Несколько недель назад. Бывший дом семьи Мансон.

- Ты, вроде как, сомневался, что Джордж скончался именно от твоей руки. Что же произошло сейчас? – спросила Эмилайн.

Джек ответил:

- Я до сих пор не уверен…

- Но, однако, все, включая тебя, были абсолютно уверены, что я убил папу. А теперь ты говоришь мне обратное! Ты ведёшь себя так, будто не у дел. Почему?

Пот с лёгкостью угодил в глаза Эрне, подарив не самый роскошный «аромат», а реденькие волосы обманщика по внешнему виду напоминали мочалку. Сердце билось со скоростью света. В ушах в странном ритме гремел церковный колокол. Доктор неплохо держался для типичной пешки совести, но ближе к концу разговора он уже с трудом стоял на ногах, чувствуя растущую слабость в коленях.

- Потому что я просто потакал капризам этой суки! Как до тебя еще не дошло? Выполнял, по сути дела, заказ… - неврозы и боли в области сердца никогда прежде не мучили дока, но сейчас у него закололо в груди, а сам “аппарат” сжался в крошечный комочек, - Я не был уверен, что шестилетний мальчик мог бы сотворить такое со взрослым мужчиной! Меня мучили сомнения на протяжении всей твоей отсидки! Если бы у меня только хватило смелости признаться себе, что я трус…

 

Джек:

- Выполнял заказ? Дедуля, шо ты такое пердишь, не пойму? Ты хочешь свалить весь груз вины на мою маму? Крыса!

Эрне:

- Мама? Хех, значит, так ты настроен о ней думать? Разве тебя ни разу не посещали подозрения, что заботливая хозяйственная Саммер хотела поскорее избавиться от сына и была готова пойти на любое безумие?

Джек:

- Меня взяли, когда я держал в руках окровавленный нож. Вполне возможно, я убил папу! Ты встретил меня на этаже, а моя пижамка… вся была красной! Такое не могло произойти просто так. Значит, я должен был как-то контактировать с трупом, или бить по трупу ножом. Не так ли?

Эрне:

- Мальчик. Тут важно учитывать лишь тот факт, что намеренно или ненамеренно была возведена ложь. Тебя сослали за ненужностью в психушку. Вот это и есть несомненная правда.

Джек:

- …

Эрне:

- Прости. Мне очень жаль. Будь я пунктуальным, порядочным врачом, а не продажной скотиной, то ни за что бы так не поступил…

Джек:

- … (злость!!!)

Эрне:

- Но не всё так плохо. Я знаю, как ты любил Эми, ты часто говорил о трехмесячном младенчике-сестре во время наших бесед в Антнидасе. Я тайно поспособствовал лишению Саммер родительских прав через знакомых юристов и подыскал крошке других опекунов. Тёрнеры, жившие в доме напротив, согласились взять малютку себе на воспитание и обеспечили ей достойное детство. В конце концов, я проконтролировал, чтобы грязные ручонки Саммер не коснулись Эмилайн. Таким образом, я попытался замять вину…

 

 

Возвращаясь к истории, стоит отметить, что по горькому факту вся реальная физическая “власть” находится в руках незримого судьи – этакого большого брата, следящего за всем и вся. Мужики тут только и занимаются тем, что выпивают втайне от деспотичных скверных жен на берегу озера. А что им еще остается? Находясь дома, мистер Мансон бесконечно прогибается, лишь бы угодить крикливенькой супруге. Женщина кажется сильнее и, что греха таить, выше мужчины. Но о том, хороший человек или нет, необъективно судить лишь по поведению в семье. Может, его вполне устраивает роль подкаблучника. В конце концов, подарок, сделанный сыну на его шестилетие, уж точно не характеризует мистера Мансона как какую-то тварь или полностью плохого человека. Если уж в далекой первобытности статус женщин оставался высоким, то современный матриархат подавно никого не удивляет, он воспринимается как нечто естественное, единственно возможное и не нуждающееся ни в каких сторонних объяснениях, ни в каких комментариях и уж тем более в критике.

