На всю жизнь запомнились эти дни

О ВЕЛИКОМ СТАЛИНЕ

Издание: О великом Сталине: воспоминания рабочих Закавказья. Издат.: ЦК ВКСМ, Молодая гвардия: Москва, 1937.

 

 

Рассказы старых

рабочих Закавказья

О ВЕЛИКОМ СТАЛИНЕ

(Второе дополненное издание)

 

Издательство ЦК ВЛКСМ

Молодая гвардия 1937

 

 

СОДЕРЖАНИЕ:

 

От издательства

ЮНЫЕ ГОДЫ ВОЖДЯ

Д.Гогохия. На всю жизнь запомнились эти дни

Г.Глурджидзе. Памятные годы

Г.И.Елисабедашвили. Годы в училище

П.Капанадзе. «Я должен увидеть Ленина»

 

СТАЛИНСКАЯ ШКОЛА РЕВОЛЮЦИОННОЙ БОРЬБЫ

С.Тодрия. Незабываемые дни

П.Д.Хурцилава. Нашим кружком руководил товарищ Сталин

Осман Гургенидзе. Великий агитатор и пропагандист большевизма

Котэ Каландаров. Сталинская школа борьбы

И.Дарахвелидзе и Д.Вадачкория. Батумское подполье

О.Инжерабян. Огненные сталинские слова

П.Г.Куридзе. «Солнце будет сиять для нас»

Вера Ломджария. Сталин воспитывал в нас мужество и ненависть к врагу

И.Дарахвелидзе. Подпольная типография

К.Канделаки. Сталинские прокламации

Д.Каладзе. Листовка из тюрьмы

Георгий Лелашвили. У станка в большевистском подполье

И.Вацек. В годы подполья

Г.П.Гаглоев. Любимый учитель

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В книге помещены рассказы старых рабочих Тби­лиси, Батуми, Баку о революционной работе товарища Сталина в Закавказье в те годы, когда складывалась и крепла большевистская партия, партия Ленина—Ста­лина.

В первом разделе книги — «Юные годы вождя» — помещены воспоминания, рисующие отдельные эпизо­ды детства и революционной юности товарища Сталина. Во втором разделе книги —«Сталинская школа ре­волюционной борьбы» — помещены воспоминания о деятельности товарища Сталина как основоположника и руководителя большевистских организаций в За­кавказье. Это рассказы старых рабочих, которые бо­лее тридцати лет назад знали великого Сталина, учи­лись у него в кружках, слушали его речи на тайных сходках, участвовали в руководимой им забастовке, шли в рядах демонстраций, которые вел Сталин, ра­ботали в созданных им подпольных типографиях, рас­пространяли сталинские листовки и прокламации, си­дели вместе с ним в тюрьме, боролись под его руко­водством против меньшевиков, эсеров, националистов, против всех врагов рабочего класса и организовывали дело революции.

Книгу эту с увлечением прочтет наша советская молодежь.

Рассказы старых рабочих Закавказья печатаются в основном по тексту книги «Рассказы старых рабочих о великом вожде», изданной тбилисской газетой «Заря Востока» (орган ЦК компартии Грузии) и являются от­кликами на доклад тов. Л. П. Берия «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье».

Примечания-сноски к тексту даны издательством.

ЮНЫЕ ГОДЫ ВОЖДЯ

Д.ГОГОХИЯ

 

ПАМЯТНЫЕ ГОДЫ

Я учился в горийском духовном училище, а затем в тифлисской духовной семинарии и в те годы встречался со Сталиным. Запомнилась одежда, в которой Иосиф Джугашвили появился зимой в школе. Его заботливая мать, зарабатывавшая на жизнь кройкой, шитьем к стиркой белья, старалась, чтобы сын был одет тепло и опрятно.

На Иосифе было синее пальто, сапоги, войлочная шляпа и серые вязаные рукавицы. Шея обмотана ши­роким красным шарфом. Нравился нам его яркий шарф. Иосиф был среднего роста, худощав. В школу он хо­дил, перевесив через плечо сумку из красного ситца. Походка— уверенная, взгляд — живой, весь он — по­движной, жизнерадостный.

В первые годы, в приготовительных отделениях, Иосиф учился отлично, и дальше все ярче раскрыва­лись его способности, — он стал одним из первых уче­ников.

При школе была библиотека. Когда мы подросли,— пристрастились к чтению. Начальство выдавало нам книги, которые были нам не по вкусу, и мы доставали литературу для чтения у Арсена Каландадзе, имевшего в Гори книжный магазин. У Каландадзе мы доставали книги Акакия Церетели, Ильи Чавчавадзе, Р. Эристова и других, книги, рассказывавшие нам о том, что на свете происходят какие-то иные события, что школа для нас — мачеха.

