Реакции тела после раскрытия блоков

Понимание процессов, происходящих в теле, имеет огромное значение как для терапевта, так и пациента. Мы уже говорили о том, что исцеление — это не событие, а процесс. Волнистая линия на рис. 39 показывает, что при выздоровлении человек может на какое-то время ос­таваться на одном уровне, состояние может даже ухуд­шиться, чтобы затем вновь подняться вверх, на более вы­сокий уровень.

Нам хочется, чтобы положительные изменения про­изошли как можно быстрее, но это невозможно: ведь наши болезни и блоки накапливались месяцами и даже годами. Реакция на снятие блоков может быть как физической, так и эмоциональной. Вспомните сравнение блоков с дам­бами и плотинами, которые мешают течению реки. Пред­ставьте, что происходит, когда дамба разрушается, — во­да с огромной скоростью устремляется вперед.

Когда это наступает, пациенты обычно говорят, что ни­чего подобного с ними никогда не случалось. Эти необыч­ные явления могут происходить в физической, эмоцио­нальной и умственной сфере. Обычно они сопровождают­ся чувством облегчения, независимо от того, приятные они или нет, потому что в этот момент энергия, сдерживаемая годами, начинает наконец высвобождаться.

 

Одна моя пациентка, совершая год назад длительный перелет над океаном, испытала сильный страх. После чего появилось чувство неуверенности и страх высоты. На сеансе она почувствовала, что из нее «словно вылетает пробка, ко­торая закупоривала уши, шею и какую-то часть головы. Бы­ло полное ощущение, что развалился какой-то внутренний блок — свежий холод и тихий хлопок. Расслабились мышцы горла, глаз, щек. В течение недели пришлось перенести силь­ную инфекцию горла, насморк. Эта инфекция сопровожда­лась болью в голове и ушах. Потом все бесследно прошло. В результате этого наступили изменения в ощущениях тела: оно стало более цельным и чувствительным. Прошел страх большого пространства и высоты. Взаимодействия с людьми стали более ровными, тонкими, доброжелательными».

 

Поскольку тело очищается, в нем происходит множе­ство различных процессов. Возможно, кто-то в течение нескольких дней после снятия блока может испытывать раздражение, тоску или боль. Это легко объяснимо: ко­гда чистят колодец, вода вначале становится грязной, и требуется время, чтобы был виден результат этой чист­ки.

Не забывайте также, что любой блок имеет в теле свое « химическое эхо». Телу необходимо время и определен­ные химические вещества, для того чтобы очиститься. С этой целью тело иногда может использовать простуду или другие слабые инфекции, чтобы стимулировать глу­бокое очищение.

Пациентка страдала хроническим бронхитом. Во время се­анса она ощутила, какой страх и гнев были собраны в ее легких. После сеанса в течение 2—3 дней у нее проявилась небольшая инфекция дыхательных путей — так ее тело избав­лялось от того, что скопилось внутри. После окончания недо­могания она с удивлением рассказывала о необыкновенной легкости, которую теперь ощущала в груди, будто с нее сняли груз, лежащий там долгие годы.

Совсем не обязательно, что после сеанса с пациен­том должны происходить какие-то неприятные явления.

Вполне возможно, они будут очень приятными или у не­го сразу наступит улучшение. Когда человек понимает, как проходит процесс исцеления, и расценивает возни­кающие реакции как выздоровление, он может лучше понять свое тело.

Если человек ощущает сильные физические и эмоцио­нальные реакции после раскрытия блоков, то на следую­щих сеансах на время забудьте о них и просто нежно с любовью массируйте его тело. Посоветуйте своему паци­енту больше отдыхать и хорошо высыпаться. Без отды­ха клетки тела не могут хорошо функционировать.

Относясь уважительно к телу, мы также с уважени­ем относимся и к пище. Очень полезно во время лечения употреблять продукты или травы, которые помогают вы­воду токсинов из организма. Следует употреблять лег­кую, богатую витаминами пищу. Возможно, кому-то по­надобится и грубая пища, чтобы тело выводило вместе с не переработанными ее остатками все ненужные вещест­ва. Не отказывайте себе в хорошей еде. Здесь нет опре­деленных жестких правил, просто нужно учитывать свои особенности. Лучше всего, если сам пациент в это время будет прислушиваться к своим желаниям.

