Теософская работа (1908—1914)

Численность членов

<…> Российское Теософическое Общество (РТО) было официально признанной национальной секцией Теософического Центра (Адьяр), лояльной к м-с Безант. Российские теософы были подвержены тем же политическим и документальным спорам, характерным для движения в целом, и поэтому статистика членства РТО является не более чем верхушкой айсберга.

Незадолго до создания РТО, в редакционной статье «Ребуса» подчёркивалось: «Существует несколько фракций внутри теософского движения; из них наиболее рациональной и близкой к образцам западноевропейской мысли является Германская фракция под руководством Рудольфа Штайнера. Следует отметить, что Англо-индийская фракция выдвигает в настоящее время ясно очерченную догматическую позицию, придающую ей до некоторой степени замкнутый характер. Создавшаяся ситуация привела к появлению многих (российских) теософских организаций, не связанных с центрами теософического движения, но объявляющих себя независимыми последователями теософической доктрины. Таков, например, теософский кружок в Москве и другой в Одессе».

Накануне первой мировой войны теософии симпатизировали, по-видимому, несколько тысяч сотен россиян, но только 300 человек были официально зарегистрированы в РТО в 1913 году. Эта цифра более чем втрое превышает членство общества во времена его официального признания в конце 1908 года, что свидетельствует о неуклонном росте этой организации.

Для сравнения, в том же 1913 г. Финляндия имела 518 зарегистрированных членов, Америка — 4145 (плюс тысячи в отделившемся Американском Обществе), Англия — 2280. Членство в Германии сократилось до 218 по сравнению с 2447 человек за предыдущий год — так отразился уход немецких теософов в Антропософское Общество Рудольфа Штайнера. Всего в 1913 г. общее число членов организаций, примыкающих к Адьярскому Центру в различных странах мира, составляло 25 тысяч человек, хотя членство заинтересованных объединений было гораздо большим. В 1911 г. имелось более 50 теософских журналов (различных степеней лояльности), издававшихся в Европе, Америке и Индии. В России таких журналов было четыре, и только один представлял РТО. Всего же с 1881 по 1918 год в России выходило почти 30 оккультных журналов: большинство из них, не будучи преданными исключительно теософии, публиковали также и теософские материалы.

Что касается Российской Секции, то официальные цифры членства не точно отражают существовавший интерес к её деятельности. Некоторые российские теософы ещё до 1907 г. были зарегистрированными членами европейских отделений (главным образом Бельгии, Англии и Германии) и никогда не меняли своё членство, хотя и посещали собрания и участвовали в мероприятиях РТО. Были и другие, которые воздерживались от официальной регистрации, поскольку Русская Православная Церковь, активными членами которой были многие теософы, относилась к этому обществу с неодобрением. Обычно консервативные государственные учреждения (а многие теософы находились на гражданской и военной службе) также неодобрительно относились к служащим, принадлежащим к объединениям, на которые хмуро взирала православная церковь. Общество, действительно, время от времени испытывало неприятности, и его приверженцы из средних слоев часто находили целесообразным вообще официально не регистрироваться.

Большинство зарегистрированных членов жили в больших городах, где активно действовали филиалы; теософы в провинциях нередко вовсе не беспокоились о регистрации.

Были и другие индивидуалы, разделявшие идеи теософии, но не присоединявшиеся к Обществу, выражая таким образом своё неодобрение линии м-с А. Безант и Ч. Ледбитера. Они объединялись в независимые теософские кружки, не вошедшие по различным причинам в Российскую Секцию и тем самым не охваченные общей статистикой. Среди российских теософов, так же как и в европейских и американских отделениях, существовало много внутреннего политиканства. Но при всём том, тысячи россиян со всей страны регулярно посещали теософские лекции и другие их собрания. Посещаемость общественных мероприятий РТО была необычайно высокой.

Подавляющее большинство членов РТО принадлежало к мелкопоместному дворянству, среднему слою гражданской службы, к военным, лицам свободных профессий, к творческой интеллигенции и другим представителям небольшого, но растущего образованного среднего класса. Теософия привлекала также членов из слоев аристократии. К примеру: невестка Льва Николаевича Толстого — графиня Софья Николаевна Толстая, жена второго сына Толстого — Ильи, друг Анны Каменской и член Калужского отделения (умерла в Праге в 1934 г.); Варвара Пушкина, урожд. княгиня Голицына; княгиня Ада Трубецкая; князь Сергей Михайлович Волконский (1860—1937), директор Императорского Театра; княгиня Софья Владимировна Урусова, которая была первым секретарём и, позднее, президентом Московского отделения и др.

