Концепция онтологического зла

Итак, проблемной зоной для негационного зла и для проекта просвещения и теории эволюции остаются как ситуации преступления второго и третьего типов, так и институты правосудия, которые борются с этими преступлениями. Проблема состоит в том, что «преступник», термин, которым в данном тексте обозначается как отдельный преступник, так и все соучастники преступления, использует разум, иначе говоря, придумывает проект и воплощает его в жизнь. Проблема предыдущих двух теорий состоит в том, что представления тех теорий о разуме и об идеях не вмещают в себя проекты преступников, что дает основание отрицать в принципе существование таких проектов.

И тогда встает вопрос: а к какому виду идеальных спекулятивных объектов можно отнести проекты преступников? Уже было показано, что эти проекты не являются идеальными объектами по типу научных теорий, также они не являются идеальными объектами по типу Платоновских идей. Какими же тогда могут быть эти проекты преступников, если допустить, что они есть?

Прежде чем попытаться дать ответ на этот общий вопрос, необходимо провести прояснение нескольких предварительных вопросов. Во-первых, содержится ли в этом проекте преступника новая материя, то есть, содержится ли в проекте преступника создание новой материи или нового вещества или новых душ, если придерживаться классических религиозных представлений? Нет, не содержится, преступник только преобразовывает то, что уже есть, в иное состояние. Что может преобразовывать преступник в новое состояние? В первую очередь вещи. Во вторую очередь символы. В третью очередь диспозиции вещей и символов. Однако, встает вопрос, на основании чего преступник создает свои альтернативные диспозиции символов и вещей, если он не может опереться на традицию общества, так как он её нарушает и не может опереться на науку, поскольку работает не с данностью, а с очевидно конструируемыми диспозициями? Он опирается на свой проект. Итак, в этом проекте на основании материи, символов и, при определенных допущениях, душ, которые формально находятся в распоряжении общества и государства, преступник реализует альтернативные противоречивые диспозиции символов и вещей, через определенные действия как физического, так и вербального характера. Выстраивание этих диспозиций преступник производит не произвольно, а на основании этого «загадочного» идеального объекта, который до этого момента в этой работе именовался альтернативным противоречивым проектом.

Для того, чтобы успешно уходить от правосудия, преступнику нужно очень строго и точно знать, когда, где, с кем и как говорить и как поступать. Преступник не сможет уйти от правосудия только делами. Поскольку тогда он будет похож на природный катаклизм, и его можно будет вычислить только методами работы с материей. Но наука сама без дополнительных судебно–розыскных мероприятий никогда не сможет поймать преступника, поскольку для защиты себя он будет использовать не только дела, но и слова. Причем, эти слова он может использовать до совершения акта преступления. Классический пример - это сбор предварительной информации преступником для обеспечения дальнейшего плана отхода. Использовать преступник может не только слова, но и все другие виды символов для обеспечения диспозиций символов и вещей, которые, по проекту преступника, должны привести к альтернативе правосудия. Этот пример относится к ситуации преступления третьего типа. Поэтому, против имеющих проект преступников наука бессильна. Наука может работать только с такими видами объектов, которые не в состоянии изменять символические данные о себе. Практикующих ученых могут вызвать в суд как экспертов по уликам или иным материальным предметам или событиям, но никогда как прокуроров или судей. Именно этим объясняется тот момент, что наука, как и основанные на ней проект просвещения и экстраполированная теория эволюции, не могут увидеть, а, следовательно, противостоять рационально организованным преступникам. Эта система будет видеть все что угодно, только не организованного рационального преступника. Она может увидеть варианты безумия, плохой социальной структуры, в общем все, что как-то укладывается в научную структуру, но не проект преступника. То же самое и с Платонизмом, только в символических вопросах. Если бы преступник пытался уйти от правосудия, и это было бы возможно только на основании символической деятельности, то анализ его символических действий в чистом виде мог бы привести к преступлению. Но использование рациональным организованным преступником диспозиций слов и вещей, делает его невидимым для Платонизма и науки. Так как, и Платонизм и наука основаны на созерцании, хотя и объектов разной природы, то они хором заявляют, что рационального организованного преступника не существует. И, самое главное, не существует того, на что он опирается - реально присутствующего в бытии зла. И все это на основании простой мысли, а именно, если невозможно что-то созерцать в мысли или в опыте, следовательно, этого не существует.