Если вы имеете дело с хроническими заболеваниями, обязательно посоветуйтесь с врачом, чтобы пациент по­лучил максимальную поддержку во время лечения. Воз­можно, предварительно следует пройти обследование и осуществлять контроль в течение сеансов.

Одна из наших учениц — Ольга — работала со своей ма­мой. Эта женщина 49 лет на протяжении 11 лет была больна сахарным диабетом, у нее был тромбофлебит и сильная отеч­ность ног. В течение последнего года содержание сахара в крови держалось на очень высоком уровне (более 18 ед.), не­смотря на постоянные инъекции инсулина (до 6 раз в день).

После двух сеансов началось обострение заболевания, ко­торое проявилось в увеличении сахара в крови. Пациентка знала о возможном ухудшении состояния, поэтому продолжала сеансы массажа, сочетая их с медикаментозным лечением. И вот после восьми сеансов отечность спала, уровень сахара понизился с 25 до 17 ед., а потом установился на 12 ед.

В течение трех последних лет кризисов не было, содержание сахара остается на уровне 12 ед.

У самой Оли заболевание щитовидной железы, она выну­ждена была принимать большое количество лекарственных препаратов. После десяти сеансов потребность в лекарствах исчезла. Обследование, которое она сделала через три года, удивило врачей: нужна лишь незначительная поддерживаю­щая терапия. Заболевание щитовидной железы было и у ее девятилетнего сына. После сеансов терапии этот диагноз был снят.

 

Хочется отметить некоторые особенности семейной терапии. Мы заметили, что если хотя бы кто-то из род­ственников начинает серьезное лечение, например как в случае Ольги, то детям и родителям нужно пройти уже гораздо меньший курс лечения, чтобы произошли изме­нения. Это еще раз подтверждает выявленную взаимо­связь: изменения в физическом и эмоциональном состоя­нии одного человека влекут за собой изменения и в окру­жающих его людях.

 

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

СЛОЖНЫЕ СЛУЧАИ ИЗ ПРАКТИКИ

В этой главе мы хотим познакомить вас с нескольки­ми случаями, связанными с серьезными заболеваниями. Это истории об истинном мужестве и любви в сердце. Они говорят о том, что в какой бы сложной ситуации вы ни оказались, поддержка и помощь всегда рядом. Не подда­вайтесь страху, который делает нас слепыми и ограничи­вает нашу веру в жизнь.

КОМА — ПУТЬ К ПОНИМАНИЮ

Мы хотим поделиться своим опытом работы с комой, прежде всего потому, что он дополняет наши представ­ления о жизни и смерти и дает иной взгляд на взаимоот­ношения в семьях между родителями и детьми. Подоб­ный опыт заставляет нас более критично взглянуть на достижения современной науки и медицинских техноло­гий.

С греческого «кома» переводится как «глубокий сон» и характеризуется полной утратой сознания. Состояние комы — это переход между жизнью и смертью, который может длиться месяцами. Это тяжелое испытание для всей семьи. В этот момент кома задает много вопросов тем, кого поглотила и кто ждет возвращения близкого че­ловека: «Хотите ли вы узнать, что там, за смертью? Это конец или нет? Почему я здесь? Отважитесь ли вы лю­бить снова? Готовы ли вы вернуться?» И самый главный вопрос: «Готовы ли вы принять ребенка обратно таким, каков он есть? Вы готовы отдать себя?» Кома будет тер­пеливо ждать и не даст стронуться с места, пока не по­лучит ответов. Наша задача — помочь семье найти эти ответы, а душе сделать выбор и совершить переход во времени и пространстве.

Леночка: «Выбираю жизнь»

Этот случай произошел в 1990 году. Невропатолог первой городской больницы Оксана Константиновна при­гласила меня к ребенку, который находился в коме уже более двух месяцев. Так я познакомилась с Леночкой, Ва­лей — ее мамой и Александром Ивановичем Григорье­вым, заведующим ожоговым отделением, в котором на­ходился ребенок. Несмотря на результаты энцефалогра­фического обследования, которые регистрировали смерть мозга, этих двух врачей не покидало чувство: ребенок мо­жет жить.

Валентина: «Когда Лене было четыре года, в ноябре 1990 года, с ней случилась беда. Я ее мыла в ванне, а потом вышла, чтобы взять полотенце. Меня не было минут десять— пятнадцать. Открыв ванную, я увидела, что Лена лежит на дне ванны. Так как я сама медсестра, то поняла, что это кли­ническая смерть. Приехала „Скорая помощь", и ее увезли в больницу...