В Российском Теософическом Обществе преобладали женщины; по имеющимся данным, мужчины составляли менее трети его членов. Женщины занимали и большинство высших административных должностей. В среде российского образованного слоя, ещё очень небольшого накануне первой мировой войны, теософы составляли представительный контингент и в численном, и в материальном отношении.

Из семи филиалов Российской Секции Теософического Общества крупнейшим было Санкт-Петербургское отделение. Оно объединяло 10 кружков, представляющих, возможно, более половины общего членства РТО. Отражая интересы санкт-петербургских теософов, здесь действовали кружки — Марии Штраух, «Гипатии», «Восточный», «Педагогический», искусств, по изучению идей Рудольфа Штайнера, по изучению «Тайной Доктрины», христианский, а также кружок Союза Рас*.

Активное Киевское отделение насчитывало более 40 зарегистрированных членов; Москва — около 30 плюс два кружка — Анни Безант и по изучению идей Владимира Соловьёва. Калужское отделение, основанное 21 апреля 1909 г., насчитывало менее 20 формально зарегистрированных членов, но значение его было высочайшим среди других; оно шло следующим за Санкт-Петербургским отделением. Самое молодое отделение в Ялте, открывшееся 7 апреля 1914 года, было наименьшим по численности; Каменская отмечает, что в феврале 1914 г. там было менее дюжины членов, но более 30 заинтересованных групп; последнее, возможно, даёт некоторое приближённое представление о соотношении регистрируемых и нерегистрируемых теософов.**

__________
* Адреса отделений РТО: Санкт-Петербургского отделения — Ивановская, 22; Московского — Арбат, Староконюшенный переулок, 19; после 19 октября 1914 года — Большой Успенский переулок, дом 8; общественные собрания Московского отделения проводились на Знаменке, в гимназии Кирпичниковой; Киевского отделения — Большая Подвальная, 26; Калужского отделения — Воскресенская, дом Е.Ф.Писаревой, а также усадьба Писаревых «Подборки»; отделения Ростова-на-Дону — Нахичевань, 4-я линия, дом 12.
** Исходя из соотношения три к одному, мы могли бы полагать, что численность российских теософов адьярской ориентации составляла 900 человек. Число серьёзно заинтересованных независимых теософов вдвое превышало эту цифру; если к ней добавить тех, кто интересовался периодически, но покупал теософские брошюры и время от времени посещал лекции, то это число могло бы удвоиться или даже утроиться. Стоит подумать и о том, что в 1911 г. ежемесячно продавалось 700 экз. «Вестника теософии», в то время как официальное членство колебалось вокруг двух сотен [из прим. на с. 219].

Тифлис, Ростов-на-Дону (общество открылось 10 мая 1910 г.) и провинции охватывали остальных регистрируемых членов. В Харькове, Полтаве, Риге и Ярославле действовали региональные филиалы, но не отделения. Различные отделения имели свою направленность по интересам: Калуга, например, уделяла внимание музыке и ремёслам; Киев был философским (многие его члены принимали также активное участие в работе Киевского религиозно-философского общества), тифлисский кружок интересовался всеми формами оккультной философии и спиритизма.

Калужское отделение РТО, несмотря на его небольшой состав, было самым значительным после Санкт-Петербургского благодаря своему президенту Елене Фёдоровне Писаревой и её семье. Писарева впервые начала проводить теософские собрания для заинтересованных друзей в Калуге в 1906 году, хотя сама уже несколько лет была теософом. Она была знакома с Марией фон Штраух и являлась близким другом Анны Философовой. Её муж, Николай Писарев (секретарь Калужского отделения), владел издательством «Лотос» — первой теософской типографией в России. С 1905 по октябрь 1917 «Лотос» опубликовал 21 издание; его типография и весь инвентарь были разгромлены большевиками. Дочь Писаревой, Наталья, также была вовлечена в движение как переводчик теософских текстов; со временем она вышла замуж за итальянского теософа Пиетро Бокка и уехала за границу.