И тогда можно привести последний аргумент в защиту негационной или просвещенческой теорий зла. В обществе и государстве существует разрешенные диспозиции символов и вещей, эти сочетания воспринимаются как истинные. Тогда все иные сочетания можно трактовать как ложь, то есть, пустые, не наполненные ни смыслом ни содержанием, безумные и деструктивные поведенческие феномены. Возможность воспринимать непринятую в том или ином обществе диспозицию символов и вещей как безумную или бессмысленную дает основание для такой трактовки, ведущей опять же к отрицанию зла, как реально существующего в бытии. [8]

Однако, эта теория, как и многие другие, сталкивается со следующей сложностью. Ложь, как инструмент ухода от правосудия, достаточно распространена. Чтобы ложь была успешной, преступнику нужно помнить и представлять себе весь план прошлой, настоящей и будущей лжи, а также то, как она коррелирует с известными фактами для противоположной стороны. Для успешного осуществления лжи сам себе преступник врать не может. Более того, он должен на максимуме использовать имеющиеся в его распоряжении интеллектуальные способности, и при этом быть самим с собой честным. За качественно организованной системой преступной лжи скрывается «нечто», являющееся для преступника истиной и идеальным объектом, на базе которого строится вся последующая деятельность. Этот идеальный объект не может быть редуцирован ни к чему, в том числе и ко лжи. Ложь будет являться следствием этого идеального объекта, но не им самим. Иначе говоря, все, что может физически или символически мешать правосудию, не может быть злом, поскольку это инструменты, а инструменты могут быть редуцированы. С учетом указанного ранее во 2 главе аспекта времени, злом, дающим преступнику проекты для ухода от правосудия и основания разработки инструментов такого ухода, может быть что-то бесконечное во времени, но, тем не менее, присутствующее в каждой точке этого времени как возможность выбора для преступника. И при этом эта возможность способна порождать сначала проект, а потом само преступление. Эта возможность, как реальное присутствие выбора зла в любой точке времени, всегда предшествует ситуации реальных действий человека как разумного существа по борьбе с правосудием. Иными словами, некоторая идея, которая не редуцируется ко лжи, безумию, отсутствию чего бы то ни было благого, имеющая возможность быть познанной и выбранной, создает через человека новый альтернативный порядок символов, вещей и поступков. Действия преступника при этом могут быть настолько радикальны, что существующая система правосудия может в принципе перестать существовать. При этом эта идея может объединить группы людей и даже создавать свои символические и вещественные альтернативные системы. Например, в России преступники говорят на своем, отличном от русского, языке. То есть, выбор человека в пользу этих идей может через него, на основании его сил и возможностей, сконструировать иной, противоречащий правосудию порядок. Говоря латинским языком, имеется ситуация «Universalia ante res» или схоластический реализм. [28]

