Суббота, 2 ноября 2013 года.

Вытирая голову, Дженсен взглянул в полностью запотевшее зеркало. Он был уверен, что потратил практически половину горячей воды в Элтоне, но ему это было нужно. Это была очень долгая неделя. Расс, Джим и даже Джен не решались принять теорию Джареда о двух убийцах, даже учитывая, что Дженсен был с ней полностью согласен. Более восприимчивы они оказались к значению имен ангелов, но и это обсуждалось в течение нескольких дней. И в довершении всего, телефонная линия участка была перегружена звонками людей даже из таких далеких мест, как Нью-Йорк, которые утверждали, что получили Ангельские Карточки Смерти. Этот термин Дженсен возненавидел даже больше, чем Убийцу Ангелов.

 

Заслуживающих внимание звонков была лишь горстка. Этих людей попросили принести записки в участок. Ни одна из них не была написана черным маркером на белой карточке, но на всякий случай они согласились проанализировать почерк. Дженсен мог сказать, просто взглянув на них, что они были написаны не той рукой, но у них были обязательства перед населением. У полицейского отделения Элтона не хватало сотрудников, чтобы поместить их всех под наблюдение, и они посоветовали каждому отмечаться каждый день и никуда не ходить в одиночку. Все пятеро отметились сегодня, а агенты получили подтверждение, что почерк не принадлежал Убийце Ангелов.

 

Дженсен обернул полотенце вокруг талии и почистил зубы. Погасив свет в ванной, включил лампу на столе. Заметил, что было уже 12:07, и нахмурился. Вообще-то он рассчитывал лечь спать до полуночи. Дженсен подошел к ящику, где лежала последняя пара чистого белья. Он не знал, будет ли у него время хотя бы в выходные посетить прачечную. Возможно, он просто купит новое.

 

Услышав стук в дверь, он поднял голову и изогнул бровь. Еще раз проверил время. Это не могло быть еще одно тело — ему бы позвонили. Должно быть, Джаред. Дженсен пересек босиком комнату, стараясь, насколько возможно, не идти по голому полу, и открыл дверь.

 

Снаружи стоял Миша в брюках хаки и светло голубой, застегнутой на все пуговицы рубашке, даже в темноте ночи и под тусклым оранжевым светом мотельных ламп подчеркивавшей насыщенный цвет его синих глаз. В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга. Миша вдохнул, чтобы заговорить, при это виновато поглядев на него. Затем резко выдохнул, одновременно принимая раздраженный вид.

 

— Ни одного чертова слова, — пробормотал он и шагнул вперед, беря лицо Дженсена в ладони.

 

Даже видя, что он делает, Дженсен все равно удивился прикосновению его губ: теплых, немного шершавых, соблазнительных, как грех. Он, не думая, ответил на поцелуй, и они ввалились внутрь. Миша, толкнув ногой, громко захлопнул дверь. Они оторвались друг от друга, и Миша отстранился, чтобы посмотреть на него, как будто только сейчас впервые увидел его этой ночью. Коварная улыбка тронула уголок его рта, когда он провел руками вниз по голой мускулистой груди Дженсена.

 

— А Тай утверждал, что у меня ужасное чувство времени, — прошептал он.

 

Он поддел пальцами край полотенца, и Дженсен очнулся от транса. Он схватил Мишу за запястья.

 

— Привет. Я скажу чертово слово. Думаю, могу даже несколько сказать.

 

— Хорошо, — произнес Миша, высвобождая руки. Он сдернул полотенце, Дженсен попытался его подхватить, но безуспешно. Миша толкнул его к кровати, — говори все, что нравится. Просто делай это в постели.

 

— Ты ублюдок, Миша. Обращаешься со мной, как с дерьмом.

 

— Ты ушел прежде, чем я закончил, — ответил Миша. Ноги Дженсена ударились о край кровати, и он рухнул на нее. Миша сел на него сверху и подхватил Дженсена под коленями, полностью перемещая его на кровать. — Я сказал, что то, что случилось в четверг, не может случиться вновь. Ни одна из тех эмоциональных вещей. Но секс — им мы можем заняться.

 

Миша наклонился, чтобы его поцеловать, но Дженсен отвернулся. Планы Миши это не изменило, и он поцеловал его в щеку, в подбородок, спустился к шее. Дженсен был все еще зол, так что эти действия не привели к тому результату, на который тот расчитывал.

 

— Вообще-то, ты сказал, что все, случившееся той ночью, было ошибкой. Все включает в себя и секс. А во-вторых. Может, я не хочу секса без эмоциональной близости.