Семья Писаревых предложила своё загородное (близ Калуги) поместье «Подборки» в качестве теософского центра. «Подборки» находились всего в 18 верстах от монастыря Оптина Пустынь, частыми посетителями которого были теософы. Анна Каменская с 1903 года проводила там летние месяцы и писала об этом позднее: «С годами "Подборки" стал духовным центром, в котором проводилась активная теософская работа; к нему тянулись ищущие и устремлённые сердца». «Подборки» стал российской версией штаб-квартиры Т.О. в Адьяре (Мадрас). Елена Писарева была хорошо известна среди европейских теософов. Она была лично знакома с Анни Безант, Рудольфом Штайнером, Марией фон Сиверс, Дж. Мидом, м-с Купер-Окли и Бертрамом Кийтли. Хотя она жила в Калуге, она часто посещала теософские кружки в Санкт-Петербурге и Москве, и её контакты охватывали как главные неофициальные теософские кружки, так и те, что входили в Российскую Секцию. Из российских теософов, после смерти Философовой, Каменская и Писарева пользовались, без сомнения, наибольшим международным признанием. В течение нескольких лет, пока ещё не существовало Российской Секции, они, участвуя в европейских теософских мероприятиях, учились поддерживать их высокий европейский уровень. Каменская, Писарева и их российские коллеги неизменно присутствовали на теософских конгрессах, конференциях, летних курсах, лекционных сериях и других формах активности в Англии и на континенте. Возвращаясь домой, они делились с коллегами лекциями, уроками и другими материалами. В результате, в России довольно быстро узнавали о европейских событиях и публикациях.

Елена Писарева первоначально присоединилась к Германской Секции Т.О.; она стала членом Берлинского отделения в 1905 г. и с 1908 г. возглавляла отделение Рудольфа Штайнера в Калуге. Писарева организовала для Штайнера специальный цикл лекций для русских, в мае-июне 1906 г., приурочив его к Международному Теософическому Конгрессу, который состоялся в Париже (3-6 июня). На этом штайнеровском парижском цикле присутствовали писатели: Николай Минский (Виленкин), Константин Бальмонт, Дмитрий Мережковский и его жена Зинаида Гиппиус, критик Дмитрий Философов (сын Анны Философовой), Максимилиан Волошин и его жена Маргарита Сабашникова, другие русские в Париже, а также делегация теософов из России, включая Елену Писареву, Анну Каменскую, Нину Гернет, Анну Философову и Анну Минцлову. Парижский цикл был не первым и не последним в сериях лекций Штайнера, предназначенных для русских. Такие специальные циклы проходили в 1904 и 1905 гг., затем в 1912 и 1913 гг. По дороге обратно с европейских мероприятий русские теософы часто останавливались в Берлине и Кёльне послушать лекции Штайнера. Парижский цикл однако был исторически важен и для Штайнера, и для дальнейшего развития российской теософии. Темы этих важных лекций (эволюция космоса, Земли и человека) уже содержали основное ядро последующих идей Штайнера и потому оказывали долговременное влияние на слушателей. Многие из присутствовавших теосфов делали записки, которые потом читали в своих кружках дома, что внесло свой вклад в высокую репутацию Штайнера у российских оккультистов.

Встреча с Штайнером и парижский конгресс 1906 г. также послужили знакомству российских теософов между собой. Здесь ведущую роль сыгала щедрая и гостеприимная Анна Философова. Её близкая подруга, теософка А.В. Тыркова писала: «На конгрессе было много русских теософов. Они не были ещё организованы; фактически многие из них не были даже знакомы, но вскоре подружились в её гостиной».*

__________
* «Вестник Теософии», №12 за 1913 г.

Общий вклад Писаревой в дело Российского Теософического Общества был огромным. Вдобавок, к усилиям по активному продвижению штайнеровского варианта теософии,* она переводила многочисленные теософские тексты, написала биографию Блаватской, публиковала памфлеты, была связной между РТО и кружками, не входящими в него, а также между Российской и Германской секциями, участвовала в подготовке редакционных статей для «Вестника теософии» и вела широкую лекционную работу. Как Каменская и Философова, Елена Писарева посвятила свою жизнь делу теософии. Даже после большевистской революции, когда она была вынуждена эмигрировать в 1922 году, она продолжала работу в Италии и затем с Каменской в Женеве для «Российского Теософического Общества вне России».

__________
* Впоследствии, после выхода Штайнера из Теософического Общества, она изменила своё отношение к нему — прим. ред.