Иначе говоря, ситуации преступления второго и третьего типов, когда преступник сознательно и с использованием разума идет против правосудия, выбирая какие-то идеальные объекты, то эти идеальные объекты – это универсалии схоластического реализма. При этом универсалии зла. И так как по схоластическому реализму универсалии существуют до вещей, и вещи – это комплексы универсалий, как и символы, которые реализуются через разумных существ, то, следовательно, есть универсалии зла, которые через выбор разумных существ способны преобразовывать существующий мир в соответствии с собой и со своими комплексами. Поскольку схоластический реализм – католическая концепция, то в этой системе соответствие преступления и зла было полным и нерелятивным. Следовательно, весь комплекс универсалий, который через свободный выбор разумных существ приводил к появлению порядков зла в этом мире, был однозначно злом. А раз универсалии реальнее вещей, то, следовательно, комплекс универсалий, который при сопричастии с вещами через разумное существо приводил к появлению порядков зла, был реальным злом, присутствовавшим в каждой точке времени и пространства, иначе говоря, в бытии. То есть, комплекс универсалий, который может быть познан разумом, и применение этого комплекса универсалий или отдельных универсалий из этого комплекса через создание на их основе символических систем, производство вещей и совершение поступков – это и есть онтологическое зло. Важно понимать, что онтологическое зло в такой трактовке отличается от субстанциального зла. Субстанциальное зло предполагает возможность существования зла, способного на акты творения чего бы то ни было на собственном основании. Иначе говоря, субстанциальное зло предполагает существование черного бога творца. Это система Альбигойцев, и в этой работе она рассмотрена не будет. Онтологическое зло всегда присутствует в мире, но оно не способно на акт творения, оно способно только на акты преобразования мира по собственным свойствам через силу разумного существа, выбравшего сторону зла. В католическом учении таких разумных существ было два типа: одни из них – люди, другие - бывшие ангелы, или демоны. [27]

И тут возникает вопрос об источниках. Средневековые философы практически не занимались описанием универсалий зла, а исключительно добра или мира. Однако, общее описание универсалий реалистами дает спекулятивную возможность отнести их в обе стороны, поскольку в отличие от Платона универсалии уже не обязаны быть совершенными и не обязаны быть вне времени. Они наоборот включены во время и образуют наблюдаемый мир, который не весь состоит из добра [26]. Далее, средневековые философы принадлежали к церковной иерархии и по долгу службы не могли писать системы, подходящие под универсалии зла, так как это было бы преступлением против церкви. [29] При этом те же богословы и философы оставили значительное количество текстов по описанию, классификации и методам борьбы с демоническим, а такие тексты не могут быть основаны на негационном или эволюционном зле [30]. Те же схоластические реалисты участвовали в судах над номиналистами как эксперты, даже не оставив крупных описаний системы онтологического зла в философских текстах, оставили его в экспертных мнениях по судебным процессам над номиналистами.

Один из таких процессов будет рассмотрен в качестве примера. Пьер Абеляр написал книгу, которую потом сожгли после суда. Одно из экспертных мнений по поводу этой книги имеется в списке литературы. [5] Из него мы узнаем, что на основании номиналистических рассуждений Пьер Абеляр пришел к выводу, что Бога Троицы не существует, а существует Божья сила, мудрость и красота. Монах от имени Бернарда Клервоского пишет, что Абеляр применил неправильный метод, при котором часть универсалии выдается за её всю. Однако, важно понимать, что символ меньше чем универсалия, символическая деятельность человека по реализму – результат познания универсалий разумом. Когда же человек пишет, что символ и универсалия совпадают, то он реализует универсалии греха лжи, иначе говоря, реализует универсалии зла, что служит основанием для предотвращения этой деятельности и уничтожения уже реализованных результатов – то есть книг. Что и было сделано по решению церковного суда через сожжение.

Итак, в практическом аспекте, концепция онтологического зла дает основание для построения и обоснования институтов полиции и её аналогов, суда и его аналогов, системы исполнения наказаний и её аналогов. Исходя из такой концепции институты полиции и их аналоги должны заниматься предотвращением актов принесения зла в этот мир и поиском подозреваемых разумных существ, которые могли быть источниками зла в этом мире через свой выбор. Концепция онтологического зла исключает случайность появления зла и утверждает, что за каждым проявлением зла в этом мире стоят конкретные виновные разумные существа. Суд и его аналоги должны устанавливать реальность наличия выбора в пользу зла и определять меры, которые должны послужить для привлечения той части мира, которая оказалась в результате действий акторов зла подчинена универсалиям зла, обратно под универсалии добра. Система исполнения наказаний и её аналоги должны исполнять, иначе говоря, реализовывать проект суда. Базовая универсалия для всех этих институтов – универсалия правосудия, которая может быть описана как вынесение за соответствующее деяние соответствующего приговора и приведение его в исполнение. Далее, так как универсалии существуют в любой точке пространства и времени, то для осуществления борьбы со злом и осознания его, нет необходимости обращения к традиции или проекту будущего. Достаточно наличия нормативных законов, символических систем, написанных на основании универсалий добра.

