Шаг первый – выбор правильных ингредиентов

Коридоры Хогвартса были тихи, когда Гермиона Грейнджер, гриффиндорская староста, совершала свой регулярный пятничный обход. Уже давно был комендантский час, но она не поймала ни одного студента вне спальни. Девушка остановилась у подножия восточной лестницы, наслаждаясь тишиной Хогвартса, и удивилась, когда откуда-то сверху донеслись слабые звуки музыки. Словно загипнотизированная, она преодолела несколько лестничных пролетов и направилась в незнакомый коридор; печальная мелодия становилась все отчетливее с каждым ее шагом, пока наконец гриффиндорка осознала, что это были звуки губной гармошки, играющей в стиле блюз.

Гермиона подошла совсем близко к источнику звука, радуясь, что для обхода наложила заглушающие чары на обувь, дабы обеспечить себе незаметное появление перед нарушителями школьных правил, и заглянула за угол. Сначала колдунья не заметила, что он сидит на подоконнике, всего в нескольких ярдах от прохода в коридор, но его движение привлекло внимание ведьмы. Левая нога была согнута и поставлена на подоконник, а правая свешивалась к полу, глаза закрыты. Он играл грустную мелодию на блестящей серебряной губной гармошке. Узнанный образ поразил Гермиону – она никогда не знала о музыкальных способностях саркастичного профессора Снейпа, а, даже если бы и знала, то едва ли могла предположить, что ему известно о существовании губной гармошки, не говоря уже о том чтобы играть с тем мастерством, которое он только что продемонстрировал.

Волшебница стояла в тени, наполовину спрятавшись за угол, и наблюдала за игрой зельевара. Лунный свет, пробивавшийся сквозь окно, падал на его черные волосы, отраженный от яркой металлической гармошки, расположившейся между пальцами мага, и освещал лицо профессора каким-то потусторонним светом. Веки Снейпа дрожали, ясно показывая эмоциональный отклик на каждую грустную ноту, но глаза оставались закрытыми. Грейнджер следила за его руками, нежно обхватившими музыкальный инструмент, и пальцами, с поразительной сосредоточенностью создававшими менявшуюся в тональности музыку. Гермиона всегда скрывала, как очаровывали ее эти руки, наблюдая за их точными, отрывистыми и грациозными движениями, когда профессор готовил зелья, проверял пергаменты или же просто писал список ингредиентов на доске. Снейп ловко манипулировал гармошкой, позволяя рту пробежаться вдоль гребня для получения более эмоциональной, задушевной мелодии, посылавшей дрожь вдоль позвоночника. Гриффиндорка была настолько поглощена увиденным и собственными мыслями, что не заметила появившегося над ней Пивза, его оценивающего взгляда и вредную усмешку, с которой тот пересек коридор по левую сторону от нее. Звук крушения вернул девушку на землю, и она нырнула за угол именно в том момент, когда профессор открыл глаза.

Северус Снейп научился играть на губной гармошке у дедушки, будучи в возрасте примерно пяти лет. Эти уроки были одними из немногих действительно приятных воспоминаний о детстве, и он частенько находил какое-нибудь укромное местечко и играл по памяти или вовсе часами импровизировал до тех, пока челюсть и губы не начинали болеть от напряжения. В этот вечер Мастер Зелий как обычно патрулировал коридоры замка, и, как только убедился, что все студенты, по всей видимости, в кроватях, где им и положено быть, поднялся по восточной лестнице к своему любимому месту, окна которого выходили на Запретный лес и горы за его пределами. Странно, что он выбрал место с таким пейзажем, ведь обычно Снейп играл с закрытыми глазами, теряя ощущение времени из-за музыки. Зельевар экспериментировал с печальным блюзом, сосредоточившись на своем творении, когда его музыкальные грёзы были прерваны грохотом, раздавшимся дальше по коридору.

Едва Северус открыл глаза, как заметил какое-то движение и резко повернул голову, чтобы увидеть кончик мантии, исчезнувший за углом и направлявшийся в противоположную от случившегося сторону. В три больших шага зельевар был за углом, но неизвестный уже скрылся из виду. Дабы окончательно увериться в том, что студент исчез, маг осмотрел коридор, останавливаясь на несколько секунд, проверяя двери, ведь кто бы это ни был, он не мог бежать достаточно быстро, чтобы уйти от преследования. Дойдя до лестницы, Мастеру Зелий вынужденно смирился с тем фактом, что убегавший оказался быстрее, чем он мог предположить.