Третьим членом маленького, но полного энергии Калужского отделения была Александра Васильевна Унковская (1857—1929). Окончив Санкт-Петербургскую консерваторию, став профессиональной скрипачкой и достигнув известности, Александра Васильевна (вдова знаменитого оперного баритона Н.В. Унковского) работала над вопросами синестезии звука и цвета, интерпретируемой мистическим путём. Она читала лекции и писала в духе идей теософии о звуке, цвете и музыке. Она была близким другом Каменской и активно участвовала в издании «Вестника теософии». Часто путешествуя, подобно Писаревой и Каменской, она имела широкие контакты с европейскими теософами и была знакома со многими выдающимися деятелями в мире музыки и искусства. Другими членами Калужского отделения были: Ираида Чулитская (ум. в 1913 г.), одна из членов-основателей РТО, а позднее — секретарь Московского отделения; М.Ф. Васильева и деятельный филантроп графиня С.Н. Толстая.

Киевское и Московское отделения следовали за Санкт-Петербургом и Калугой. Киевское отделение было основано Ариадной Вельтс и Елизаветой Вильгельмовной Радзевич. В числе его выдающихся членов был Е.Г.Бердиев, член киевского религиозно-философского общества и руководитель недолго просуществовавшего кружка Софии для изучения теософии и христианства (основанного 15 февраля 1915 г.), Василий Алексеевич Соболев, Евгений Кузьмин и Евгения Васильевна Пальто.

Московское отделение было официально основано 14 марта 1910 года, но никогда не насчитывало много членов. Это не означало, однако, что москвичи не интересовались теософией; напротив, Москва, в действительности, имела наибольшее число независимых теософских кружков в России. Административное руководство Московским отделением было в умелых руках Анны Яковлевны Рабинович, дантиста с офисом на Арбате. Его первым президентом была Ю.Н.Кирпичникова. Среди других видных московских теософов были: Николай Карлович Бойанус, А.В. Борнио, Софья Владимировна Герье (которая, будучи президентом, вела Московское отделение в годы большевистской революции и в последующие годы), Е.Е.Линева, Е.Недович и княгиня Софья Урусова, которая одно время также возглавляла это отделение в качестве президента.

 

Теософская жизнь

Российские теософы имели свой собственный особый стиль жизни. Их «сезон» открывался 18 сентября (1 октября по новому календарю) — в день рождения м-с Безант, — и закрывался 25 апреля (8 мая по н.к.) в День Белого Лотоса. Главным событием сезона было празднование годовщины основания Теософического Общества — 17 ноября. По традиции члены РТО из провинции приезжали в Санкт-Петербург на «Золотую неделю», в течение которой проводили серии специальных лекций, встречи за чаем, музыкальные вечера, выставки индийского искусства и другие мероприятия.

Каждую неделю этого сезона Санкт-Петербургское отделение устраивало 2-3 собрания, гостеприимно открытые для широкой публики. Эти собрания были столь популярны, что к концу 1913 г. РТО проводило свои публичные лекции в главном зале Тенишевской Академии (413 мест)*. Многие из ведущих членов деятельно расширяли лекционную работу общества в провинциях. Теософы вообще относились к проведению лекций с большим энтузиазмом и часто собирали аудитории на такие темы, как «Теософия и жизнь», «Структура Космоса и структура человека», «Перевоплощение», «Доктрина кармы и дхарма», «Развитие психических сил и воспитание нового человека», «Путь ученичества и Миссия человечества».

__________
* Княгиня М.К. Тенишева (1867—1928) — меценатка, организатор Смоленской художественной школы и художественных мастерских в Талашкино. — Прим. ред. ж-ла «Дельфис».

Публичные лекции обозревались в местной прессе и иногда в «Ребусе», который продолжал наблюдать за российским теософическим движением. С первого дня с образования Теософического Общества его главный редактор Чистяков сообщал о его деятельности и целях, считая своим долгом информировать публику и заставлять теософов быть честными. Имея к самой Безант лишь немного возражений, Чистяков вовсе не был хорошо расположен к её окружению. Так что когда Ю.М. Кирпичникова, председатель Московского Отделения, прочитала на лекции «Краткий очерк теософии» постоянно проблематичного Ледбитера, Чистяков написал:

«Мы уже не раз имели повод на страницах Ребуса отметить фантастические фабрикации Ледбитера… например о том, на какой арфе играет логос или какого цвета нимф можно встретить в разных странах. … Любое движение должно отмежеваться от таких несдержанных последователей, и мы думаем, что Теософическое Общество в Петербурге должно установить на некоторое время контроль над Московским Отделением, воизбежание появления его на публике с такими рискованными и компрометирующими именами и идеями.»