Два месяца Лена лежала в реанимации. Ежедневно я ходи­ла на консультацию к заведующему, и он мне все время говорил, что у дочери состояние крайней тяжести. Ребенок жить не бу­дет. Дважды у нее появлялся сепсис, отказали легкие, энцефа­лограмма регистрировала смерть коры головного мозга.

Один раз я пришла к заведующему, и он сказал: „Мама, отказывайтесь от нее, куда вам такой ребенок, тем более еще один есть. Одна вы с этим не справитесь..." Когда я услыша­ла это... Внутри мне что-то подсказывало: нет, не может быть такого — Леночка будет жить. Поскольку она погибающий ре­бенок, ни одно отделение не хотело ее брать. Заведующий ожоговым отделением Александр Иванович дал нам отдельный бокс. Лена была в коме, в сознание не приходила, от меня тре­бовался только уход».

Через десять лет после этого случая Александр Ива­нович скажет: «Я чувствовал, что у Лены имеется тяга к жизни и жизнь от нее не ушла. Нужно было сделать что-то такое, чтобы воскресить эту жизнь реально. Моз­говая кома наиболее сложная в плане лечения. Корреги-ровать ее только лекарственными препаратами нельзя. Нужно работать с семьей и направить их силы на благо ребенка. Но это очень сложно, поэтому я и обратился к психологу».

Беспокойство охватило меня, когда я первый раз уви­дела Леночку: в четыре года она весила пять килограм­мов. Страх и безысходность, которые я испытывала, бы­ли связаны с чувством пустоты: словно ты находишься в комнате, где нет ничего живого. Мы как четыре атома, разбросанные во Вселенной. Это ощущение создается по­тому, что связи тела — разума — души — духа ребенка в этот момент очень слабы. Установить контакт с девочкой очень трудно.

Какое-то время я не знала, что делать, но вдруг в этой пустоте я увидела глаза, они горели как черные бусинки на белом снегу. Я присела рядом с кроваткой и устреми­лась в глубину глаз, пытаясь отыскать ее там и услы­шать отклик. Прошло много времени, прежде чем я по­чувствовала в груди тепло — это был ответ. В знак того, что я почувствовала ее, я закрыла глаза и, открыв их, увидела, что зрачок ребенка дрогнул. Это была ее первая реакция, поскольку врачи говорили, что зрительная ре­акция отсутствует (неоднократно потом, работая на реа­нимационном отделении, я использовала этот метод, ко­торый назвала «глубоким прикосновением»). Я также посоветовала Валентине разговаривать с дочерью, читать сказки, которые она любила.

Валентина: «У Лены появился зрительный рефлекс, первые эмоции. Однажды, когда я понесла ее к телевизору, где шла передача "Спокойной ночи, малыши", у нее вдруг появились эмоции, она радовалась. Прошел месяц, а потом внезап» но все застопорилось, появился зрительный рефлекс, эмо­ции — и все...»

Я чувствовала, что мы остановились, потому что бы­ло ощущение, будто мое внутреннее время замедлилось. Я понимала, что нужно искать другую «дверь». Но ка­кую? В работе с комой есть несколько обязательных мо­ментов: установление контакта с душой ребенка, работа с его семьей и установление между ними новой связи. Символически это как восстановление новой связи меж­ду душой и Землей.

Я стала расспрашивать Валю обо всем, что случилось. Я знала, что трагедия произошла почти сразу после развода.

Валентина: «Муж подал на развод и хотел поделить де­тей. Лену хотел оставить у себя, чтобы она жила у его роди­телей. Два раза был суд, но Лену оставили мне. Леночка в то время жила у бабушки, матери мужа. Я поехала к ней и была вынуждена силой забрать ребенка, потому что мне ее не от­давали. Л схватила Лену, и мы ранним утром на попутной ма­шине добирались до дома. Через несколько дней случилась эта трагедия. (Ситуации, которые сильно пугают ребенка, мо­гут вызвать ослабление связи души и тела. В этом случае мас­саж также будет очень эффективен.)

Когда я стала это рассказывать, Лена словно услышала: ее глаза закатились, и она резко откинулась назад. В тот момент мы сильно испугались, полагая, что это"— конец. Тут я поня­ла все: был развод, делили Лену, и она, независимо от своего сознания, решилась сама уйти из этого мира: „Пусть никому я не достанусь: ни тебе, ни ему"».