С позиции мироощущения онтологическое зло учит за каждым произошедшим злом с человеком искать виновных, то есть преступников. Такая концепция не исключает и виновности самого человека за свое зло, но не исключает и выбор в пользу зла других людей. Возвращаясь к вопросам культуры, большинство произведений, поднимающих темы справедливости и правосудия над преступниками, имеют сущностные отсылки к концепции онтологического зла. В советской культуре было, например, значительное внимание уделено вопросам справедливых наказаний и борьбы с преступностью, что позволяет говорить об аспектах, роднящих эту культуру с концепцией онтологического зла. При столкновении со злом концепция онтологического зла предполагает активное противодействие ему через все доступные методы и инструменты, и, в первую очередь, через использование разума.

Заключение.

Итак, для осмысленного рассуждения об обвинении требуется несколько ключевых концептов. Первый - это концепт свободы, выбор из оснований, которые не являются материальными. Второй – это концепт реальности оснований, из которых совершается выбор. Третий - концепт первичности этого выбора перед реализуемым поступком, при этом невозможность совершения свободного поступка без этого выбора. Это означает, что для ситуации обвинения выбор более важен, чем поступок, так как поступок может быть совершен и без свободного выбора, например в состоянии психического заболевания, но такой поступок не может создать ситуации обвинения, кроме случаев ошибки, но ошибка заключаться будет в том, что свободный выбор будет предполагаться там, где его не было и быть не могло. В некотором смысле этот выбор между основаниями разделения поступков для ситуации обвинения важнее поступков, поскольку поступок – это только реализация выбора, следовательно, для ситуации обвинения выбор реальнее поступков. И четвертый концепт – это полная ответственность человека за такой выбор.

Этот набор концептов является обоснованием необходимости привлечения концепции схоластического реализма для рассуждения и о ситуации обвинения и о ситуации осуждения. Схоластический реализм – это средневековая философская концепция, которая характеризуется принципом «Universalia ante res», то есть универсалии, интеллектуальные объекты, которые познаются разумом, реальны, а вещи вторичны. Это хорошо описывает ситуацию выбора между основаниями, поскольку эти основания – это познаваемые интеллектом спекулятивные объекты, которые не должны быть обоснованы опытом или доказательством, поскольку им для того, чтобы стать основанием разделения всех возможных поступков на правильные и неправильные достаточно просто быть познаваемыми. Также в концепции схоластического реализма есть душа, которая обладает всеми свойствами сознания и может нести полную ответственность за сделанный выбор.

Тем не менее, концепция схоластического реализма не единственная и уникальная, в рамках которой можно осмысленно рассуждать о ситуации обвинения. Поэтому дальнейшее исследование было построено на анализе двух других концепций, которые являются иллюстративными для описания двух генеральных линий в отношении неправильных поступков и мыслей, иначе говоря, в отношении зла. Это концепции негационной теории зла и эволюционной теории морали. После этого была рассмотрена сама концепция схоластического реализма. Такой способ рассмотрения позволил избежать двусмысленностей в оценке и описании зла, которые могут возникнуть при рассмотрении только концепции схоластического реализма.

