Среднее число детей в семье в зависимости от их социально-психологических функций,

Однако надо отметить, что с возрастом респондентов за­метно меняются их суждения о числе детей. Картина весьма схожа и у мужчин, и у женщин. Так, у женщин индексный пока­затель «функциональной ценности детей» сравнительно вы­сок в возрасте до 20 лет (1,85) и в 21-24 года (1,85), затем он снижается к возрасту 25-39 лет (1,75) и вновь возраста­ет до 1,86 у лиц в возрасте от 40 до 44 лет и до 1,99 - в самых старших рассмотренных нами детородных возрас­тах (45-49 лет).

В зависимости от возраста респондентов меняются и по­казатели отдельных функций детей. Например, функция «гар­монии супружеской жизни», по мнению женщин в возрасте до 20 лет и 21-24 года, осуществима при числе детей 2,13-2,11, женщины 25-29 лет называют в среднем число детей 1,99, с повышением возраста респонденток число детей вновь уве­личивается и достигает 2,28 в группе опрошенных 45-49 лет.

Аналогичная зависимость - увеличение числа детей в край­них возрастных группировках и уменьшение в возрасте 25-39 лет обнаружена в оценке женщинами таких функций детей, как «приватизация супружеской жизни» и «катализатор осоз­нания жизненных условий» (последняя в возрасте до 24 лет составляет 1,16-1,07 детей, в 25-39 лет - от 0,86 до 0,95, а в 40-49 лет - от 1,16 до 1,06).

Очевидно, изменение количественного выражения указан­ных функций связано с тем, что с возрастом меняются пред­ставления человека о некоторых ролях детей в семейной и личной жизни. В молодости, когда собственные семьи только формируются, эти представления оптимистичны, и кажется, что детей должно быть больше. В средних возрастах - пе­риоде активного труда и общения - происходит адаптация человека к условиям существования, что влечет изменение его психологических оценок. В старших возрастах снова ме­няется психология человека, и количественная мера ценно­сти детей вновь начинает возрастать, однако причина тому уже опыт и зрелость, осознание смысла прожитой жизни.

А вот при оценке таких функций, как «самореализация», «эгозащита», «социализация», среднее число детей в се­мье не зависит от возраста. Видимо, это можно объяснить тем, что здесь человек руководствуется в большей мере нормативными представлениями о составе семьи и в мень­шей степени принимает во внимание конкретные жизненные условия.

Отмечена большая вариабельность индексного показателя «функциональной ценности детей» у различных социально-профессиональных групп: наибольшая оценка - у студен­тов (1,91), наименьшая - у рабочих квалифицированного труда (1,35), у инженерно-технических работников (1,45), у преподавателей вузов и техникумов (1,54). Особенности разных групп опрошенных проявляются и в оценке отдель­ных функций. Обращает на себя внимание тот факт, что ква­лифицированные рабочие, ИТР, преподаватели вузов и тех­никумов указывают число детей явно ниже среднего для всех групп при оценке таких функций, как «гармония», «самореализация», «эгозащитная», «социализация». Оцени­вая детей с точки зрения «приватизации супружеской жизни», эти же группы дают оценку заметно выше средней для всех опрошенных. Отсюда можно сделать вывод, что ква­лифицированные рабочие, ИТР и преподаватели примерно одинаково рассматривают большинство функций детей в контексте семейной и личной жизни. Творческие работники отличаются от средней тенденции тем, что показывают мень­шее число детей при оценке их как цементирующей основы семьи, как причины ухода в семейные заботы, как катализа­тора осознания жизненных условий. Группа учителей и вра­чей проявила свою индивидуальность в том, что ее пред­ставители указали наибольшее число детей, необходимое для реализации «эгозащитнои» их функции (2,42), а твор­ческие работники в отличие от остальных групп опрощен­ных назвали наименьший показатель (0,89) при оценке фун­кции «катализатора».