 

 

Джек кое-что вспомнил благодаря Эрне. Очередная скользкая интрижка, подробности которой затерялись в гуще облаков и туч. Выглядело это мерзко и гадко:

Грегори заходит в дом, пожимает руку мальчику, дарит миссис Мансон цветы. Саммер награждает мужчину поцелуем. Теперь, как им кажется, или кажется одному из них, их отношения зашли слишком далеко, чтобы считаться дружескими. Джордж ничего не знает о том, с кем жена проводит время. Пока Джордж, как лох, тем временем работает в поте лица, пыхтит над каким-то грандиозным проектом, стерва вовсю развлекается с Эрне. Это наглядно показывает, насколько далеко Америка ушла от гендерных стереотипов, наболевших предрассудков и предубеждений - женщины в возрасте отдают предпочтение не мужикам-одногодкам, а парням помоложе. И чем свежее кавалер, тем, естественно, лучше для стервы. Возрастная разница её совсем не теснит.

Джек долго… долго молчал. Но терпение закончилось, и к нему вернулся многолетний, уже изношенный гнев. Прежде чем утрясти заключительную мелочь, он задал вопрос, относящийся к “той ночи”, поставив профессора в безвыходный моральный и физический тупик:

- Что тебе сказала Саммер?

- Я… - Эрне вдруг проглотил слюну с появившимся во рту привкусом горечи. Впал в заикание, и оставшееся допроизнес с превеликим трудом, - Она разбудила меня звонком посреди ночи и сказала, что ты убил Джорджа, на что я лишь усмехнулся, потому что не поверил. Тогда она напомнила мне о наших встречах! Мы были любовниками! Она пригрозила рассказать всё Глорис, моей жене, если я не…

- Если ты… что? Ну, же, док… - экс-пациент разогнул спину и демонстративно хрустнул шеей и костяшками пальцев, готовясь к тому, чем привык успокаиваться каждый отчаянный мститель, - Давай же! Выташнивай! Рожай!

- Если я не изолирую мальчика, чтобы, цитирую, ей жилось лучше!

 

…Безумный не знал, правда это, или ложь - от первого до последнего слова. Не знал, как жить дальше. Зато знал, что никто на свете не станет ему помогать. И вот, щемящая тягостная истина окончательно добралась до возбужденного разума психа и опрыскала ядом. Много лет бежать от неизбежного и неожиданно споткнуться, не заметив тоненькую ветку, досаднее проигрыша на старте, потому что потрачено время…

 

Джек:

- Так вот, значит, кто я, да? Жертва обстоятельств? Выродок, от которого легко отказаться?

Эрне:

- Нет. Вовсе нет. Я… так не считаю! Честно!

Джек:

- Ага. Конечно. Ты никак не считаешь. Ты плюшевый мишка. Тобою поманипулировали, попользовались и выбросили. С тебя и спросу нет!

 

 

То, как Джек хотел видеть ситуацию, оставаясь предан матери:

У бедняжки не хватило силы на крик “что тут происходит?!”, когда она зашла в комнату проведать мужа и увидела тело… и Джека с кухонным ножом в правой руке, оскаленного, мстительного, злого, в белой рубашке, запятнанной кровью. Хозяйка не поняла, что сильнее ее испугало: смерть дорогого супруга или то жуткое существо со взъерошенной шевелюрой, которое еще недавно претендовало на звание ее (не)родного сына. Ломтики бекона и кусочки мяса, застрявшие в межзубных промежутках, особенно между резцами, красные воспаленные глаза, хищно блуждающий взгляд, заподлинно уверяющий в существование сверхъестественных сил, потому что этот ребенок, точнее, потому что ЭТО упорно не желало ассоциироваться с тем, кого Саммер растила и кого на своё горе поклялась любить и воспитывать.

То, как Джек видел её на самом деле:

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

Джеку ничего не было известно. Незнание цвета коралла…

 

 

Эрне уже представлял себя в могиле, но всё равно пытался достучаться. “Всегда можно что-то исправить, пока тот, кто этого хочет, ещё дышит, ходит и соображает”. Профессор вытянул руки в стороны и опустился на колени перед сатаной, затем просяще и умоляюще вытянул руки вперед, как бы, зовя “демона” к себе.

- Ты ведь не убивал Джорджа, не так ли?

