Вчера, мы ходили с ним в кино, но в его номере не были.

-Странно, вы приехали в Лондон и ходите тут в кино.

-Джон нас сам позвал. Об украшениях знали, он нам их показывал.

-И зачем вы их украли?

-Ничего мы не крали, и без адвоката разговаривать не собираемся.

-У вас даже паспортов нету, что нанять адвоката. Так что с ним увидитесь только в суде.

-У вас даже улик против нас нет.

-Будут. Сегодня вечером будет проводиться обыск в вашем номере. Подпишите ордер.

-Я ничего подписывать не собираюсь.

-Лана, лучше не упрямьтесь.

Ну, хорошо. Давайте.

Приехали в отель. Начали номер обыскивать. Обида, до слёз просто. Да как они могут в наших вещах копаться? Я чувствую какой-то стыд, злобу, идущую изнутри, и абсолютную беспомощность.

-Так, а это что?

Он достаёт ту самую коробочку и пачки денег.

-Я…Я не знаю. Я клянусь, что не брала это!

Нас отвозят опять в отделение, только уже в наручниках. Потом снимают отпечатки пальцев.

Как она попала к нам в номер? Как всё случилось? Нас опять вызывают на допрос.

-На украшениях отпечатки обнаружены, на деньгах нет. Но это не снимает с вас обвинения.

Это наоборот прямая улика того, что воры - именно вы.

-Проведите обыск в номере стрелецкого, с ним живёт настоящий преступник. Кипелов- это он!

-У потерпевших обыски не проводятся. А полностью доказать вашу причастность-дело времени.

-А как наши паспорта? Вы ищите их?

-Нет, у нас есть дела поважнее.

-Обвинять невиновных людей, это вы называете «делами поважнее»?

-Поаккуратней с выражениями. Или ты хочешь реальный срок отмотать?

Его наглое выражение лица, рыжие волосы и светлые, почти бесцветные глаза напоминали мне морду жирного кота, каких я терпеть не могла. Он будто специально хотел нас в каталажку упечь. Хоть я и говорила с ним на повышенных тонах, в душе был страх, и осознание того, что помочь нам некому. Телефон и все вещи у нас забрали, вся группа разъезжается по домам завтра, а мы в камере сидим. ЗАШИБИСЬ!

Сегодня никаких допросов не было, Гринт к нам вообще не заглядывал. У меня было время всё обдумать: Фред познакомился со Стрелецким, и по его наводке Джон «подцепил» нас, так ещё и Диту влюбил, рассказал про девушку, показал «подарок». И будто мы решили спереть у них это за то, что с Джо так обошёлся и Ди, так ещё и деньги прихватили. Пока мы били в кино, Фред спионерил паспорта, а когда поехали в полицию, подбросил и «наше награбленное». Если бы он принёс это раньше, то в поисках паспортов нашли бы мы и это. Всё сходится одно к одному. И мотив у Фреда есть, я же его «величество» так обидела.

На следующий день всё это я рассказала следователю. Не проняло его. Он так же сидел, уткнувшись в бумаги, с замученным видом. Спросил про мотив Фреда, пришлось рассказать всю историю сначала, даже не смотря на то, что справа от меня сидела Дита. На его лице я впервые увидела какое-то оживление и эмоции. Когда в камере остались мы одни, на меня тот час же обрушился поток матной брани.

-Ты! Это из-за тебя мы тут сидим. Не надо на вечеринках напиваться с кем попало, головой думай, а не задницей! Как ты вообще могла о таком раньше молчать?

-Прости.

- Да если бы не твоя тупость, мы в этой вонючей камере не сидели. Как я могу считать тебя лучшей подругой?

--Прости.

Это было единственное, что я могла сказать. За что прощения просила, сама не знаю

-Я не хотела тебе всё рассказывать, я думала, так лучше будет.

-У меня нет никакого желания с тобой разговаривать. Отстань от меня, наконец-то! Ты хоть понимаешь, в каком дерьме мы сейчас? Тут ничего никому не докажешь. Мы всего лишь девки-дурочки, у которых даже паспортов нет.

-Нас без вины не посадят.

-Да разве ты не видишь, что это Фреду надо. За твоё безрассудство расплачусь ещё и я. Тут либо большие деньги, либо большие связи нужны. Ни того, ни другого нет, сами отсюда не выберемся.

-Выберемся! Увидишь!

-Смешно.

На допросы нас водили уже по-отдельности. Когда меня приводили обратно, я видела, что глаза Диты были красными и припухшим, но при мне она не плакала, даже вида не подавала. Но было ясно: это ломало её изнутри. Мы бы не поругались так сильно, если бы наше положение. Про моё состояние и говорить нечего. Если бы моя душа была на замочке, и его можно было бы расстегнуть, вы увидели бы, что там черно и обуглено, как после сильного пожара. Тлело оно и раньше, а сейчас вспыхнул огонь, без жалости пожирающий меня. Слова Ди были искрами, её крики- языками пламени.

Обстановка угнетала меня. Грязные, ободранные стены, кровати, на которых спали убийцы и маньяки. Потолки низкие настолько, что казалось, сейчас переломают мне все кости. Вот сюда в Лондоне вам попадать не стоит. Раза три на день меня водили к следователю, он всё так же что-то писал, заполнял бланки. Задавал мне одни и те же вопросы, я всё так же на них отвечала. Всё было монотонно, рутинно. Лучше бы нас били, чем из раза в раз повторялось одно и тоже.