Ряд функций детей расценивался представителями соци­ально-профессиональных групп очень неравномерно. Коли­чественное выражение функции детей как средства достиже­ния гармонии супружеской жизни колеблется от 1,15 у ква­лифицированных рабочих до 2,15 у работников сферы об­служивания. В тех случаях, когда дети оценивались с пози­ции самореализации личности отца и матери, среднее число детей в семье колебалось в тех же пределах: от 1,15 у ква­лифицированных рабочих до 2,16 у учителей и врачей. При оценке эгозащитнои функции минимальное выражение ее отмечено также у квалифицированных рабочих (1,69), а максимальное (2,42) - у учителей и врачей. Творческие ра­ботники считают, что достаточно даже одного ребенка (0,92), чтобы это явилось причиной ухода супругов в семей­ные заботы и полного или частичного их выключения из сфер общественной, культурной жизни, отказа от любимых дел и круга друзей (функция «приватизации»), а по мнению сту­дентов, чтобы сложилось такое положение, нужно иметь зна­чительно большее число детей (в среднем 1,5). В тех случа­ях, когда дети выступают в качестве катализатора осозна­ния жизненных условий, наибольшая их оценка встретилась у студентов и домашних хозяек (1,24), а наименьшая - у творческих работников (0,89), причем амплитуда колебания этого показателя оказалась небольшой - равной 0,35. Значительно больше амплитуда колебаний (0,59) в зависимости от принадлежности к той или иной социально-профессиональ­ной группе в суждениях тех опрошенных, которые считают, что число детей в семье прежде всего должно определять­ся с позиций их воспитания (функция «социализации»).

Несмотря на очевидные различия в количественном вы­ражении тех или иных функций детей у социально-професси­ональных групп, последовательность функций (их иерархия по количественному показателю) может совпадать у тех же опрошенных. Для того чтобы определить, настолько в целом различается последовательность функций детей у предста­вителей тех или иных слоев населения, были рассчитаны ко­эффициенты ранговой корреляции. Наиболее типична последовательность оценок различных функций у инженер­но-технических работников, творческих работников и неквалифицированных рабочих. Порядок распределения ве­личин числа детей, необходимого для выражения их функций, у названных групп высоко коррелирует как между собой, так и с остальными сопоставляемыми социально-профессиональ­ными группами.

Близки к такому распределению оценок мнения о функци­ях детей у служащих государственных учреждений и студен­тов. Менее подвержены влиянию обнаруженной закономер­ности в оценке детей квалифицированные рабочие - количе­ственное выражение функции детей у них слабо коррелиру­ет с распределением оценок у всех других групп (0,59-0,21), кроме учителей и врачей (0,81). Суждения преподавателей о значимости той или иной функции детей в семье во многом совпадают с суждениями инженерно-технических работников, а с мнениями остальных социально-профессиональных групп расходятся. У домашних хозяек и лиц, занятых в сфере быто­вого обслуживания, наиболее не совпадают оценки функций детей с оценками, данными преподавателями, учителями и врачами, а у преподавателей - с учителями и врачами.

Как видим, относительное положение различных функций детей у тех или иных социально-профессиональных групп со­впадает в большей или меньшей степени. Таким образом, одни группы примерно одинаково видят значение различных функ­ций детей, другие - несколько различно.

Обнаруженные несовпадения оценок, как нам кажется, можно объяснить тем, что в крупном промышленном городе еще сохраняются различия в жизненных условиях, воспри­ятии этих условий, характере трудовой деятельности, цен­ностных ориентациях тех или иных слоев. Это и выражается в том, что отдельным функциям детей некоторые социаль­но-профессиональные группы придают несколько иное зна­чение.

Сложнее объяснить совпадение мнений о функцио­нальной роли детей у тех групп, которые традиционно рас­сматривались как «полярные». Например, нами было пока­зано, что весьма совпадает последовательность оценок у творческих работников и неквалифицированных рабочих, учителей, врачей и квалифицированных рабочих. Представ­ляется, что здесь мы сталкиваемся с частным проявлением социально-психологического уподобления: одни слои обще­ства (неквалифицированные рабочие) перенимают некоторые оценочные стандарты других слоев (творческих работников, учителей, врачей), которые являются для них образцом, ав­торитетом в ряде областей жизнедеятельности. Разумеется, принятие оценочного стандарта не всегда сопровождается принятием стандарта поведения. Очевидно, одни группы населения выступают в роли носителей образцов репродук­тивных установок, а другие перенимают их.

Подводя итог сказанному, отметим, что количественная и качественная характеристики функциональной ценности де­тей в жизни семьи и личности дают дополнительные сведе­ния о потребностях личности в детях и позволяют диффе­ренцировать социально-профессиональные и возрастные группы населения крупного города. Обращает на себя вни­мание отчетливая тенденция: по мере усиления социально-психологического содержания функций увеличивается чис­ло детей, необходимых индивиду и семье для того, чтобы эти функции осуществлялись. Напротив, если функция де­тей сопряжена в какой-то степени с экономическими и быто­выми сторонами жизни, то ее численный показатель снижает­ся. На наш взгляд, данное обстоятельство дает основание высказать предположение, о социально-психологической обусловленности увеличения рождаемости в будущем.

