Команды Бойцов за Социальную Справедливость и Хорошие Чувства

Посмотри на этот билет и напомни себе, что

--> ты <--есть та, кем ты хочешь быть.

Джилл Х. Фридмен, секретарь

 

СИМВОЛЫ

 

Хотя в школе девятилетней Эрике было предписано раз в неделю встречаться с социальным работником, его часы приема слишком часто совпадали со временем ее классных занятий. Грант и Дайэн, дедушка и бабушка Эрики, беспокоились, что Эрика, возможно, переживает “депрессию”. Они решили взять дело в свои руки и привели Эрику ко мне (Дж. Ф).

Во время телефонного разговора перед первой встречей Рон, отец Эрики, сказал мне, что, по его мнению, Эрике что-то требуется, потому что она “все время съеживается от страха и боится высказываться”, и ее отметки резко пошли вниз. Тем не менее, он, мать Эрики, Кларисс, и ее младшая сестра, Ханна, не могли регулярно посещать наши встречи, потому что эта пара работала в разных режимах, они уже посещали терапию для пар, а Рон посещал индивидуальную терапию и вечернюю школу. Семья уже однажды попробовала семейную терапию и они были убеждены, что это не срабатывает. Рон сказал, что они не будут возражать, если Эрика придет ко мне с его родителями. Мы договорились держать связь по телефону, и Рон дал понять, что семья постарается временами посещать эти встречи.

 

Первая встреча

 

На первой встрече я начала с того, что начала расспрашивать Эрику о том, чем она любит заниматься. Она пробурчала “Не знаю”, однако не отвергла список дедушки и бабушки, который включал искусство, рисование, пение, работу на компьютере, катание на коньках и роллерах и плавание. Эрика сама вызвалась заявить, что не любит свою семилетнюю сестру, Ханну. Она не знала, была ли здесь проблема, но слушала спокойно, когда Грант говорил: “Она ни в чем себе не доверяет. Она никогда не хвастается. Она все время извиняется — ни за что”. Дайэн добавила: “Она очень тихая. Ханна сообщает о всех хороших вестях от Эрики. У Эрики нет ничего своего, потому что всем всегда занимается Ханна”.

Я спросила Эрику, что она думает о том, что говорят ее дедушка и бабушка. Она сказала, что не знает. После еще нескольких вопросов она наконец сказала, что, пожалуй, не доверяет себе. Я спросила ее, интересно бы было ей нарисовать то, в чем она себе не доверяет. Она неспеша нарисовала на газетном листе и обвела рамкой картинку, которая представляла ее искусство; табель успеваемости; колокольчик, представляющий хор колокольчиков, в котором она участвовала; форму тэквандо, поскольку она занимается тэквандо; учебник по математике; и шесть друзей (рис. 8.3).

 

Подпись под рис. 8.3.

Рисунок Эрики, изображающий то, чему она не доверяет.

 

Я распросила ее о каждом из элементов рисунка. Она с неохотой сказала мне, что ее оценки по математике вполне хорошие. Дедушка с бабушкой согласились с этим. Она сказала, что не знает, действительно ли шестеро детей — это ее друзья, однако, отвечая на вопросы, она решила, что луше считать их друзьями, потому что это заставит ее “действовать на другой стороне”, действовать дружественно, а не застенчиво.

Не было похоже, чтобы Эрику интересовала беседа о том, что мешает ей доверять этим вещам, поэтому я спросила ее: “Если бы ты могла взмахнуть волшебной палочкой, которая помогла бы тебе обрести доверие, как ты думаешь, что бы ты заметила из того, что не замечаешь сейчас?”

Эрика быстро ответила: “Я бы стала думать со счастливой точки зрения”. Она пояснила, что она бы видела более яркие, радужные цвета. Она дорисовала радугу на своей картинке.

После дальнейших распросов она сказала, что ходила бы на тэквандо с большим удовольствием и говорила бы себе: “Я сделаю это лучше, чем обычно. Я разработаю правильный паттерн для себя.”

Оказалось, что Эрика так много знает об этом, что я спросила ее, привычны ли ей те слова, которые она говорила бы себе. Оказалось, что всего лишь два дня назад она сыграла всю песню в хоре колокольчиков, не сфальшивив ни разу! Она сказала: “Я намерена сделать это хорошо”, и она это сделала. Она думала, что если говорить себе “Я намерена сделать это хорошо”, это здорово бы повысило шансы действительно “сделать это хорошо”!

Старики Эрики были восхищены, услышав, что Эрика уже сделала шаг в сторону доверия к себе. Они знали, что она может сделать это, потому что раньше у нее это было. Чтобы подтвердить это, они перссказали некоторые истории из ее прошлого опыта, которым они радовались, когда Эрика рассказывала их в прошлые годы.

