Блуждающие трупы над вторым водопадом

В нескольких днях пути по Нилу выше Фив река становится трудной для навигации, ее течение прерывается серией водопадов, что делает необходимым путешествие по суше вокруг этих потоков вод. Между водопадами продвигаться по реке нужно на маленьких лодках, которые легко переворачиваются крокодилами, лежащими в ожидании их, как будто беззаботная корова, которая приходит к краю реки, чтобы утолить жажду. Быстрыми ударами своих длинных хвостов эти жуткие твари могут частично выходить из воды, чтобы схватить человека внутри лодки, и то, что оказалось под водой, уже никогда не возвращается на поверхность. По этой причине хозяева лодок привязывают перья крыльев птиц, известных как ибис, к носу лодки, поскольку есть поверье среди тех, кто торгует по реке, что ибис и крокодил — заклятые враги, и что крокодил боится ибиса. Это не более чем сказка, поскольку людей выхватывали и из лодок где были перья ибиса, и даже если они носили эти перья вокруг шеи. Над Вторым водопадом люди, обитающие вдоль Нила, не являются египтянами, это черная раса, имеющая свои собственные обычаи и богов. Некоторые из наших ученых считают, что из этого региона Верхнего Нила пришла царица Шебу, которая посетила Соломона в Иерусалиме, чтобы сидеть у его ног и учить его мудрости, но истинное местонахождение земли Шебу позабыто. Боги этого народа многочисленные и свирепые, согласно их природе. Народ носит мало одежды и говорит на гортанном языке, и они враждебны к чужеземцам в своих поселениях, пока их не умилостивить подарками. Верховный среди богов — Бес, короткий, толстый и свирепый, который даже известен в Фивах как знак удачи. У него нет кровных уз с египетскими богами, но он — безродный и незваный гость в их земле.

Несмотря на отсутствие у них социальных навыков и значительных монументов из камня, которые бы свидетельствовали бы об их искусстве как строителей, черная раса над Вторым водопадом породила таких же мощных волшебников, как и другие части мира. Они поклоняются Й’игу в живой форме великого змея или дракона, который имеет длину в тридцать шагов от носа до хвоста и сокрушает лошадей и быков своими кольцами, прежде чем проглотить их целиком. Этот зверь больше, чем василиск, но не имеет яда и полагается только на свою силу, чтобы убивать свою добычу. Они также поклоняются Цатоггуа, богу Древних, хотя он не относится к одному из семи повелителей, которым чаще всего поклоняются в жарких и влажных регионах, где грязь плодородна и кишит ползающими тварями.

Из всех Древних Цатоггуа — самый злобный, за исключением только Ньярлатхотепа. Его форма — это форма огромной жабы с головой человека, имеющей широкий прорезанный рот и выпуклые глаза. По силе он равен или превосходит повелителей, но давно был изгнан из их рядов и вынужден жить один и в самой глубине сводов Зин, становясь все более жирным и бесстыдным на реках крови, проливаемой на алтарях фанатичными безжалостными почитателями. Причину его изгнания из круга правителей нельзя называть, поскольку так сделать — это обязательно умереть, но это причина его постоянного бесконечного голода и его пребывания в бездонной яме, о которой больше ничего нельзя говорить.

Давно, после того как безжалостная раса, которая поклонялась ему в глубоких пещерах, впала в бессмысленное варварство, черные статуи Цатоггуа были найдены заброшенными в своих храмах в сводах Зина людьми, которые рискнули пройти туда, и были вынесены наверх, наконец достигнув поверхности земли, где культ бога-жабы в Черных землях становился могущественным. Густая кровь жертвоприношений, проливаемая перед злобным взглядом его статуи, используется, чтобы создавать своего рода живой ихор, одушевляемый богом и послушный его воле. Глупо рисковать и приходить в храм Цатоггуа, поскольку этот страж никогда не спит.

Шаманы черной расы Кхема, как они называют землю на своем собственном языке, обладают властью контролировать тела мертвых, но не так, как священники Ньярлатхотепа в Фивах, поскольку священники Сфинкса воскрешают мумии давно умерших к естественной жизни, так что их души возвращаются в их плоть и они во всех отношениях такие, какими они были до смерти, но шаманы над Вторым водопадом могут только поднимать трупы только что умерших и оживлять их тела необычным способом, вызывая демонических духов, которые созданы властью Цатоггуа, чтобы обитать в этих домах разлагающейся плоти. Тела продолжают разлагаться после того, как им придали подобие жизни, так что их срок использования ограничен, и, в конце концов, они превращаются в гниющую массу, однако до сих пор движущуюся и осознающую, поскольку дух, обитающий в трупе, не покинет его, пока тело не лишится способности двигаться.