В социалистическом обществе по мере удовлетворения материальных запросов и развития человеческой личности социальные, эстетические, интеллектуальные и прочие ду­ховные потребности, развиваясь безгранично, будут в зна­чительной степени связаны с детьми. Точнее, с определен­ным числом детей, которое может удовлетворить эти потреб­ности. При условии необходимости простого и расширенно­го воспроизводства населения, дальнейшего поступатель­ного развития общества, роста благосостояния советских людей, улучшения условий труда и бытового обслуживания социально-психологическая ценность детей в семье будет возрастать. И это может привести, по нашему мнению, к распространению семей с 3-4 детьми. Подобную точку зре­ния разделяют и другие исследователи. Если условия жиз­ни улучшаются, то брачная пара в социалистическом обще­стве может реагировать на это увеличением числа детей. А может она реагировать таким образом потому, что у челове­ка в нашем обществе есть потенциальная потребность в среднедетной семье. Укажем основные аргументы, которые касаются социально-психологических функций детей и ко­торые подкрепляют нашу гипотезу.

1. Социалистическое общество основано на принципах гуманизма, дети здесь окружены вниманием и заботой го­сударства. При подобных условиях имеется благоприятная почва для воспитания поколений чадолюбивых людей. Та­кое воспитание все более органично вплетается в процесс социализации современного человека и ни в коей мере не является искусственным элементом демографической по­литики. Все возрастающая ценность детей в социалистичес­ком обществе - одна из его специфических особенностей.

2. Сознание большинства людей приемлет идею о воз­можном увеличении детности, что есть важное условие из­менения репродуктивного поведения в будущем. Так, ряд исследований зафиксировал, что идеальное и желаемое число детей, указываемое респондентами, как правило, пре­вышает имеющееся. По нашим данным, как было показа­но, престижной, например, для инженерно-технических ра­ботников является семья, в которой в среднем более двух детей.

3. Увеличение детности будет обусловлено необходи­мостью сохранения гармонии между компонентами, об­разующими потребность личности в детях, - чадолюбием и социально мотивированной необходимостью семьи в детях. Соотношения между этими компонентами могут быть диссонантными, когда, например, сложившиеся традиции многодет­ности не соответствуют социально-экономическим условиям жизни семьи или потребностям общества, и согласованными. Согласование отношений может проявляться при различном стандарте детности. При малодетности - такой тип согла­сования имеет место сейчас во многих высокоразвитых стра­нах и характеризуется тем, что установки родителей и не­обходимость общества в малодетной семье в основном со­впадают. Но это временное явление, поскольку низкая рож­даемость постепенно сужает воспроизводство населения, следовательно, гармония компонентов, составляющих потреб­ность в детях, в будущем нарушится (общество уже сегодня ощущает отрицательные последствия низкой рождаемости). При среднедетности - такой тип согласования ожидается при условии дальнейшего развития чадолюбия, повышения благосостояния и при одновременной ориентации общества на поддержание простого или несколько расширенного воспроизводства населения. При многодетности - тип со­гласования, когда высокая степень чадолюбия граждан об­щества не встречает препятствий в условиях жизни семьи и демографической политике. Однако массовая многодетность может вызвать нежелательные последствия.

Наиболее перспективным при социализме стандартом се­мьи, который обеспечивал бы в будущем гармонию компо­нентов потребности в детях, необходимо признать среднедет-ность. Очевидно, по мере развития общественных отноше­ний противоречие между качеством и количеством детей в семье будет постепенно устраняться, семья получит воз­можность иметь требуемое для нормального функциониро­вания общества число детей, в то же время отвечающее его качественным нормам.

4. По мере роста духовных потребностей, распростране­ния типа «всесторонне развитой» личности все более необ­ходимой и естественной для человека будет потребность в

расширении сфер активной деятельности, стремлении «пе­редать себя людям», в общении с другими найти источники постоянной заботы и радости. Коммуникативный, педагоги­ческий, организаторский, гностический (познавательный), ху­дожественный, интеллектуальный и другие потенциалы лич­ности возрастут. Это значит, что увеличится тяга к объектам, необходимым для их реализации, — содержательным увле­чениям, интеллектуальным видам деятельности, интересным и отзывчивым людям. Не исключено, что потребности все­сторонне и гармонически развитой личности будут прежде всего тесно связываться с семьей, детьми, вследствие чего увеличится рождаемость.