Когда они собирались уходить, я спросила Эрику, не хочет ли она взять рисунок домой, чтобы он напоминал ей, о чем мы говорили. “Нет, я хочу, чтобы он остался у вас, — сказала она, глядя в пол, — но не могли бы вы мне одолжить эту волшебную палочку?” На моем столе, рядом с телефоном она разглядела одну вещицу. Это была прозрачная трубочка, в которой в густой жидкости плавали блестящие конфетти. Я отдала ее.

 

Вторая встреча

 

На второй встрече Эрика была гораздо более разговорчивой. Она сказала, что после нашей встречи, она сначала забыла о нашей беседе, но потом, увидев волшебную палочку, вспомнила. Потом она напомнила себе о доверии. Еще несколько раз она забывала и снова вспоминала об этом, пока наконец не решила носить палочку с собой. Она нашла, что “... если доверять себе, то это может улучшить жизнь. Тогда ты не будешь все время сводить себя с ума”.

Она назвала проблему “самоосуждение” а проект — “лучше относиться к себе”. Эрика увидела, что она уже достигла совершенства в самоосуждении. Относясь к себе с доверием, она могла продолжать делать то, что она уже могла делать, но относиться к этому с одобрением. Результатом этого стало то, что она была счастлива и обнаружила, что в тэквандо она действительно преуспела. Она подумала, что доверие к себе также помогает ей писать биографию своего дедушки. Она думала, что ее учителя увидели разницу, потому что они отметили, что она работает прилежнее. Она думала, что, может быть, ее родители заметили это, потому что дома она чувствовала себя более счастливой, но она не была уверена.

Дайэн и Грант заметили, что, когда они забирают Эрику из школу, она улыбается и разговаривает с другими ребятами, а не стоит тихонько в сторонке.

Мы все интересовались, в чем этот проект может проявиться в следующий раз. Эрика подумала, что это может произойти в ее отношениях с сестрой. “Я могла бы не каждый раз сражаться с ней. Я могла бы перестать злиться на нее, когда она не делает какие-то вещи”.

“То есть, ты думаешь, что иногда самоосуждение превращается в осуждение других?”

Она кивнула.

“И, кроме того, втягивает тебя в сражения, а?”

Она снова кивнула.

“Ух ты. Я не знала, что оно такое могущественное. И ты уже так здорово повернула его вспять?”

И снова она кивнула.

“Как ты думаешь, если ты еще более удачно будешь справляться с осуждением, это поможет тебе лучше относиться к своей сестре?”

Эрика кивнула.

“И что тогда произойдет?” — спросила я.

“Ну, — призналась она, — возможно, мои родители перестанут мне говорить, что на Рождество у меня в чулке окажется уголек”. (Это был декабрь.)

Я предположила, что, может быть, это осуждение также портило и жизнь Ханны. Дайэн и Грант подумали, что так, вероятно, и было. Мы все согласились с тем, что было бы хорошо всей семье узнать о том, как Эрика противостоит самоосуждению и лучше думает о себе. Мы договорились, что я позвоню Рону и Кларисс и приглашу их вместе с Ханной на следующую встречу. Мы решили, что покажем им рисунок и посвятим их в проект Эрики “лучше относиться к себе”.

 

Третья встреча

 

На третью встречу пришли Эрика, Ханна, Кларисс и Рон. Я ожидала, что также придут и Дайэн с Грантом, но семья решила, что придут лишь эти четверо.

После того, как я немного познакомилась с Ханной, Кларисс и Роном, мы развернули рисунок Эрики и вместе начали обсуждать, что означают различные образы, и чего она добилась в исполнении проекта “лучше относиться к себе”.

Рон уже заметил огромные изменения в Эрике, которые последовательно просматривались в ее проекте. “Эрика всегда очень старалась, — сказал он, — но сейчас, похоже, она делает большие шаги”. Он заметил, что она стала больше общаться с детьми своего возраста, тогда как раньше казалось, что она предпочитает быть в одиночестве или с младшими ребятишками. Он заметил, что она больше времени отдает занятиям в хоре и занятиям тэквандо. Впервые она начала принимать гостей. Как он, так и Кларисс были счастливы наблюдать такой поворот ее развития.

Я спросила Рона, что это, по его мнению, говорило о его дочери. Он ответил: “Она становится более зрелой”. Потом он добавил, что она теперь может постоять за себя перед Ханной и другими детьми.

Кларисса отчасти согласилась с ним, но сказала, что все еще надеется, что бои, перебранки и споры между Эрикой и Ханной прекратятся.