Демоны, призванные в мертвую плоть, дают своим сосудам огромную силу, и они послушны шаманам, которые вызывают их, поскольку только шаманы обладают знанием, как уничтожать этих инфернальных духов, хотя другие волшебники могут призывать или прогонять их. Шаманы используют таких блуждающих мертвецов, чтобы выполнять свои цели среди своих людей, и обязательно к человеку, который оскорбляет шамана или отказывается платить ожидаемую жертву, придет ночью одна из этих оболочек и убьет его. Эта обычная практика вызвала огромную ненависть среда простых людей против шаманов, но страх удерживает их от того, чтобы избавить землю от этого произвола. Каждая деревня вдоль реки имеет своего собственного главу, которые не может обеспечивать выполнение законов без согласия шамана.

В описываемом месте не имеет оплота ни христианство, ни ислам, известный среди этой свирепой расы. Мало тех, кто исповедует пути Моисея, поскольку вера евреев распространилась от земли Эфиопии, которая лежит к востоку, где она укреплялась веками. Как законы Моисея стали прочными так далеко на юге от Иерусалима — это тайна, но многие утверждают, что царица Шебу, когда она вернулась после своего визита к Соломону, принесла к себе его веру и учредила ее практику. Простые люди носят древнееврейские талисманы на шее, не понимая, что означают их буквы, и чаще всего это имя Бога из четырех букв, называемое по-гречески Тетраграмматон, что просто означает «четыре буквы».

В течение дня мертвецы лежат в ящиках или мелких ямах под землей, которые вполне для них удобны, поскольку они не имеют потребности дышать и им неведом дискомфорт. Когда шаман, который создал их, хочет послать их выполнять свою волю, он вызывает мертвеца посредством маленького свистка, сделанного из тонкой кости человеческого предплечья. Шаманы относятся к этим свисткам, как к ценным предметам, и никогда не снимают их со шнурка вокруг своей шеи. Они могут извлекать три ноты тонкие и высокие, как крики парящих птиц, но, варьируя длину и порядок нот, звуки, которые они извлекают, являются бесконечными по своему числу. Для обычных людей этой расы нет более страшного звука в ночи, чем звук свистка шамана.

После того как блуждающий труп вызван из своего убежища, шаман ведет его в дом или другое место, где находится потенциальная жертва, и дает трупу предмет, который имел близкий контакт с плотью человека, которого демон должен убить. Чаще всего используются остатки волос и ногтей, но это могут также быть пропотевшая рубашка, сандалий или даже засохший кусок экскрементов. Из-за этого контакта, который данный предает когда-то имел с человека, демон, обитающий в трупе, знает, кого он должен убить, и он идет прямо к несчастному человеку. Ничто не может остановить выполнение этой цели, поскольку, хотя он идет неуклюже, они никогда не устает и не прерывает преследование своей цели, пока не выполнит желание шамана.

Молодой воин, который обидел шамана своей деревни, отказавшись платить дань золотом, которую потребовал шаман, смог избежать своей судьбы, скрываясь бегством в течение одиннадцати дней, во время которых он не отдыхал, чтобы поесть или поспать, но на двенадцатую ночь он истощил все силы, и труп, вызванный шаманом, сильно разложившийся и деформированный за долгие дни, отдыхая днем и блуждая ночью, киша червями и жуками, задушил его во сне, так что усталый юноша утром был мертвым.

Только сами шаманы обладают неуязвимостью от убийц, которых они создают, поскольку определенная музыка, сыгранная на костяном свистке, посылает демона, который обитает в трупе, улетать с жалобным плачем, и пустая человеческая оболочка падает на землю. Таким способом шаманы не могут охотиться на самих себя, но все остальные — от жалкого нищего до царя страны — находятся в опасности.

Если вызовут их неудовольствие. Следовательно, лидеры их расы с ними обращаются с подчеркнутым уважением и оказывают почтение, которое выглядит довольно комично, поскольку они обычно обнаженные и немытые, с длинными волосами, слипшимися от грязи, и их лица раскрашены. Но при этом именно король простирается ниц перед лидером шаманов, а не глава шаманов перед царем. Лидеры страны используют искусство шаманов, чтобы обнаруживать врагов и убивать их, и ни в одной другой стране мира так не практикуется магия жестоких убийств.