5. По мере распространения современного урбанизи­рованного образа жизни, сопровождающегося информа­ционными и эмоциональными перегрузками, все больше воз­растает роль микросреды, непосредственного окружения, в котором человек мог бы восстановить свои силы, получить эмоциональную поддержку, содержательно провести досуг. Наилучшим образом удовлетворить эти потребности человек может в кругу семьи. Семья - универсальный нейтрализа­тор психического напряжения. Однако здесь следую подчерк­нуть, что речь идет не о том, что она выполняет роль некое­го «громоотвода», искусственной «терапевтической среды», что присуще буржуазным семьям, защищающим личность от разрушительного влияния общества. В буржуазном об­ществе семья выступает как средство компенсации су­ществующего в обществе соперничества, жесткой конку­ренции и прочих негативных социальных явлений. При та­ких условиях семья противопоставляется обществу и при­зывается обеспечить безопасность личности.

Говоря о значения советской семьи для личности, мы име­ем в виду тот неоспоримый факт, что семья для ее членов является источником духовных сил, положительных эмоций, она оказывает поддержку личности на всем жизненном пути. В будущем ее количественный состав все больше будет зависеть от потребности "личности в общении, обмене ин­формацией, стремлении доминировать, демонстрировать свои знания и мнения относительно различных сторон жиз­ни. В наших предварительных исследованиях обнаружена

положительная связь между числом детей в семье и экстравертированностью родителей, особенно матерей, т. е. "общительностью, легкостью вступления в контакты с окружающими.

Чем эрудированнее супруги-родители, чем больше пси­хическое напряжение, которое они испытывают на производ­стве, тем больше будет у них психологически мотивирован­ной потребности в детях как партнерах в общении. Контакты с членами своей семьи установить легче, чем в других ви­дах взаимодействия: не надо с этой целью куда-либо идти, преодолевать всякого рода психологические препятствия, связанные с необходимостью общаться с малознакомыми или малоприятными собеседниками. Общение и семье по­зволяет индивиду полнее выразить себя - здесь мы почти ничего не таим друг от друга, говорим свободно, рассчиты­ваем на взаимопонимание, что реже случается в общении с посторонними. Общение в семье в большей части лишено праздности, «информационного шума», поскольку не про­диктовано необходимостью «поддерживать разговор», как это часто имеет место в других сферах взаимодействия. Здесь оно более лаконично и функционально содержатель­нее, поскольку в его процессе происходит воспитание, «эмо­циональная настройка» членов семьи. Общаясь, дети и ро­дители принимают важные решения и т. п. Наконец, в обще­нии родных проявляется особая атмосфера психологичес­кой поддержки, взаимной ответственности, веры в свои силы. Не случайно эгозащитная функция детей для индивида ока­залась наиболее выраженной: человеку неприятно чувство одиночества, и особенно в пожилом возрасте.

Разумеется, речь идет не о том, что общение в семье в какой-то степени заменит другие виды контактов. Этого ни­когда не случится, и в этом не возникнет необходимости. Но оно имеет одно психологическое преимущество - дает воз­можность человеку быть самим собой, расслабиться и в то же время получить максимум бескорыстной поддержки и душевного тепла.

6. Среднедетная семья более успешно решает проблемы социализации личности. Здесь каждый ребенок быстрее и эффективнее учится любить и уважать ближнего, считаться с

интересами другого человека, понимать его душевные со­стояния, оказывать эмоциональную поддержку. «Тонкость ощущения человека, эмоциональная восприимчивость, впе­чатлительность, чуткость, чувствительность, сопереживание, проникновение в духовный мир другого человека,-писал В. А. Сухомлинский, - все это постигается прежде всего в се­мье, во взаимоотношениях с родными. Тут нужно искать эмо­ционально-эстетический корень благородной духовной по­требности в человеке». В обстановке среднедетной семьи лучше формируются не только коллективные качества, но и индивидуальные, такие, как умение преодолевать трудно­сти, находчивость, самостоятельность, деловитость, эконо­мичность. Дефицит материальных благ, попечительства со стороны старших, большой диапазон альтернативных ситу­аций, встречающихся в такой семье, - все это повышает жизнестойкость ее членов. Здесь больше общения, эмоци­ональных контактов, поэтому повышается вероятность вы­растить отзывчивого человека.