Большинство преподавателей своим отношением к нам еще более убеждало нас в этом. Мы чуждались их и не чувствовали в них сердечности. Нам было ясно, что школа стремится воспитать из нас рабов, а не свободных людей.

Мы учили уроки, занимались, но от нас не усколь­зало, что за стенами школы скрывалось «что-то» дру­гое, неясное для нас тогда в своих очертаниях, но привлекательное, требующее разгадки...

Иосиф лучше других постигал это «что-то». Если память мне не изменяет, беседа, о которой я хочу рас­сказать, имела место, когда Иосифу и мне было по тринадцати лет.

Во время летних каникул, возвратившись в Гори из родного села Бершуети, я навестил Иосифа, и мы вышли гулять на улицу. Прошли мост через Куру, перешли за полотно железной дороги и расположились на зеленой лужайке.

Молодые, еще не искушенные в жизни, мы любили беседовать на отвлеченные темы. Я заговорил о боге. Иосиф слушал меня и после минутного молчания от­ветил:

— Знаешь, нас обманывают, бога не существует...

Эти слова удивили меня. Ни от кого еще я не слы­шал таких слов.

— Coco, что ты говоришь?!

— Я дам тебе прочесть книгу, из которой ты увидишь, что мир и вся жизнь устроены совсем по-иному и разговоры о боге пустая болтовня, — сказал Иосиф.

—
Какая это книга? — заинтересовался я.

— Дарвин. Обязательно прочти, — наставительно ответил Иосиф.

 

★

После горийского училища я снова встретился с Иосифом Джугашвили в стенах тифлисской духовной семинарии. Тяжелый был режим в этом училище. Нельзя было почитать газету, пойти в театр. После пяти часов вечера запрещалось выходить на улицу. Бесконечные моления: перед уроком, перед завтраком, перед обедом, перед сном. По субботам и воскресеньям долгие, томительные обедни. Надоедали нам здорово.

За учащимися была установлена слежка преподава­телей. Меры взыскания по отношению к учащимся выражались в грубых выговорах, карцере (темная ком­ната), в двойках по поведению и наконец в исключе­нии из семинарии.

Иосиф увлекался чтением «посторонних» книг. Во­круг него собирались товарищи.

Чтобы лучше разобраться в интересовавших нас вопросах, мы читали «Историю культуры» Липперта, «Войну и мир», «Хозяин и работник», «Крейцерову сонату», «Воскресенье» Льва Толстого, а также Писа­рева, Достоевского, Шекспира, Шиллера и др.

Иногда мы читали в церкви, во время службы, при­таившись в рядах. Мы прочитывали книги конечно с большой осторожностью, чтобы не попасться на глаза надзирателям.

Книга была неразлучным другом Иосифа, и он с нею не расставался даже во время еды.

Обычно Иосиф отвечал на вопросы не торопясь. Если у него был готов ответ всесторонне обоснован­ный он отвечал, если же нет—он оттягивал ответ на более или менее короткий срок.

Из предметов, проходившихся" в то время, Иосиф любил гражданскую историю и логику. По этим пред­метам у него всегда были пятерки. По остальным он готовился в конце года к экзаменам.

Большим развлечением для нас, в нестерпимо душ­ной атмосфере семинарии, были песни. Необычайное удовольствие испытывали мы, когда Coco втягивал нас в хор и своим звонким, приятным голосом запевал любимые народные песни.

 

Г. И. ЕЛИСАБЕДАШВИЛИ

ГОДЫ В УЧИЛИЩЕ

Товарища Сталина я помню с юных лет как ученика горийского духовного учи­лища, в котором учился и я. Он был од­ним из самых бедных и самых способ­ных учеников.

Он занимался со мною, готовя меня для поступле­ния в семинарию. Беседуя по вопросам революцион­ного движения, он готовил меня и к политической борьбе...

Часто он встречался с крестьянами и беседовал с ними.

Помнится такой случай.

Идя однажды по дороге, мы увидели отдыхавших в поле пахарей.

— Давай подойдем к ним, — предложил товарищ Сталин.

Мы подошли.

Увидев, с каким большим аппетитом один из кре­стьян ел хлеб с лобио, товарищ Сталин спросил:

— Почему так плохо питаетесь? Ведь вы же сами пашете, сеете, собираете урожай. Значит, можно луч­ше жить.

На это крестьянин ответил:

— Собираем-то мы сами, но приставу надо дать, священнику надо дать. Что же нам остается?

Так завязалась беседа, в ходе которой товарищ Сталин шаг за шагом стал разъяснять, почему кре­стьянину плохо живется, кто на нем наживается, кто его друзья и кто враги. Он говорил так понятно и увлекательно, что крестьяне просили его притти еще поговорить с ними.