Физическая боль Хэлвана к тому времени целиком улетучилась, словно его никто не пинал. Маньяк позабыл о переломах, о ссадинах, нацежился жизнью, чтобы впоследствии высосать её из немолодого Грегори, и грубым движением приподнял доктора за ворот пальто.

- Вы как раз сейчас отправитесь к нему и спросите лично!

 

…Док засеребрился. Кровь отлила от съёженного лика и разразилась неравная борьба. Он поднял руку, тщетно пытаясь оторвать вцепившиеся в горло стальные тиски-пальцы, но душитель отбил её свободной рукой, а занятую сжал еще сильнее. Ограничивая доступ кислорода к легким и постепенно умертвляя стерторозное “прости”, Безумный Джек выполнял свою первомиссию, ради которой он, можно сказать, жил, посему у Эрне абсолютно не было шансов…

1, 2, 3

…Физиономия доктора перекосилась гримасой безутинной муки, а зрачки запрокинулись далеко вверх. Эрне задыхался, будто бы “таял”, и его сопротивление слабело с каждой секундой…

4, 5, 6

…Стремясь поскорее покончить со всей подзаколебавшей сентиментальной мешурой и слезливо-семейными гананиями, Безумный Джек затащил беспомощную жертву в уголок, притиснул к стоявшему там высокому крио-генератору и начал выдавливать глазные яблоки…

7, 8, 9

…- У-у-у-х! – жертва рыпалась, брыкалась, имела обыкновение стучать задниками по аппарату в угоду извергу, - У-у-у-у-у-у-а-а-а-а! - когда из парных полостей уже струйками вытекала густая неопрятная слизь, а хруст костей черепа ощутительно прибавил в раскатистости, затих остатный ропот и протеическая, немилостивая жизнь покинула Эрнеста Кристофа Грегори – неоднозначного, многими гонимого автора цикла “ Дьявол Среди Нас ”.

 

Так воцарилась пустота…

 

 

Глава девятая.

Что там с нашей Либерти?

 

Самоубийство - не самый лучший тип развязки.

Суицид - намеренное лишение себя жизни

Самоказнь можно совершить с глазной повязкой

Если вдруг увязла в укоризне…

 

 

“ Я - Эмилайн Тёрнер. Моя жизнь - сущий ад, но я не привыкла ни на что жаловаться, а мой рассказ, боюсь… изменит ваше восприятие окружающих событий и обстоятельств, чего я искренне не хочу, потому что иначе вы станете моими клонами. А это ужасно… быть мною, ведь нет ничего хуже постоянно, изо дня в день, бросать взгляды вокруг себя, чтобы поймать слабый признак угрозы и поспеть за собственной тенью. Короче говоря, ваш фильм превратится в вечное преследование, а когда вы устанете бегать и сдадитесь, фильм закончится и последуют нудные финальные титры. К чёрту титры…

Эми жаждет настоящего конца.

Эми жаждет развязки ”

 

Поздней ночью, когда большинство ньюйоркцев дрыхли без задних ног, смертельно уставшие после работы, к станции во Флэтайронском квартале Манхэттена подъехала полиция, затем по обычаю скорая помощь. Преступления вблизи двадцать третьей улицы совершались нечасто. “Город давно отвык чему-то удивляться, как и все его жители”.

 

Один мужчина был обнаружен убитым, практически лишенным лица, еще один в тяжелом состоянии доставлен в больницу, причина – огнестрельное ранение. Копы прочесали неизвестную местность вдоль и поперек, обследовали каждый дюйм комплекса подземных помещений и задались вопросом, как столь габаритное, столь масштабное место могло просуществовать так долго в секрете от общественности. Эмилайн и Алисия не ломались, когда к ним пристал лейтенант, уже на второй минуте допроса подруги прониклись желанием дать полные правдивые показания и пёс с последствиями. Женщин узнали, не спрашивая их имена. Подозреваемая в убийстве как минимум одного человека, Тёрнер находилась в розыске уже почти месяц. Внимание копов также привлекла противоречивейшая персоналия Флинн. Ситуация, которая изначально не казалась банальной, стала предельно запутанной. Неразберимое раздраженное бормотание случайных прохожих и около свидетелей, якобы видевших Джека Хэлвана, “мужчину с одним ботинком и в крови”, мешало вникнуть в суть, и приходилось излишне напрягаться.