 

Миша подавил вздох и сел, глядя на него сверху вниз. Он не заговорил, и они просто смотрели друг на друга. Свет был резким и неприятным, но Мишино лицо сияло золотом, скулы были острыми, но тонкому, прямому носу хотелось провести сверху вниз пальцем, а губы были такие полные, что бросали тень на подбородок. Он был сверхъестественно красив, но не идеален: в уголках глаз были морщинки, под глазами мешки. Недостатки показывали, что он все же был человеком. Дженсен почувствовал, что тянется к нему, и заставил себя опуститься обратно на кровать.

 

— И в-третьих! — сказал он, слыша пронзительные нотки в своем голосе. — Той ночью ты был полным мудаком!

 

— Нет, — тихо отозвался Миша, расчесывая пальцами волосы Дженсена, — в тот вечер я был уязвим и, честно говоря, испугался. — Он взял его за пряди и потянул, вызывая легкую боль и заставляя запрокинуть голову. — А сегодня веду себя, как полный кретин.

 

Они сыграли в игру «Кто Первый Моргнет».

 

Дженсен проиграл и произнес:

 

— Надеюсь, ты не ждешь, что я соглашусь.

 

— Дженсен.

 

— Что.

 

Хватка Миши слегка ослабла.

 

— Вот уже несколько недель у меня в голове полный сумбур. А ты своей работой загоняешь себя в могилу. Можем мы просто... — Он снова зарылся рукой в почти высохшие волосы Дженсена. —...забыться друг с другом на некоторое время? — Пальцем другой руки он медленно провел вниз по его груди. — Я не могу просто... высосать тебе мозги через член, так что, может, просто дашь им отдохнуть?

 

Дженсен поморщился от этого мысленного образа и проигнорировал первую часть сказанного.

 

— И после, — продолжил Миша, — сможешь сказать мне, какой я Великий Гребаный Король Противоречивых Сигналов.

 

Миша убрал руки с его тела, и Дженсен нахмурился. Он все еще сердился на него, но это не означало, что он хотел, чтобы тот прекратил к нему прикасаться. Тут он заметил, что Миша расстегивает свою рубашку. Что ж, это было приемлемой альтернативой для его рук. Миша сдвинулся, и ткань хаки неприятно потерлась о кожу Дженсена, но его член, уютно устроившийся между бедер Миши, все равно приподнялся. Дженсен спросил себя, есть ли на нем нижнее белье. Он полагал, что выяснит это, но Миша не должен думать, что уже выиграл эту битву.

 

— Знаешь, моя позиция слишком неравноценна, чтобы подобрать аргументы против этой логики.

 

Миша скинул рубашку, обнажив рельефный торс. Дженсен почувствовал, как расширились его глаза. Не то, чтобы он не видел его голым, но черт. Затем он заметил ухмылку на лице Миши. Тот прекрасно знал, что Дженсен не сможет сформулировать какие-либо последовательные аргументы, столкнувшись с подобной атакой.

 

Дженсен прищурился.

 

— Иди на хер, Миша.

 

Миша улыбнулся и приподнялся, наклоняясь вперед.

 

— Это идея, агент. Думаю, теперь твоя очередь, не так ли?

 

У Дженсена перехватило дыхание, и Миша вобрал в рот его нижнюю губу, нежно посасывая. Он прикусил ее, делая еще более припухшей и мягкой. Дженсен полностью сосредоточился на своей ставшей сверхчувствительной губе, и из его горла вырвался стон капитуляции, когда язык Миши успокаивающе ее облизал. Миша отстранился, выждал секунду, чтобы Дженсен немного пришел в себя, и опустился на него сверху. Член Дженсена был уже полностью возбужден, когда прижался к голой заднице Миши. Глаза Дженсена распахнулись. Когда тот успел полностью раздеться?

 

Он огладил руками бедра Миши и замер, положив пальцы на его тазовые косточки.

 

— Ты когда-нибудь носишь нижнее белье?

 

— Только когда на службе.

 

— Это правда?

 

Миша рассмеялся и поднял верх три пальца на правой руке, соединив внизу мизинец и большой палец.

 

— Честное скаутское.

 

— Ты был бойскаутом?

 

— Был. Ты действительно спрашиваешь меня об этом, когда я... — Миша замолчал и качнулся вперед. У обоих вырвались порнушные стоны, а потом они встретились взглядами и рассмеялись.

 

Миша наклонился и поцеловал его в губы, вплетя пальцы ему в волосы.

 

— Ты действительно можешь с этим жить?

 

— С чем, с бессмысленным, безэмоциональным сексом? Это не мой стиль.

 

— Ты назвал себя шлюхой, — нежно напомнил Миша.

 

— Ну, я спал с довольно многими людьми, но не на одну ночь.

 

— Хм. — Миша сел и прикусил губу, когда член Дженсена скользнул между его ягодиц. — Ну, у тебя есть твои супер, какими они там должны быть, презервативы?

 

— Мои что? — рассеянно спросил Дженсен, лаская пальцем вену на члене Миши.