Будучи в семинарии, он часто носил с собой неле­гальную литературу. Инспектор семинарии монах Ди­митрий хотел во что бы то ни стало поймать на этом Сталина. Но товарищ Сталин так умело берег литера­туру, что монаху Димитрию долгое время это никак не удавалось. Однажды он все же подкрался к Coco, когда тот читал нелегальную книгу. Он ловко выхватил ее у Coco, но Coco моментально вырвал ее обратно.

Монах Димитрий возмутился:

— Ты разве не видишь, с кем имеешь дело?

Coco протер глаза, пристально посмотрел на него

и ответил:

— Вижу перед собой черное пятно и больше ни­чего!

По указанию и под руководством Сталина мы ор­ганизовали ученический социал-демократический коми­тет.

В кружках, объединявшихся этим комитетом, насчи­тывалось человек сто — сто двадцать пять. Они вноси­ли членские взносы (по десять-двадцать копеек в месяц) и через меня передавали для партийного комитета.

 

 

П. КАПАНАДЗЕ

«Я ДОЛЖЕН УВИДЕТЬ ЛЕНИНА»

Помню годы нашего пребывания в горийском духовном училище.

С виду Иосиф Джугашвили был худой, но крепкий мальчик. Жизнерадостный и общительный, он всегда окружен был товари­щами. Он особенно любил играть со своими сверстниками в мяч (лапту) и «лахти». Это были из­любленные игры учеников. Иосиф умел подбирать лучших игроков, и наша группа поэтому всегда вы­игрывала.

Я учился вместе с Иосифом тринадцать лет, сам учительствую тридцать пять, и за все эти годы мне не приходилось встречать такого одаренного и способ­ного ученика.

Иосиф научился отлично рисовать, хотя в те годы в училище рисованию нас не обучали. Помню нарисо­ванные им портреты Шота Руставели и других грузин­ских писателей.

За годы ученичества Иосиф перечитал почти все книги, имевшиеся в горийской библиотеке: сочинения Игнатия Ниношвили, Ильи Чавчавадзе, Акакия Церете­ли и др. Лучшие произведения он советовал читать и _нам, своим товарищам, и часто пересказывал содер­жание прочитанного. Помню, какое большое впечатле­ние произвел на него рассказ И. Ниношвили «Гогиа уишвили», в котором описывается угнетенное и бес­правное положение крестьян. «Надо учиться и учить­ся,— говорил Иосиф,—чтобы помочь крестьянам».

Иосиф Джугашвили отличался большой скром­ностью и был хорошим, чутким товарищем. Он никог­да не давал чувствовать свое превосходство, хотя был развит более, чем мы. Он не кичился тем, что способ­нее нас, а, наоборот, помогал нам своими знаниями, помогал нам рисовать географические карты, решать задачи, готовить уроки.

Иосиф был тверд, настойчив и энергичен.

Вместе с тем в общении с товарищами он проявлял чуткость и заботливость.

Об этой заботливости говорит хотя бы следую­щий факт.

Как-то раз, перед самыми экзаменами, я заболел и обратился к смотрителю училища Беляеву с просьбой освободить меня от экзаменов. Беляев отказал. Я был очень удручен отказом. Об этом узнал Coco и стал настаивать, чтобы я пошел с ним к Беляеву просить вместе. Я отговаривал его, будучи уверен, что ничего из этого не выйдет. Сосо все же уговорил меня пойти к Беляеву и с такой решительностью, смелостью и на­стойчивостью стал убеждать смотрителя, что тот усту­пил.

В последующие годы, будучи в тифлисской семина­рии, Сталин участвовал в подпольных кружках и про­должал увлекаться чтением книг. Он изучал геологию, затем взялся за химию. Он стал читать Маркса. Орга­низовал кружок и сам руководил им. В этом кружке изучали рабочее движение, в связи с этим Сталин ча­сто говорил, что надо начать работу среди рабочих.

В Тифлисе, в семинарии, Сталин был попрежнему жизнерадостным и отзывчивым товарищем. Но здесь, очевидно, в нем произошел перелом. Он был уже не таким, как раньше, прилежным учеником. Все свобод­ное от занятий время" отдавал чтению политической ли­тературы — изучал марксизм, рабочее движение.

Особенно запомнился мне один примечательный факт. Это было в 1898 году. Однажды утром, после чая, я вышел из семинарии в Пушкинский сквер. Здесь я увидел Сталина, окруженного группой товарищей. Он горячо дискутировал с ними, критиковал взгляды Жордания1. Это всех захватило.

И здесь, в саду, мы впервые услышали о Ленине.

Раздался звонок, мы стали расходиться, спеша на урок. Я подошел к Иосифу, пораженный его резкой критикой взглядов Жордания. Иосиф сообщил мне, что читал статьи Тулина (Ленина), которые ему очень понравились.