Однако в целом русским теософам удавалось избегать самых эксцентричных крайностей, к которым, похоже, склоняласт определённая фракция в теософии.

Еженедельно устраивалось также равное число закрытых собраний только для членов и специально приглашённых гостей. Регулярно проводились и заседания членов различных кружков. На них председатель часто зачитывал последние статьи светил центрального Общества или проводились симпозиумы по классике теософии или какому-то аспекту учения. Публичные лекции и лекционные циклы для членов общества были частью «экзотерической теософии», доступные для всех, кто желал присоединиться и участвовать в чтениях; но общество имело и внутреннюю, закрытую «эзотерическую секцию» для немногих избранных, чьё духовное развитие было более продвинутым и готовым к восприятию наиболее утончённых вопросов эзотерической философии.* На всех встречах практиковались музыкальные антракты, декламация вдохновляющей поэзии, индусских писаний и ароматы ладана. По пятницам устраивали чай и открытые собеседования в элегантном, декорированном центре РТО, который предполагалось расширить, чтобы вмещать по крайней мере сотню членов во время закрытых заседаний.

__________
* Не удалось выяснить, кто был её главой, так как об этой секции не особо говорили даже среди членов, видимо, опасаясь проблем с властями.

Теософы посещали не только свои лекции, но и лекции своих оппонентов. Когда в начале 1912 года Ментин читал лекцию в Калуге, направленную против теософии (Теософия — это «опасная эпидемия»), чтобы защитить общество, на ней присутствовали Елена Писарева, её муж Н.В.Писарев и Г.Гагарин. В Полтаве во время лекции недружественного ректора местной семинарии архимандрита Варлаама «о вредном влиянии модной теософской доктрины, которая начинает сильно прельщать нашу молодежь», теософы защищали свои позиции и на лекции, и в местной газете.

Вообще же теософы предпочитали свою собственную компанию и проводили свободное время в своей среде. Они имели собственный вегетарианский ресторан и даже дачу для вегетарианцев — пансион «Васанта» в деревне «Самопомощь» в 45 минутах езды от Санкт-Петербурга, где они проводили время на свежем воздухе. Это был дар члена РТО Ивана Анучкина; в декабре 1915 г. эта дача сгорела. К этому времени теософы уже собирали средства для строительства современного санатория — «Бела» на берегу Чёрного моря. «Подборки» Писаревых также предлагали свой кров для тех, кто в этом нуждался. Наконец, общество с энтузиазмом участвовало в планах создания в С.-Петербурге буддийского храма.

Хотя теософы воспринимались многими как элитное сообщество, исключительное и даже высокомерное, они не были изолированы от других социальных движений.* Фактически рост Теософического Общества шёл рука об руку с женским движением. Одна из причин этого была широта воззрений и глубокая убеждённость женщин-теософов. М-м Блаватская была уникальной женщиной для своего времени; шарлатанка или нет, она достойна уважения за совершение того, чего в том веке могли достигнуть лишь немногие мужчины. Её бабушка была выдающейся личностью, её мать была в числе первых писательниц-феминисток. Анна Каменская была профессионально вовлечена в педагогику и детское воспитание. Нина Гернет была удивительно независимой и странствующей женщиной конца XIX столетия. Многие женщины, участвуя в теософском движении, владели собственным бизнесом, были врачами, учителями или специалистами в других областях. Анна Философова была главным двигателем, способствующим вовлечению теософских обществ в филантропические и социальные проекты. Она была и главной фигурой в российском женском движении; вместе с д-ром А.Н. Шабановой она помогла организовать первый Всероссийский Конгресс женщин (1908), в котором участвовали теософы — и мужчины, и женщины. Она была также участницей многочисленных филантропических начинаний, включая строительство первого общежития для работающих женщин в Санкт-Петербурге.

__________
* Когда РТО было официально легализовано, «Ребус» поздравил новое Теософическое Общество и пожелал ему удачи, выразив надежду, что «В новом Обществе братская терпимость и отсутствие догматических предрассудков против связанных с ним движений, школ и направлений будут действительно процветать». Статья продолжала: «Мы выражаем это пожелание, потому что большинство русских представителей теософического мировоззрения не отличаются адекватной терпимостью и широтой взглядов, а очень склонны к догматической узости взглядов и самовосхищению». (№32 за 1908).

