Мистер Уонка и индийский принц

НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ ЧАРЛИ

Эти древние старик и старуха — родители мистера Баккета. Их зовут дедушка Джо и бабушка Джозефина.

А вот эти, такие же древние старик и старуха — родители миссис Баккет. Их зовут дедушка Джордж и бабушка Джорджина.

Это мистер Баккет. А это миссис Баккет.

У них есть маленький мальчик по имени Чарли. Вот он.

 

Как поживаете? А вы как поживаете? И еще раз: как вы поживаете? Короче, он очень рад с вами познакомиться.

Вся эта семья — шестеро взрослых (пересчитайте сами, если не верите) и маленький Чарли — жила в тесном деревянном домике на окраине огромного города. И, увы, жилищные условия в этом домике отнюдь не отвечали требованиям такой большой семьи, отчего ее членам приходилось испытывать жесточайшие неудобства. Все семеро ютились в двух крошечных комнатушках и на всех семерых у них была только одна кровать, которую, естественно, выделили четверке бабушек и дедушек — ведь они так долго жили на свете и так от этого устали. Устали до такой степени, что последние годы уже, по сути дела, никогда и не вставали с этой кровати.

Так они и лежали: дедушка Джо и бабушка Джозефина с одной стороны, а дедушка Джордж и бабушка Джорджина — с другой.

А мистер и миссис Баккет вместе с маленьким Чарли спали в соседней комнате, расстелив матрас прямо на полу.

Летом это было еще туда-сюда. Но зимой, когда по полу всю ночь напролет гулял ледяной сквозняк, это было совершенно невыносимо.

Разумеется, не могло идти даже речи о том, чтобы купить дом получше и побольше — такая покупка была семье Баккетов не по карману.

Единственным источником ее доходов являлся заработок мистера Баккета. Он работал на фабрике по производству зубной пасты, и целый день прикручивал колпачки к уже наполненным тюбикам. Но, увы, такую работу никак нельзя отнести к разряду высокооплачиваемых, и несмотря на то, что мистер Баккет был прекрасным работником и с годами насобачился прикручивать колпачки с просто невероятной скоростью, его заработка и вполовину не хватало на потребности семьи — даже на сколько-нибудь приличную еду. Семья Баккетов могла позволить себе лишь скудное меню, состоявшее из хлеба с маргарином на завтрак, капустного супа на обед и картошки с капустой на ужин. Все в доме с нетерпением ждали воскресенья; хотя и по воскресеньям меню, как правило, оставалось тем же самым, но по крайней мере каждый мог рассчитывать на вторую порцию.

Нет, конечно, ни в коем случае нельзя было сказать, что семья голодала, но и двое дедушек, и двое бабушек, и родители Чарли, и особенно он сам каждый день с утра до вечера испытывали крайне неприятное чувство сосущей пустоты в желудке.

Хуже всех приходилось Чарли. Ведь несмотря на то, что родители частенько отдавали ему свою долю обеда или ужина, этого все равно было недостаточно для растущего организма, который неумолимо требовал чего-нибудь более питательного, чем вареная картошка и капустный суп. Но об одной вещи Чарли мечтал сильней, чем обо всем остальном вместе взятом, и этой вещью был… ШОКОЛАД.

Идя по утрам в школу, Чарли проходил мимо магазинов, где на витринах громоздились целые залежи плиток шоколада, и тогда он останавливался и, истекая слюной, подолгу глазел на них, уткнувшись носом в стекло. Много раз за день ему приходилось видеть, как другие дети беззаботно достают из карманов или из сумок сливочные шоколадки и с аппетитом грызут их у него на глазах — это зрелище было для мальчика сущей пыткой.

И только один раз в году, на свой день рожденья, доводилось Чарли отведать вожделенного лакомства. Вся семья целый год копила деньги к этой торжественной дате, и когда знаменательный день наступал, Чарли получал с утра в свое полное распоряжение одну маленькую плитку шоколада. Он бережно, словно она была из чистого золота, укладывал ее в свой заветный деревянный сундучок и несколько следующих дней даже не прикасался к ней, а только изредка позволял себе полюбоваться. Потом, когда терпеть уже не оставалось сил, он отрывал с одного конца кусочек обертки, обнажал крохотный кусочек шоколада и откусывал ровно столько, чтобы ощутить, как по языку растекается эта божественная сладость. Так он делал каждый день, что иной раз позволяло растянуть удовольствие от шестипенсовой плитки больше чем на месяц.