Снейп стоял на верхней ступени лестницы, прислушиваясь к малейшему шороху шагов, когда чувствительный нос уловил слабый намек на ваниль… и что-то еще – Северус настороженно принюхался… соленое, масленое… возможно, попкорн? Аромат был явно ему знаком, но где он мог слышать его раньше? И тут мужчина внезапно осознал, и открытие поразило его – маг чувствовал тот же запах прежде, когда играл, но в тот момент был настолько поглощен музыкой, что не обращал внимания на происходящее вокруг. Размышления слизеринского декана были прерваны характерным хихиканьем Пивза – и неудивительно, ведь мерзкий смешок доносился из того самого коридора, где Северус пытался поймать скрывшегося нарушителя. С несвойственным ему равнодушием, Снейп проигнорировал полтергейста и направился в свои комнаты.

 

***

В то утро Пивз блуждал по коридорам, чувствуя себя одиноко и немного скучая. Напугав целовавшуюся на Астрономической башне парочку, негодник ощутил лишь пустоту и неудовлетворенность. «Что же я еще не сделал, – пробормотал он про себя, – вот бы увидеть настоящий цветок романтики в этой старой груде камней, – при этой мысли в его глазах замерцал вредный огонек. – Теперь весь вопрос лишь в том, кто станет счастливой парочкой и воспользуется услугами знакомств от Дж. Р. Пивза?». Полтергейст был настолько занят своими размышлениями, что переместился мимо Толстого Проповедника и Серой дамы без обычного пренебрежительного фырканья, заставив их задаться вопросом о самочувствии школьного пакостника. С любопытным взглядом, они развернулись и в течение почти всего дня следовали за ним. После сотен вздохов, множества непонятных бормотаний и никаких других, более активных, действий со стороны полтергейста, призраки пожали плечами и возвратились к привычным для привидений занятиям, коими занимались вот уже несколько сотен лет.

Пивз так и бродил по коридорам до той самой ночи, после наступления комендантского часа, все еще неуверенный в том, на какой счастливой паре он испробует свои огромные своднические способности, услышал протяжные звуки музыки, доносившиеся этажом ниже. Заинтригованный, полтергейст просунул сквозь пол голову и плечи, высунув их из потолка, и стал наблюдать необычную сцену, развернувшуюся перед ним. Частично скрывшись в тени, там стояла староста школы, а еще, совершенно не обращая внимания на окружающих, сидел профессор Снейп, воспроизводящий грустную мелодию с помощью неизвестного Пивзу музыкального инструмента. Восхищенный взгляд девушки заставил мысли в голове шутника крутиться подобно шестеренкам, рождая полностью сформированный план в призрачном мозге школьного полтергейста. Этой паре явно не повредит его участие! Вне себя от радости и волнения от находки, Пивз пролетел по коридору и опрокинул самые большие доспехи.

Он ждал над сотворенной грудой, пока не понял, что Снейп побежал за девушкой, вместо того, чтобы выяснить причину шума. Пивз позволил себе громкое искреннее хихиканье, прежде чем вернуться в свои подземелья. Завтра будет напряженный день.

 

***

Раннее утро, только начавшийся прохладный рассвет и яркие солнечные лучи, струившиеся через окно и щели полога кровати старосты школы, дразнили девушку, освещая улыбку на губах, вызванную приятными сновидениями о хогвартском Мастере Зелий. Ее глаза распахнулись от осознания, что она мечтала о нем прошлой ночью. Гриффиндорка покраснела. На этот раз Гермиона была рада, что в субботу нет уроков. По крайней мере, она не окажется с ним в маленьком пространстве, нет, лучше делать все, чтобы быть как можно дальше от него. Девушка вновь покраснела при невольном воспоминании о сне – его можно было бы назвать интимным! Подавив мысленный образ профессора, Гермиона вскочила с кровати, захватив одежду и туалетные принадлежности, и направилась в ванную старост.

Она подошла к двери, расположенной справа от статуи Бориса Бестолкового, и произнесла пароль – «Лимонная свежесть». Ведьма оживилась, когда дверь открылась, показывая, что ранним утром в ванной не было больше никого. Наложив на дверь запирающие чары, дабы избежать нежеланных посетителей, она наполнила ванну горячей водой с ванильной пеной, сняла пижаму и медленно опустилась в воду, ощущая легкое покалывание на коже, за которым последовало быстрое расслабление усталых мышц. Патрулирование замка всегда было занятием, мягко говоря, напряженным, а, если уж добавить к этому забег на длинную дистанцию, который ей пришлось совершить прошлым вечером, чтобы остаться неузнанной Снейпом, то к утру мышцы на ее ногах начали болеть. Гриффиндорка лениво вымыла голову, а затем и все тело, откинулась назад в воду, отмокая еще некоторое время.

