Давай убежим собирать ромашки,

Давай убежим собирать ромашки,

Давай покружимся, за руки держась.

Ну и что, что давно мы не дети,

Ну и что, что на улицах грязь..

Посмотри это доброе солнце

Все растопит и растворит в

теплоте:

Наши долгие вечные сорры,

И упреки холодной весне.

Мы забудем о них в этом танце,

Что в усталых телах вдруг воскрес,

И не будем его бояться:

Это Юности новый Ангел

Прогоняет незванную старость.

По лицу текут слезы дождя,

За плечами растянута радуга,

И ты таешь снегурочкой в этих руках,

Постепенно в объятьях расстаивая.

Давай снимем с черешен их белый наряд,
И примерим на мокрое тело,

Давай спросим у голубя: чему он так рад?

Или это весна в нем повеселела.

Впоминая холодный суровый февраль,

Неприветливый март робкий, скучный,

Она рада теперь нас двоих согревать

Этой радугой и ее отражением в луже.

Я творю, наконец-то, я гений,

Тем, кем должен быть каждый под солнцем.

И водимые вдохновением,

Мы услышим как небо смееться.

Как ему очарованно внемлет

Свежесть утренних трав и цветенье

Наших душ, наших рук и творений,

Толпа снов, толпа слов, стихотворений.

Расцветает, благоухает,

Моя сущность преобладает

Над прохладною пропастью

родственных душ.

Как силен, нерушим наш союз.

В этом гимне воскреснут сердца,

Что способны любить без конца.

 

Магдалена.

Магдалена узнала любовь,

Но любимый ее не мужчина,

Он не то человек, не то Бог,

Не то Ангел, ей одной зримый.

Всегда рядом с ним Иоанн,

Скромный, тихий, лицом миловидный;

Или Петр, здоровый буян,

Всех смелей и отважен как тигр.

То ли Иаков, смиренный мудрец,

Почитаемый всеми и важный,

Среди них он, как добрый отец,

Кто увидит его – тот уважит.

Но лишь ей не позволено быть,

Рядом с тем, кто милей всех на свете,

«Как скажи мне, его позабыть,

Как заставить молчать свое сердце.

Когда подняты были все руки,

Чтобы камни вонзить в мою грудь,

Он один не позволил свершить

Богом посланный праведный суд.

Не позволил. Чтоб я умирала,

Долго, медленно, от его глаз.

Чтоб любовь только к небу познала,

Что прислало Его грешным нам.

И теперь Я их всех не навижу,

Те, что рядом с ним, вместо меня.

Я была бы смелее Петра,

И пошла бы за ним на все муки.

Только чтоб целовать Его руки,

Чтоб притронуться снова к Нему.

Нет пускай я все же умру,

Нет пускай меня снова осудят,

И пусть молнией небо сожжет,

Я не буду ждать и минуты.

Ты мой избранный, ты мой лишь Христос.

Я куплю это ценное миро

За те деньги, что долго копила,

И помажу любимого ноги,

Путь за это убьют меня боги.

Пусть накажут меня блудницу,

Пусть на суд отдадут, под пытку,

Пусть в аду буду вечно мучима,

Но я буду с тобою Раввини.

Хоть минуту, или мгновенье,

Я готова отдать на сожжение

Свое тело лишь за улыбку,

О Всевышний, терпеть я не в силах.

Я так жажду твоих поцелуев,

Твоих сильных мужских объятий,

Я пойду за тобой на распятье,

Чтоб распяться с тобой навсегда.

Мне не Важен тот Бог на небе,

Что наш мир сотворил и правит,

Что законы дал чрез Моисея,

И хранит всех евреев в правде.

Ты Иешуа в моем сердце,

Ты мой бог и кумир навеки,

Сын Мирьям, мой прекрасный Спаситель

Мой любезный Равви, мой учитель.

Ты забудешь в моих объятьях,

Об апосталах, твоих братьях,

О Петре и об Иоанне,

Даже небо забудешь когда я,

Поцелую любимый, тебя».

Так она, вся в слезах, мечтала,

Под смоковницей, что не рожала,

И проклятой была навеки,

Тем, кто жизнь даровал человекам.

И, о чудо, в тот миг случилось:

Та смоковница вдруг расспустилась.

Слезы горести Магдалены

Исцелили ее от тлена.

И она, воспарив надеждой,

Окрыленная новой верой,

Побежала за миром в лавку,

Прихватив с собой все сбереженье.

2.

В этот день был учитель в гостях,

В знатном доме, средь знатных евреев.

Как всегда рядом с ним Иоанн,

Словно сын его, делящий хлеб,

Сидел рядом и в свиток писал,

Те слова, что не в силах понять,

Не один на земле человек.