Но я еще не рассказал вам об одном ужасном обстоятельстве, которое заставляло нашего маленького Чарли, этого фанатичного любителя шоколада, страдать гораздо сильней, чем при виде плиток шоколада в витринах магазинов или сверстников, жующих сливочные шоколадки у него на глазах. Этим самым кошмарным обстоятельством, какое только можно вообразить, было вот что: В непосредственной близости от дома, где жил Чарли, располагалась ОГРОМНАЯ ШОКОЛАДНАЯ ФАБРИКА! Ее даже было видно из окна!

Только представьте себе!

Причем это была не просто большая шоколадная фабрика. Это была самая большая и самая знаменитая на свете «Уонказ Фэктори», принадлежавшая человеку по имени мистер Уилли Уонка, величайшему шоколадных дел мастеру всех времен и народов.

Что это было за волшебное место! Вокруг всего здания тянулась высокая стена, а вход на фабрику преграждали тяжелые железные ворота. Из-за стены непрерывно доносились какие-то странные свистящие звуки, а снаружи на добрых полмили вокруг воздух был наполнен тяжелым и густым ароматом расплавленного шоколада. Дважды в день по дороге в школу и из школы Чарли приходилось идти мимо ворот фабрики. И каждый раз он замедлял шаг и с упоением втягивал ноздрями восхитительный шоколадный запах.

О, как он любил этот запах и как мечтал хоть разок попасть за железные ворота и посмотреть, что там делается внутри!

ФАБРИКА МИСТЕРА УИЛЛИ УОНКА

По вечерам, покончив со скудным ужином, Чарли обычно отправлялся в комнату своих четырех дедушек и бабушек послушать перед сном их рассказы о том о сем и пожелать им спокойной ночи.

Каждому из этих стариков было уже за девяносто. Сморщенные как сливы и тощие как скелеты, они целый день лежали в своей общей кровати, тесно прижавшись друг к другу и не снимая ночных колпаков. До прихода Чарли старики проводили время в совершенной неподвижности, но едва открывалась дверь и раздавался голос мальчика: «Добрый вечер, дедушка Джо! Добрый вечер, бабушка Джозефина! Добрый вечер, дедушка Джордж! Добрый вечер, бабушка Джорджина!» — как все четверо сразу садились на кровати и их старые морщинистые лица расцветали радостными улыбками.

И начинались бесконечные разговоры…

Старики любили маленького Чарли. Он был единственной радостью в их жизни, и его ежевечерних посещений они ждали целый день. Часто вместе с Чарли приходили и его родители. Они стояли у двери и тоже слушали рассказы стариков, и тогда, быть может, лишь на какие-то полчаса комната становилась самым уютным местом на свете и вся семья хоть ненадолго забывала о голоде и нужде.

В один такой вечер Чарли спросил у своих бабушек и дедушек:

— Это правда, что шоколадная фабрика мистера Уонка самая большая на свете?

— Правда? — воскликнули все четверо разом. — Конечно, это правда! Господи, да разве ты сам не знаешь! Она в пятьдесят раз больше, чем любая другая!

— А мистер Уилли Уонка самый искусный шоколадных дел мастер во всем мире?

— Мой мальчик! — сказал дедушка Джо, немного приподнявшись на своей подушке. — Мистер Уилли Уонка самый чудесный, самый великий и самый гениальный шоколадных дел мастер, каких только видел свет! Это известно всем!

— Я знаю, что он очень знаменит и что он большой мастер своего дела…

— Мастер своего дела? — закричал старик. — Да он просто настоящий волшебник! Он может сделать все, что только захочет! Разве я не прав, друзья мои?

Остальные старики медленно кивнули головами.

— Именно так. И никак иначе.

— Неужели я никогда не рассказывал тебе о мистере Уилли Уонка и его фабрике? — спросил дедушка Джо.

— Никогда, — ответил маленький Чарли.

— Силы небесные! Да как же так могло случиться?

— Дедушка Джо, пожалуйста, расскажи сейчас!

— С удовольствием. Садись поближе, мой милый, и слушай внимательно.

Дедушка Джо был самым старшим из всех четверых бабушек и дедушек. Ему было девяносто шесть с половиной лет, а дожить до такого возраста удается не многим. Как все такие старые люди, дедушка Джо был уже очень слаб и порой целыми днями не произносил ни слова. Но по вечерам, когда в комнате появлялся его любимый внук, старик словно по волшебству снова обретал молодость. Он, казалось, сбрасывал с себя груз прожитых лет и опять становился пылким и восторженным юношей.

— О, мистер Уилли Уонка — это такой человек! — воскликнул он. — Знаешь ли ты, что он лично изобрел больше двухсот видов шоколада, причем каждый из них был с новой начинкой и вдобавок слаще, жирней и душистей, чем продукция любой другой шоколадной фабрики?

— Совершенно верно! — подтвердила бабушка Джозефина. — И вдобавок он рассылает их во все страны света! Правда, Джо?