Находясь за дверью, призрачный сводник решил испробовать на Гермионе свою магию. Большинство привидений не могли продолжать колдовать после смерти, но Пивз-то обычным привидением не был. Он был полтергейстом, и в дополнение к возможности манипулировать физическими объектами, он также мог колдовать на достаточно высоком уровне.

Тем временем, домовой эльф разбудил профессора Снейпа, отдав тому предсмертную записку и сказал, что нашел ее прикрепленной к двери ванны старост, но заклинания помешали ему войти внутрь.

- Профессор Дамблдор в отъезде, и Вы сейчас самый сильный волшебник в Хогвартсе. Вы единственный, кто способен взломать защиту.

Под действием выброса адреналина Снейп быстро оделся, отказавшись от сюртука и мантии, и выбежал в коридор, где располагалась ванная старост. Профессор был более чем уверен, что дверь, впрочем, как и вся комната, защищена также от проникновения домовиков, и даже призраки не могли проникнуть внутрь.

В ванной, в блаженном неведении относительно драмы, разворачивающейся снаружи, дремала Гермиона, мечтая о душевной мелодии губной гармошки, которую исполнял темный ангел в лунном свете. Снейп лихорадочно колдовал, прорываясь через каждое заклинание, моля Мерлина успеть проникнуть внутрь вовремя и спасти глупого человека (записка не была подписана). Хотя профессор вынужден был признать, что любой студент, знающий такие чары, не глуп. Безрассуден, возможно, но не глуп. Наконец, последнее заклинание пало, и зельевар целеустремленно шагнул в комнату, быстро отмечая тишину в ванной и задаваясь вопросом, не слишком ли поздно. Сначала маг не узнал девушку: ее влажные волосы спадали локонами вокруг лица, а само лицо было обманчиво мирным. Профессор стремительно достиг воды и вытащил студентку из ванны, в результате чего та закричала от испуга. Снейп чуть не уронил гриффиндорку, потому что она была сколькой из-за мокрой кожи, да и то, что яростно боролась с ним, делало возможность удержать девушку достаточно трудным занятием. Мужчина призвал к себе школьную мантию и бесцеремонно бросил предположительную самоубийцу на соседнюю скамейку, а затем и одежду, чтобы скрыть наготу девушки.

Северус начал быстро осматривать ее, ощупывать пальцы и руки на наличие ран, проверять зрачки, едва замечая в них ярость, когда опасно низкий голос спросил его:

- Что вы творите? Зачем Вы здесь? – звук ее голоса привел его в осознание того, что суицидным подростком был не кто иной, как всезнайка, мисс Гермиона Грейнджер, староста и лучшая ученица Хогвартса.

- Мисс Грейнджер, - усмехнулся Северус, – это Вы? Я удивлен, что Вы не сумели довести до финала попытку покончить с собой, я считал, что студент, настолько способный в Зельях, преуспел бы в данном вопросе.

Ее карие глаза расширились.

- Что? О чем Вы говорите? Я ничего не принимала, я не собираюсь кончать с собой. Что вообще здесь происходит?

- Так-так, мисс Грейнджер, в таком случае, как Вы объясните записку на двери этой ванной комнаты? Однако должен признать, что я восхищен Вашими знаниями столь сильных защитных чар. Мне потребовалось почти 5 минут, чтобы взломать их все, - проговорил профессор, поднимая ее, чем вызвал еще один вскрик, но на этот раз больше сердитый, нежели испуганный.

- Отпустите меня сейчас же! Что Вы делаете?!

- Я несу Вас в Больничное крыло, чтобы мадам Помфри определила Ваше состояние и обеспечила надлежащим противоядием.

Руки у Снейпа были сильные, и Гермиона от унижения за свои ночные мечты и того, что профессор видел ее обнаженной, просто закрыла лицо руками и позволила горячим, злым слезам беспрепятственно бежать по красным щекам.

Гриффиндорка удивилась тому, насколько быстро они добрались до Больничного крыла, благодаря небеса за то, что было раннее субботнее утро, и ни один студент не стал свидетелем позора старосты школы. Мастер Зелий распахнул дверь ногой, позвал мадам Помфри и отнес девушку на ближайшую кровать, укладывая студентку более заботливо, чем она ожидала, особенно учитывая то, как он почти кинул ее на скамью в ванной. Снейп посмотрел на Гермиону странным взглядом, пока Помфри хлопотала вокруг кровати. Он оставался в помещении на протяжении всего обследования, стоя за ширмой, и его темный силуэт, вышагивающий взад-вперед, доставлял девушке еще больше дискомфорта. Наконец, спустя бесконечное количество времени, медиковедьма отошла от гриффиндорки и обратилась к зельевару:

- Я не знаю, что произошло, Северус, но эта девочка ничего не делала, ничего не принимала, чтобы навредить себе. Она совершенно здорова.