Женское движение было естественным союзником Теософического Общества, поскольку это была группа меньшинства с большим контингентом женщин и устремлением к социальной деятельности. Теософы видели в нём союзника, потому что вовлечённые в него женщины обладали «видением». «Голоса с высших планов находят естественный отклик в сердце женщины. По этой причине женское движение сильно, и по этой причине оно должно быть успешным. В его мечте о человеческом братстве вне зависимости от пола и класса оно приближается к теософии и соединяется с ней» — объясняла Надежда Трофименко-Дмитриева.* В этом взгляде теософы были своеобразным эхом позиции Лиги Свободных Женщин в Лондоне и других международных женских организаций. Они выступали за семью, за большие возможности для женщин в получении образования и за полное равенство с мужчинами.

__________
* «Теософия и женское движение», «Вестник теософии», №12 за 1915.

Участие в различной филантропической деятельности было вообще характерно для теософического движения. Теософы открывали вегетарианские кафетерии и кухни питания для бедных, работали в больницах, вели детские сады, организовывали для нуждающихся повседневную работу, устраивали рождественские ёлки для детей из бедных семей, распределяли среди них сласти, книги, игрушки и проводили развлекательные вечера для нуждающихся стариков. Теософы были в числе первых, проявивших интерес к новому методу преподавания Марии Монтессори и применяли его в своей воспитательной работе; они вообще были деятельны в области педагогики. В РТО был педагогический кружок, который регулярно проводил свои занятия; члены его работали в детских садах и создали небольшую библиотеку литературы по вопросам воспитания и начального обучения [см. брошюры: Альба (Каменская) «Вопросы воспитания в связи с задачами духовной культуры» (С.-П., 1912), «Вехи: первое семилетие ребёнка. Резюме работ Педагогического кружка РТО за 1910—1915» (Петроград, 1918)] — [прим. с. 221].

Наконец, теософы участвовали в движениях, связанных с развитием разных видов ремесленного искусства, ибо, по их теории, люди стали бы здоровее и счастливее, если бы работали и своими руками. Российское Теософическое Общество было связано с Международным Союзом Ручного Труда. Особенно активной по этой линии была Александра Логиновна Погосская; она писала и переводила для «Вестника теософии» под псевдонимом «Дана». Она жила во Флориде и в Англии, часто бывала в России с лекциями в Калужском отделении РТО. В течение 22 лет она участвовала в экспорте крестьянских кустарных и ремесленных изделий за границу. Она была также вдохновенным связным между российскими и британскими теософами, часто посещая обе страны.

Нельзя сказать, что современники были в неведении об этой стороне деятельности Теософического Общества. В своей книге о теософии отец Дмитревский писал: «Для того, чтобы дать реальное представление о социальной силе этого движения, достаточно перечислить те лиги и союзы, которые в настоящее время признают устав Теософического Общества. Это: "Лига распространения теософской литературы"; "Лига развития силы мысли с целью самосовершенствования", "Лига Эстетики": её цель — распространение в обществе идеала Красоты; "Лига нравственного воспитания молодёжи"; "Союз Изиды", цель которого — внесение красоты и понимания искусства в жизнь бедняков; "Братство рабочих", продвигающее идею святости труда и солидарности рабочих; "Международный Союз Ручного Труда"; "Союз защиты животных"; "Лига за действие против вивисекции и прививок"» [Отец И. Дмитревский. «Теософия — религиозная философия нашего времени», Харьков. 1911 г., 2].

Теософы были неутомимыми филантропами. Большинство членов РТО были исполнены добрых намерений, благородства, идеалистических устремлений; это были мужчины и женщины, которые видели в теософии не только псевдорелигию или эзотерическое учение, но также и форму социальной и филантропической помощи. Они горячо верили в теософскую концепцию «активного идеализма» и подписывались под её принципом: «В социальной сфере теософия учит необходимости строительства новой жизни на основе братства и нравственной ответственности каждого человека за других людей и других людей за каждого человека». Теософия удовлетворяла их потребность «причастности» к деланию «добрых дел» на благо человечества во имя высокой идеи. Вот почему Дмитрий Мережковский снисходительно называл их «безжалостно добрыми».