— Да, моя дорогая! И всем королям и президентам в придачу! Но он производит не только шоколадки. Нет, друзья мои! У мистера Уилли Уонка есть в запасе и кое-что похлеще! Знаете ли вы, что он изобрел способ изготовления шоколадного мороженого, которое можно часами хранить безо всякого холодильника? Такое мороженое хоть целый день держи на самом солнцепеке, а оно даже не начнет подтаивать!

— Но это же невозможно! — сказал маленький Чарли, уставившись на своего деда.

— Разумеется, невозможно! — воскликнул старик. — Более того, просто абсурдно! Но мистер Уилли Уонка сделал это!

— Так и есть, — согласились остальные старики, кивая головами. — Мистер Уонка действительно сделал это.

— И кроме того, — продолжал дедушка Джо, произнося каждое слово медленно и отчетливо, чтобы Чарли не пропустил ничего, — мистер Уилли Уонка умеет делать зефир, который пахнет фиалками, большие карамели, которые, когда их сосешь, меняют цвет каждые десять секунд, и маленькие воздушные конфетки, которые исчезают, как только положишь их в рот. Он изобрел жевательную резинку, которая никогда не теряет вкуса, и сахарные шарики, которые можно надувать до гигантских размеров, а потом проткнуть булавкой и съесть. А еще он знает только одному ему известный способ, как делать маленькое сладкое яичко с черными пятнышками, немного похожее на яйцо синички, — пока его сосешь, оно становится все меньше и меньше, а потом вдруг на кончике языка оказывается крошечный розовый птенчик.

Дедушка Джо сделал паузу и медленно облизнулся.

— У меня текут слюнки, едва только я начинаю думать об этом, — произнес он.

— У меня тоже, — сказал маленький Чарли. — Но пожалуйста, рассказывай дальше!

Тем временем в комнату тихо вошли родители Чарли и молча остановились у дверей.

— Расскажи про этого ненормального индийского принца, — сказала бабушка Джозефина. — Чарли должна понравиться эта история.

— Про принца Пондишерри? — спросил дедушка Джо, заранее начиная смеяться.

— Это был самый обыкновенный психопат! — заявил дедушка Джордж.

— Но зато очень богатый человек, — добавила бабушка Джорджина.

— А что такого он сделал? — заинтересовался Чарли.

— Слушай внимательно, — сказал дедушка Джо, — и все узнаешь.

РАБОЧИЕ-НЕВИДИМКИ

На следующий вечер дедушка Джо продолжил свою историю.

— Дело в том, Чарли, что еще совсем недавно на фабрике мистера Уилли Уонка работало несколько тысяч человек. Но в один прекрасный день ему пришлось их всех до одного распустить по домам и сказать, чтобы они больше не приходили.

— Но почему? — спросил Чарли.

— Из-за шпионов.

— Шпионов?

— Да. Все остальные шоколадных дел мастера ужасно завидовали, что мистер Уонка делает такой замечательный товар, и они начали засылать к нему шпионов, чтобы выведать секретные рецепты. Эти люди нанимались на фабрику под видом обычных рабочих и, попадая внутрь, разузнавали, как делается та или иная вещь.

— А потом возвращались на свои фабрики и все рассказывали?

— По всей видимости, это было так, — сказал дедушка Джо. — Потому что вскоре фабрика мистера Фикельгрубера тоже начала выпускать мороженое, которое не таяло даже в самый жаркий день. А фабрика мистера Продноуза — жевательную резинку, которая не теряла своего вкуса, сколько бы ты ее ни жевал. А фабрика мистера Слагуорта — сахарные шарики, которые можно надувать, перед тем как проглотить. И так одно за другим. Мистер Уонка был буквально в бешенстве. Он рвал на себе волосы и кричал: «Это ужасно! Я разорен! Везде эти проклятые шпионы! Мне придется закрыть фабрику!»

 

— Но ведь он не сделал этого, — сказал Чарли.

— Нет, он сделал именно это! Он объявил своим рабочим, что ему, конечно, очень жаль, но им всем придется отправиться по домам. Потом закрыл фабричные ворота и запер их на железную цепь. И вот на огромной шоколадной фабрике мистера Уонка стало тихо и безлюдно. Не дымились трубы, не шумели машины — и с того самого времени ни единой конфеты или шоколадки больше не было произведено. Ни один человек не входил и не выходил через ворота фабрики, и даже сам мистер Уилли Уонка куда-то исчез, как сквозь землю провалился. Шел месяц за месяцем, — продолжал дедушка Джо, — а фабрика оставалась закрытой. И все говорили: «Бедный мистер Уонка! Он был таким замечательным человеком и умел делать такие замечательные вещи! Но теперь все кончено — он больше не вернется!» И тут произошла совершенно поразительная вещь. Однажды рано утром из высоких фабричных труб повалили густые столбы белого дыма. Люди на улицах останавливались и в изумлении спрашивали друг друга: «Что это? Печи заработали? Мистер Уонка открывается снова!» Рабочие поспешили к фабричным воротам, надеясь, что мистер Уонка ждет их там с распростертыми объятиями. Но ничего подобного! Огромные железные ворота были по-прежнему наглухо закрыты и заперты тяжелой цепью, а самого мистера Уонка нигде не было и в помине. «Но фабрика работает! — кричали люди. — Мы же видим, как дымятся трубы, слышим, как шумят машины, и чувствуем запах расплавленного шоколада!»