Негационная теория зла опирается на двух значительных философских авторитетов – Платона и Аврелия Августина. Основной теоретический постулат этой теории – отсутствие реального зла. По этой теории все зло, с которым сталкивается человек – это отсутствие или нехватка добра. Добро понимается как что-то идеальное и совершенное, часть идеальности и совершенства добра было утрачено в этом мире, результатом чего является то зло, с которым сталкивается человек. Негационное зло сталкивается с трудностями при интерпретации организованной и запланированной преступности, которая активно использует разум. Негационное зло тяготеет к традиции и тоске по утраченным или недостижимым идеалам. Основным практическим выводом данной теории является призыв к борьбе со злом через увеличение добра. Прямую борьбу со злом такая теория отрицает и часто критикует институты и их аналоги, которые с ней связаны, а именно, институты полиции, суда и исполнения наказаний. Огромное внимание в рамках культур, которые тяготеют к негационному злу, уделяется критике судебных ошибок, во время которых осуждаются невиновные люди, и страданиям этих невинных людей.

Теория эволюции как биологическая теория не может дать полностью обоснованного ответа о добре и зле, как и любая естественно-научная дисциплина, поскольку знания и навыки, полученные по результатам этих наук можно использовать для реализации любого вида проектов. Если же экстраполировать эволюционную теорию, то получается система взглядов на добро и зло, идентичная системе взглядов проекта просвещения. Зло в этой системе – это недостаток развития интеллекта человека. Как только этот недостаток через науки и просвещение будет ликвидирован, то зло как таковое исчезнет. В такой системе взглядов отрицается сознательная преступность, которая редуцируется до недостатков образовательной и социальной систем общества или психических отклонений\заболеваний. Такая позиция предполагает понятие прогресса и оптимизма о будущем. Практически такая система взглядов предлагает производить максимальные вложения ресурсов и времени в науку, образование и медицину. Как и негационное зло, такое представление отрицательно относится к институтам суда, полиции и системам исполнения наказаний и предполагает, что сознательность личности исключает преступное поведение. В отношении мироощущения такая система взглядов предполагает оптимизм будущего и создание светлых образов этого будущего, при этом, как правило, происходит раздражение от зла в настоящем, которое нередко объясняется отсутствием интеллекта или психическим отклонением.

При реализации этой работы было использовано два метода. Первый метод – это метод экспликации концепции из текстов авторов, с учетом исторического и культурного контекста. Второй метод – это учета культурного и исторического контекста. Для этой работы был использован метод Мишеля Фуко, то есть метод анализа повседневных практик, окружавших философов в момент написания работ. Необходимость такого метода заключается в том, что легче всего концепция онтологического зла демонстрируется на примерах судебных процессов и осуждения преступников. Схоластические реалисты активно участвовали в обвинительных процессах против схоластических номиналистов, однако их суждения в трактах не всегда касались этой темы, хотя они и не противоречат суждениям, выносимым на судебных процессах против номиналистов. Поэтому для полноты концепции требуется привлечение не только самих произведений, но и описания судебных процессов над номиналистами, которые стали образцами для дальнейших инквизиционных судебных процессов.

Тогда онтологическое зло - это комплекс универсалий, который может быть познан разумом, и применение этого комплекса универсалий или отдельных универсалий из этого комплекса через создание на их основе символических систем, производство вещей и совершение поступков. Важно понимать, что онтологическое зло в такой трактовке отличается от субстанциального зла. Субстанциальное зло предполагает возможность существования зла, способного на акты творения чего бы то ни было на собственном основании, иначе говоря, субстанциальное зло предполагает существование черного бога творца. Это система Альбигойцев, и в этой работе она рассмотрена не была. Онтологическое зло всегда присутствует в мире, но оно не способно на акт творения, оно способно только на акты преобразования мира по собственным свойствам через силу разумного существа, выбравшего сторону зла. В схоластическом реализме таких разумных существ было два типа: одни из них – люди, другие - бывшие ангелы, или демоны.

