должен вмешиваться в область нравственной свободы, свободы совести.

Особый интерес представляет взгляд Михайловского на социализм и. соответственно, права человека в условиях социализма. В ходе своего анализа Михайловский приходит к выводу, что в социалистических программах человек берется лишь как экономический деятель: одних интересует материальный интерес капиталистического меньшинства, других материальный интерес рабочего большинства. При этом со­циалисты проводят принцип материального интереса даже с большей последовательностью и полнотой, чем противоположная сторона. Для них человек есть только производитель-потребитель, а человеческое общество – только экономический союз. Следовательно, социализм – это не противоположность, а лишь крайнее, последнее заключение односторонней буржуазной цивилизации.

В противоположность социалистическим и позитивистским доктри­нам Михайловский стремился обосновать необходимость возрождения теории естественного права. Исследуя вопрос о религиозно-нравственных основаниях права, он утверждал, что оно должно служить целям абсолютного добра, что оно есть часть общего этического порядка и является прогрессивным фактором как по отношению к общественному развитию, так и по отношению к нравственности.

Отец Павел Флоренский (1882–1937 гг.). был энциклопедически образованным человеком. Написал труды по математике, физике, истории искусств, увлекался живописью, музыкой, основными европейскими языками, а также языками Кавказа, Ирана, Индии. В 1911 г. принял священство. Основной труд – «Столп и утверждение истины», представленный на степень магистра бого­словия, является энциклопедичным. Он считал, что идеи богословия обосно­вывают: математика; физика; медицина; психология; лингвистика; фольклор.

Флоренский в своем труде рассматривает главный вопрос философии – вопрос об истине и путях ее постижения. Решение данной проблемы он связывает с тринитарным догматом.

Тринитарный догмат

		Идея субстанциональ­ности (все сущест­ва связаны друг с другом)
			Истина – абсолютная реальность, сверхра­циональная цельность, в которой нет места закону тождества; неподвижность, ибо тождество символи­зирует статичность, смерть.
	Догмат о трех ипостасях Богов, единстве Бога-отца, Бога-сына, Бога-Духа Святого.

 

Рисунок 17 – Тринитарный догмат П. Флоренского.

Истина как живая цельность должна содержать переход от А к не-А. В истине «другое» есть в то же самое время «не – другое». Флоренский утверждает, что истина познается благодаря религиозному переживанию, подтверждающему, что Бог есть единосущее, то есть единство Бога – отца, Сына и Святого духа.

Любовь – основа всякой реальности и сущности. Истину можно познать через рациональную интуицию. Однако «единая истина» возможна там, на небе, человечество же познает множество истин, осколков единой истины. В этом трудность познания, так как расчлененность единой истины порождает ряд истин, противоречащих друг другу, антиномических.

Флоренский – представитель философского течения софиологии, согласно которому София – художница при Боге, носительница творческого замысла, идеального первообраза мира. У него два мира – видимый и невидимый. София предшествует миру, она собирает божественные первообразы мира. Для Флоренского София – мистическая основа космоса, идеальная личность мира, которая вне Бога не существует и в нем же получает творческую силу. Единая в Боге, она множится в твари и тут воспринимается в своих проявлениях как идеальная личность человека, как Ангел-Хранитель его, то есть как проблеск вечного достоинства личности и как образ Божий в человеке.

Флоренский подчеркивал живое единство космоса, идеальную модель мира, связанную с видимым и невидимым бытием.

Павел Иванович Новгородцев (1866–1924 гг.) – правовед, философ, социолог. Провозгласив необходимость поворота к философско-правовому идеализму, П.И. Новгородцев стал признанным главой школы «возрожденного естественного права» в России. Его непосредственными учениками были Н.Н. Алексеев, И.А. Ильин, В.А. Савальский, А.С. Ященко и другие. Новгородцев – один из авторов сборников «Проблемы идеализма» (1902 г.) и «Из глубины» (1918 г.); принципиально поддерживал концепцию «Вех» (1909 г.).