Я обратилась к Ханне и рассказала ей, что у нас с Эрикой была беседа о том, как, по мнению Эрики, осуждение встало между ними. Она согласилась. Мне было интересно, какое влияние оказывало осуждение на отношения сестер, и могли бы они вместе над этим поработать.

Эрика выпалила: “Я не хочу, чтобы она приходила. Это — для меня”.

“Ты не будешь против, если ты расскажешь Ханне, как мы разговаривали о том, что касается ее, и вы вместе подумаете, как бы вы могли поработать вместе?” — спросила я.

Эрика кивнула головой.

 

Четвертая встреча

 

На четвертой встрече с Эрикой, Грантом и Дайэн Эрика рассказала мне о новостях в проекте “относиться к себе лучше”. Ей присвоили зеленый пояс, она получила 89 за сделанный доклад и чувствовала себя счастливой большую часть времени! Она обновила свой рисунок, потому что теперь было больше вещей, которым она доверяла. Она дорисовала сцену (участие в пьесе), снежинку (катание на санках) и “Эн-Ю-Би-Эс — лучше всех, и я тоже!” Эн-Ю-Би-Эс — это название группы, к которой она принадлежала в своей церкви.

Я задала ряд вопросов, чтобы вявить историю того, как происходили все эти перемены, какие шаги предпринимала Эрика, какие были точки поворота, и что она советовала себе.

В ответ Эрика пожала плечами. “Я все еще ношу с собой волшебную палочку. Я помню рисунок”.

“Что они для тебя значат?” — спросила я.

“Что я могу сделать это, — сказала она, — что я могу отвратить от себя самоосуждение”.

Поскольку Эрика была весьма заинтересована в той территории, которую она отбивала у самоосуждения, и меньше — в том, как это происходит, я попросила ее показать мне, сколько территории было у самоосуждения раньше и сколько — теперь. Я сказала: “Сначала ты могла бы нарисовать рамку, в которой содержалась бы все самоосуждение из прошлого...”

Она нарисовала продолговатый прямоугольник.

“И что в нем было бы?” — спросила я. Эрика вписала туда:

 

Получение плохих оценок.

Рисунки плохие.

Война с сестрой.

Мои родители воюют между собой.

Потому что у меня совсем нет друзей.

 

“Итак, это все те вещи, за которые самоосуждение тебя осуждало?”

“Да”, — сказала Эрика, вписывая в рамку “Раньше”.

“А в какую бы рамку уместилось самоосуждение в твоей жизни сейчас?”

Она нарисовала гораздо меньший прямоугольник.

“Что там?” — спросила я.

“Война с моей сестрой”, — ответила она, вписывая эти слова и добавляя “Сейчас”. Потом она зачеркнула “Получение плохих оценок”, “Рисунки плохие”, “Мои родители воюют между собой” и “Потому что у меня совсем нет друзей” в первом прямоугольнике, оставив там только “Война с сестрой”.

Я показала эту символическую схему Гранту и Дайэн. “Вы знали о том, что Эрика сократила самоосуждение до таких размеров?”

Они догадывались, но не знали наверняка. Мы вместе поразмышляли над относительными размерами этих прямоугольников. Изменение произошло в течение девяти недель, и мы прикидывали, сколько времени потребуется, чтобы сократить в размерах рамку “сейчас”, или, если она вполне приемлима, оставить ее такой, какая она есть.

 

Пятая встреча

 

Пятая встреча произошла три недели спустя. Из телефонного разговора с Кларисс перед этой встречей я узнала, что отношения Эрики и Ханны становятся гораздо лучше, и что Грант и Дайэн ушли в отпуск. Кларисс вызвалась привести Эрику на встречу. Я полагала, что мы встретимся вместе, но она оставила Эрику и ушла, так что мы остались с Эрикой наедине.

Эрика сказала мне, что самая важная вещь, которая произошла в рамках ее проекта, это то, что она приобрела кучу друзей. Мы составили список новых друзей:

Элисон Морган Дон Сэм

Эмили Мара Юкико Мэтт

Айлена Хитер Кристина Арон

Брук Вера Джинджер Хейден

Энид Стефани Деметриа Фрэнк

Натали Ханна Антонио Роберт

Шэннон Мелисса Рид Шон

 

Эрике удалось подружиться с ними просто по тому, что она была сама собой. То, чему она научилась, состояло в следующем: “Не поступай так, как будто ты — это кто-то еще”. Самоосуждение толкало ее на то, чтобы пытаться быть кем-то еще. Проект “лучше относиться к себе” помог ей быть самой собой.

Основные различия, которые она отметила между этим годом и предыдущим, состояли в том, что теперь она лучше относилась к себе, она больше ценила себя, ее оценки в школе были лучше, и у нее было больше друзей. Она сказала, что ее родители и учителя уже это заметили, а дедушка с бабушкой заметят это, когда вернуться из отпуска.