Грейнджер слышала, как Снейп откашлялся и спросил:

- Ты уверена, Поппи? Ты провела полное магическое обследование?

- Да, Северус, как и другие диагностические чары, и говорю тебе – она в полном порядке. Гермиона Грейнджер не из тех девушек, которые могли бы предпринять попытку самоубийства, и, даже будь это так, то ты сам понимаешь, что она-то вряд ли бы потерпела фиаско в таком деле.

- Но записка… заклинания… как ты это объяснишь, Поппи?

- Я не знаю, Северус, возможно, лишь злая шутка. У тебя есть эта записка? – Гермиона услышала шелест бумаги. – Да ведь она даже не подписана! Я могу ошибаться, но, думаю, это вообще не ее почерк! Боюсь, что ты и Гермиона были вовлечены в очень жестокий розыгрыш. Может, тебе стоит попытаться разузнать что-нибудь. Я прослежу за тем, чтобы мисс Грейнджер вернулась в свою комнату, – девушка видела тень Снейпа, сгорбленные плечи, потому как он слегка поклонился и покинул Больничное крыло.

Это было странно, профессор был невыносим в ванной, издевался над ее неспособностью покончить с собой должным образом, но в Больничном крыле казался искренне заинтересованным. Гриффиндорка в растерянности тряхнула головой, когда мадам Помфри вернулась из-за ширмы.

- Я принесу твою одежду из ванной, милая.

- Спасибо, мадам Помфри.

Меньше чем через десять минут медиковедьма вернулась, неся одежду Гермионы, заверив девушку, что все остальные вещи возвращены в комнату, и попросила ее подождать в Больничном крыле профессора Дамблдора. Гриффиндорка кивнула и быстро оделась, находясь в смятении от утренних событий и собственных чувств. Снейп вытащил ее из ванной, но, похоже, не смотрел никуда, кроме как ей в глаза. Он похвалил ее способности к зельям, чего никогда не делал прежде. Он на руках отнес ее в Больничное крыло, в то время как спокойно мог наколдовать носилки, и этот странный взгляд, которым он одарил Гермиону перед тем, как мадам Помфри поставила ширму. Очевидно, что он был обеспокоен, когда получил записку о попытке суицида и сделал то, что сделал бы любой учитель на его месте. Но почему он? Почему не профессор МакГонагалл или даже профессор Спраут? Как она теперь сможет встретиться с ним в классе? Слезы вновь хлынули, когда прибыл профессор Дамблдор. Чуткий, как всегда, директор присел рядом с ней на кровать и гладил по спине, пока рыдания не прекратились.

- Лимонную дольку? – спросил он и протянул пакетик. Гермиона взяла одну дольку, что для нее совершенно несвойственно, и попробовала кисло-сладкое лакомство.

- Вы можете мне объяснить, мисс Грейнджер, что произошло? – девушка кивнула, откашлялась и начала повествование.

- Я принимала ванну. Должно быть, я задремала, потому что следующее, что я помню – как профессор Снейп вытаскивал меня из воды. Он завернул меня в мантию, ощупал мои пальцы и направил свет на глаза. Профессор спросил меня, принимала ли я что-нибудь, и сделал грубое замечание о том, что такой знаток зелий среди студентов могла бы быть более удачливой в своей попытке… покончить с собой, - она остановилась на мгновение, глубоко вздохнула, и продолжила, – Я попыталась объяснить ему, что ничего не принимала, и что у меня даже не было такого намерения, ни сейчас, ни когда-либо раньше, но он не стал слушать. Он поднял меня и отнес сюда. После того, как мадам Помфри осмотрела меня и сказала ему, что я действительно ничего не принимала, профессор казался смущенным и показал ей листок бумаги, якобы предсмертную записку, из-за которой все и произошло.

Профессор Дамблдор немного передвинулся и взял еще одну лимонную дольку.

- Почему Вы так тщательно наложили заклинания на ванную комнату, мисс Грейнджер? Гермиона посмотрела на него невинными карими глазами.

- Я ничего такого не делала, профессор, просто наложила на дверь запирающее заклинание.

- Мисс Грейнджер, я сожалею об утренних событиях. Очевидно, кто-то в школе разыграл довольно злую шутку. Будьте уверены, профессор Снейп и я найдем виновного или виновных и привлечем их к ответственности. Если кто-нибудь упомянет Ваше имя касательно этого инцидента, немедленно сообщите об этом профессору Снейпу или мне. Никто не знает, что произошло, а домовик, принесший профессору Снейпу записку, настаивает, что послание было прикреплено к двери. Любая осведомленность в этом деле укажет на шутника. А теперь, дорогая моя, отправляйтесь на завтрак и никому не рассказывайте о случившемся.