Утверждение этического идеализма в философии права открывало простор новому освещению важнейших вопросов теории и практики юриспруденции. В 1899 г. Новгородцев выступил со статьей «Право и нравственность», в которой на твердых основаниях либеральной философии права, в полемике с Владимиром Соловьевым, констатировал несводимость права и нравственности друг к другу и устанавливал связь обоих начал на почве естественно-правовой идеи. Это определило принципы нравственной критики позитивного права. Само естественное право понималось как особая часть моральной философии, задающей масштаб нормативной оценке правотворчества.

Последующие работы Новгородцева были направлены на систематизированную разработку этой идеи[48]. Новое понимание нравственности, как явления и закона личной жизни, как внутренней абсолютной ценности, возвращающее всю значимость кантовским постулатам практического разума, вводило право в границы моральных норм и позволяло от­стаивать независимую критическую позицию по отношению к соци­альной жизни. Первоначалом философии стала этически понятая идея естественного права. В контексте юридической науки проблема есте­ственного права истолковывалась как вопрос о будущем праве, которое представало результатом не только естественного развития, но и идеи долженствования и нравственного закона. Будущее право оказывалось идеальным правом, воплощением возвышенных стремлений морального сознания.

Центральным пунктом либерально-правового учения Новгородцева стал принцип нравственной автономии человеческой личности. Про­блемы «свободного творчества» права, противоположности государства и личности, общего закона и индивидуальной свободы явились преломлением важнейших вопросов, поставленных русской философией начала XX в. Стремление отстоять самоценность свободы и автономию индивидуальности было преобладающим чувством, определявшим все духовное движение России конца XIX–начала XX столетия.

Но нравственный идеализм в философии права не исчерпывается этическим индивидуализмом. Отдельная личность, как носительница абсолютного закона нравственности, есть вместе с тем и живое лицо, наполняющее эту безусловную форму живым историческим содержанием.

Поскольку, по Новгородцеву, формальный характер кантовскою учения о морали оставляет «личность как абсолютную цель» абстрактным идеалом нравственной воли, постольку необходимо обратить внимание на «осуществление нравственности в жизни и ее связи с деятельными силами истории»[49]. Таким образом, личность рассматривалась в связи с обществом, как необходимым условием для ее нравственного развития. При этом сохранялась безусловная ценность «видения Кантом принципа рассмотрения действительности, с точки зрения идеальной нормы, но гегелевское наполнение нравственности живым содержанием действи­тельности было «очень важным восполнением к индивидуализму кантовской морали».

Вопрос об осуществлении нравственного закона в мире выявил необходимость осмысления высшего синтеза сущего и должного, никогда не реализуемого до конца в эмпирической реальности. Черты такого синтеза доступны лишь метафизическому взору в области сверх­опытного, трансцендентного. Тем самым философия естественного пра­ва Новгородцева утверждала связь доступных научному анализу об­ластей с миром абсолютных ценностей и начал. В этом признании Новгородцевым законных прав метафизики сказалось влияние той русской философской традиции, у истоков которой стоял В. Соловьев.

Контрольные вопросы:

1. В чем специфика русской философии?

2. Каково влияние западной философии на русскую?

3. Какие вы знаете основные философско-правовоые течения в России?

4. Составьте концептуальную таблицу русской философско-правовой мысли.

Природа права

 

План

8.1 Природа права.

8.2 Теория естественного права о природе права.

8.3 Правовой позитивизм.

8.4 Правовой реализм.

8.5 Возрождение естественного права.

 

Список литературы

1. Алексеев Н. Н. Философия права. – М., 1999. – С. 79–292.

2. Нерсесянц В.С. Философия права: Учебник для вузов. – М., 2000. – С. 553– 639.

3. Черненко А.К. Философия права. – Новосибирск, 1999. – С.70–78.