Путешественник в Кхем, о котором написано в стихах по искусству некромантии, и решительный сердцем, поступит хорошо, если схватит и похитит одного из этих шаманов и под пытками узнает музыку, которая отделяет демона от его смертной оболочки. После убийства человека и удаления костяного шнурка с шеи он потом сможет узнать на практике и секреты шаманов без опасения, что оживший труп будет послан, чтобы убить его. Даже при этом нужно предпринять меры предосторожности, чтобы предупредить вторжение в спальню, не подняв тревоги, поскольку существует коварная практика этих неестественных созданий вползать в свою жертву, пока она спит. По этой причине каждый шаман спит только до тех пор, пока его ученик бодрствует и стоит на часах.

Книжные рынки Александрии

Те, кто покидает Египет морем, обычно делает это через порт Александрия, основанный много веков назад греческим завоевателем Александром во время оккупации этой страны. Во времена цезарей это был величайший город Египта, но при недавних поколениях его величие исчезло и его гавань наполнилась илом, однако, несмотря на эту заброшенность, он остается воротами для многих, кто приезжает в Египет из далеких стран по морю. В других городах по Нилу на прибывающих из иностранных земель смотрят с недоверием и местные жители избегают общения с ними, но в Александрии можно услышать десятки разных языков, если остановишься на рыночной площади. Самым распространенным языком города остается греческий, поскольку город был построен греками и населен ими, и многие древние и уважаемые семьи, которые служили в администрации Птолемеев, остаются до сих пор.

Рассказ о великой библиотеке Александрии — как в ней оказалось больше книг, чем в любой другой библиотеке в мире, как она была чудом для ученых, которые приезжали из дальних городов изучать ее манускрипты, и как при агрессии римлян она была сожжена и все ее книги были потеряны, — так хорошо известен, что нет необходимости повторяться. В одном отношении история библиотеки неточна, поскольку, когда она сгорела, не все ее книги были уничтожены. Многие писцы и знатные люди города вбежали в горящее здание, прежде чем обрушилась крыша, и спасли много драгоценных пергаментов и папирусных свитков. Даже по прошествии веков их до сих пор находят в городе, их предлагают на продажу греки и евреи, которые занимаются антикварными книгами, и на некоторых из них до сих пор видны следы сажи и повреждений от пламени.

Самые редкие из этих произведений, о которых говорят шепотом, поскольку так мало тех, кто торгует книгами, знает об их существовании, — это папирусный свиток на ролике, отполированной бедренной кости человека, написанный на языке Древних, хотя его буквы греческие. Это — копия книги, которая старше, чем раса людей, и в ней описана история Древних и их война со Старцами, но не только эта тема делает ее настолько ценной. Каждая строчка языка Древних переведена строчкой на греческий язык, написанной непосредственно ниже ее. Изучая этот свиток, возможно выучить произношение слов власти на языке Древних, и именно по этой причине произведение больше востребовано, чем любая другая книга людьми, сведущими в тайной мудрости.

Еврей, который владеет свитком, не будет продавать его, поскольку он стал его жизнью. Однако за большое количество золота он позволит тщательно отобранным ученым скопировать текст за один день и ночь. Дольше, чем на это время, он не хочет позволять драгоценному произведению оставаться вне охраняемых сводов, не позволит он тому, кто платит за эту привилегию, нанять писца, чтобы выполнить эту работу, но ученый сам должен писать пером на бумаге и делать копию своей собственной рукой при тщательном наблюдении, в месте, которое защищено против вторжения воров.

Никто из тех, кто копирует свиток, не знает его местонахождения, так как это — часть договора, что их ведут с завязанными глазами и одних к месту, где будет выполняться работа. Они идут в полночь и возвращаются в полночь на следующую ночь, сделав столько работы, сколько смогли переписать. Поскольку эта работа долгая и трудная, к досаде тех, кто платит цену, часто они должны оставить ее, прежде чем закончат свои копии.

Каждый мужчина, который воспроизводит свиток, дает мощную клятву никогда не раскрывать его содержания или существования никому другому, поскольку владелец не хочет, чтобы его цена уменьшилась из-за конкуренции. Но причина, по которой он ее дает, состоит в том, что это произведение слишком опасно, чтобы рисковать искажением его содержания посредством повторного переписывания с несовершенных копий.

Чтобы скрепить клятву, покупатели произведения делают отпечаток своего большого пальца на пергаментном контракте, используя собственную кровь. Есть те, кто в далеких странах смеялись над этой клятвой и пытались продавать копии произведения, но они неминуемо сталкиваются с несчастьем, и любые копии, которые они сделали, быстро теряются или уничтожаются событиями, которые кажутся естественными. На самом деле огромный риск даже упомянуть о существовании этой книги, так что среди разбросанных по свету осведомленных о ее существовании редко кто обнаруживает желание говорить о ней.