Дедушка Джо наклонился к Чарли, положил ему на колено длинный костлявый палец и тихо сказал:

— Но самым таинственным во всей этой истории были тени в окнах фабрики. Люди, стоявшие под окнами, видели сквозь замерзшие стекла, как внутри движутся маленькие темные тени!

— Чьи тени? — быстро спросил Чарли.

— Именно это всем и хотелось бы узнать. «Там полно рабочих! — кричали люди. — Но на фабрику никто не входил — ведь ворота-то заперты! Просто сумасшедший дом какой-то! И обратно тоже никто не выходит!» Но не было никакого сомнения, что фабрика работает. И так она продолжала работать все последующие десять лет. Больше того, шоколадные изделия и прочие сласти, которые она выпускала, становились все невероятней и изысканней. И уж конечно теперь, когда мистер Уонка изобретал что-то новое, ни мистер Фикелырубер, ни мистер Продноуз, ни мистер Слагуорт, ни кто-нибудь другой не могли это скопировать. Никакие шпионы больше не имели возможности попасть на фабрику и разузнать секреты мистера Уонка.

— Но, дедушка, — воскликнул Чарли, — кто же все-таки делает всю работу на фабрике?

— Этого никто не знает, Чарли.

— Но это же просто глупость! Неужели нельзя было спросить самого мистера Уонка?

— Его никто с тех пор так ни разу и не видел. Он никогда не выходит наружу. Наружу выходит только готовая продукция — конфеты и сладости — в закрытых упаковках с надписанными адресами. Она ежедневно подается по специальному транспортеру через отверстие в стене и сейчас же грузится на почтовые грузовики.

— Но, дедушка, кто же, по-твоему, может там работать?

— Мой дорогой мальчик, — вздохнул дедушка Джо, — это одна из самых больших загадок во всем шоколадном мире. Определенно можно сказать только то, что эти рабочие очень маленького роста. Маленькие тени, которые иногда появляются за окнами в вечернее время, когда внутри горит свет, могут принадлежать только каким-то крошечным существам — ростом примерно по колено нормальному человеку.

— Но таких людей не бывает, — сказал Чарли.

Как раз в этот момент в комнату вошел мистер Баккет, отец Чарли. Он вернулся домой с работы и чрезвычайно возбужденно размахивал сегодняшней газетой.

— Слыхали новости? — с порога закричал он.

Он развернул газету так, чтобы все могли видеть гигантский заголовок, который гласил:

ЗОЛОТЫЕ БИЛЕТЫ! НАКОНЕЦ-ТО НЕСКОЛЬКО СЧАСТЛИВЧИКОВ СМОГУТ ПОПАСТЬ НА ФАБРИКУ МИСТЕРА УОНКА!

ЗОЛОТЫЕ БИЛЕТЫ

— Ты хочешь сказать, что теперь и в самом деле можно будет попасть на территорию фабрики? — закричал дедушка Джо. — Ну-ка прочти нам поскорее, что там пишут!

— Хорошо, — сказал мистер Баккет, разворачивая газету, — слушайте:

Гениальный кондитер мистер Уилли Уонка, которого никто не видел последние десять лет, сделал сегодня следующее заявление: «Я, Уилли Уонка, принял решение позволить пятерым (только пятерым и не более) детям посетить в этом году мою фабрику Я буду лично сопровождать этих пятерых счастливчиков и покажу им все ее чудеса и секреты. По окончании экскурсии в качестве специального приза каждый из пятерых получит столько шоколада и прочих сладостей, что ему хватит на всю оставшуюся жизнь. Ищите Золотые Билеты! Пять Золотых Билетов, напечатанных на золоченой бумаге, вложены под стандартную обертку пяти обычных плиток шоколада. Эти плитки шоколада могут оказаться где угодно: в любом магазине, в любом городе, в любой стране — везде, где продаются кондитерские изделия фабрики Уонка. И те, кому достанутся эти пять счастливых билетов, будут единственными, кто сможет посетить мою фабрику и увидеть, как она теперь выглядит изнутри. Желаю удачи вам всем!»