— Я во что бы то ни стало должен увидеть его,— сказал он мне тогда.

Эти слова, произнесенные в 1898 году, я напомнил товарищу Сталину при встрече с ним в 1926 году, и •он вспомнил этот эпизод.

 

СТАЛИНСКАЯ ШКОЛА РЕВОЛЮЦИОННОЙ БОРЬБЫ

 

С. ТОДРИЯ

 

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ДНИ

 

Когда я слушал доклад товарища Берия1 об истории большевистских организаций в Закавказье, передо мной прошли события, связанные с зарождением революционно­го движения в Закавказье, с той борьбой, которая протекала под руководством товарища Сталина.

Два вечера, в течение которых заседал тифлисский партийный актив, восстановили в моей памяти эти события.

Вспомнились те годы, когда «месамедасисты»^[2] учили меня «уму-разуму».

В течение нескольких лет я читал журнал «Квали», приблизительно полтора года ходил в организованную «месамедасистами» воскресную школу, слушал там Рамишвили и Чхеидзе.

Чему они учили нас? Они учили нас тому, как дви­жутся звезды, луна, солнце, земля, но никогда не го­ворили нам о том, как двигается вперед революцион­ный рабочий класс. Этого мне не удалось от них услы­шать, не удалось и вычитать в течение нескольких лет общения с ними.

Но явился Сталин.

Он нашел меня, как и других рабочих, собрал не­легально в маленький кружок и на двух-трех собра­ниях этого кружка снял повязку с моих глаз — тогда еще сравнительно неразвитого рабочего, — рассказав нам о классовой борьбе пролетариата.

Товарищ Сталин спросил меня:

— Чему учат вас в воскресной школе?

И когда я ответил, что там объясняют, как движет­ся солнце, он с улыбкой сказал:

— Слушай! Солнце, не бойся, не собьется с пути. А вот ты учись, как должно двигаться революционное дело, и помоги мне устроить маленькую нелегальную типографию.

Это поручение Сталина было выполнено.

Так товарищ Сталин собирал и вырывал у «месамедасистов» рабочих, вовлекал их в партию.

Известна роль, которую сыграл товарищ Сталин в организации батумских рабочих, создании революцион­ной социал-демократической организации в Батуме.

 

 

Фото товарища Сталина (1900 год), найденное в архиве

Тифлисского жандармского управления.

 

Сталин вывел батумских рабочих на путь органи­зованной борьбы с самодержавием и буржуазией.

Как на это реагировали те, которые рассказывали нам о движении планет и т. д.?

Что говорили тогда Чхеидзе, Рамишвили и дру­гие будущие «светила» меньшевизма?

То же самое, что говорили несколько позже мень­шевики, а именно — что «не нужно было браться за оружие».

Сейчас нечего доказывать огромное значение ба­тумских событий. Рабочий класс в конечном счете по­бедил потому, что он готовился, учился революцион­ным боям на таких уроках, как батумские события в 1902 году.

Товарищ Сталин уже тогда был непреклонным ле­нинцем. Как-то раз он мне показал первый или вто­рой номер «Искры» и прочел статью Ленина о китай­ских боксерах1. Для меня это было целым событием.

Он сказал мне:

— Если «Искра» попадет тебе в руки, читай ее внимательно, особое внимание обращай на статьи «Н. Л.».

Помнится встреча с товарищем Сталиным в Баку в 1904 году, куда я был послан для устройства типографии. Когда типография была организована, я пошел за рукописями прокламаций на явку. Там я встретил Сталина. Он принес свои прокламации. Оживление ра­бочего движения в Баку в этот период — результат неутомимой работы товарища Сталина. Бакинская большевистская организация сложилась и выросла под руководством товарища Сталина. Он заложил славные традиции, которые свято хранят пролетарии Баку и которые вдохновляют их в борьбе за новые победы социализма.

 

П.Д. ХУРЦИЛАВА

 

СТАЛИНСКАЯ ШКОЛА БОРЬБЫ

В 1897—1898 годах я работал на мосто­строительном заводе Карапетова в Тиф­лисе слесарем в инструментальном цехе. Однажды разметчик,—к сожалению, я не помню его фамилии, — спросил, не хочу ли я зани­маться самообразованием. В те годы в Тифлисе были отдельные кружки, воскресные школы для рабочих, в которых рабочих знакомили с астрономией, геогра­фией, литературой и т. п.

Я охотно согласился, и наш разметчик повел меня к себе на квартиру, помещавшуюся по Авчальской (ныне Советской) улице. Здесь были шесть товарищей с различных заводов.

Руководил этим кружком товарищ Coco.

Сталин знакомил нас с «механикой» капиталистиче­ского строя, рассказывал о рабочем движении, о том, что улучшение экономического положения рабочих не­возможно без политической борьбы против царского самодержавия.