 

— Твои не-латексные презервативы, — пояснил Миша, слегка задыхаясь. — Какие ты там используешь? — спросил он, обводя большим пальцем возбужденные соски Дженсена.

 

— Ну, обычно я использовал полиуретановые... — Бедра Дженсена подкинулись вверх, когда Миша скользнул пальцем по чувствительному входу. —...но в последнее время использую из полиизопрена.

 

— Эти названия подходят для большой науки, а не для простых резинок.

 

— Есть такое.

 

Миша оперся ладонями на грудь Дженсена и начал с такой силой тереться о него, что, слышалось, как яйца Дженсена шлепали по его ягодицам.

 

— Ладно, покажи мне их, — выдавил он между прерывистыми стонами.

 

Дженсен закрыл глаза, взял Мишу за бедра и начал двигаться навстречу.

 

— У меня их нет.

 

Миша остановился.

 

— Что?

 

Дженсен с трудом открыл глаза.

 

— У меня их нет.

 

— Почему нет?!

 

Дженсен чуть не рассмеялся из-за детского разочарования на лице Миши.

 

— Потому что я приехал сюда, не ожидая, что буду трахаться, и после прошлой недели я понял, что секс с тобой — закрытая тема. И я не планировал спасть с кем-то еще в этом городе.

 

— Правда? Это довольно мило.

 

— Мило? А какие еще у меня были варианты?

 

Миша, казалось, не очень удивился этому ответу.

 

— Ладно, мы просто продолжим без них.

 

— Миша... ты уверен? То, что тогда мы обошлись без них, было...

 

— Глупо, безответственно, небезопасно, бла, бла, бла. — Миша чуть откинул голову назад и посмотрел на Дженсена. — Ты действительно хочешь воспользоваться ими со мной?

 

Дженсен покраснел, вспоминая свои идиотские мысли неделю назад о том, что никогда не получит достаточно удовольствия, если между ними будет хоть какой-то барьер.

 

— На данном этапе это бессмысленный вопрос.

 

— Ты чертовски прав. Я не буду опять тратить полтора часа на поездку в другой город, чтобы найти аптеку, где меня не знают.

 

Дженсен приподнялся на локтях и усмехнулся.

 

— И что ты купил во время этой тайной поездки?

 

Обычно на темной коже Миши было нельзя разглядеть румянец, но сейчас она явно вспыхнула.

 

— Ничего.

 

— Да ладно, Миш, — протянул Дженсен, подкидывая Мишу на своих коленях, — скажи мне.

 

— Я... — Миша частично скрыл лицо рукой, —... подумал, что предложу... быть снизу сегодня. Но никогда не делал этого раньше. Ну, и решил, что должен... Боже, чувствую себя так глупо.

 

Дженсен потянулся и осторожно взял его за руку, убирая ее от лица. Миша открыл один глаз, когдаДженсен потер большим пальцем нежную кожу на внутренней стороне его запястья.

 

Миша смущенно простонал.

 

— Я купил клизму.

 

Дженсен сдержался, потому что был еще один важный вопрос, на который ему нужно получить ответ, прежде чем завалить наконец Мишу.

 

— Ты ее использовал?

 

Миша кивнул.

 

— Вот дерьмо, детка.

 

Миша полу-простонал, полу-засмеялся.

 

— Плохой выбор слова, красавчик.

 

Дженсен рассмеялся. Миг он рассматривал Мишу, а потом согнул колени, сбрасывая его. Тот был к этому совершенно не готов, и, падая, вскрикнул. Единственное, что помешало ему свалиться с кровати — Дженсен его удержал и потом уложил на живот.

 

— Что ты..? — Вопрос Миши оборвался всхлипом, когда Дженсен поднял его бедра и вклинился между ними коленями, а потом раздвинул их так, что задница Миши оказалась открыта и вздернута вверх.

 

— Дж-Дженсен!

 

— Тебе нравится? — спросил Дженсен, поглаживая ягодицы Миши и осторожно их разводя.

 

Миша вцепился в простыню и опустил голову, но оглянулся через плечо.

 

— Новые ощущения.

 

— Не сомневаюсь, — прошептал Дженсен, обводя пальцам розовое сморщенное колечко. Оно дрогнуло, когда он потер его.

 

— Дженсен, какого черта ты там делаешь?

 

— Хочешь, чтобы я остановился?

 

Румянец с щек Миши переместился на шею.

 

— Я этого не говорил, — прошептал он.

 

Дженсен наклонился и поцеловал его прямо туда. Миша проглотил стон и дернулся вперед, но Дженсен схватил его за бедра и притянул обратно, к своему языку. Миша громко простонал и заскользил руками по простыне, но потом вновь уперся ими в матрас, чтобы лучше держаться. Он качнулся назад, на лицо Дженсена, целовавшего и вылизывавшего его, и тот толкнулся языком внутрь. Миша издал звук, подозрительно напоминающий рыдание.

