Продолжение семейной истории

Я был бы не прочь и помочь ей, но она бы замордовала и меня домашней работой, которую временами она выис­кивала. Однажды я решил поучаствовать в кухонно-варочном процессе. Кстати, это был мой прием. Когда мне ну­жен был секс, я крутился на кухне и чем-то помогал. В большой восторг она приходила также, если я сам что-то ре­монтировал из бытовой техники. Тогда она смотрела на меня с восхищением. Я никак не мог растолковать ей ог­ромную убыточность моих хозяйственных работ. Зато в ее глазах в этот момент я выглядел настоящим мужчиной. (Часто встречающаяся сценка в советских семьях, где жены име­ют мягких интеллигентных мужей с хорошей головой, но пло­хими руками, И нет никакой возможности объяснить им, что интеллигент вообще-то никогда не отдыхает, даже тогда, когда сидит на диване и смотрит в потолок. В годы застоя интеллигенция проходима трудовое воспитание на сельхозработах. Больно было смотреть, как хирург-окулист руками выдергивал сорняки на плантациях лука. Слава Богу, сейчас этого нет, — М.Л.)

Часа два мы перебирали несколько килограммов греч­ки. Она была оченьдовольна. Поблагодарила меня и ска­зала, что я сэкономил ей много времени. Теперь она смо­жет перебрать рис, в который мошенницы-продавщицы подмешали сечки. Тогда я рассмеялся, ибо это было яркой иллюстрацией положения Берна о том, что Золушка не из­бавится от черновой работы даже, если выйдет замуж за Принца. Такая жизнь меня не устраивала. Я надеялся, что мне удастся этот вопрос решить.

Во всем остальном жизнь моя стала успешной. Можно сказать счастливой. Проблем не было, были только вопро­сы. Не все было решено. Кое для чего требовалось время. В других случая просто не хватало средств, но я знал, что я заработаю необходимое. Кое от чего можно безболезненно отказаться. Я считал, что со временем все у меня будет и кафедра и центр, и отделение неврозов. Успех моих тренин­гов рос. Все подопечные ко мне очень хорошо относились. Во время семинаров и преподавания я купался в счастье.

Проблемы возникали после работы. Они носили страте­гический характер. Все, что я хотел сделать, не было сде­лано. Не было ни центра, ни кафедры, ни клиники невро­зов. Мои ученики, не дождавшись рабочих мест, неплохо устраивались где-то на стороне. Многие вообще уходили из медицины и становились крупными бизнесменами. Мои подопечные и пациенты, получив все, что нужно от меня, уходили в свою жизнь, в которой мне не было места. Там они определялись со своей работой, налаживали отноше­ния со своими возлюбленными и родственниками. Все это естественно. От успешного врача больные уходят. Такова особенность врачебной деятельности.

И вот наступали минуты, когда я оставайся один. Самое ужасное оказалось, что мне не с кем поделиться было своей радостью. Золушка не понимала и не принимала моей работы, а это был фактически единственный близкий мне человек. Но у нас изменились психологические отношения. Когда я был мальчиком, а Золушка мамочкой, то наши невротические отношения были вполне компенсированны­ми. Я жаловался, она меня утешала. Теперь я вырос и стал успешным человеком. Я уже не жаловался, а скорее радо­вался своим успехам, что воспринималось ею как хвастов­ство.

Я пробовал делиться с ней своими радужными планами. Она сразу находила препятствия, которые помешают все это выполнить. Вначале я делился этими планами с деть­ми, которые все это поддерживали. В этих планах не было ничего необычного. Кстати, все они реализовались. Но тогда ее предостережения воспринимались как ложка дег­тя в нашу радость. Когда она заходила к нам, мы как-то интуитивно замолкали. Затем дети подрастали. У них по­явились свои интересы. Яостался один. В общем, женатый холостяк.

Нет, конечно, было много женщин среди учениц, здоро­вых, приходящих на тренинги, и пациенток, которые не прочь были быперевести наши отношения в сексуальные. Но все они, как я писал ранее, были для меня объектами для производственной деятельности, поломанными машинами, которых нужно было ремонтировать. Желание ездить на таких машинах не возникало. Их восторженные взгля­ды были не чем иным, как явлением переноса, который почти обязателен и даже желателен при лечении личностно-ориентированными методами. Но если психотерапевт начнет решать свои сексуальные проблемы за счет своих подопечных, то это уже будет контрперенос, который ни к излечению больного не приведет, ни сексуальную пробле­му врача не решит. Нельзя ездить на поломанных машинах, даже если они высокого класса. Да и был у меня уже один неудачный опыт со Сладкозвучной Сиреной. Но то была не больная, а моя ученица, т. е. сотрудница.