Эти беседы товарища Сталина в нашем кружке становились все увлекательнее. Он умел говорить так просто, с огромным знанием вопроса; к тому же товарищ Coco был очень остроумным собеседником. И еще одно — здесь, на этих занятиях, мы получали от него разъяснения по всем вопросам, возникавшим у нас в повседневной работе, в наших беседах с това­рищами на заводе.

Занятия нашего кружка продолжались свыше года; в течение этого времени мы многому научились, и все, что мы узнали, было совершенно ново для нас и так непохоже на то, что обычно рассказывали нам в вос­кресных школах.

Памятна забастовка железнодорожных рабочих 1900 года в Тифлисе. Во время этой забастовки, в чис­ле других товарищей, я был арестован. Спустя месяца три, выйдя из тюрьмы, в поисках работы я поехал в Каре, но, не устроившись там, переехал в Батум.

Здесь устроился слесарем на заводе Манташева. Поселился я в квартире Коция Канделаки, также рабо­тавшего на этом заводе.

Это были тяжелые годы — изнурительная работа на заводе, мизерная заработная плата, штрафы, увечья, которые рабочие получали вследствие отсутствия тех­нического надзора, и бесконечные соглядатаи, которые доносили администрации обо всем, что слышали в ра­бочей среде.

До приезда товарища Сталина в Батуме не было массового движения рабочих.

Сталин приехал в Батум в ноябре 1901 года. Он устроился в нашей квартире.

В первые же дни товарищ Coco устанавливает связь с передовыми рабочими заводов Ротшильда, Манташе­ва, Сидеридиса, и таким образом под его руководством организуется первый рабочий кружок, в состав кото­рого входило человек пятнадцать.

Я вспоминаю, как однажды недалеко от вокзала состоялась встреча и беседа Сталина с членами кружка.

С какой жадностью ловили рабочие каждое сталин­ское слово! И это понятно, ибо он один, как никто другой, умел вплотную подвести рабочего к насущ­ным задачам рабочего движения.

К тому же надо иметь в виду, что товарищ Сосо говорил всегда увлекательно, просто, все время обра­щаясь к примерам и фактам. Тесным кольцом окружив товарища Сталина, мы обычно с волнением слушали его ясные, простые речи. Он говорил о мелочах нашей рабочей жизни, о прибылях капиталистов, о том, как они получают эти прибыли за счет эксплоатации рабо­чих, о самодержавии, о духовенстве. Мы расходились бодрые поздно ночью.

Эти беседы снискали глубокую любовь рабочих к Сталину. Работа в отдельных кружках, систематиче­ские беседы Сталина с передовыми рабочими уже э 1901 году позволили нам созвать первую массовую сходку. Сходка эта состоялась на площадке, рядом с заво­дом Цовьянова, ночью. Собралось двести-триста рабо­чих с заводов Ротшильда, Манташева и др. Поодаль от площадки, на горке, находились батарейные прожек­торы.

Рабочие приготовились к беседе. И вот поднялся Сталин. Прозвучали первые слова его увлекательной, убежденной речи. Он призывает рабочих к беспощад­ной борьбе с самодержавием и капиталистами. В это время луч прожектора, бороздя небо, внезапно снопом падает на площадку, на которой разместились рабочие, и освещает фигуру Сталина. Мы, признаться, были встревожены — нас могли заметить и окружить. Но Сталин спокойно закончил фразу, и мы разошлись, унося с собою волнующие мысли и решимость к борьбе. В том же году в Чаоба, за холерными бараками, на поляне, окруженной кустарниками, ночью состоялась новая массовая сходка рабочих. Собралось человек двести. Мы подходили по два-три человека, шли разными дорогами. На пути к месту сходки были рас­ставлены дозоры. Собрание продолжалось более часа. Сталин выступил с речью, продолжавшейся минут тридцать.

 

Эти сходки, организованные под руководством Ста­лина, показали нам, каким блестящим конспиратором был товарищ Coco. Маленькая деталь: он появлялся на собраниях иногда в башлыке, повязанном по-ад­жарски, иногда в шляпе и большей частью с кашне.

На нашей квартире, в доме № 13, по Пушкинской улице, Сталин жил около двух месяцев, затем перешел к братьям Иллариону и Дариспану Дарахвелидзе. С ним перешел и Коция Канделаки. Дело в том, что ря­дом с домом, в котором мы жили, поселился около­точный надзиратель Инцкирвели. Нам такое «сосед­ство» нисколько не улыбалось, и мы, посоветовавшись со Сталиным, решили переменить квартиру. Я пере­ехал в Барцханы.

Мне хочется рассказать об одном интересном эпи­зоде. Рабочие Котрикадзе и Куридзе, увидев, что у то­варища Coco износились ботинки, решили купить ему новые. Coco решительно отклонил их предложение.