 

— Почему это... Боже, почему это ощущается так? — прошептал он в простыню.

 

Дженсен отстранился:

 

— Просто там очень много нервных окончаний, — и воспользовался паузой, чтобы проникнуть внутрь кончиком пальца. Миша резко выдохнул, и Дженсен вставил второй, слегка поворачивая. На этот раз Миша вздрогнул, но Дженсен смягчил боль, погружая в отверстие язык. Миша заглушил крик, кусая подушку, и все его тело раскачивалось взад и вперед, пока Дженсен трахал его языком. От него шел соленый, мускусный аромат, который у Дженсена уже твердо ассоциировался с Мишей. Дженсен застонал, когда Миша сжался вокруг его языка, и Миша ахнул от вибрации, прошедшей через все его тело.

 

Миша заговорил, но Дженсен не смог разобрать никаких слов, кроме своего имени. Ему чертовски нравилось доводить его до подобного состояния, и он знал, что тому это было действительно нужно. Он скользнул рукой между ног Миши, намереваясь поласкать его член, на случай, если возбуждение спало, и был удивлен, обнаружив его твердым, тяжелым и истекающим смазкой. Дженсен немного отстранился и заменил язык пальцами.

 

— Тебе хорошо, Миш?

 

— Мгннн.

 

— Хорошо.

 

Вход был мокрым от слюны, и Дженсен легко вставил палец до конца. Нашел простату и провел по ней пару раз. Вдруг Миша закричал в матрас, и его член в руке Дженсена запульсировал, изливаясь на простыни. Дженсен сел, немного пораженный силой его оргазма, но послушно водил по его члену рукой, пока Миша не осел, все еще что-то невнятно бормоча.

 

— Хм. Интересно, я был таким же, когда потерял девственность с мужчиной, — вслух задумался Дженсен.

 

— За... заткнись, — тяжело дыша, выдавил Миша.

 

Дженсен начал успокаивающе гладить его по блестящей от пота спине, пока Миша не перевернулся.

 

— Черт. Прости. Ты же...

 

— Не волнуйся. Все еще будет. И не нервничай из-за этого. Это твой первый раз, так что мы будем растягивать тебя медленно и нежно. И к тому времени, когда все будет готово, ты, вероятно, опять будешь твердым.

 

— Гхм.

 

— И даже если нет, получить удовольствие мне это не помешает.

 

Миша нахмурился.

 

— Слава небесам, что не испортил нашу особенную ночь, — произнес он, имитируя акцент изнеженной южанки.

 

Дженсен усмехнулся и наклонился, принявшись покрывать поцелуями все еще сильнее обычного вздымавшуюся грудь Миши.

 

— В кармане штанов, — вяло произнес Миша.

 

— Хм? — Дженсен был слишком занят, целуя, облизывая и оставляя засосы на его груди, чтобы внимательно прислушиваться к словам.

 

— В кармане штанов смазка. Если, конечно, у тебя еще на что-то нет аллергии.

 

Дженсен сдвинулся на край кровати и потянулся, с трудом зацепив двумя пальцами заклепку на одной из штанин. Он подтащил их ближе и начал рыться в карманах, пока не вытащил тюбик, который они использовали раньше.

 

— Не смог раскошелиться на новую, хм?

 

— Я думал, эта будет нормальной. Значит, она испортилась, потому что не была в холодильнике или еще почему-то?

 

Дженсен чуть не рассмеялся. Взрослый человек не должен задавать подобный вопрос с таким серьезным выражением лица.

 

— Нет, Миш. Она в порядке. Я просто подразнил тебя.

 

— О. Ладно.

 

Миша отвернулся, но чуть согнул колени, разводя ноги. Дженсен почувствовал теплый укол любви к этому мужчине в своей постели. Тот явно нервничал, но все равно хотел сделать это для него. Дженсен придвинулся ближе и сел рядом с ним, а потом успокаивающе погладил его по бедру.

 

— Эй, Миш. Ты не должен делать это ради меня. Может, это немного ранит мои чувства, но я тебя не возненавижу.

 

Миша покачал головой.

 

— Я делаю это не потому, что думаю, что я у тебя в долгу. Я хочу этого. — Миша слегка приподнялся, опираясь на пятки, и вскинул бедра. — Я хочу... почувствовать... черт, тебя, Джен. Хочу почувствовать тебя в себе.

 

Он сильнее отвернул голову и опустил бедра обратно на кровать. Его колени сомкнулись, но Дженсен развел их обратно.

 

— Не-а, — произнес он, целуя одно из колен. — Прекрати это! Ты хочешь меня, и тебе придется раскрыться.