Те слова нес посланник Веков,

Вечный Царь, вечный раб и Творец,

Раб законов святых и любви,

Что не мог он в себе запереть.

А в углу ела хлеб его мать,

И без свитка писала слова,

Без чернил, без резца иль пера,

Все слагала в себе на века.

Чтобы вечно их в сердце носить:

Слова Сына и Бога небес,

Что не может стерпеть злобный бес,

И услышав их, в омут бежит,

И сгорает в том пламене слов.

Она знала его малышом,

Она помнила его глаза,

То не нужно бы было писать

Иоанну все строки свои..

Онемели бы вдруг перед ним,

И глаза на ходу утирая,

От сочившихся потоков слез.

Никого вокруг не замечая,

Она плача у ног его села,

Целовала его колено.

Потом миро взяла из суммы.

И разбив его, миром облила

Его голову, шею, руки.

Не издав не единого звука.

А затем распустила власы,

Ими ноги Ему вытирала,

Ведь она была гением рая,

Отерая стопы волосами-

Та любовь, которой прощают

Ее Бог наконец испытает,

В поцелуях слезливых этих.

Ее волосы пели о ласке,

И распятием, благословение,

Он подарит навеки Спасение.

И любовью своею страстною,

Упраздняя законы старые.

Фарисей увидав это зрелище,

То изгнал бы ее немедленно.

И услышав те мысли гордые,

Обратился к нему Иешуа:

Тут Иуда один из двендцати,

Сие миро дороже золота,

Этим миром меня намазавши,

Когда тело мое в погребении

И душа моя ныне радуеться,

На земле и на небе во веки

И отныне едины мы с нею

И ее назову я собою,

Стану Я навсегда вовек Нею.

Иуда услышав признанье

Властелина небес и земного,

Стану я управителем мира,

Объявил им место и время.

Воскрешение Джульетты.

Ведь был весьма он стар,

Мне передал один

Знакомый с детства бес,

Томимые любовью и желанием,

Анафеме коварные слова,

Ромео.

- Ты знаешь, день сей не случайно

Востал из мертвых - это тайна!

Она зовет нас на войну,

Она желает петь -

И Ты с ней пой.

И ты взмахни крылом,

Как в доброй сказке.

Не надо больше глупых слез,

И одиночества проклятия.

Я жажду запаха твоих волос,

Твоих Касаний и объятия.

И Ангелы, и чудеса.

Мне это очень нужно.

И не задеть те звезды,

Что больно обожгут,

Как волны одолеть

И справиться с ветрами,

Над морем безответности?

Как заглянуть в твои глаза,

И не отдать, как дань

Свою больную душу?

Забытым призраком Весны,

Поры мечтания и грез.

В кандалах одиночества,

Ты можешь воскрешать,

Ты как Господь,

Как дева Мать,

Ты можешь все, я верю.

Твои глаза- для рая двери.

Твоя спина- его сады,

И родинки- деревья,

Что сочностью манят.

И дождь твоих волос,

Прилив их на моих холмах,

Джульетта

.

Она ждала его,

Луна так медленно текла

По морю облаков,

По морю ее слез.

И в них звезда сияла,

Джульета,

Бежала по воде,

По засухе земли,

Бежала и взлетала в небеса,

Как ангел Юности,

Как Фея ветра,

В платье легкое одета.

Но платье, как оковы,

Она же жаждет наготы.

- Природа, посмотри:

Такая я как ты.

Сорви с меня безумный ветер

Засохшую листву.

Я голая как ты, природа,

Владычица моя.

Мать северных ветров,

Востань же из оков,

Я вызываю Рай и Ад сейчас,

Плененье и Свободу,

Вечного пророка,

И мудрее всех.

Принцесса, Женщина, Воскресни!

Теперь мы вместе.

Моя любезная подруга.

10 февраля 2012.

Дочери.

Я вдыхаю в тебя свой океан,

Выдыхая дыхание отца,

Ты моя красивая Ладья,

Что плывет по солнечным волнам.

 

Золушка, иди к нему скорей,
Я открою в сказку эту дверь,
Ты не бойся, не случиться ничего,

Я с тобой, и я сильней всего.

Силу дал мне твой невиный смех,
Твои деткские наивные глаза,
Словно заповедь правдивая Христа,

Нас научит верить и прощать.

Ты мне так напоминаешь мать,

И так сладко, Златка, целовать

Твои губки, белая моя голубка.

Посвящаеться моим любимым:

Жене Наталье, дочери Злате, сыну Ивану.

Давай убежим собирать ромашки,