— Подарок ваш, — сказал он, — приму тогда, ког­да у вас самих будет лучшая обувь.

Еще до приезда Сталина в Батум мы сумели накопить небольшой запас шрифтов, которые наборщики С. Тодрия и другие проносили в карманах. Эти шриф­ты нам пригодились для нашей подпольной типогра­фии, организованной Сталиным. Части для этой типо­графии изготовлялись мною и Датия Ломтатидзе. Мы свозили эти части на дрогах, на которых обычно вы­возили опилки с завода.

Не было ни одного события — крупного или мало­го — в нашей жизни того периода, в котором бы Ста­лин не принимал непосредственного участия. Напри­мер, помню такой случай в 1902 году: произошел по­жар в лесном отделе завода Ротшильда. Тревожные гудки. Рабочие высыпали с завода. Пламя разрас­тается. Администрация предлагает рабочим принять участие в тушении пожара, обещая за это особое воз­награждение. Однако, после того как пожар был по­тушен, рабочим отказали в выдаче обещанного воз­награждения. Это вызвало волнение среди рабочих. По предложению Сталина мы настояли на своих тре­бованиях и добились их удовлетворения.

Товарищ Сталин в те годы, на заре революцион­ного движения, звал нас к счастливой, радостной жизни.

Эта счастливая, радостная жизнь для нас настала.

И. ДАРАХВЕЛИДЗЕ

Д. ВАДАЧКОРИЯ

БАТУМСКОЕ ПОДПОЛЬЕ

Сарый рабочий Илларион Михайлович Дарахвелидзе рассказывает:

«До приезда товарища Сталина в Батум я работал в 1899—1900 годы на заводе Манташева, считался передовым рабочим, аккуратно по­сещал воскресную школу. В этой воскресной школе нас обучали грамоте и рассказывали нам о мироздании: какова форма земли, как земля движется вокруг своей оси и солнца, как далеко отстоят от земли луна и солнце, что такое планета и т. д.

В конце ноября я как-то встретился с товарищем Коция Канделаки. Он сообщил мне, что из Тифлиса приехал пропагандист и хочет провести несколько бе­сед с рабочими. Товарищ Канделаки просил меня по­добрать группу передовых рабочих и на другой день вечером собраться в доме товарища Доментия Вадачкория.

В назначенное время все мы, рабочие, были в сбо­ре. Пришел Канделаки и привел с собой молодого че­ловека. Это был товарищ Coco — Сталин.

Товарищ Coco был очень начитанным пропаганди­стом и с первых же слов завладел нашим вниманием.

Еще бы!

О таких интересных вещах он рассказывал, гово­рил так убедительно и ярко, что можно было его слу­шать без конца. То, о чем говорил товарищ Coco, было для нас новостью, ранее никогда не слышанной нами.

Впервые от него мы узнали о классах общества, узнали, что, борясь со своими угнетателями, рабочие в первую голову должны бороться за свержение суще­ствующего строя.

Необходимо отметить, что товарищ Coco был боль­шим конспиратором. Мы каждый раз собирались на новой квартире.

Не было случая, чтобы товарищ Coco пропустил занятия: с большой аккуратностью он появлялся ровно в назначенное время и без лишних слов приступал к делу, дорожа и своим, и чужим временем.

На первом же занятии он предложил нам собрать с рабочих по двадцать копеек для оказания помощи многосемейным рабочим в случае забастовки. Это его предложение понравилось всем нам. Затем сбор взно­сов вошел уже в систему: с каждой получки мы пла­тили кассиру организации по два процента.

С января 1902 года вплоть до своего ареста то­варищ Сталин жил в нашем доме. Я имел возмож­ность присмотреться к товарищу Сталину, ближе узнать его.

Почти не проходило дня, чтобы к вечеру товарищ Сталин не торопился на кружок. Иногда в один день он успевал проводить занятия в двух кружках.

Наблюдая за его рабочим днем, я удивлялся его энергии. Мне кажется, он отдыхал только за чаем или обедом. Остальное время, вплоть до глубокой ночи, занимался: читал много, писал и в назначенное время уходил на кружки.

В январе 1902 года товарищ Сталин на несколько дней уехал в Тифлис. Оказывается, он ездил в Тиф­лис за частями типографского станка и шрифтами на трех языках: русском, грузинском и армянском. С по­мощью рабочих завода Ротшильда станок был собран и «производство» пущено на полный ход. Сталин пи­сал прокламации, некто Георгий (фамилии не помню) набирал, а все мы со Сталиным вместе печатали: по­очередно крутили колесо пресса.