 

— Не заставляй смущаться еще сильнее.

 

— Это часть удовольствия, Миш.

 

Миша раздраженно вздохнул и повернулся, чтобы посмотреть на Дженсена. Тот лишь посмеялся над выражением его лица и открыл тюбик смазки.

 

— Ладно, как насчет того, чтобы отвлечь тебя от происходящего?

 

— И как ты собираешься сделать это? — Все тело Миши дернулось, когда Дженсен прикоснулся влажным и теплым пальцем ко входу в его тело.

 

— Ну, ты расскажешь мне, как так получилось, что ты спал всего с двумя людьми, и что у тебя не было секса последние четыре года.

 

— Действительно, Дженсен? Сексуальные истории? Это действительно лучший способ добиться нужного настроения?

 

Дженсен вновь поцеловал его в колено и слегка нажал на анус, вызывая удивленноe, но довольное шипение.

 

— Не волнуйся, настрой оставь мне. Просто говори.

 

— Я... я не могу говорить о своей бывшей жене, когда ты делаешь... это!

 

Миша сел, пытаясь посмотреть между своих ног, где легко скользил палец Дженсена. Дженсен положил ему руку на грудь и опрокинул обратно на кровать. Ему очень хотелось протолкнуть внутрь еще один палец. Миша был расслаблен после оргазма, и смазка, конечно, делала свою работу, но торопиться все равно было нельзя. Кроме того, Миша слегка сжался от беспокойства.

 

— Просто скажи, кто был первым, — произнес Дженсен, лаская большим пальцем под его мошонкой.

 

Ноги Миши дернулись и раздвинулись шире, он застонал, когда палец Дженсена полностью вошел в него.

 

— Ж-жена, — выдохнул Миша.

 

Дженсен подавил смех. Это было неправильно, что он находил происходившее возбуждающим и забавным. Он был уверен, что Миша причинил бы его здоровью тяжкий вред, если бы понял, как сильно наслаждался Дженсен, наблюдая, как он терял голову от простого прикосновения.

 

— Твоя жена была первой? Ох, Миша, — огорченно произнес Дженсен, — ты изменил ей?

 

— Что? Нет. Не прекращай двигать этим чертовым пальцем.

 

Дженсен улыбнулся и вновь начал работать рукой, дразня его вход уже вторым пальцем.

 

— Итак, первым человеком, с которым у тебя был секс, была твоя жена. Как ты спал с двумя, если не обманывал ее? — Дженсен преувеличенно шокированно вздохнул. — Если только она не присутствовала, когда это произошло. Вы, ребята, занимались этим втроем?

 

Миша издал звук, который мог бы быть вызван удовольствием, но скорее всего его причиной было раздражение. Дженсен использовал эту возможность, чтобы присоединить к указательному средний палец, медленно ввел его до конца и вытянул обратно.

 

— На самом деле, мы однажды как-то обсуждали этот вариант, но так и не решились. Дженсен, блядь, Дженсен, твои пальцы настолько горячие.

 

Дженсен рассмеялся.

 

— Понятия не имел, что мои руки так тебя разогреют, Миш.

 

— Нет, придурок, они по температуре горячие.

 

— О. — Дженсен вновь рассмеялся и втолкнул их сильнее, заставляя Мишу вскрикнуть и дернуться вверх. Он наклонился вперед и прикоснулся губами к местечку рядом с его ухом: — Поверь мне, детка, ты жарче.

 

Миша поерзал еще немного, и Дженсен начал активнее работать рукой, наслаждаясь тем, как лучше с каждым разом принимает Миша. Сейчас он намеренно избегал простаты, потому что ему все еще были нужны ответы.

 

— Итак, Миша. И как же так получилось, что ты не изменял жене?

 

Миша не ответил, продолжая плавно двигать бедрами в такт руке Дженсена. Поэтому Дженсен слегка шлепнул его по бедру. Миша недовольно простонал и развел ноги еще шире, позволяя им свеситься с краев кровати. Дженсен впечатлился его гибкостью.

 

— Я вырос с Андреа. Мы знали друг друга с начальной школы и начали встречаться в средней. Мы были вместе на протяжении всей средней школы и решили взять перерыв, когда поступили в колледж. На втором и третьем курсе я встречался с Мэри Энн, а затем, на последнем, вернулся к Андреа. Вот и все.

 

Миша проговорил все это в спешке, и одна его рука бессознательно потянулась вниз, к члену. Дженсен был рад видеть, что тот вновь начал подавать признаки жизни, поэтому повысил ставки и начал массировать простату. Миша громко застонал и выгнулся. Дженсен продолжил нещадно тереть комок нервов, в восторге от бурной реакции Миши.

 

— Черт, черт, Дженсен! Стой! Я не могу!

 

Дженсен развел пальцы, потирая бугорок по бокам.