7. Размеры среднедетной семьи (5-6 человек, считая отца и мать) близки к оптимальной (с психологической точки зре­ния - малой) группе. Как известно, такая группа имеет наи­лучшие показатели эффективности совместно выполняемой деятельности, психологического климата, «управляемости». Что касается среднедетной семьи, то, как малая группа, она обладает также рядом других достоинств. Здесь ярче прояв­ляется система субъективной (внутренней) обусловленности группового поведения, т. е. роль индивидуальных особеннос­тей членов семьи, их настроений, примеров. Здесь нет столь жестко фиксированных отношений между членами, как в ма-лодетной семье.

При наличии, например, одного ребенка отношения «мать-ребенок», «отец-ребенок» в каждой семье обретают определенный стереотипный характер. Поскольку система таких отношений ограничена количеством членов семьи, она во многом лишена внутренних сил коррекции и развития. В семье, где более одного ребенка, отношения детей и роди­телей складываются, как правило, различно, в зависимости от индивидуальных особенностей участников взаимодей­ствия. Следовательно, диапазон этих отношений шире, а

сами отношения могут осознаваться членами семьи и на этой основе оптимизироваться.

В среднедетной семье ярче, чем в малодетной, выражена «иерархия» семейных отношений, поскольку здесь длиннее «иерархическая цепочка», образуемая ее членами: например, глава семьи (мать или отец), второй родитель, старший, сред­ний и младший ребенок. Такая «иерархия» позволяет решать ряд житейских проблем, конфликтные ситуации методом рас­пределения, дробления и переадресовки функции, что озна­чает существенную экономию физических сил и эмоций. Чем длиннее «иерархическая цепочка» семьи, тем четче и много­граннее проявляются в ней могучие средства регуляции груп­повых отношений - социальный контроль, групповое мне­ние, при которых воля и разум большинства управляют по­ведением индивида; тем больше возможностей для соци­ально-психологической регуляции поведения (конформизм, идентификация, подражание и т. д.).

«Эффект малой группы» в среднедетной семье вы­ражается и в том, что повышается степень психологической ответственности перед детьми со стороны родителей, т. е. повышается их контроль за собственным поведением, бо­лее рационально организуется домашняя работа. В конеч­ном счете от численного состава семьи зависят результаты взаимного приспособления.

С другой стороны, чем больше семья, тем ярче выражена объективная (внешняя) обусловленность ее жизнедеятельно­сти, т. е. совокупность воздействий, исходящих из природной и преимущественно социальной среды. С увеличением раз­меров семьи оживленнее и многообразнее становится инфор­мационный обмен с внешним миром, ведь каждый её член привносит свои проблемы, впечатления, сведения об окружа­ющей действительности, элементы образа жизни общества. Дефицит субъективной и объективной детерминации, ве­роятность которого возрастает с уменьшением размеров се­мьи, может вызывать «социально-психологические барье­ры общения», т. е. разного рода трудности и состояние на­пряженности в ходе групповой деятельности.

8. Семья, где двое и более детей, - своеобразная си­стема «самообслуживания» и передачи опыта. Старшие сле-

дят за младшими, значительно облегчая заботы родителей. Проводя совместно досуг, дети увлекают друг друга игрой, занимаются творчеством, состязаются в силе, ловкости и уме. Они постоянно играют различные роли друг перед дру­гом, демонстрируя свой опыт и знания.

9. По мере укрепления гуманистической морали и утвер­ждения чадолюбия как жизненной нормы социалистического общества, видимо, исключительным явлением станет един­ственный ребенок в семье, которого родители сознательно лишили детских забав в обществе родных братьев или сес­тер, затем родственной поддержки в жизни. «Концентрация родительской любви на одном ребенке - страшное заблуж­дение»,- писал А. С. Макаренко. Нам кажется, дело здесь не только в ущербности малодетной семьи как воспитатель­ного коллектива - он слишком узок, малоэффективен. Концен­трация внимания на единственном ребенке механически порождает отчуждение личности воспитуемого. Для пси­хологии человека будущего окажется неприемлемой разно­видность духовной робинзонады, когда со смертью родите­лей их ребенок теряет всякую связь с родной семьей, не имея ни брата, ни сестры. Уже сегодня актуален вопрос об одино­честве в семье единственного ребенка.