Когда я повернула беседу в сторону взаимоотношений с Ханной, Эрика сказала: “Но я же сказала вам. Теперь она — одна из моих подруг”.

Когда она внесла в список Ханну, я не поняла, что она имела в виду свою сестру.

Эрика придавала очень большое значение тому, что осуждение больше не стояло между ней и ее сестрой.

Она думала, что проект закончен. Мы решили встретиться еще один раз со всей семьей, чтобы отпраздновать это. Я с уверенно сделала это предложение, поскольку во время моей предыдущей беседы с Кларисс, та признала, что Эрика делает огромные успехи.

 

Шестая встреча

 

На шестой встрече я объявила, что мы собрались здесь за тем, чтобы отпраздновать победу Эрики над самоосуждением и окончание проекта “лучше относиться к себе”! Эрика снова показала рисунок и пояснила свои добавления к нему. Потом она зачитала список имен ее друзей. Ханна просияла, когда прозвучало ее имя. После того, как чтение было закончено, Ханна подтвердила, что осуждение ушло из их отношений. Она думала, что Эрика сделала для этого очень много, потому что она была “более милой и счастливой”. Все согласились, что это значительно изменит жизнь их семьи.

Рон добавил, что в то время, когда началась терапия, в школе были весьма озабочены успеваемостью Эрики. Шли разговоры о том, чтобы оставить ее на второй год. Такая перспектива представлялась Рону крайне удручающей. Они с Кларисс вели переговоры с католической школы по поводу ее перехода туда. Они надеялись, что это предотвратит ее оставление на второй год, и что она будет лучше успевать по более структурированной программе. Католическая школа не желала принимать Эрику в начальный класс до тех пор, пока она не улучшит свои оценки. Рон успокоился, когда на родительском собрании два дня назад успехи Эрики были охарактеризованы как великолепные. Он задумался над тем, не в терапии ли здесь было дело.

Я сказала, что мы не говорили о школьных проблемах. Раньше я знала, что оценки Эрики были хуже, чем в прошлые годы, однако я не знала, в какой степени. Я дважды разговаривала со школьным социальным работником, но он не упоминал образовательные проблемы. Я сказала, что мне видится, что Эрика справилась со всем этим сама! Она просияла.

Все мы попробовали печенье, которое приготовила Дайэн, и поздравили Эрику.

Когда семья собралась уходить, Эрика вернула мне мою “палочку”.

“Можешь оставить ее себе,” — сказала я.

“Мне она больше не нужна, — сказала Эрика. — Волшебство теперь здесь”. И она прижала руку к сердцу.

 

Эта история иллюстрирует использование ряда символов, которые возникли в ходе терапии — рисунка, палочки и рамок, показывающих уменьшение самоосуждения. Для некоторых людей (в особенности детей, но не только для них) символы и символическое представление отдельных частей работы, похоже, делает ее более реальной и осязаемой (Combs & Freedman, 1990; Roberts, 1994).

Например, к концу курса терапии одна пара создала коллаж, символизирующий их надежды на будущие взаимоотношения. Они позвонили три года спустя, чтобы сказать, что все, изображенное на коллаже, сбывается! Когда мы спросили, какую роль сыграл коллаж в достижении их надежд, они сказали, что он помогал им фокусироваться и напоминал им о том, что на нем они вместе. Они сказали, что коллаж, кроме того, придавал их мечтам реальность и ясность.

 

ИСТОРИЯ КЭРРИ

 

В этой главе мы привели документы, письма, удостоверения и т.д., как аспекты терапии, призванные уплотнить и развить истории. Они представлялись нам очень важными, но важными во вспомогательном смысле, но не в основной работе. Поэтому мы были заинтригованы, когда наша коллега, Вирджиния Саймонс, рассказала нам о терапии с Кэрри. В этой работе то направление, которое мы считали вспомогательным или дополнительным, заняло центральное место. Это не было задумано изначально, но произошло в ответ на то, о чем Кэрри желала говорить и в чем она приняла активное участие. Кэрри, ее семья и Вирджиния разрешили нам рассказать их историю.

Джун и ее шестилетняя дочка Кэрри пришли на прием к Вирджинии, потому что Джун была обеспокоена боязливостью своей дочери. Она описывала Кэрри как робкую и пугливую. Вне дома она весьма неохотно разговаривала. У нее было мало друзей. Эти проблемы обострились, когда она пошла в первый класс. Учитель Кэрри рассказывал, что в столовой она отказывалась вставать в очередь за молоком, потому что беспокоилась, что ей не лостанется места, если она не займет место немедленно. Кэрри совершенно не участвовала в деятельности класса, если та предполагала хоть толику фокуса на ней, и отказывалась выходить на большую перемену. Она обычно шла в кабинет воспитательницы или сидела в школьной библиотеке.