- Да, профессор, спасибо.

Гермиона не хотела ничего, кроме как убежать в свою комнату и спрятаться, но ее желудок напомнил о себе, и она направилась в Большой зал. Ее аппетит был на удивление хорош, учитывая обстоятельства, и девушка практически закончила завтрак к появлению Рона и Гарри.

- Вау, Гермиона, что ты сделала со своими волосами?! – Лаванда вошла сразу же после мальчишек.

- Ничего, Лаванда. В буквальном смысле слова. Они всегда выглядят так, когда я не расчесываю или сушу их с особой тщательностью, - остальные девочки посмотрели на нее.

- Ты должна делать так каждый день, Гермиона, это действительно очень мило.

- Ну, спасибо Лаванда, - Грейнджер повернулась к мальчикам и обнаружила две пары глаз, уставившихся на нее.

- Что? – сглотнул Рон.

- Лаванда права, Миона. Твои волосы действительно выглядят… хм, хорошо, - кивнул Гарри.

- Что ж, спасибо за твою оценку. Я иду в библиотеку, - парни обменялись взглядами, потому что Гермиона почти выбежала из комнаты, и не заметили, что ее уход совпал с появлением за учительским столом профессора зельеварения.

Снейп наблюдал, как девчонка выбежала из Большого зала, и удержался от того, чтобы пойти за ней, ведь, в конце концов, она не пыталась покончить с собой, хотя после столь неприятных событий этого утра, он задавался вопросом, не попробует ли Грейнджер сделать это теперь.

Северус все обдумал и пришел к выводу, что шутка вряд ли была работой кого-нибудь из студентов. Чары, которые она наложила на ванную комнату, относились к разряду продвинутых, некоторые же из них были почти архаичными. В Хогвартсе была лишь горстка студентов, способных выполнить столь сложные заклинания, и Гермиона Грейнджер относилась к их числу. Его глаза сузились, когда он понял, что другим столь же талантливым юным волшебником являлся Драко Малфой. Взгляд зельевара скользил по слизеринскому столу, где указанный студент сидел с каменным выражением лица между Крэббом и Гойлом, которые, похоже, дрались за тарелку с беконом. Видимо, Малфою надоело их сражение, и, ловко достав палочку, быстрым взмахом руки он оставил друзей в одном лишь нижнем белье. Они сразу же прекратили сражение и выбежали из зала, под смех и свист остальных студентов, а также пронзительный голос Колина Криви.

- Не могу поверить! На Крэббе белье с Микки Маусом! – Драко ухмыльнулся и начал наполнять свою тарелку. Наблюдая за столом, Снейп усомнился в том, что Малфой стал бы вовлекать мисс Грейнджер в ситуацию, которая не привела бы к публичному позору. Так или иначе, ее унижение в глазах учителя без присутствия кого-либо еще не представлялось делом рук блондина.

Поскольку он жевал тост и потягивал чай, зельевар мысленно прошелся по событиям утра. Снейп нашел домовика на кухне и, после тщательного допроса пришел к выводу, что эльф говорит правду. Тот нашел записку и аппарировал прямо к комнатам Снейпа, так как понял, что профессор Дамблдор далеко от замка. Наложенные чары оказались столь сильны, что невозможно было взломать их так, чтобы через некоторое время другой студент мог наложить поверх новые заклинания. Маг вспомнил сцену, когда вбежал в помещение, а гриффиндорка лежала в ванной; темные от воды волосы легли локонами вокруг спокойного лица. Фарфоровая кожа, мягкие выпуклости груди, когда он поднял ее из воды…

Северус немедленно пресек эти мысли. Она была его студенткой, наверняка шокированной тем, что старая сальная летучая мышь прервала ее купание таким образом. О, да, зельевар знал о тех прозвищах, коими его одарили студенты и пользовался этим, чтобы держать всех на достаточном от себя расстоянии. Но воспоминание съедало его изнутри – в воздухе отчетливо ощущалась ваниль, а, когда он опустил девушку на кровать в Больничном крыле, то почувствовал и запах жареного попкорна. Эта была та же комбинация ароматов, которую Снейп уловил во время своей уединенной импровизации и позже, на вершине лестницы. Судя по всему, мисс Грейнджер была в коридоре тем вечером и, возможно, наблюдала за тем, как он играет на губной гармошке. Мастер Зелий задался вопросом, рассказала ли девушка об этом Поттеру и Уизли? Снейп усмехнулся при мысли, как гриффиндорское трио смеется над его странным выбором хобби, и вышел из Большого зала в отвратительном настроении, порываясь найти убежище от неуместных мыслей о Гермионе Грейнджер.