(Подписано: Уилли Уонка.)

— Этот человек сошел с ума! — пробормотала бабушка Джозефина.

— Он — гений! — воскликнул дедушка Джо. — Он настоящий волшебник!

Только представьте себе, что сейчас начнется! Весь мир бросится покупать шоколадки Уонка, в надежде найти Золотые Билеты. Объемы продаж увеличатся во много раз! А как было бы здорово найти такой билет!

— А получить шоколада и конфет на всю оставшуюся жизнь? — сказал дедушка Джордж. — Подумать только!

— Это, наверно, целый грузовик! — вставила бабушка Джорджина.

— Я просто заболеваю, когда начинаю думать об этом! — сказала бабушка Джозефина.

— Ерунда! — закричал дедушка Джо. — А представь себе, Чарли, ты разворачиваешь плитку шоколада, а там поблескивает Золотой Билет, а? Разве не здорово?

— Конечно, здорово, дедушка, — грустно сказал Чарли. — Но ведь шансов у меня практически нет — я же получаю только одну плитку в год.

— Кто знает, дорогой, — проговорила бабушка Джорджина.

— Твой день рождения как раз на следующей неделе, и у тебя есть надежда.

— Боюсь, что, к сожалению, все это не совсем так, — сказал дедушка Джордж. — Гораздо больше шансов у тех детей, которые могут позволить себе покупать шоколадки каждый день. А на одну шоколадку в год надежда плохая.

ДВА ПЕРВЫХ СЧАСТЛИВЧИКА

Первый Золотой Билет был найден на следующий же день. Счастливчиком оказался мальчик по имени Огастес Глуп, и вечерняя газета, которую покупал мистер Баккет, поместила большой его портрет на первой странице. На фотографии был изображен девятилетний мальчик, такой толстый, словно его надували мощным насосом. Тяжелые складки жира свисали со всех частей его тела, а лицо было похоже на чудовищный шар из теста с двумя точками, маленьких жадных глаз. Как писала газета, в городе, где жил Огастес Глуп, все буквально помешались от радости. На домах развевались флаги, школьников распустили на каникулы и был даже устроен торжественный парад в честь новой знаменитости.

 

— Я не сомневалась, что именно Огастес найдет Золотой Билет, — заявила журналистам мать героя. — Он съедает в день столько шоколада, что было бы странно, если б билет достался кому-нибудь другому. Еда — это хобби моего мальчика. Все остальное его не интересует. Но, что ни говорите, это все-таки лучше, чем в свободное время болтаться на улицах, хулиганить, стрелять из пугачей и все такое. И потом, я всегда говорила: он бы столько не ел, если б его организм постоянно не требовал пищи. Как-никак, ребенку Нужны витамины. Для него будет огромной радостью посетить замечательную фабрику мистера Уилли Уонка! Мы горды за него как не знаю кто!

— Какая неприятная женщина! — заметила бабушка Джозефина.

— И какой отвратительный мальчишка! — раздраженно добавила бабушка Джорджина.

— Теперь осталось только четыре билета, — сказал дедушка Джордж. — Кому-то достанутся они?

Казалось, вся страна и даже весь мир были охвачены шоколадной лихорадкой. Все, кто только мог, в безумной спешке раскупали плитки шоколада, надеясь найти один из четырех оставшихся билетов. Взрослые женщины толпились в кондитерских магазинах, покупая по десять штук за раз, и, буквально не отходя от кассы, срывали с них обертки. Дети разбивали молотками свои глиняные хрюшки-копилки и тоже спешили в магазины, зажав монетки в кулаке. В одном городе знаменитый гангстер ограбил на тысячу фунтов местный банк и в тот же день истратил все деньги на покупку шоколадок. Когда полицейские ворвались в его квартиру, они застали бандита сидящим на полу среди горы шоколадных плиток, которые он вскрывал лезвием своей финки. В далекой России женщина по имени Шарлотта Русс заявила, что нашла второй билет, но вскоре выяснилось, что это всего лишь умелая подделка. Знаменитый английский ученый, профессор Неумытоу, изобрел специальный прибор, с помощью которого можно было, не срывая обертки, определить, есть ли внутри Золотой Билет. У этого прибора была механическая рука, которая выстреливала наружу и моментально вцеплялась мертвой хваткой во все, где имелась хоть крупица золота. Но, к сожалению, когда профессор демонстрировал свой прибор на публике у прилавка большого кондитерского магазина, механическая рука выстрелила наружу и вцепилась мертвой хваткой в золотой зуб одной герцогини, оказавшейся неподалеку. Произошла крайне неприятная сцена, и прибор был вдребезги разбит разъяренной толпой.