Вирджиния спросила Кэрри, согласна ли она со своей мамой в том, что эти вещи представляли собой проблему. Кэрри не ответила. Фактически, в ходе терапии Вирджиния трижды пыталась побудить Кэрри назвать проблему. На третий раз между Вирджинией и Кэрри установились прочные взаимоотношения, и стало ясно, что Кэрри нравилось разговаривать с Вирджинией. В этом контексте, она призналась Вирджинии, что “разговоры о проблемах только выращивают их. Я этого не хочу”. Таким образом, проблема так и не была названа.

На первой встрече Джун нашла некоторые направления развития в жизни Кэрри обнадеживающими. С разрешения Кэрри, предоставив ей выбирать слова, Вирджиния выписала эти три тенденции. Вот они:

 

1. Высказываться от своего имени, когда на тебя кто-то кричит.

2. Сидеть вместе со взрослым и разговаривать о непонятности страхов.

[Это относится к самой терапевтической беседе.]

3. Ходить в школу каждый день.

 

Обычно, когда называются уникальные эпизоды или яркие события такого рода, мы задаем вопросы о них, чтобы развить историю. В этой ситуации, хотя Кэрри согласилась на то, чтобы эти достижения были записаны, ее не радовала идея подробно обсуждать их. Поэтому они остались в форме списка. Тем не менее, со временем Джун действительно выявила истории некоторых событий.

Списку было суждено стать основой для терапии.

Кэрри пришла на вторую встречу с двумя пунктами, которые она хотела добавить к списку. Это были:

 

4. Пытаться и хотеть обращать внимание в классе.

5. Свободно ходить по всей школе.

 

На последующих встречах Кэрри и Джун добавили к списку еще несколько пунктов. Вирджиния спросила Кэрри, как можно было бы назвать список, предложив “храбрость” как одну из нескольких возможностей. “Храбрость” понравилась Кэрри, и так родился “Проект храбрости Кэрри”.

В определенный момент, когда уже было вписано около 20 пунктов, Вирджиния спросила: “Как ты думаешь, сколько еще вещей понадобится внести в этот список, чтобы ты наверняка знала, что закончила “Проект храбрости”? К удивлению Вирджинии, Кэрри сказала: “Я думаю, понадобится 100”.

Вот “Проект храбрости Кэрри, записанный в течение 19 терапевтических встреч:

 

ПРОЕКТ ХРАБРОСТИ КЭРРИ

 

1. Высказываться от своего имени, когда на тебя кто-то кричит.

2. Сидеть вместе со взрослым и разговаривать о непонятности страхов.

3. Ходить в школу каждый день.

4. Пытаться и хотеть обращать внимание в классе.

5. Свободно ходить по всей школе.

6. Самой ходить на индивидуальные занятия и другие встречи.

7. Ходить в столовую, где ОЧЕНЬ шумно и полно народу.

8. Самой навещать тех учителей, которые тебе нравятся, например, мисс Уайтхауз [учительница детского сада].

9. Одной ходить в ванную.

10. Делать свою работу в классе.

11. Сотрудгичать с другими.

12. Ходить на спортивную площадку с мисс Браун.

13. Ходить с кем-нибудь в обед за молоком.

14. Помогать Еве с заданиями в классе.

15. Все время работать над заданиями в классе и дома.

16. Ходить на обед, когда ты этого хочешь.

17. Самой ходить на спортивную площадку перед занятиями.

18. Иногда ходить на спортивную площадку в обеденное время.

19. Бегать на уроках физкультуры самой, без учителя.

20. Самой оставаться с читающим учителем.

21. Ходить с мисс Лэйкли на спортивную площадку.

22. Самой ходить в обед за молоком.

23. Попробовать что-нибудь новенькое в компании.

24. Пойти в компанию и самой там оставаться, даже если нервничаешь.

25. Говорить учителю, когда ты забываешь деньги на что-то.

26. Больше самой учиться ходить на лыжах и не хныкать.

27. Говорить с Сантой, о чем ты хотела.

28. Возвращаться в школу из дома и не плакать.

29. Самой ходить из дома в школу.

30. Кататься на санках с подругой и ее родителями.

31. Выйти на улицу в обеденное время в понедельник.

32. Выйти на улицу в обеденное время во Вторник.

33. Ходила в дом к подруге с новой няней.

34. В доме подруги НАСЛАЖДАЛАСЬ собой.

35. В школе ты можешь выйти, если надо, и знать, что все будет в порядке.