 

Шаг второй – подготовка ингредиентов

Сами того не подозревая, Гермиона и Снейп всю оставшуюся часть дня находились под пристальным вниманием Пивза. Вредный полтергейст даже забыл об издевательствах над первокурсниками или учинении беспорядка! Он должен был убедиться, что первая часть плана сработала.

Его старания были вознаграждены во время ужина. Профессор Снейп сидел за учительским столом и безразлично поигрывал кубком, когда вошла Гермиона Грейнджер. Ее волосы мягкими локонами спадали на спину, а лицо озаряла улыбка. Гриффиндорка избегала даже случайных взглядов на учительский стол, что было, пожалуй, к лучшему, так как профессор Снейп не мог отвести от нее глаз. Пивз пролетел через зачарованный потолок и восторженно закричал:

- Наконец-то Снейп видит в ней нечто большее, чем просто студентку!

Следующим утром Гермиону разбудил настойчивый стук в окно. Разлепив глаза, девушка узрела сурового вида черного филина и поспешила впустить его внутрь. Птица впорхнула в комнату и надменно протянула ей лапу. Грейнджер отвязала конверт и повернулась, чтобы найти лакомство для филина, но гордый почтальон уже улетел обратно.

Гермиона перевела внимание на конверт. На нем поблескивали зеленые чернила, а ее имя было написано изящным почерком. Ведьма перевернула послание, чтобы рассмотреть зеленую сургучную печать в виде герба с изображением змеи, свернувшейся на книге. Внизу красовался лаконичный девиз, который девушка мысленно перевела как «Знание не бывает ни хорошим, ни плохим».

Заинтригованная, она сломала печать, распечатала письмо и углубилась в чтение:

«Уважаемая мисс Грейнджер, я чувствую, что должен принести извинения за свои опрометчивые действия вчера утром. Я надеюсь, Вы понимаете, что при сложившихся обстоятельствах, они были оправданы? Я лишь надеюсь, что Вы были не слишком шокированы таким бесстыдным вторжением в частную жизнь. Знайте, что подобного никогда бы не произошло, если бы я не полагал, что Ваша жизнь подвергалась угрозе. Надеюсь, вчерашний инцидент никак не скажется на наших отношениях во время занятий. Я не намерен делиться информацией о вчерашних событиях ни с кем, кроме директора школы. Также питаю слабую надежду, что и Вы не будете это обсуждать.

С уважением,

профессор С. Снейп».

Гермиона дважды перечитала письмо, прежде чем вытащить лист пергамента и приняться сочинять ответ. Закончив, гриффиндорка положила послание в конверт, подписала его и скрепила темно-красной сургучной печатью, изображавшей ее инициалы, переплетенные виноградной лозой. После этого девушка направилась в совятню. По вполне определенным причинам девушка не считала необходимым стучаться в дверь Гарри и просить его одолжить Хедвиг.

Прогулка до совятни оказалась весьма приятной, а факт того, что зельевар нашел время для написания извинений, вызвал у нее улыбку, пусть письмо и было формального содержания. Девушка покраснела при мысли о собственной дерзости, ведь в письме она написала полное имя профессора, вместо того, чтобы последовать его примеру и воспользоваться первым инициалом и фамилией. Почему-то это показалось ей правильным.

Гермиона выбрала самую нетерпеливую сову и, привязав письмо, шепнула птице:

- Пожалуйста, отнеси это профессору Северусу Снейпу.

Приятное волнующее ощущение прошлось по спине, когда она произнесла имя своего преподавателя.

Разгоряченная от волнения, Гермиона направилась в Большой зал на завтрак. Если повезет, она успеет прийти вовремя, чтобы увидеть, как декан Слизерина получит письмо. Так или иначе, гриффиндорка посчитала, что было бы забавно наблюдать за его выражением лица, когда он решит, что это очередная гриффиндорская шутка. К тому времени, как Грейнджер добралась до Большого зала, ее щеки порозовели, а глаза загорелись предвкушением, что заставило ее выглядеть необычайно легкомысленно. Девушка проскользнула на свое место рядом с Роном и положила на тарелку яйца и тосты.

- Доброе утро, Рон.

- Доброе утро, Миона, - ответил Рон с набитым ртом.

- Почта уже доставлена? – в свою очередь поинтересовался Гарри.

- Еще нет, а ты чего-то ждешь? – улыбнулась Гермиона.

- Да нет.

Ведьма переключила внимание на свою тарелку и не обратила внимания на многозначительные взгляды, которыми обменялись двое ее лучших друзей.