Под непосредственным руководством товарища Ста­лина была организована и блестяще проведена заба­стовка рабочих завода Манташева. Мы тогда поняли, что слова товарища Сталина не расходятся с делом и что он ничего общего не имеет с теми учителями и пропагандистами, будущими меньшевиками, которые до него учили нас одной лишь географии, астрономии. Мы поняли, что под руководством Сталина можно одержать победы значительнее и крупнее, чем победа над одним заводчиком.

И мы крепко полюбили нашего Coco.

Однако полиция и жандармерия зашевелились.

Во всех «беспорядках» батумских рабочих они по­чувствовали чью-то опытную руку. Стали искать ви­новника и «смутьяна» батумских рабочих, и вот 5 апреля на моей квартире арестовали товарища Ста­лина, Коция Канделаки и моего брата Дариспана.

Зная, что мы — его кружковцы — остались без ру­ководителя, зная также и то, что нами попытаются завладеть бывшие наши учителя из воскресной шко­лы, товарищ Сталин не порывал с нами связи и на­правлял нашу работу из тюрьмы.

Работа товарища Сталина в Батуме революциони­зировала всю массу батумских рабочих и подняла ее на борьбу с царизмом. Во всей своей тогдашней работе товарищ Сталин показал качества искусного пропаган­диста, организатора пролетариата, воспитывавшего его в духе беззаветной преданности делу пролетарской революции».

 

★

Батумский рабочий Доментий Алмасханович Вадачкория рассказывает:

«Мне было четырнадцать лет, когда, гонимый нуж­дой, я приехал в Батум из Ланчхутского района в поисках заработка.

Девятнадцати лет я поступил на нефтеразливочный завод Манташева. Тяжело было тогда работать на за­воде. С шести часов утра до восьми-десяти часов ве­чера продолжался наш рабочий день. Особенно дони­мали нас штрафы: чуть опоздаешь на работу — штраф, сделал не так — штраф, возразил мастеру — штраф. Словом, штрафовали нас и без всякого повода. От получки ничего не оставалось...

Некоторое разнообразие в нашу тяжелую жизнь вносила существовавшая тогда в Батуме воскресная школа. Посещая ее, мы, рабочие, могли здесь отвести душу, поговорить друг с другом о своих нуждах, не боясь быть оштрафованными. В школе же нас учили всему, кроме самого главного — как улучшить свое по­ложение, свою тяжелую жизнь.

Вспоминаю первую встречу со Сталиным. Это было в конце ноября (числа не помню) 1901 года.

Как-то на улице я встретил Коция Канделаки. Он сказал мне, чтобы я отобрал несколько передовых ра­бочих и пригласил к себе домой на очень интересную беседу, которую будет проводить один студент, при­ехавший из Тифлиса.

На другой же день вечером моя маленькая комната была заполнена рабочими манташевского завода.

Вместе с Коция Канделаки пришел молодой чело­век, впоследствии оказавшийся товарищем Сталиным.

Мне сейчас живо вспоминается, о каких увлекатель­ных вещах он говорил!

Мы, слушавшие товарища Coco, как бы прозрели

Он подробно и убедительно разъяснял нам, что ра­бочие производят все, но сами ничего не имеют, что интересы наши прямо противоположны интересам бур­жуазии, что никакого улучшения не будет до тех пор, пока мы, рабочие, объединившись, не свергнем царя.

Ничего подобного ни от кого мы не слыхали!

Товарищ Сталин обязал каждого из нас подобрать других надежных рабочих в кружок. Кроме того он требовал, чтобы мы, со своей стороны, вели на заводе такие же беседы с остальными рабочими, как он с нами.

Интерес к беседам был настолько велик, что мы всегда с нетерпением ждали дня занятий кружка.

Пропаганда революционных идей среди манташевских рабочих не прошла даром. Рабочие воспрянули духом, почувствовали себя сильнее, крепче и готовы были к революционному действию.

Под руководством Сталина мы организованно предъявили администрации завода весьма скромные вначале требования: отказ от ночных работ, один день еженедельного отдыха, вежливое обращение с ра­бочими. В ответ на эти наши требования администра­ция завода прибегла к репрессиям: часть рабочих уво­лила, кое-кого арестовала и т. д. На это мы ответили забастовкой. Не добившись ничего репрессиями, через десять дней администрация изъявила желание вступить с нами в переговоры.

Товарищ Сталин, все время руководивший нашей забастовкой, предложил нам дополнительно включить в требования следующие пункты: оплатить вынужден­ный прогул, вернуть рабочим всю штрафную сумму, взысканную с них, и провести прибавку зарплаты на тридцать процентов.

Сталин подбадривал рабочих, уверяя, что админи­страция вынуждена будет пойти на уступки. Так и слу­чилось. Мы выиграли забастовку, одержали полную победу над капиталистом!

Этот многозначительный случай — победа рабочих над капиталистом — не остался без последствий.