И тут перед самым днем рождения Чарли в газетах было объявлено, что найден еще один Золотой Билет. Удача улыбнулась девочке по имени Верука Солт, которая жила со своими богатыми родителями в одном огромном городе за океаном. И снова вечерняя газета мистера Баккета дала на первой полосе портрет счастливицы. Она сидела в гостиной между своими сияющими родителями, улыбалась до ушей и размахивала над головой Золотым Билетом.

Отец Веруки, мистер Солт, охотно поведал журналистам, как был обнаружен билет: «Дело вышло так, ребята. Когда моя девчушка заявила, что кровь из носу должна получить один из этих Золотых Билетов, я пошел в город и начал скупать все шоколадки Уонка, какие только попадались мне на глаза. Я скупал их тысячами! Сотнями тысяч! Потом я погрузил это все на несколько грузовиков и отправил на свою фабрику. Ведь я, ребята, — владелец фабрики по производству соленых орешков и там у меня работает почти сотня женщин. И я сказал им: „Значит так, девочки! С сегодняшнего дня вы перестаете колоть орехи и начинаете разворачивать шоколадки!“ И они взялись за дело. Все сотрудники моей фабрики теперь целыми днями с утра до вечера только срывали обертки с плиток шоколада, и больше ничего. Но прошло три дня — и все впустую. Это было ужасно! И с каждым днем моя маленькая Верука становилась все печальней. Когда я приходил домой, она бросалась мне навстречу с воплями: „Где мой Золотой Билет? Хочу Золотой Билет!“ И услыхав, что билета нет, начинала кататься по полу, брыкаться и визжать, как дикая кошка. Ясное дело, я просто не мог видеть, как убивается моя девочка, и поклялся отыскать этот проклятый билет во что бы то ни стало. И тут под конец четвертого дня одна из моих работниц вдруг закричала: „Нашла! Вот он, этот Золотой Билет!“ — „А ну, давай его сюда!“ — сказал я и, схватив билет, помчался домой. И теперь моя дорогая малышка снова счастлива и в нашем доме опять воцарились радость и покой».

— Пожалуй, это будет похуже, чем тот толстый мальчишка, — сказала бабушка Джозефина.

— Ее бы нужно выдрать хорошенько! — добавила бабушка Джорджина.

— Мне кажется, отец этой девочки играл не по-честному, правда, дедушка? — пробормотал Чарли.

— Он ее слишком балует, — сказал дедушка Джо. — А когда ребенка так балуют, то — попомни мое слово, Чарли, — из этого никогда не выходит ничего хорошего.

— Тебе пора спать, мой милый, — вмешалась миссис Баккет. — Не забудь, завтра твой день рождения и ты, должно быть, вскочишь ни свет, ни заря, чтобы распечатать свой подарок.

— Плитку шоколада Уонка? — воскликнул Чарли. — Это будет плитка шоколада Уонка?

— Ну конечно, дорогой.

— Ох, как было бы здорово, если б в ней оказался третий Золотой Билет!

— Зайди к нам, когда будешь разворачивать обертку, — сказал дедушка Джо. — Нам тоже интересно на это посмотреть.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЧАРЛИ

— С днем рождения! — хором воскликнули четверо стариков, когда на следующее утро Чарли вошел к ним в комнату.

Растерянно улыбаясь, Чарли присел на краешек кровати. В руках он бережно и робко держал свой подарок, свой единственный подарок. ПЕРВОКЛАССНЫЙ МОЛОЧНЫЙ ШОКОЛАД УОНКА — было написано на обертке.

Четыре старых человека (по двое с каждой стороны кровати) приподнялись на подушках и взволнованно смотрели на эту плитку шоколада.

В комнату вошли родители Чарли и остановились неподалеку.

Было очень тихо. Все ждали, когда Чарли начнет разворачивать шоколадку, но он только смотрел на нее и его пальцы с нежностью гладили сверкающую обертку, которая негромко похрустывала под его рукой.

— Не нужно слишком огорчаться, если там не окажется того, что ты ждешь, — мягко сказала миссис Баккет, — Ведь на такую удачу трудно рассчитывать.

— Мама права, — добавил мистер Баккет. Чарли молчал.

— В конце концов, — сказала бабушка Джозефина, — во всем мире осталось только три счастливых билета.

— Не забывай, что, как бы там ни было, но плитка шоколада в любом случае достанется тебе, — напомнила бабушка Джорджина.

— «Первоклассный молочный шоколад Уонка!» — воскликнул дедушка Джордж. — Это самый лучший из всех! Он наверняка придется тебе по вкусу!

— Да, конечно, — прошептал Чарли.

— Вот и забудь про все эти Золотые Билеты и думай только о шоколаде, — сказал дедушка Джо. — Ну, что же ты не разворачиваешь?