Гермиона почти закончила завтракать, когда совы начали доставлять утреннюю почту. Возле профессора Снейпа приземлилась школьная сова и протянула ему лапу. Колдунья села так, чтобы хорошо его видеть, но самой оставаться незаметной. Профессор, тем временем, отвязал письмо. Его брови изумленно взлетели вверх, но в следующую секунду его лицо приняло свое обычное выражение, а Гермиона задалась вопросом, понял ли зельевар, что это школьная сова. Зельевар прочитал на конверте свое имя, а затем перевернул его, чтобы рассмотреть печать. При этом одна его бровь приподнялась вверх, придавая лицу выражение любопытства. Затем маг сунул конверт в карман мантии и встал из-за стола. Гермиона надеялась, что разочарование не слишком явно отразилось на ее лице, ведь она так хотела увидеть, как зельевар читает ее письмо. Подернув плечами, девушка допила тыквенный сок и повернулась к Рону и Гарри.

- Ну что, ребята, вы запланировали что-нибудь грандиозное на этот чудесный осенний день?

 

***

Северус удивился, когда школьная сова приземлилась перед его тарелкой за завтраком, но быстро совладал с выражением лица и, отвязав письмо, предложил птице угощение. Письмо было адресовано профессору Северусу Снейпу, и маг не мог не задаваться вопросом, кто же вместо адреса использовал его имя, да к тому же полное, когда большинство людей предпочитало указывать инициалы. Мужчина перевернул конверт, чтобы рассмотреть печать, но на темно-красном сургуче был вытиснен незнакомый рисунок. При ближайшем рассмотрении зельевар смог разобрать инициалы Г.Г. в виноградной лозе и, вскинув бровь, посмотрел на гриффиндорский стол, в надежде получить подтверждение. И в самом деле, она смотрела на него. Более того, студентка имела наглость выглядеть разочарованной, когда маг сунул конверт в карман, встал из-за стола и покинул Большой зал. Возвращаясь в свои комнаты, Снейп усмехнулся про себя. Неужели она действительно ждала, что он начнет читать свою почту на людях? И что же эдакого написала девчонка, раз надеялась увидеть его реакцию аж с другого конца Большого зала?

Северус вошел в свои покои, запер дверь, сел в свое любимое кресло перед камином и вынул письмо из кармана. Когда зельевар сломал печать и вынул письмо из конверта, он ощутил запах ванили, заставивший его поднести письмо к лицу, закрыть глаза и глубоко вдохнуть. Несколько мгновений он сидел и наслаждался ароматом. Снейп всегда находил запах ванили успокаивающим, хоть и сам не знал, почему так считает. Мастер зелий тут же отругал себя. С какой стати его так взволновало письмо от студента? Как если бы это было долгожданное любовное послание! Рассердившись, мужчина решительно развернул пергамент и прочитал:

«Уважаемый профессор Снейп, Ваши извинения приняты, хотя я и не считаю их необходимыми. Я знаю, что Вы действовали исходя из убеждения, что студент находится в опасности. Поначалу я чувствовала себя оскорбленной, но как только услышала историю целиком, поняла, что у Вас действительно не было другого выхода в данной ситуации. При таких обстоятельствах время было очень дорого. Вы были там и должны были действовать. Благодарю Вас за заботу о моем благополучии и осмотрительность, с которой Вы подошли к этому делу. Я никому ничего не сказала, кроме директора, и намерена сохранять тайну. Это вовсе не проблема, если Вы об этом. Ничего страшного не произошло: я невредима и не намерена оглядываться назад. Должна, однако, признать, что раздражена тем фактом, что Вы могли полагать, будто я, из всех людей, окажусь настолько трусливой, чтобы покончить жизнь самоубийством. В конце концов, профессор, гриффиндорка я или нет? – Северус позволил себе усмехнуться над данным замечанием. – Так или иначе, ситуация вышла неловкая, но не катастрофичная.

С уважением,

Гермиона Грейнджер».

Северус улыбнулся прочитанному, несколько удивленный зрелым тоном адресанта и полным отсутствием истерики, которую он мог ожидать в послании от студентки. В целом, письмо было располагающим, а его тон - естественным. Именно так взрослый человек пишет взрослому человеку. Мысль об участии во взрослой переписке с Гермионой Грейнджер внезапно показалась до странного привлекательной, хотя у него не было никаких оснований отвечать на ее письмо. Если, конечно, он не хочет ответить на вопрос о ее раздражительности. Маг вновь ухмыльнулся. Возможно, он отправит ей еще одно письмо, как раз посвященное этой проблеме. Было бы интересно посмотреть, что она ответит. С куда большим рвением, чем того требовала ситуация, Северус уселся за стол, вооружился пером, чернилами и пергаментом и продолжил тему трусливости, вызывавшую у мисс Грейнджер столько недовольства.