Вероятность среднедетной семьи увеличится, посколь­ку репродуктивным поведением семьи будет «управлять» не только потребность родителей в детях, но и потребность самого ребенка в старших и младших братьях и сестрах, необходимость продления рода. К этому следует добавить, что в перспективе все большее значение для родителей бу­дет иметь наследование детьми фамильных профессий, любительских увлечений, традиций производственных ди­настий.

10. По мере улучшения материально-бытовых условий семьи мысли о потомстве все реже будут связываться с наи­менее приятными и трудоемкими фазами его воспитания. Сегодня больше всего удерживают от рождения вторых и третьих детей сложности начального периода жизни ребен­ка - первые месяцы после рождения, младенчество, ясель­ный возраст. Реже вопрос об увеличении семьи связывает­ся в представлениях людей (особенно молодежи, имеющей

негативное отношение ко вторым, третьим детям) с другими фазами развития ребенка - дошкольным и школьным пери­одом, отрочеством, юностью. В это время воспитание детей и забота о них сопряжены с эмоциональным и интеллекту­альным поведением воспитателя, шлифовкой характеров и привычек детей, содержательным общением. Сегодня при мысли о необходимости рожать ребенка редко возникает образ сына - равноправного члена семьи, собеседника, парт­нера в туристическом походе или дочери - помощницы в домоводстве, преемницы в искусствах домашней хозяйки и в роли жены или матери. Чем же объяснить это?

В психологической литературе отмечается, что в мотивации любой деятельности сочетаются процессуальный (потреб­ность в самой деятельности) и целевой моменты. Как нам кажется, представления современника, связанные с рожде­нием ребенка (не первого), в большей мере имеют отноше­ние к процессуальной стороне воспитания и гораздо меньше соотносятся с- целями репродуктивной деятельности - вос­питанием личности. Как было уже отмечено, упреждающая мотивация материнства и отцовства в современных условиях ассоциируется преимущественно с трудностями ухода за деть­ми и с бытовыми неудобствами. Представляется, что в буду­щем упреждающая мотивация материнства и отцовства рас­ширит свои границы: мысль о рождении ребенка будет свя­зываться прежде всего с увлекательным творческим про­цессом воспитания личности, передачей своего опыта, уме­ний, материального и духовного наследия родителей. На это, в частности, уже сегодня следует нацеливать юношей и де­вушек, готовя их к выполнению семейных ролей.

11. Существенным «потенциалом увеличения детности» обладают различные формы общественно-бытового обслу­живания - общественное питание, коммунальное хозяйство, бюро «добрых услуг» и пр. При условии их интенсивного раз­вития, преодоления отставания от потребностей семьи все больше будет проявляться их функциональная приспособ­ленность к нуждам среднедетной и большой семьи. Чем больше число членов в семье, тем эффективнее обществен­но-бытовое обслуживание и тем большую помощь оно ока­жет домашней хозяйке.

12. Среднедетный состав семьи в какой-то мере сти­мулирует современные технические средства проведения досуга - средства передвижения личного пользования {ав­томобиль, моторная лодка), средства массовой информации и коллективного туризма. Все они предполагают группового потребителя. Как правило, чем больше детей в семье, тем больше потребность в коллективных средствах развлечения, познания, передвижения.

- Итак, социально-психологические функции детей в жиз­ни семьи и личности при дальнейшей повышении материаль­ного уровня жизни, разрешении социальных противоречий, согласно нашей гипотезе, будут постепенно расширяться и все больше стимулировать повышение рождаемости в соци­алистическом обществе по сравнению с ее современным уровнем. А это означает, что установившийся в большинстве регионов страны стандарт малодетной семьи нельзя, по на­шему мнению, признать окончательно сложившимся. Бесспор­но, по сравнению с прошлыми временами у родителей значи­тельно больше «свободы» в принятии решений о числе де­тей. Но в будущем, когда доминирующее значение при опре­делении числа детей в семье приобретет социально-психоло­гическая мотивация, возможность внутрисемейного регули­рования рождаемости окажется максимальной.

При этом, нам думается, необходимость в социально-психологической мотивации детности, чем бы она ни была обусловлена - развитием чадолюбия, гармоническим раз­витием личности, необходимостью расширения контактов с семьей, потребностью в наследниках и сохранении рода и т. д. - в первую очередь осознают наиболее урбанизирован­ные, образованные, ингеллигентные слои населения.