Весть о победе манташевских рабочих над хозяй­чиком быстро облетела все предприятия Батума. Рабо­чие заводов Ротшильда, Сидеридиса и других стали волноваться, предъявлять хозяйчикам политические и экономические требования.

В другой раз, на квартире у меня обсуждался во­прос об освобождении тридцати двух арестованных рабочих завода Ротшильда. Еще днем губернатор обе­щал демонстрации рабочих, организованной товари­щем Сталиным, освободить рабочих завтра, т. е. 9 марта. Сталин, как всегда, не верил никаким обеща­ниям, исходившим от царских сатрапов, и потому предложил нам собраться вечером поговорить и наме­тить порядок действий на завтра.

Я и Георгий Мелуа говорили, что раз губернатор обещал, — он сдержит свое слово и действительно ос­вободит рабочих.

Совершенно иного мнения был Сталин.

Он предлагал на завтра организовать еще более внушительную демонстрацию, чем это было сегодня, и силой освободить арестованных рабочих.

Я возражал против демонстрации, против насиль­ственного освобождения арестованных, полагаясь на «честное слово» губернатора. Тогда товарищ Сталин рассердился и сказал мне:

—Ты никогда не будешь революционером!

Губернатор, вместо освобождения рабочих, встре­тил нас градом пуль.

Похороны жертв 9 марта товарищ Сталин исполь­зовал для еще большего разжигания ненависти рабо­чих масс к самодержавию. Это была грандиозная по­литическая демонстрация!

По поводу событий 9 марта товарищ Сталин напи­сал прокламацию, которая сыграла большую роль в деле революционизирования не только рабочих, но также и крестьянства всей западной Грузии.

Несколько десятков лет прошло с того времени, но мы, живые свидетели бурной революционной дея­тельности товарища Сталина в Батуме, всегда с вели­кой любовью вспоминаем облик любимого учителя, вождя и заботливого нашего друга».

 

 

О. ИНЖЕРАБЯН

 

ОГНЕННЫЕ СТАЛИНСКИЕ СЛОВА

Весть о том, что в ночь на 8 марта на за­воде Ротшильда полиция арестовала груп­пу рабочих, быстро облетела предприятия. Батума.

Я тогда работал на заводе Хачатурова.

Помню, как взволновало наших рабочих это сообще­ние.

Нас не могли удивить никакие оскорбления, нано­сившиеся рабочим на заводе, никакие лишения. Но тут несколько десятков наших товарищей полиция арестовала для высылки по этапу только за то, что они осмелились потребовать некоторого улучшения ус­ловий работы и жизни.

Возмущению рабочих завода Хачатурова не было границ. Нужна была маленькая искра, чтобы зажечь пламя, чтобы заставить рабочих громко заговорить о своей солидарности с товарищами.

И, когда нам, каждому в отдельности, сообщи­ли, что завтра, 9 марта, организуется демонстрация за освобождение арестованных, мы решили вый­ти на улицу вместе с рабочими других заводов Ба­тума.

Мы тогда еще не знали, что эту демонстрацию ор­ганизовал товарищ Сталин. Но по тому, как быстро передали нам сообщение о демонстрации, как она го­товилась, мы поняли, что руководит ею очень сильный, опытный организатор, который лучше всех знает, ку­да и как вести дело...

Демонстрации 9 марта 1902 года я никогда не за­буду. Огромные массы рабочих запрудили улицу по направлению к пересыльным казармам, где находились арестованные рабочие. Впереди группы рабочих в де­монстрации шел товарищ Сталин.

Демонстрация вплотную приблизилась к солдатам, державшим наготове винтовки, направленные на нас.

Их начальник, офицер Антадзе, потребовал, чтобы демонстрация разошлась, иначе он прикажет стре­лять.

Первое мгновение некоторые рабочие, среди кото­рых был и я, заколебались. Но над демонстрацией пронесся громкий голос, призывавший нас не расхо­диться, еще решительнее требовать освобождения аре­стованных.

С этим призывом обратился к демонстрантам това­рищ Сталин.

Его огненные слова сцементировали демонстрацию, и никто не отошел.

Наоборот, многие рабочие стали бросать в офице­ра и солдат камни, решительно требуя освобождения арестованных.

Так я впервые увидел и услышал Сталина.

Демонстрация 9 марта научила рабочих Батума многому. Рабочих встретили штыками, в демонстра­цию стреляли. Правда, многие солдаты стреляли вверх, не желая убивать своих братьев по классу. Но после второго выстрела упал шедший рядом со мной това­рищ мой по заводу, прессовщик Эрмилия Копалейшвили. Царские сатрапы убили его тогда, так же как убили еще тринадцать и ранили несколько десятков рабочих.

Эта демонстрация, организованная и руковод