Те, кто ищет это произведение, у кого есть богатство в виде золота, чтобы его купить, поскольку владелец не примет иной платы, должны расспросить о нем в гостинице, которая находится на улице, проходящей мимо древнего храма Гермеса. В настоящее время он представляет практически руины, так как кедровые балки его крыши упали после многих веков запустения. Вывеска гостиницы — Зеленый павлин, и владелец не ответит на вопросы о книге, но если ему показать достаточно золота, чтобы дать подходящую цену, и убедить, что ваш расспрос является серьезным, он поговорит с человеком, который может контактировать с владельцем книги, которого вы никогда не встретите лицом к лицу, как никогда не узнаете его имя. Пока дело не решится, вы должны снимать комнату в гостинице и каждую ночь спать под ее крышей.

Если вашу просьбу купить день, чтобы копировать это произведение, отвергнут, вы должны бежать из Александрии на всю жизнь, поскольку если вы промедлите, то обязательно будете убиты, и три дня ожидания — достаточно, чтобы решить вопрос. Однако, если владелец примет ваше предложение об оплате, вы не узнаете этого, пока не наступит полночь второй или третьей ночи после беседы с хозяином гостиницы, когда человек, с вуалью на лице не разбудит вас от сна и не примет вашу оплату золотом, затем наденет вам на голову капюшон и поведет вас к дому, где должна копироваться книга. Пергамент, ручки и чернила самого лучшего качества будут ждать вас там, в количестве более чем достаточном для ваших нужд. Лампа горит на столе, когда вы входите в комнату, где будет выполняться работа, но по вашей просьбе будут гореть три лампы и помощники будут тщательно их обрезать и наполнять маслом. Окно комнаты всегда закрыто шторами, так что вы не сможете узнать, день сейчас или ночь. Прежде чем вам позволят увидеть свиток или прикоснуться к нему, один из помощников принесет миску чистой воды, в которой вы должны вымыть руки, и льняное полотенце, для того чтобы вытереть ваши пальцы.

Свиток принесут в маленьком ящике из резной слоновой кости, отделанном коваными серебряными петлями и застежками. Помощники не будут говорить или не знают, сделана ли коробка в то же время, что и свиток, или была выполнена позднее, чтобы его туда положить, но пугающие формы, вырезанные в ее крышке и боковых сторонах, не похожи ни на каких животных, которые ходят по поверхности земли в эту эпоху, и соответствуют описанию подобных созданий в тексте книги. Сам свиток хорошо сохранился, не имеет никаких признаков ветхости, которые так часто поражают старые папирусы, подверженные воздействию солнечных лучей, и его чернила не выцвели, но такие же яркие, как в тот день, когда он был написан. Сверху находится любопытный свернувшийся дракон красного, зеленого и золотого цветов, тело которого тянется по левой стороне папируса к его основанию. Греческие буквы необычно маленькие, но хорошо выписанные, что дает возможность легко читать их невооруженным глазом.

Даже на мгновенье вы не останетесь наедине с драгоценным свитком, даже на секунду не отведут от вас пристального взгляда, по крайней мере, один из двух помощников, когда вы будете сидеть за столом и лихорадочно стремиться скопировать все, избегая, однако, при этом ошибок при переписывании. Но помощники, хотя они хорошо вооружены и постоянно бдительны, не особенно сведущи в искусстве магии. При малоизвестном заклинании, которое тихо произносится, их можно усыпить, погрузив в сон наяву, в котором они поверят всему, что им можно сказать, как будто это на самом деле произошло.

Один человек, который имеет истинное знание этого предмета и чьим словам можно доверять, рассказывает историю, что не так много лет назад некий некромант из наших земель применил это заклинание к органам чувств помощников и су-мел в полночь покинуть запечатанную камеру с оригинальным свитком в руке, пока его новая копия оставалась на столе. Заколдованные помощники видели, как он и хотел, чтобы они видели, свиток на столе, а копию в его руке, но на самом деле все было наоборот. Так как некромант не нарушил свою клятву в том, что он не сделал копий со своей собственной копии произведения, никаких фатальных последствий эта история не имела.

Александрийский владелец свитка никогда не говорил о подмене, и нужно предположить, что с этого дня до настоящего времени те, кто платит золотом за право переписать этот текст, работают с копии, базирующейся на пергаментных листах этого умного писца, а не с оригинала, который, как говорят, надежно хранится спрятанным где-то в Дамаске. Увы, некромант был невнимателен при переписывании греческих букв, так как он заранее знал, что покинет зашторенную комнату с оригиналом, и его копия содержит множество ошибок в произношении языка Древних, что делает ее ценность невысокой, а саму книгу — не более чем дорогим курьезом.