«Моя дорогая мисс Грейнджер, будьте уверены, я никогда не полагал, что Вы могли быть, по Вашим же словам, «настолько трусливой, чтобы покончить жизнь самоубийством». В действительности, мисс Грейнджер, я не знал, что в ванной были Вы, потому как, опять я Вас цитирую, нужно было действовать, а не думать. Обычно, если студент обращается ко мне подобным образом, я снимаю определенное количество баллов с факультета и назначаю отработку. Однако ввиду обстоятельств, я прощаю Вашу дерзость. Ваш, как мне казалось, бессознательный вид заставил все рациональные мысли покинуть мою голову, и я поддался иррациональному порыву и совершил глупую ошибку, за что и приношу извинения.

С уважением,

профессор Северус Снейп».

Сова доставила его ответ только к обеду, и зельевар с осторожным интересом наблюдал за реакцией гриффиндорки на получение еще одного письма от него. В этот момент к нему пришло тревожное осознание того, что он действительно хочет продолжить их маленькую переписку. Понимание, что между ними, по меньшей мере, 20 лет разницы и она его студентка, не ослабило неприятного ощущения в животе.

«Ты вообще не должен был посылать первое письмо!» - распекал себя Северус, в то время как девушка прочитала свое имя на конверте и беспечно перевернула его, чтобы увидеть печать. Ее лицо тут же покраснело, но ведьма не посмотрела в его сторону, а просто сунула письмо в свой набитый книгами рюкзак и продолжила трапезу.

Ее практически отсутствующая реакция на получение письма разочаровала Северуса. Может, девушка не так заинтересована в переписке с ним, как он с ней?

«Разумеется, ей это не интересно. Ты – сальноволосый, скользкий, тронутый на всю голову профессор зелий и вполне годишься ей в отцы. О чем, черт возьми, ты думал, старый идиот?»

Осознав, что окончательно потерял аппетит, Северус решил уйти, но вдруг поймал ее взгляд. Гриффиндорка посмотрела на него и улыбнулась, легко и искренне, и вернулась к еде. Снейп повернулся, чтобы уйти из Большого зала, но на этот раз его переполняли светлые чувства, как если бы он превратился в беззаботного, впервые влюбленного мальчишку.

Их своеобразная переписка продолжалась еще несколько недель. Каждый придерживался дружеского, но все же официального тона, а также нейтральных тем вроде зелий, политики и текущих событий. По мере приближения рождественских каникул Северус начал думать, что и переписка близится к логическому завершению. Впрочем, точно так же он думал и три недели назад, поскольку услышал кое-что от Гермионы. Маг стал наблюдать за ее классом пристальнее обычного, но не смог обнаружить в поведении студентки никаких изменений. Она все так же сидела с Поттером и Уизли во время еды, но зельевар с облегчением отметил, что к мальчишкам настойчиво цеплялись еще две юные леди. Это давало повод думать, что сердце гриффиндорской старосты до сих пор свободно.

«Ты напрашиваешься на проблемы, старый придурок? - раздраженно упрекнул внутренний голос. – Еще чуть-чуть, и ты напрочь забудешь о репутации и прилюдно обратишься к ней неподобающим образом. Всего одно неосторожное слово – и последствия будут чудовищными». Мужчина кивнул своим мыслям и попытался принять тот факт, что у Грейнджер есть и другие развлечения, кроме переписки с учителем.

Северус никогда не любил Рождество, но в этом году оно грозило выдаться в конец отвратительным, что, в свою очередь, сподвигло Дамблдора остановить его у входа в личные комнаты и поболтать.

- Послушай, Северус, я знаю, что ты не особо любишь этот праздник, но твое поведение порядочно достало других преподавателей. Но, пожалуйста, попытайся быть хотя бы вежливым.

Директор остановил свой неизменно пристальный взгляд голубых глаз на своем подчиненном и спросил:

- Есть что-то такое, о чем бы ты хотел мне рассказать, Северус?

В обсидиановых глазах мелькнула искра тревоги, но тут же исчезла.

- Нет, директор, - тихо проговорил Снейп. – Абсолютно ничего.

Дамблдор посмотрел на него с подозрением, но поскольку это не привело ни к каким признаниям, вздохнул.

- Хорошо, Северус. Просто помни, что я тебе сказал. Ты не умрешь, если проявишь к коллегам чуть больше вежливости.

Зельевар подошел к двери.

- Я постараюсь быть более веселым, сэр. Приятного вечера.

Дамблдор постоял несколько мгновений, глядя на дверь, закрывшуюся перед его носом.

«Ах, Северус, если бы ты только позволил мне помочь тебе!»

Покачав головой, пожилой волшебник направился в свои комнаты, наслаждаться долгожданным отдыхом.

Вняв замечаниям директора, Северус сделал все возможное, чтобы избежать контактов с другими преподавателями. «Если они вообще меня не <