 

— Да. Можешь. Ты прекрасно принимаешь.

 

— За-ткнись. — Миша сильнее вскинул бедра. — Блядь, это... что-то не... я чувствую... это так глупо, я знаю, что во мне два твоих пальца, но я чувствую... пустоту.

 

Дженсен облизал губы и протолкнул кончик третьего пальца.

 

— Тебе нужно больше, детка?

 

Миша закрыл глаза и резко подался вперед, кивая головой. Дженсен начал отдрачивать его член, чтобы привести его в полную готовность, и, наклонившись, прижался ртом к его яйцам. Миша судорожно вдохнул и расслабился. Дженсен полностью ввел третий палец. Мышцы Миши сжались, он подавил болезненный всхлип, и Дженсен замер, попутно продолжая ласкать его крепнущий член. Он подождал, пока не почувствовал, что тело Миши обмякло. Он облизал его член по всей длине, и на этот раз стон Миши был вызван удовольствием.

 

— Как ты, Миш?

 

— Хорошо, — выдохнул Миша, — действительно хорошо.

 

— Да? — Дженсен снова начал двигать правой рукой, и Миша подался навстречу. Член в руке Дженсена становился все более твердым. — Но часть истории мы пропустили.

 

— Что? Серьезно, почему мы все еще говорим об этом? — жалобно спросил Миша.

 

Дженсен усмехнулся и развел пальцы, вытащил, потом вставил обратно. Миша дернулся и мотнул головой, проезжаясь затылком по матрасу.

 

— Заканчивай, ладно?

 

Дженсен отпустил член Миши и остановил руку.

 

— Вновь собираешься кончить?

 

— Нет, нет. То есть, я близок к этому.

 

— Ну, я довольно большой.

 

— Не важно. Поспеши. Я все еще чувствую пустоту между твоими пальцами. Мне нужно... проклятье, Дженсен, если ты действительно заставишь меня сказать, что мне нужен твой член в заднице, я никогда тебя не прощу.

 

Дженсен не смог сдержать смех. Он наклонился и поцеловал Мишу в живот.

 

— Знаешь, не думаю, что когда-либо так много смеялся во время секса. Мне нравится.

 

— Рад за тебя.

 

— Ладно, детка, просто дай мне немного больше растянуть тебя, и можешь рассказать о третьем человеке, с которым у тебя был секс, и о котором ты не говоришь.

 

— Ты о чем?

 

— Ну, я, может, бестактная сволочь, потому что строю предположения на основании двух других имен, но в этой истории должно быть третье лицо. На прошлой неделе был не первый раз, когда ты вставлял пальцы в чью-то задницу.

 

— Откуда ты знаешь, что Андреа или Мэри Энн не нравился анальный секс?

 

— Не знаю, но... на прошлой неделе и член у тебя во рту был не в первый раз.

 

Миша вскинул бедра и, обхватив свой член, жестко провел по нему ладонью.

 

— На первом курсе я никак не мог решить, хочу ли изучить свое влечение к парням.

 

— Ага. Продолжай.

 

— И был парень, с которым я флиртовал и обжимался пару раз, но я не знал, что делать дальше. И я попросил своего соседа по комнате, который был геем, дать мне несколько уроков.

 

Дженсен удивленно взглянул на него.

 

— Ты сделал что?

 

— Он не возражал. На самом деле он, казалось, сам жаждал научить меня.

 

— О, нет.

 

— Стоп. Вынь руку.

 

— Что?

 

— Руку. Вынь.

 

Дженсен сразу повиновался, и Миша сделал пару глубоких вдохов, справляясь с возбуждением. Затем сел и уложил Дженсена на спину. Он налил на руку лубрикант и смазал слегка поникший член Дженсена. Благодаря талантливой руке Миши тот вновь быстро затвердел.

 

— Этому тебя тоже сосед по комнате научил?

 

— Да, действительно он. Это было единственное, что я позволил ему показать на практике.

 

— Миша...

 

— Что?

 

— Ты же понимаешь, что он был влюблен в тебя, верно?

 

— О, я понял, когда он застал меня посередине растягивания пальцами и отсасывания парню, ради которого я и брал уроки. Это была очень неприятная сцена. И было очень неловко три недели, пока он не переехал в другую комнату, поменявшись с одним из парней, который не ладил со своим соседом.

 

— И что произошло с другим парнем?

 

— Я чувствовал себя так плохо из-за того, что случилось с Дэвидом, что не мог его видеть, не вспоминая об этом. Поэтому мы перестали общаться, и секса у меня с ним не было. Затем я решил придерживаться того, что знаю, и стал встречаться с Мэри Энн.

 

Миша перекинул ногу через Дженсена и встал над ним на колени.

 

— Можем мы сейчас обойтись без болтовни?