 

Природа права

Итак, что же такое «философия права»? Джон Остин, английский философ XIX века, предложил ответ на этот вопрос. Он различал аналитическую юриспруденцию и нормативную. Аналитическая юриспруденция имеет дело с логическим анализом основных концепций права, например, долга, ответственности, а нормативная – с рациональной критикой и оценкой правовой практики. Философ чаще всего заинтересован в моральной оценке законов. Задача философии права – концептуальный анализ права. Философия использует анализ и отвечает на вопрос: что является общим во всех случаях, например, неосторожность, позволяющим сгруппировать их в одну концепцию, то есть философия права предлагает рациональную конструкцию неосторожности.

Концепция права дает анализ одной из самых старых проблем. Наилучший подход к данному вопросу был предпринят современным английским философом права Х. Хартом, который определил особенности понятия закона. Закон – это устройство для социального контроля, то есть устройство, которое заставляет делать людей то, что они не делали бы сами, будь они предоставлены сами себе. Но в каком отношении правовой метод отличен от других методов социального контроля, например от морали? Мораль и право отличаются друг от друга. Видимо, различие состоит в том, что право подкрепляется принуждением, а мораль – нет.

1) Закон часто используется в двух смыслах: дескриптивные законы (утверждения о событиях, которые происходят регулярно; например, закон всемирного тяготения) и предписательные законы (авторитарные утверждения о том, что должно быть или что следует делать). Эти два понятия закона часто путаются людьми.

2) Право часто рассматривается вместе с правовыми институтами, то есть мы часто имеем дело с пограничными случаями (например, практикой).

3) Законы часто устанавливают правила, то есть на регламентированные условия тех или иных социальных действий.

Однако следует заметить, что закон несет в себе определенную моральную силу. Кроме того, закон всегда поддается рациональной оценке. Концепция закона опирается на право. Поэтому для ответа на вопрос: «Что есть закон?» мы рассмотрим теории, предлагающие ответить на этот вопрос.

 

Теория естественного права

Теория естественного права утверждает, что есть существенная связь между законом и моралью. Моральные требования, согласно этой теории, представляют часть самого понятия закона. Это не значит, что мораль и право совпадают, это означает, что ни одно правило не считается правовым до тех пор, пока оно не признано морально позволительным. Св. Августин выдвинул лозунг «Несправедливый закон вообще не есть закон». То есть моральная значимость есть логически необходимое условие правовой значимости. Выполнение определенных требований морали есть часть и определения закона. Как известно, классическая теория естественного права связана с именами Платона, Аристотеля и Цицерона, и получила систематическую трактовку у христианского философа Ф. Аквинского.

Итак, почему следует повиноваться закону? Согласно Харту закону следует повиноваться, если само по себе содержание закона морально. (Например, должен ли я повиноваться закону, если само по себе содержание закона морально?). Этот подход можно назвать моральной теорией права. Здесь моральный порядок рассматривается как часть природного порядка. Природа не имеет фиксированное число целей (сущностей) для человеческих существ в естественном порядке вещей. С христианской точки зрения, Бог вселил эти существенные цели в природу. Моральный долг состоит в действии согласно этим целям, а мы призваны открывать существенные цели таких существ, как мы сами. Добродетельная часть жизни заключается в том, чтобы жить согласно нашим естественным (вероятно, предназначенным Богом) функциям, и система социального принуждения будет называться «законной» только в том случае, если она совместима с такими функциями.

Рассмотрение природы и места человека в ней называется теологическим взглядом (от греч. «telos» – цель). Мы живем в постдарвинистком мире и привыкли все рассматривать в терминах механической причинности. Современному человеку трудно понять, что люди имеют какие-то цели помимо тех, которые они ставят перед собой. Даже если мы допускаем существование космических целей, то все же любая основанная на них моральная теория встречается с серьезными трудностями при реализации.

При попытках прояснить теорию естественного права, выясняется, что первым принципом является лозунг «Делай добро, избегай зла». Этот совет носит общий характер. Аристотель и Ф. Аквинский рассматривали естественное право как механизм налагания обязательств и наставления на путь добродетельной жизни. В эпоху Просвещения был развит более индивидуалистический подход к «естест