Самый начитанный полицейский сказал, прикуривая зажигалкой напарника “чувствует моя нездоровая печень, что тут творится дерьмо покруче того, что происходило в Северной Калифорнии и Сан-Франциско в конце шестидесятых”. На ум ему, конечно же, пришел серийный убийца, действовавший под псевдонимом Зодиак на западном побережье страны и оставшийся непойманным. Преступник, кто бы ни скрывался под его личиной, был отмороженным, но не ровня Безумному Джеку…

 

“ Я - Эмилайн Тёрнер. Моя жизнь - сущий ад, и… на этом всё ” – несмотря на права и возможности, на Тёрнер не стали надевать наручники и как-то грубить. Офицеры попросили её по-хорошему сесть в машину, чтобы проехаться с ними до участка. Алисии поступило аналогичное предложение. Предложение, от которого невозможно отказаться. И блондинка совсем скоро присоединилась к подруге.

- Пододвинься. Расселась, смотрите-ка…

 

…Всю дорогу их не покидало опасение, что их везут в тюрьму. У обоих были основания бояться осуждения и вытекающей застеночной неволи, т.к. обе были не без греха. Масла в огонь добавлял ироничный водитель, отмачивавший шутку за шуткой насчёт противосексистского движения в женских колониях. По его словам, одной из самых угнетаемых групп в Соединённых Штатах являются девочки-заключенные и что

несмываемая грязь порока остаётся с ними до конца пути, еженощно преследуя.

- Так, цыпочки, ведите себя смирно и, как знать, может, повезёт и через несколько часов вернетесь домой. Но если будете дергаться, я за последствия не отвечаю. Лучше оставайтесь тихонями, так вам больше идёт… - водитель жевал сэндвич с сыром и запивал его сладко-шипучим напитком, регулярно переговариваясь с кем-то по рации.

- Да мы и не дёргаемся – спокойно сказала Алисия, и эскизна польстила мужланистому копу, - Вы только кушайте себе на здоровье. Кушайте! Мы вряд ли стоим того, чтобы сбивать вашу трапезу.

Полисмен живенько с ней согласился.

- И то верняк! Бабы в наше время не стоят ничего. Единственная польза от них, когда после рабочей смены хочешь кому-нибудь вдуть.

“ Или застрелить к чертям собачьим… ”

 

Слившись с потоком машин, двигающихся с раздражающе медленной скоростью, чёрно-белый бойкий fFord стал почти незамечаемым. Пробка обещала затянуться минимум на час. У арестанток имелось предостаточно времени обмыслить происшедшее, а также разрешить зародившиеся в них серьёзные разногласицы. И если Эми могла похвастаться соответствующим расположением духа, протянуть флаг перемирия, то “Бзик” всё еще дулась.

- Предпочитаешь молчать? Хм, сразу предупреждаю, это не выход…

- Не смей ко мне обращаться! Я не совсем глупая и понимаю, почему Джек сбежал.

Теперь уже точно можно сказать, что дружбой между ними не пахло. Было начало чего-то обещающего, но дальше начала дело не зашло. Их настиг развеивающий иллюзии опыт личных уязвимостей – школа, которую рано или поздно проходят все люди, в независимости от того, хотят они этого или нет.

 

 

Когда Тёрнер уже опустила руки и предположила, что это – тот самый конец, и дальше её ждет окно в решеточку, ненароком всплыл фрагмент её разговора с Хэлваном в пресвитерианском госпитале:

Говоря начистоту, я боролся с собой, чтобы не попросить Либерти… попросить доктора засунуть себе в задницу набор прецизионных скальпелей. Я чуть было не поддался искушению, но до меня вовремя дошло, что наш док – единственное существенное доказательство твоей апокрифический, дискуссионной нормальности! Его показания против меня на каком-нибудь собрании членов и, считай, с тебя сняты все подозрения- Хэлван позаботился о благополучии и счастье сестрёнки и намеренно пощадил вредного психиатра Роберта Сойера, чтобы тот помог Эми, если её на неё вдруг наденут кандалы. “Однако не у всех дамочек, страдающих алкоголизмом, аморальный, распутный образ жизни, имеются кумиры-маньяки”.