Все взрослые прекрасно понимали, как глупо надеяться, что именно в этой плитке шоколада может оказаться счастливый билет, и они старались поделикатней подготовить Чарли к неминуемому разочарованию. Но они понимали еще и другое: как бы мал ни был этот шанс, но он все-таки был!

Его не могло не быть.

Ведь эта плитка шоколада была не хуже любой другой, в которой мог лежать заветный Золотой Билет.

Вот почему взрослые были взволнованы и возбуждены не меньше, чем маленький Чарли, хотя и старались казаться совершенно спокойными.

— Давай, разворачивай свою шоколадку, а то опоздаешь в школу, — сказал дедушка Джо.

— Давно бы уж развернул, и дело с концом! — добавил дедушка Джордж.

— Пожалуйста, мой мальчик, разверни ее поскорей, — проговорила бабушка Джорджина, — а то у меня начинается сердцебиение.

Очень медленно Чарли начал отрывать угол бумажной обертки. Старики наклонились вперед, вытянув свои морщинистые шеи. Потом, словно уже не в силах терпеть, Чарли рванул обертку посередине, и на его колени упала… только светло-коричневая плитка шоколада. Золотого Билета не было и в помине.

— Что ж, — радостно сказал дедушка Джо, — этого следовало ожидать.

Чарли поднял голову, С кровати на него с нежностью смотрели четыре старческих лица. Он улыбнулся вымученной грустной улыбкой, пожал плечами и протянул матери плитку шоколада.

— Мама, попробуй кусочек. Давайте разделим ее на всех.

— Ни в коем случае! — сказала мама.

— Нет! Нет! Ни за что! — закричали взрослые, — Это все тебе!

— Ну, пожалуйста, — упрашивал Чарли, протягивая теперь шоколадку дедушке Джо.

Но никто к ней даже не притронулся.

— Тебе пора в школу, мой милый, — сказала миссис Баккет, обнимая мальчика за худые плечи. — Поторопись, а то опоздаешь.

СЕМЬЯ НАЧИНАЕТ ГОЛОДАТЬ

За следующие недели очень сильно похолодало. Сначала выпал снег. Он зарядил прямо с утра, как раз когда Чарли Баккет собирался в школу. Мальчик стоял у окна и видел, как с ледяного свинцового неба на землю летят густые снежные хлопья.

К вечеру вокруг маленького дома семьи Баккетов уже лежал плотный снежный покров толщиной в четыре фута, и мистеру Баккету пришлось прокопать дорожку от дверей к улице.

Потом поднялся резкий морозный ветер, который дул без перерыва сутками напролет. Господи, какой он был холодный! Все, к чему Чарли прикасался, казалось сделанным из льда, а стоило мальчику выйти за порог, как лютый холод набрасывался на него, словно разбойник с большой дороги.

По дому от дверей к окнам гуляли взад-вперед злые сквозняки, и негде было от них укрыться. Четверо стариков молча лежали в своей кровати, тесно прижавшись друг к другу и стараясь сохранить в своих старых телах хоть крупицу тепла. Волнение по поводу Золотых Билетов было давно позабыто. Все это отступило на задний план перед двумя жизненно важными проблемами: как согреться и как раздобыть еду.

Почему-то во время холодов люди, как правило, начинают испытывать просто волчий аппетит. Нас неодолимо влекут огромные дымящиеся бифштексы, горячие яблочные пироги и прочие согревающие яства. И поскольку большинство из нас — гораздо более счастливые люди, чем нам самим кажется, мы обыкновенно имеем возможность в той или иной степени удовлетворить свои гастрономические вожделения. К сожалению, этого ни в коей мере нельзя было сказать о Чарли Баккете — его семья была слишком бедна, и чем дольше стояли холода, тем сильней и невыносимей он мучился от голода. Обе плитки шоколада — та, которую он получил на день рождения, и та, которую он купил на деньги дедушки Джо, — были уже давным-давно съедены, и теперь ему оставались только все те же скудные капустные трапезы.

А вскоре они стали еще более скудными.

Случилось так, что владелец фабрики по производству зубной пасты, где работал мистер Баккет, неожиданно разорился и закрыл свое предприятие. Мистер Баккет попытался найти другую работу, но безуспешно. Порой ему удавалось заработать какие-то гроши на расчистке улиц от снега, но это было по крайней мере в четыре раза меньше, чем нужно, чтобы прокормить семерых человек. Положение семьи стало просто катастрофическим. Завтрак состоял теперь всего лишь из одного тоненького ломтика хлеба, а обед — из половинки вареной картошки.

Медленно, но верно семья стала умирать с голоду.