После моего разговора с мамой Лена начала быстро поправляться: сначала говорить, потом сидеть. «Быстро» для такого состояния понятие относительное, потому что к Леночке я приходила и проводила лечебный сеанс поч­ти каждый день в течение четырех месяцев. Два врача, мама и я действовали вместе, как команда, поддерживая друг друга на протяжении всего пути. Лена словно зано­во проходила рождение, только в более быстром темпе. Врачи больницы приходили смотреть на Лену как на чудо. В такой работе готовых рецептов не существует. В случае Леночки я использовала работу «глаза— в глаза», потом прикосновение, покачивание, массаж, каждый раз чувствуя, что необходимо Лене в данный момент. Затем Валентина прошла обучение в нашем центре и делала массаж Лене сама.

Валентина: «Когда Леночка потихоньку научилась ходить за ' ручку, однажды мы шли по улице, а Лена вдруг сказала мне (она плохо говорила, но я ее понимала): „Мама, когда меня не было с тобой, когда я была у Боженьки, у иконки, я очень хотела к те­бе я просилась к тебе". Я переспросила ее, потому что поверить в это мне было трудно, но она повторила все слово в слово.

Сейчас Лене четырнадцать. Она учится в школе, любит мод­но одеваться, танцевать. Дважды за это время делали энцефало­грамму, никаких сильных отклонений обнаружено не было. Ос­тались последствия реанимации — трахеостома (произошло повреждение трахеи при искусственной вентиляции легких). Смотришь на Лену и ощущаешь, что, может быть, этот мир дер­жится только потому, что есть дети, страдания которых переве­шивают чашу нашего незнания. Судьбы таких детей раскроются в вечности. Я ясно поняла, что за нас страдают наши дети. Если бы они не были нашими детьми, они бы не страдали за нас. Но тогда бы они от нас и не родились.

СОН НАЯВУ

Существуют другие похожие состояния, которые про­являются в жизни менее заметно. Они не имеют прямо­го отношения к такой серьезной проблеме, как кома, но их объединяет одно: человек живет как бы во сне. Ино­гда в таком сне пребывают и дети. Помогите им проснуть­ся. Метод, который мы описали, позволяет это сделать.

Алла: «Белоснежка»

Алле 12 лет. Жалобы на заторможенность, плохую па­мять, трудности с ответами на уроках. Беспокойный сон с самого рождения. У Аллы два младших брата. Диагноз невропатолога: астеноневротический синдром, церебро-стения. На энцефалограмме наблюдались нерегулярные Q вспышки до 2000 mV билатерально-гладкой формы. ЭЭГ в покое была в пределах возрастной нормы.

Первые два сеанса прошли в состоянии глубокого транса, после сеанса Аллу трудно было разбудить. Для меня это было знаком — на физиологическом уровне проходят глубокие про­цессы, девочка нуждается в помощи. Сама Алла ощущала свое тело очень тяжелым: ноги будто каменные столбы, руки — привязаны к палке. С каждым сеансом тело освобождалось от тяжести и обретало большую свободу.

Третий сеанс мы решили провести в положении на боку. Неожиданно у Аллы начался кашель. Вначале она ощутила се­бя семилетней девочкой, ей было очень приятно. Но, пере­вернувшись на спину, она ощутила, что в горле будто что-то застряло: «камешек или кусочек яблока». Я продолжала ос­торожно массировать область груди и шеи. Он очень медлен­но продвигался наверх, и когда растаял, Алла словно просну­лась. В этот момент она была похожа на Белоснежку, пробу­дившуюся от сна.

Я не случайно назвала девочку Белоснежкой. Эта сказка говорит о долгом процессе эмоционального и сек­суального созревания, превращении девочки в девушку, женщину: в сказке укол пальца является символом мен­струаций.

После восьмого сеанса у девочки начались менструации. Горловой центр очень важен, он связан с сексуальным цен­тром и нашей способностью выражать себя в мире.

На следующих сеансах мы применяли другие методики — рисовали, танцевали. Но в конце каждой нашей встречи я обязательно уделяла внимание массажу. Алла все еще по­гружалась в транс, но он уже не был таким глубоким, как раньше.

Прошел год, теперь Алла веселая, активная, жизнерадостная девочка. «Белоснежка» осталась лишь в воспоминаниях.

 

 

ЗАБОЛЕВАНИЯ

СЕРДЕЧНО-СОСУДИСТОЙ СИСТЕМЫ