 

Дженсен провел рукой вверх по голеням Миши и взял его за бедра.

 

— Если ты уверен, что готов.

 

— Сейчас узнаем.

 

— Миша, мы не...

 

Миша взял член Дженсена и на ощупь направил его к своему растянутому входу. Он опускался медленно, осторожно, и Дженсен быстро приказал себе заткнуться, почувствовав у головки первое сопротивление плотных мышц. Миша продолжал толкаться вниз, останавливаясь, когда становилось слишком много, но Дженсен хорошо сделал свою работу, и вскоре Миша уже сидел на нем, с приоткрытыми в глухом стоне губами и закрытыми от наслаждения глазами.

 

— Ты в порядке? — спросил Дженсен, отчаянно пытаясь игнорировать тепло сжимавшееся вокруг члена, из-за которого его мозг твердил: толкнись вверх, трахни, возьми.

 

— Так хорошо, Дженсен, — выдохнул Миша, — ты даже не представляешь, как хорошо. Я чувствую... — Он замолк, не закончив мысль. Выписывая восьмерки, начал двигаться, раскачиваясь вперед и назад, а не сверху вниз, но пока этого было достаточно. Дженсен крепче сжал руки на Мишиных бедрах, не обратив внимания на то, как тот вздрогнул от усилившейся хватки. Он помогал движениям Миши, а потом начал его подталкивать вверх, призывая сменить направление. Миша приподнялся и резко опустился вниз, а после с каждым толчком увеличивал темп, задыхаясь и всхлипывая всякий раз, когда их тела вновь соединялись.

 

Дженсен потерялся в мареве удовольствия и возбуждения. Он чувствовал раньше на члене голую руку, но это не подготовило его к тому, каково это — ощущать без преград другое тело. Было намного жарче и ощущалось сильнее из-за усиленного трения. Он чувствовал тело Миши, и казалось, что они идеально подходят друг другу. При каждом движении вверх и вниз казалось, будто он выходил и возвращался обратно в рай, предназначенный только для него.

 

— М-Миша... — Дженсен остановился и быстро сглотнул, не в силах отдышаться.

 

— Да, детка? — простонал Миша, полностью откидывая голову назад, сжимая предплечья Дженсена и увеличивая темп.

 

— Я... — Дженсен осекся, обнаружив, что не может говорить. Все его тело дрожало от адреналина, качаясь на тонкой грани между удовольствием и отчаянной потребностью в разрядке. Он почувствовал давление в груди, и начал хватать ртом воздух, поняв, что в ожидании затаил дыхание.

 

— Миша, детка, мне нужно... ты..?

 

Он начал протягивать руку, чтобы взять член Миши, когда почувствовал его руку на своем горле. Его глаза распахнулись, и он увидел Мишу, смотревшего на него сверху вниз и положившего раскрытую ладонь на его шею. Они не остановили движения бедер, и Дженсен уронил свою руку. Встретился взглядом с Мишей и чуть заметно кивнул. Миша сжал ладонь.

 

Дженсен знал кое-что об удушении. Такие приемы на самом деле были предназначены для перекрытия потока крови к человеческому мозгу. Без крови мозг быстро отключался, фактически вызывая обморок, чтобы тело упало и оказалось в горизонтальном положении. В результате давление на сердце уменьшалось, и кровь начинала поступать туда, где она была необходима. Вот почему сопротивление при этом минимально, и люди часто отключаются, подавившись. Удушение путем пережатия артерии и удушье разительно отличались друг от друга. Было три вещи, за которые эволюция требовала от людей бороться и даже убивать. Пища и вода были первой, секс, к сожалению, второй, но воздух был важнее всего. Когда человека его лишают, он сражается, как безумный, и могут пройти добрые две минуты или даже больше, прежде чем он отключится.

 

Дженсен понял, что Миша тоже все это знает, потому что тот не стал нажимать на артерию, он сжал трахею, перекрывая кислород. Первым инстинктом было воспротивиться, но секундой позже бедра Миши опустились вниз, и волна удовольствия поднялась в паху, а затем омыла все тело. Это заставило его на мгновение забыть, что он не может дышать, а потом, когда он попытался вдохнуть, то не смог. В этот раз он не чувствовал необходимость бороться, он просто схватил руками простыню и сосредоточился на удовольствии. Его грудь вздулась, легкие пытались выдохнуть находившийся в них воздух, и все тело отчаянно дернулось и приподнялось, но не из-за удушья. Все, что он мог чувствовать — быстро приближавшийся экстаз, грозивший уничтожить все, чем он был, и единственное, что он видел перед собой — пару ярких синих глаз. Оргазм был так силен, что он почти полностью приподнялся с кровати. Внезапный прилив в легкие сладкого кислорода заставил его вновь содрогнуться от наслаждения. Теперь он мог кричать и обнаружил, что делает это чертовски громко, а еще всхлипывает, и что он так сильно вцепился руками в бедра Миши, что заставил того остановиться.