И каждый день по дороге в школу, с трудом пробираясь по занесенным снегом улицам, маленькому Чарли Баккету приходилось идти мимо огромной шоколадной фабрики мистера Уилли Уонка. И каждый день, когда мальчик подходил к самым воротам, он втягивал воздух своим бледным веснушчатым носиком и ощущал восхитительный запах расплавленного шоколада. Иногда он останавливался на несколько минут и делал ртом глубокие глотательные движения, как будто пытаясь насытиться этим ароматом.

 

— Ребенку просто необходимо лучше питаться, — сказал в одно морозное утро дедушка Джо, высовывая голову из-под одеяла. — О нас можно уже не беспокоиться — мы прожили свое. Но молодой растущий организм… Нет, так дальше не может продолжаться! Мальчик и так похож на живой скелет.

— Но что тут поделаешь? — грустно пробормотала бабушка Джозефина. — Он не соглашается брать наши порции. Сегодня утром его мать пыталась украдкой подложить ему на тарелку свой единственный кусок хлеба, но мальчик даже не прикоснулся к нему и заставил ее взять хлеб обратно.

— Славный растет паренек! — сказал дедушка Джордж. — Он заслуживает лучшей судьбы.

А морозы между тем не спадали.

И с каждым днем Чарли Баккет все больше худел. Его лицо вытянулось и стало мертвенно-бледным. Кожа так плотно обтянула щеки, что сквозь нее проступили очертания костей. Еще немного, и он, без сомнения, мог бы опасно заболеть.

С удивительным спокойствием и той странной мудростью, которая неизвестно откуда приходит к маленьким детям во времена тяжелых испытаний, он произвел в своих привычках ряд изменений, на первый взгляд несущественных, но помогавших ему сохранять жизненные силы. Теперь по утрам он выходил из дома на десять минут раньше, чтобы не нужно было быстро идти или тем более бежать по дороге в школу. На переменах, когда другие дети выбегали на улицу поиграть в снежки и побарахтаться в снегу, он теперь тихо сидел в классе и отдыхал. Все его движения стали медленными и осторожными. Он подсознательно избегал любых необязательных энергозатрат.

И вот однажды, когда маленький Чарли, дрожа от пронизывающего ветра, брел домой из школы (по странной случайности в тот день он почему-то испытывал особенно острое чувство голода), он увидел, что в сугробе на обочине что-то блеснуло. Чарли сошел с тротуара и наклонился посмотреть. Блестящая штуковина была наполовину занесена снегом, но мальчик сразу понял, что это такое.

Это была монета в пятьдесят пенсов!

Чарли поспешно огляделся.

Может быть, кто-то только что обронил ее?

Нет, едва ли. Ведь она была наполовину занесена снегом. Несколько человек торопливо прошло мимо, упрятав носы в воротники своих пальто. Никто из них не искал под ногами никаких денег и не обратил ни малейшего внимания на мальчика, роющегося в сугробе.

Значит, эти пятьдесят пенсов принадлежат ему?

Он может взять их себе?

Чарли осторожно вытащил монетку из-под снега. Она была мокрой и грязной, но от этого ничуть не менее восхитительной.

Целых пятьдесят пенсов!

Во все глаза смотрел он на свое сокровище, крепко зажав его в коченеющих пальцах. В тот момент эта монетка означала для него только одно: на нее можно купить еду. Ноги мальчика сами повернули к ближайшему магазину, благо он был всего в десяти шагах. Обычная писчебумажная лавочка, где торговали всем на свете — от газет и канцелярских принадлежностей до сигар и всяких мелких сладостей. Чарли точно знал, что он сейчас сделает. Он купит самую лучшую плитку шоколада и прямо на месте съест ее целиком, до последнего кусочка. А остальные деньги отнесет домой и отдаст маме.

ЧУДО

Чарли вошел в магазин и положил мокрую монету на прилавок.

— Одну плитку «Первоклассного Молочного Шоколада Уонка», — сказал он.

Мальчик отлично помнил, как ему понравилась та шоколадка, которую он получил на свой день рождения.

Человек за прилавком выглядел упитанным и хорошо откормленным. У него были толстые губы, жирные щеки и еще более жирная шея. Складки жира выпирали над его воротником, как надувной резиновый круг.

Хозяин магазина повернулся, взял из стоявшей сзади коробки плитку шоколада и протянул Чарли. Мальчик схватил ее, быстро сорвал обертку и откусил большой кусок. Потом еще один, потом еще… Что это за радость — иметь возможность набить полный рот большими кусками чего-то сладкого и сытного! Подлинное счастье, подлинное блаженство!..

 

— Похоже, сынок, ты получил как раз то, что хотел, — добродушно сказал хозяин магазина.

Чарли кивнул. Говорить он н