 

«Вестник теософии»

Центральным органом Российского Теософического Общества был журнал «Вестник теософии». На заглавной его странице было кредо Общества «Нет религии выше истины», которое, как утверждает Блаватская в книге «Из пещер и дебрей Индостана» было девизом махараджи Бенареса. В программу журнала входили 1) оригинальные и переводные статьи по теософии, сравнительному религиоведению, оккультизму, исследованиям психических сил, скрытых в природе и человеке, психологии и других связанных областей; 2) новости о теософическом движении в России и за границей, а также о близких духовных и общественных движениях; 3) биографии ведущих представителей теософического мировоззрения; 4) художественно-литературный отдел, показывающий отражение духовного в искусстве; 5) обзор вопросов и книг по теософии, психологии, спиритизму и т.д.; 6) справочный отдел ответов на вопросы читателей.

У «Вестника теософии» было несколько регулярных разделов — научный (о здоровье, питании и науке); обзор теософической литературы, составлявшийся Варварой Николаевной Пушкиной, где обозревались ведущие зарубежные теософические журналы; хроника теософического движения, которую вела Каменская; хроника жизни, посвящённая текущим событиям русской интеллектуальной жизни; из журналов и газет, дававшая выдержки из русской прессы, представляющие интерес для теософов, книжное обозрение, посвящённое книгам на темы паранормального, не имеющим прямого отношения к теософии, но отражавшим интересы обозревателей, колонка вопросов и ответов, построенная по образцу книги Блаватской «Ключ к теософии»; и «Из дневника теософа» — выдержки из личного дневника Каменской. По всему номеру были рассыпаны крупицы мудрости из разнообразных источников — Гёте, восточных писаний, Толстого, классики теософии, Библии, гностиков и т.д. С годами «Вестник теософии» стал обсуждать темы, касающиеся периферийных интересов русских теософов: нравственность, вегетарианство, образование, Атлантида, филантропия, проблемы европейской культуры, преступность, труд, женское движение, сектантство и качество жизни.

Формат «Вестника теософии» основывался главным образом на лондонском журнале «Theosophical Review» [Ранее «Lucifer»]. В ранние годы его преследовали финансовые проблемы, и вероятно, журнал никогда не был прибыльным. После 1912 г. значительную часть расходов покрывали сами редакторы и издатели (А. Каменская и Ц. Гельмбольдт). Только поддержка читателей и пожертвования позволяли журналу продолжаться. Он был нацелен на специфическую аудиторию, и хотя удовлетворял её запросы, не мог найти более широкого спроса. Он был написан главным образом (но не исключительно) «теософским языком», который отличало множество банальностей, индийских слов, и чрезмерное использование «мягкого» словаря (таких слов как «светлый», «тихий», «любимый», «дорогой»). Тон варьировался от проповеднического до само-праведного и даже экстатического.

За 11 лет публикации «Вестник теософии» донёс до своих читателей много теософической классики в русском переводе. Некоторые работы, не проходившие цензуру, циркулировали в рукописях — только для членов и заинтересованных. Качество переводов было неравномерным — некоторые были сделаны компетентно, а некоторые были лишь приблизительными пересказами. Каменская и редакция не гнушались удалением некоторых резких высказываний или передачей их в более мягких словах, чтобы не раздражать цензуру, власти и читателей.

Несмотря на усилия Каменской избежать внимания властей, она несколько раз вызывалась в Третье Отделение [аналог КГБ]. Однажды она даже была ненадолго арестована за один материал, опубликованный в журнале, и 12 марта 1912 г. провела в суде. Её обвиняли в том, что она допустила в мартовском выпуске за 1912 г. публикацию пренебрежительного замечания о византийском императоре Константине, считавшемся святым, но 18 мая была оправдана. Это было самое серьёзное, но не единственное из её трений с царской тайной полицией, которая постоянно держала теософов под наблюдением.