У меня возник идеал совместной жизни мужа и жены. Быть все время вместе, помогая друг другу в делах и люб­ви. Идеалом для меня стала супружеская пара Николая и Елены Рерих в том виде, как нам представили их биогра­фы. Николай занимался своим дедом, а Елена своим. Его картины и ее «живая этика» вошли как достойные разделы человеческой культуры. Они были одновременно и вместе, и каждый сам по себе.

Очень мне понравилась семья С. Баха,

Вот я и решил попытаться приспособить Золушку под себя, хотя великолепно знал, что это невозможно. Но в та­кие периоды мое знание вытеснялось из сознания, и я пы­тался ее перевоспитать. Дело заканчивалось скандалом, да и секс ухудшался.

Как-то раз она сказала, что если я уж такой специалист в общении, то зачем я тогда ругаюсь. Вот я решил больше не делать ей замечаний, не домогаться секса с ней. Конеч­но, мне это удалось. Я уже хорошо владел навыками амор­тизации а увлеченность делом как-то делало сексуальную проблему менее актуальной. В общем, я решил, что я хо­лостяк, а Золушка просто моя соседка. А зря лапаться я никогда не любил.

Комментарий:

О психологическом разводе

Этот прием у нас в системе зародился лет 12 назад. Одна женщина лет 35, жительница маленького городка, довела себя до невроза тем, что ревновала своего мужа. Какие-то фор­мальные основания для этого были. Но, тем не менее, пять раз в неделю он ночевал дома. Зарплату всю приносил домой. В разводе смысла не было: дележ имущества, разговоры соседей и масса других проблем, в том числе и сексуальных (она была довольно горячей женщиной). В сексе он ей не отказывал, да и связь на стороне в маленьком городе доставляла бы ей мно­го хлопот, тем более что это противоречило ее моральным воззрениям. Ее бы осуждали, и она сама себя осуждала бы. Возможно, она даже бы и не решилась на сексуальную связь, но тогда бы ее мучил сексуальный голод. Но в последнее время они чаще скандалили, чем занимались сексом. Да и при разво­де возникли бы материальные проблемы. В общем, и так пло­хо, и этак плохо.

Я предложил ей развестись психологически, т. е. считать его не мужем, а соседом, а любовницу считать женой. Ведь если она с ним разойдется, то будет искать себе любовника примерно такого, как ее теперешний муж. При таком под­ходе психологическая ситуация резко изменилась в ее пользу. Как муж он был плох, а как сосед и любовник был хорош. Пять дней в неделю ночевал у себя дома, отдавал «соседке» всю зарплату, проводил все сантехнические и плотницко-столярные работы, занимался приусадебным участком и ублажал сексом. И даже брак с ней зарегистрировал, чтобы не было никаких домыслов и разговоров. «Жена» же видела его только два раза в неделю. Ей доставались подарки. Да и брак с ней он не заре­гистрировал, что привело к тому, что ее осуждала большая часть жителей этого городка. Моя пациентка тут же успо­коилась и вскоре в хорошем состоянии была выписана из кли­ники. Дома она перестала его дергать и как соседа благода­рила за каждую услугу. Со временем он перестал уходить к «жене» даже на два дня. Так любовниками они и живут до сих пор. Неврозам она больше не страдает, и вообще не болеет.

Поразмыслив немного, я понял, психологический развод — это норма жизни. Я и моя жена независимы материально друг от друга и духовно и психологически тоже. Я имею право уйти от нее в любой момент, она тоже. А раз у нее есть право уйти, но она не уходит, то не исключено, что она меня лю­бит. А если она со мной только из чувства долга, то зачем мне нужно тогда, чтобы она была со мной и мучилась при этом, Я же ее люблю и хочу, чтобы ей было хорошо. А если со мной ей нехорошо, то из любви к ней я ее отпущу и упрекать не буду, а скорее себя за то, что не соответствовал такой чудесной женщине. Если она от меня уйдет, то это будет для меня толчком для самоусовершенствования. Ее я, конечно, потеряю, но другая уже от меня не уйдет. Такую же свободу я даю и себе.

И только при таких отношениях может быть счастливая семейная жизнь, а не совместное, тягостное проживание, которое мы наблюдаем во многих наших семьях. Дорогие мои читатели! Подумайте, находитесь ли вы в психологическом разводе или в своем браке выполняете долг. Если вы хотите быть счастливы, разводитесь со своими возлюбленными пси­хологически, тогда не разойдетесь фактически.