36. Ты можешь говорить взрослым, что хочешь, что нравится и что не нравится.

37. Ты можешь задавать взрослым вопросы, на которые тебе нужны ответы.

38. Ты не расстроилась, когда не работал водосток, и в душе не было воды.

39. Ты не испугалась и не заплакала, когда у твоей мамы пошла из носа кровь в вагоне по дороге домой.

40. Во время баскетбольного матча ты вышла и сама купила себе попить.

41. Тебя заинтересовала флейта и ты продолжала спрашивать о ней.

42. Ты ходила на уроки флейты одна.

43. Ты регулярно практиковалась в игре на флейте и ты знаешь, что тебе нравится.

44.-54. Ты с подругой пошла кататься на санках с БОЛЬШОЙ, БОЛЬШОЙ горки, и ты не испугалась. *[Джун была просто изумлена, когда Кэрри, улыбаясь, вернулась от своей подруги и рассказала, что отец подруги взял их обеих кататься на санках. Это катание происходило не на маленькой горке и даже не на большой горке, а на большой, большой горе. Вирджиния знала эту гору. И она, и Джун были совершенно уверены в том, что на эту гору ходили только старшие дети. Не зная, как это расценивать, Вирджиния раздумывала, стоит ли этому событию отдавать больше одного места в списке. Кэрри решила, что оно стоит десяти. С этого началась практика оценки событий в количестве мест, занимаемых в списке.]

55. Ты пошла в дом к Анне с няней, которая говорит только по-испански. *[Кэрри говорит только по-английски.]

56.-76. Ты пришла домой, а там еще никого не было. Ты действительно ловко все продумала и пошла к Лайзе переждать.

77.-83. У бабушки ты случайно захлопнула дверь и звонила в колокольчик с двух сторон, ПРЕЖДЕ чем ты расстроилась. (10-15 минут!!)

84. Занималась плаванием.

85. Мама уходит, а ты в порядке, больше чем в порядке, ты — ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ.

86. Ты просидела целое представление Иосиф и его разноцветное волшебное платье.

87. Ты осталась дома с няней, пока мама водила сестру на занятия, и пригласила соседку поболтать.

88. Сама осталась дома, пока мама забирала сестру, и смотрела телевизор.

89. Ты ходила играть со своей новой подругой в душе и повеселилась.

90. Когда твоя сестра остается с тобой за няню, это здорово (никаких слез).

91. Ты позволила Монике присматривать за тобой.

92. Ты поднимаешь руку в школе и отвечаешь перед классом.

93. На [собрании?] Индийских Принцесс ты поднимала руку и разговаривала.

94. Ты вместе с папой вслух читала историю у Индийских Принцесс.

95. В танцах ты взяла на себя ведущую роль на глазах у всех.

 

На тот момент, когда в списке было 83 пункта, Кэрри, Джун и Вирджиния согласились с тем, что теперь они иногда называют его “Проектом храбрости”, а иногда — “Проектом взросления”. Вирджиния спросила Кэрри, интересно ли было бы ей отпраздновать это, и Кэрри ответила согласием. Она хотела, чтобы присутствовали ее мать, отец, сестра и Вирджиния, и предложила воздушные шары, пирог и французские рожки.

Кэрри и Джун назначили дату празднования на день по прошествии двух месяцев с того момента, когда список пополнился 83-м пунктом, за две недели до окончания учебного года.

Перед празднованием Вирджиния послала Кэрри это письмо:

 

Дорогая Кэрри!

Привет! Интересно, как ты там поживаешь. Я особенно много думала о твоем проекте “взросления” и о том, нет ли у тебя новых вещей, которые ты могла бы добавить к списку и которые всем бы дали понять, что ты взрослеешь. До сих пор, насколько я знаю, у тебя было 83 способа, как дорасти до своего возраста и перерасти его. Сколько еще вещей мы могли бы мы добавить к списку теперь? Может, мне приготовить еще бумаги? Я полагаю, мне придется подождать до празднования.

Ты готова к празднику? Иногда в жизнь детей вдруг опять прокрадываются чувства “впадания в детство” или “откатывания назад”. Так, по крайней мере, мне говорили другие дети. Случалось ли с тобой такое тоже? Как ты думаешь, сможешь ты их перехитрить, если они опять проявятся в твоей жизни?

Я слышала от твоей мамы, как очень, очень здорово ты занимаешься и играешь на флейте!! Ты могла бы взять ее с собой, когда придешь, и сыграть для меня одну-две песни, если захочешь. Я была бы рада, если бы ты захотела.