В виде серий в «Вестнике теософии» вышли три важных и оказавших влияние труда — «Древняя мудрость» Безант (1897), «Великие посвящённые» Шюре (1889) и «Как достичь познания высших миров» Штайнера (1904). К 1909 г. они были завершены и сразу же вышли в привлекательных изданиях. Хотя на страницах журнала публиковались работы разных теософов и оккультистов, развитию русского теософического движения мешало отсутствие двух самых важных книг Блаватской — «Разоблачённой Изиды» и «Тайной доктрины». Только с 1913 г. журнал стал публиковать выдержки из «Тайной доктрины» под названием «Эволюция символизма». Местами яростная антихристианская позиция Блаватской постоянно вызывала проблемы с цензурой и не давала опубликовать этот классический текст. Первоначально подписка на русский перевод «Тайной доктрины» была объявлена в 1911 г., но затем была запрещена цензурой. В январском выпуске «Вестника Теософии» за 1912 г. было объявлено, что «публикация "Тайной доктрины" откладывается по не зависящим от редакции обстоятельствам», и был предложен возврат денег. Только после февральской революции 1917 г. работа могла появиться в более полном виде. Она была набрана и готова к печати, но в 1918 г. большевики конфисковали набор и закрыли типографию.

«Вестник теософии» опубликовал много работ ведущих американских и европейских теософов, особенно А. Безант и Р. Штайнера, но также и Теофила Паскаля, Мэйбл Коллинз, А.П. Синнетта, Дж. Мида, Чарлза Ледбитера, Франца Хартманна и Майкла Вуда. (Из основных теософических книг, помимо «Тайной доктрины», в царской России не было опубликовано «Эзотерическое христианство» Безант — по тем же цензурным причинам.) Начиная с января 1910 г. «Вестник теософии» публиковал большими частями русский перевод Бхагавад-гиты (А. Каменской и Ирмы Манциарли), а также биографическую серию Штайнера о средневековых мистиках — от Майстера Экхарта до Джордано Бруно. Перевод «Гермеса Трисмегиста» Луи Менара в 1911 г. впервые сделал некоторые древние герметические тексты доступными русской публике. Почти все основные теософические труды затем появлялись в отдельных изданиях, а многие переиздавались несколько раз, и продавались не только на мероприятиях Теософического Общества, но и во многих специализированных магазинах.

Журнал также публиковал индийские мифы, рассказы Рабиндраната Тагора, фрагменты из индийской и китайской религиозной классики, а также вдохновенную поэзию философа Владимира Соловьёва, поэта Макса Волошина, и поэта-сектанта Александра Добролюбова, которого Каменская считала «глубоким мистиком» и «народным теософом». Там были и статьи о православных святых и старцах, популярных среди теософов, особенно о Серафиме Саровском (почитавшемся также царской семьёй и софиологами). Хотя преобладали материалы по теософии, на страницах «Вестника теософии» находилось место для всех граней древнего и современного оккультизма, религии и умозрительной философии, за исключением чёрной магии.

Хотя огромная часть содержания журнала представляла собой переводы из западных источников, он также включал и русские материалы, но лишь некоторые представляли интерес. Самый большой вклад тут вносила сама Каменская. Она не только писала многие регулярные разделы, но и как председатель РТО вела свою собственную колонку «Из дневника теософа» (а с 1914 г., после начала войны, и «На страже»). Статьи Каменской, хотя и благонамеренные, были не очень вдохновляющи. Она прошла подготовку как учитель, а не как мыслитель или пророк; и её профессия проглядывала в её статьях. Уже в 1903 г. Мария фон Штраух-Спеттини замечала: «Я чувствую великое стремление к более глубоким озарениям, а Каменская, как бы хороша и дорога мне она ни была, не в состоянии дать их мне. Обе дамы (вторая — Гернет) могут только повторять то, что я могу прочитать и сама, и уже читала. Но я нуждаюсь в сиянии, которое открыло бы мне более глубокие прозрения, которые пробудили бы то, что я не могу пробудить сама». Но свой недостаток чутья Каменская с лихвой возмещала преданностью делу и тяжёлым трудом. «Вестник теософии» был успешен в основном и в первую очередь благодаря её усилиям.

Другим важным автором «Вестника Теософии» был Павел Николаевич Батюшков (1864—ок.1930), внук поэта Константина Батюшкова. Он интересовался и спиритизмом, и теософией. Он заинтересовался теософией ещё до образования РТО, вероятно, благодаря своей двоюрдной сестре Анне Сергеевне Гончаровой (родственнице жены Пушкина), возвратившейся в Москву из Парижа в 1901 г. уже убеждённым теософом. Гончарова поделилась своей страстью со своим двоюрдным братом и его друзьями — писателем-символистом Андреем Белым и другими членами московского кружка «Аргонавты». Тихий, прилежный человек, Батюшков работал в Румянцевском музее в Москве.

Он написал более 12 оригинальных теософических статей (в т.ч. о духовно