При этом, в практическом аспекте концепция онтологического зла дает основание для построения и обоснования институтов полиции и её аналогов, суда и его аналогов, системы исполнения наказаний и её аналогов. Исходя из такой концепции институты полиции и их аналоги должны заниматься предотвращением актов принесения зла в этот мир и поиском подозреваемых разумных существ, которые могли быть источниками зла в этом мире через свой выбор. Концепция онтологического зла исключает случайность появления зла и утверждает, что за каждым проявлением зла в этом мире стоят конкретные виновные разумные существа. Суд и его аналоги должны устанавливать реальность наличия выбора в пользу зла и определять меры, которые должны послужить для привлечения той части мира, которая оказалась в результате действий акторов зла подчинена универсалиям зла, обратно под универсалии добра. Система исполнения наказаний и их аналоги должны исполнить, иначе говоря, реализовать проект суда. Базовая универсалия для всех этих институтов – универсалия правосудия, которая может быть описана как вынесение за соответствующее деяние соответствующего приговора и приведение его в исполнение. Далее, так как универсалии существуют в любой точке пространства и времени, то для осуществления борьбы со злом и осознания его, нет необходимости обращения к традиции или проекту будущего. Достаточно наличия нормативных законов, символических систем, написанных на основании универсалий добра.

В отношении мироощущения онтологическое зло учит за каждым произошедшим злом с человеком искать виновных, то есть, преступников. Такая концепция не исключает виновности самого человека за свое зло, но не исключает и выбора в пользу зла других людей. При столкновении со злом, концепция онтологического зла предполагает активное противодействие ему через все доступные методы и инструменты, и в первую очередь, через использование разума.

Подводя итог всей своей работы, выскажу небольшое личное мнение. В современном мире распространено представление, что полиция, суд и система исполнения наказаний – это необходимое зло. Я считаю, что это высказывание внутренне противоречиво, поскольку злом называются те институты общества, которые по своему предназначению должны с этим злом бороться. Если сами эти институты по себе являются злом, то чем является то, с чем они борются? У меня возникло представление, что многие разделяющие убеждение признания полиции, судов и системы исполнения наказаний как необходимого зла, просто не верят в реальность того зла, с которым призвана бороться полиция, суд и система исполнения наказаний. Не верят именно в возможность выбора зла, а не в реальность фактов преступлений, сохраняя надежду, что в какой-то момент в прошлом или будущем такого не было. И возникают то ностальгия и тоска о прошлом, то мечты о будущем. При этом надо понимать, что преступления и зло – это обыденность каждого человека. Существуют такие преступления, которые несут вред или альтернативные порядки, такие как ложь в семьях, мелкие нарушения ПДД, мелкое воровство, списывание в учебных заведениях и многие другие события, к которым имеет смысл применять концепцию онтологического зла, то есть, устранять вред, произведенный альтернативными порядками. Однако увлечение негационным злом через классическую культуру и эволюционно–ориентированным злом через науку не дает сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Из концепции негационного зла можно сделать вывод, что для любого общества вопросы корректно работающего суда являются приоритетом даже перед системой образования и медицины, так как сначала требуется отделить добро от зла, преступников, реализующих собственные альтернативные проекты, от законопослушных людей, и только после этого заниматься вопросами других видов деятельности, которые, в том числе и по своей специфике, тяготеют к другим системам определения зла.

Онтологическое зло как философская проблема имела сложности отделения от иных систем определения понятия зла. В связи со слабой распространенностью темы правосудия виновных в русской культуре, данная тема требует значительного количества дополнительных спекулятивных выкладок и рассуждений. Также для постановки вопроса об онтологическом зле требуется внимание к диспозициям между символами, вещами и действиями. Концентрация на изучении чего-то одного не даст возможности постановки вопроса о зле, так как все его проявления только в одной сфере могут быть редуцированы. Ситуация с добром во многом похожа, хотя и не касается конкретно данной работы. С точки зрения онтологии данная тема разработана очень слабо, так как тесно связана с темой правосудия, которую принято относить к другим философским дисциплинам, таким как этика, философия морали или философия права. На фоне научных достижений самые распространенные попытки трактовки зла и преступности - это попытки редукции преступности к болезням психики, и решить проблему преступности через эту сферу. Хотя у меня на основании своей работы сложилось мнение, что это невозможно. Более того, излишняя концентрация на этой дисциплине в ущерб системам правосудия приведет к плачевным результатам.

Список использованной литературы.