С сердечным приветом,

Вирджиния Саймонс

 

На праздновании, по просьбе Кэрри, ее сестра зачитала список всем собравшимся. Когда чтение завершилось, члены семьи предложили в качестве дополнения пункты с 84-го по 95-й.

Затем Вирджиния наградила Кэрри Удостоверением Храбрости (рис. 8.4).

 

Надписи на рис. 8.4.

ЭВАНСТОНСКИЙ ЦЕНТР СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ

УДОСТОВЕРЕНИЕ ХРАБРОСТИ

Сим удостоверяется, что

_________________________

несомненно доказала свою храбрость. Теперь она является квалифицированным ХРАБРЕЦОМ, и список бесстрашных деяний, которые она совершила, может быть использован с тем, чтобы навести других детей на идеи, как им тоже стать храбрецами.

Выдано ___________________ 19 года

Подпись:___________________

Вирджиния Саймонс,

Президент

Ассоциация Храбрецов Америки

 

 

РАСПРОСТРАНЯЯ НОВОСТИ

 

Поскольку “самость” есть явленная самость, способность к выживанию альтернативных знаний повышается, если новые идеи и смыслы, которые они порождают, запускаются в обращение.

— Майкл Уайт, 1988, стр. 10

 

Тяжким трудом добытые смыслы следует проговаривать, вырисовывать, вытанцовывать, драматизировать, запускать в обращение.

— Виктор Тернер, 1986, стр. 37

 

Если люди утверждают свои предпочтительные самости, исполняя свои предпочтительные истории, то важно, чтобы у этих историй был круг слушателей. Если существуют такие слушатели, то они создают локальные субкультуры, которые конструируют и распространяют альтернативное знание — знание, которое обеспечивает новую оптику, сквозь которую интерпретируется опыт. По мере того, как предпочтительные истории распространяются и распределяются в субкультуре, все участвующие в этой субкультуре конструируют друг друга в соответствии с ценностями, убеждениями и идеями, которые несут предпочтительные истории этой субкультуры. Весь этот процесс представляет собой нечто вроде “восстания порабощенных знаний”, о котором писал Фуко (1980). Мэдиган и Эпстон (1995) предлагают для таких субкультур участников-слушателей термин “заинтересованные сообщества”.

Хотя в доминирующей культуре терапия склонна к скрытной технологии, в нарративной субкультуре люди, которые консультируются с нами, как правило, с энтузиазмом относятся к тому, чтобы сделать процесс открытым для других людей. Мы думаем, что экстернализующие и анти-патологизирующие практики предлагают людям другой тип опыта в терапии. Когда терапия превращается в контекст, в котором люди утверждают предпочтительные самости, им нечего скрывать и есть, что показать. Дэвид Эпстон (O’Hanlon, 1994, стр. 28) так говорит об этом:

 

... в этой терапии люди проявляют себя как герои и они часто хотят, чтобы их героизм был отмечен каким-то социальным путем. Как правило, они с удовольствием общаются с другими и рассказывают свои истории.

 

Идеи о способах комплектования аудитории участников или локальных субкультур в настоящее время дают первые ростки. В этой главе мы описываем некоторые возможности, способствующие формирования таких заинтересованных сообществ. Некоторые из них используют те идеи, которые мы уже описывали, к примеру, процессы размышления и письма. Других, таких как “лиги”, мы еще не касались.

 

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ И КОМПЛЕКТОВАНИЯ СЛУШАТЕЛЬСКОЙ АУДИТОРИИ

 

Опрашивание — это, вероятно, самый простой путь для терапевтов к тому, чтобы побудить людей, с которыми они работают, к определению и комплектованию аудитории. Далее следуют примеры вопросов, которые побуждают людей назвать кандидатов и рассмотреть возможность их включения в число слушателей.

 

* Кому было бы наиболее интересно узнать о шаге, который вы сделали? Почему это так ее заинтересовало бы? Как вы могли бы дать знать ей об этом?

* Кто из вашего окружения мог бы предвидеть, что вы возьмете на себя это обязательство? Что они знают о вас такого, что могло бы привести их к этому предвидению? Каким образом знание об этом шаге могло бы поддержать такое представление о вас? Было бы это полезно для вас? Каким образом? Как вы могли бы дать знать им об этом?

* Кто мог бы лучше всех оценить то событие, о котором мы говорим? Что бы он мог узнать о вас, если бы вы преподнесли это в форме, представляющей для него интерес? Что бы он мог сказать вам по поводу этого? Как вы могли бы инициировать такую беседу?

 

Все эти вопросы предполагают, что человек действительно способен инициировать беседу. Такие беседы, когда они происходят, представляют большую ценность. Они утверждают аспекты прожитого опыта, которые могут стать важными событиями в жизненных нарративах людей. Один лишь интерес к идее такой беседы часто мотивирует людей к инициированию такой беседы.