 

Дженсен ахнул, выдыхая только попавший внутрь воздух и качаясь на волнах удовольствия. Его сознание плавало где-то высоко, пока его тело лежало, подрагивая от сверхсильных ощущений. Он вновь начал смутно осознавать свою физическую оболочку, когда почувствовал прохладу на нижней части своего обмякшего члена. Он открыл глаза и обнаружил, что Миша привстал, опираясь на него одной рукой и оставив внутри себя лишь головку. На его лице застыло по-настоящему прекрасное выражение экстаза. Другой рукой он быстро ласкал себя, и прошла лишь пара секунд, прежде чем он вскрикнул и выстрелил спермой на живот и грудь Дженсена. Одна струя была настолько сильной, что даже попала ему на подбородок. Миша стонал и дрочил член, пока тот не иссяк, а затем упал на Дженсена.

 

Он выровнял дыхание, и лишь после это ему удалось спросить:

 

— Ты как? Мне сдвинуться?

 

— Нет, так хорошо, — сказал Дженсен, обнимая его за талию и прижимая к себе. Через пару минут Миша стал слишком тяжелым, чтобы Дженсен мог свободно дышать. Он слегка наклонился вбок, и Миша соскользнул с него. Он оставил руку и ногу на теле Дженсена и положил голову ему на плечо. В течение длительного времени они тихо лежали вместе, хотя и не знали точно, сколько именно.

 

Дженсен уже начал дремать, когда почувствовал, как горла касаются кончики Мишиных пальцев.

 

— Ты в порядке? — прошептал Миша.

 

Дженсен покраснел.

 

— Э-э, да... хм. Прости за это.

 

Миша приподнялся на локте и заставил Дженсена посмотреть ему в глаза.

 

— Прости за что?

 

— Заставить тебя... заставить тебя думать, что мне нужно это... или... я не знаю. Это было странно, верно? Я никогда... не делал чего-либо подобного раньше.

 

— Проклятье. Не делал? Я думал, что ты занимался этим, иначе никогда бы не попытался. Я думал, ты кивнул... Я должен был услышать, как ты говоришь да!

 

Миша начал возиться, чтобы отстраниться и сесть, но Дженсен обнял его слабой рукой за талию и притянул обратно. К счастью, Миша тоже потратил почти все свои силы, поэтому сдался и рухнул обратно, под бок Дженсена. Дженсен притянул его ближе и положил другую руку на его локоть, лежавший на нем, на всякий случай, чтобы он больше не пытался сбежать.

 

— Я разрешил тебе сделать это... просто не знал до того момента, что хотел. И я, конечно, не знал, как мне понравится, пока это не случилось. Я... я извиняюсь, потому что это действительно чертовски странный кинк, и не следовало это так сваливать на тебя. Особенно, когда я даже не знал, что он у меня есть. То есть, Боже, это странно, верно? Игры с дыханием? Я имею в виду, я не занимаюсь аутоэротическим удушьем или чем-то в этом роде. Я не...

 

— Дженсен, тс-с-с. — Дженсен замолк. — Начнем с того, что, конечно, ты никогда не занимался аутоэротическим удушением, потому что до сих пор жив.

 

Дженсен раздраженно хмыкнул.

 

— Я имел в виду акт, а не порой неудачный конец.

 

— Я понял, что ты имел в виду. И это не странно.

 

— Нет?

 

— Нет. Гипоксия приводит к возбуждению. Объедини это с эндорфином, вырабатывающимся при оргазме, и получишь химический взрыв.

 

У Дженсена вырвался смешок.

 

— Да? Объясняет, почему было так чертовски хорошо, но не делает менее странным.

 

— Ну, по крайней мере, есть физиологическое объяснение, почему тебе так понравилось. Но что касается меня, факт, что я наслаждаюсь этим... это психосоматика. — Миша вновь приподнялся на локте и проследил пальцем линию челюсти Дженсена. — Я тот, кто травмирует. Мне понравилось смотреть, как ты боролся подо мной. Мне понравилось держать твою жизнь в своих руках. — Дженсен сглотнул. — И мне понравилось, что это заставило тебя потерять контроль. Ты держался так собранно, казалось будто я был...

 

Он замолчал и пожал плечами, отводя взгляд.

 

— Как бы там ни было, прости. Это не то, что мы должны были сделать на лету.

 

В ответ Дженсен потянул Мишу вниз, поцеловал в лоб и зарылся пальцами в его волосы.

 

— Я слишком устал, чтобы говорить сейчас, Миш. Можем оставить наши сожаления на потом?

 

Он почувствовал, как Миша кивнул. <