Мы обнаружили, что, даже если беседы не происходят на самом деле, люди все же развивают идею о слушательской аудитории в своем мышлении и воображении. Даже воображаемая беседа может представлять собой реальный опыт поддерживающей аудитории. Достаточно часто случается так, что человеку бывает достаточно назвать кого-то, заинтересованного в его истории, чтобы, даже не встречаясь с этим человеком, предположить, что тот его поддержит и оценит. Это предположение увеличивает шансы на то, что этот человек представит предпочтительные версии себя самого, когда окажется перед незнакомой аудиторией. В этом случае незнакомая аудитория становится реальной аудиторией!

Вопросы, которые не предполагают предложения о беседах с другими людьми, также могут быть полезными — либо в создании воображаемой аудитории, либо в напоминании человеку, что он является членом поддерживающего сообщества.

 

* Кого больше всех обрадует то, что вы сделали этот шаг? Как она могла бы это обнаружить?

* Кого более всех затронет это направление развития? Что он заметит такого, что даст ему знать об этом?

 

Даже если конкретный человек недоступен в текущей ситуации, может стать полезным назвать его в качестве потенциального участника аудитории.

 

* Кто из вашего прошлого мог бы предсказать это направление развития? Что она знала о вас такого, что могло бы привести ее к этому предсказанию? Был ли конкретный эпизод, который позволил бы ей узнать это о вас? Как этот эпизод связан с этим направлением развития?

* С кем из тех, с кем вы еще не говорили об этом, вы хотели бы поговорить? *[Этот вопрос предложен Томом Андерсеном (1991b).] Это может быть любой, живой или покойный, живущий рядом или очень далеко. Что бы они могли сказать?

 

ПРИГЛАШЕНИЕ СЛУШАТЕЛЕЙ НА ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ВСТРЕЧИ

 

Харлен Андерсон и Хэрри Гулишиан, а также другие (Anderson & Goolishian, 1988; Anderson, Goolishian, & Winderman, 1986; Goolishian & Anderson, 1981, 1987; Hoffman, 1988; Levin, Raser, Niles, & Reese, 1986) подчеркивали, что проблемы поддерживаются через язык и социальное взаимодействие. В соответствии с этой идеей, они приглашали членов “проблемно-детерминированной системы” — тех, кто говорит на языке проблемы — в комнату для терапии.

Члены команды Брэтлборо (Lax, 1991) обычно спрашивают: “Кто вовлечен в эту ситуацию?”, когда от кого-то поступает запрос на терапию.

В течение этого первого телефонного звонка они обговаривают возможность того, чтобы на встречу пришли все, кто вовлечен в проблему.

Мы предпочитаем фразу “обговаривают возможность”, поскольку прямое требование присутствия друзей, родственников, сотрудников или представителей соответствующих организаций может причинить страдание.

Как правило, когда людей ищут терапии, доминирующие дискурсы подводят их к предположению, что с ними что-то не в порядке. Если мы предлагаем включение в процесс других людей, они могут опасаться переживаний, связанных со смущением, стыдом и возможностью социального контроля. По мере того, как их предположения по поводу терапии деконструируются в процессе нашей совместной работы (включая предварительную беседу по телефону), люди склоняются к большей открытости и даже проявляют энтузиазм относительно введения в процесс других людей. Окончательный решение о том, кто должен присутствовать на терапевтических встречах, всегда, конечно, остается за людьми, которые консультируются с нами.

Опыт, который я (Дж. Ф) пережила несколько лет назад, был весьма полезен, поскольку показал, насколько ценным может оказаться право выбора в отношении включения в работу других. В то время я работала с Донной, которая в детстве перенесла сексуальное насилие со стороны нескольких членов своей семьи. Тогда ей было под сорок, и это насилие воздействовало на нее, поддерживая в ней страх и недоверие к другим. Страх и недоверие не только заставляли ее отстраняться от социальных ситуаций, но также и подготовили почву для того, чтобы верх брали злоба и горечь, часто по малейшему поводу. Для большей части жизни Донны была характерна социальная изоляция. Она сказала мне, что другие люди думают, что с ней трудно ладить, что она подозрительна и раздражительна.

Во время нашей совместной работы я по достоинству оценила ее упорство и целостность. Она делала дотошные различения, вынося суждение о том, что важно для нее во взаимоотношениях, и как она может распознать, можно ли доверять кому-то. Эти различения постепенно позволили ей больше открыться для людей. По мере того, как она начала утверждать себя как человека, который может быть связан с другими, мы обе ощутили разочарование в том, что, похоже, за пределами комнаты для терапии ее изменения не получали признания. К<