Действие происходит в уездном купеческом городе, в глубинке Российской империи. Неспокойная весна 1914-го

САРАПУЛЬСКИЕ ЮНКЕРА

(Историографическая аллюзия)

Действующие лица:

1. Блинов ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ — уездный доктор

2. ВЕРА АНДРЕЕВНА – его жена

3. АЛЕКСАНДР – их старший сын

4. МАРГАРИТА – их дочь, невеста Вадима Цикорского

5. ВОЛОДЯ – их младший сын – реалист, потом – юнкер

6. РОДИОНОВНА – старая нянька в семье Блиновых

7. АНТОНИНА ПАЛЬШИНА — «вторая сарапульская кавалерист-девица» — племянница Родионовны

8. АДЕЛАИДА ВАСНЕЦОВА — актриса сарапульского театра, невеста Александра Блинова

9. ФЁДОР ВАСНЕЦОВ – ее брат, друг Володи Блинова - реалист, затем юнкер

10. БУДОГОСКИЙ АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ (Черный Ворон) - жандармский подполковник

11. ЛИДИЯ – его дочь-гимназистка, подруга Володи Блинова

12. МИША ВОЛЬФ – сын купца-владельца кондитерской - реалист, затем юнкер

13. ЖЕНЩИНА с Мещанской

14. НИЩЕНКА-ВЕДУНЬЯ

15. РУМЯНЦЕВ – жандармский пристав.

АКТ ПЕРВЫЙ

Действие происходит в уездном купеческом городе, в глубинке Российской империи. Неспокойная весна 1914-го

Эпизод. (Нищенка, Володя, Фёдор, Вольф,

На сцене театральная тумба, уличный фонарь и часть забора, на котором белеет листовка и висит ржавая железная банка. Бредет нищенка, видит листовку, останавливается, грозит кому-то пальцем:

НИЩЕНКА-ВЕДУНЬЯ: Бесы! Прости Господи… Бесстыдники, бессовестные! Бесы и есть… народ мутят… греха не боятся… грех, грех…(крестится, видит приближающихся людей и торопливо уходит)

Выходят два юноши — Федор Васнецов и Володя Блинов. У Федора афиши под мышкой и ведро. Замечают листовку на заборе.

ВОЛОДЯ: Прокламация?

ФЕДОР: Кожевенники опять бастуют.

ВОЛОДЯ: «Приостановлена работа на заводах Дедюхина, Пешехонова, Смагина…»

ФЕДОР: Крепкая драка будет!..

ВОЛОДЯ: Погоди, Фёдор!.. Идёт кто? (Недобро) Сын кондитера - со своей скрипочкой...

Появляется Вольф.

ВОЛЬФ: (Сходу) Господа реалисты?! Вам, что - не хватило места на лодках?! Впрочем, - моё почтенье.

ФЁДОР:… (Берётся клеить) О каких лодках толкуешь?

ВОЛЬФ: О сегодняшнем походе реалистов с преподавателями по большой воде за Каму.

Федор клеит на тумбу афиши театра «Аполло».

ФЁДОР: Семь футов под килем!.. Вот только не припомню, что бы мы с Володей хаживали в любимчиках у преподавателей.

ВОЛОДЯ: Фёдор… Вольф… вы отлично знаете, что этот поход для избранных.

ФЁДОР: Фу ты ну ты! Тогда почему же ты, Мишель, сам не махнул с ними - по большой воде? Испугался?

ВОЛЬФ: Нет! У меня - свидание… В жизни, господа реалисты, есть вещи поважнее, чем лодочные прогулки…

ФЁДОР: Что ты говоришь?

ВОЛОДЯ: Погоди, Федя!.. Господин Вольф кажется забыл, что благодаря таким, как он, «господ реалистов» здесь - несколько меньше, чем надо…

ВОЛЬФ: Вы о чём, Блинов?

ВОЛОДЯ: Вольф… Вы – низкий человек. Я всё видел. Журнал, забытый на кафедре Огневым, дверь, закрытая ножкой стула…

ВОЛЬФ: Чья бы корова мычала?! Все в классе вписывали оценки в журнал…

ВОЛОДЯ: Не-ет, Вольф! Далеко не все… Я не вписывал и не исправлял… Машковцев, Поспелов, Зыкин,(кивая на Фёдора) Васнецов – на них подумали, что они журнал свистнули. Всех исключили! А вы - сын известного купца - втихую, под их марку. С вас как с гуся вода…

ВОЛЬФ: Та-ак!.. Значит, пойдёте говорить на меня законоучителю или самому директору?

ВОЛОДЯ: Я доносить не собираюсь. Но покоя вам, теперь не будет… Вы же сподличали.

ВОЛЬФ: Нет, Блинов! Если уж говорить начистоту, то «низкий человек» - это вы!.. Ответьте мне СЫН доктора Блинова - как вы можете дружить с дочкой подполковника Будогоского, который отправил на каторгу вашего брата?... А?.. Даже одноклассницы-гимназистки не водятся с Лидочкой. И не по тому, что она - рыжая… А потому что - дочь начальника жандармов!.. Счастливо оставаться!

ФЁДОР: Будь здоров…

Вольф уходит

ВОЛОДЯ: Негодяй!..

ФЁДОР: Не даёшь Вольфу забыть историю с классным журналом... Если из-за меня, то зря… «Ибо, что судить внешних?»

ВОЛОДЯ: Не зря!.. Хотя теперь, Вольф и не даст мне забыть, что Лида - жандармская дочка.

ФЁДОР: Володь! Ты наступил на хвост - он кусает…

ВОЛОДЯ: Погоди-погоди! Как ты там сказал?.. «Что судить внешних?..»

ФЁДОР: Вообще-то это не я…Это - Апостол Павел. Послание к коринфянам.

ВОЛОДЯ: А знаешь, «Апостол Павел», пожалуй, ты справедливо вписал себе тогда в кондуит пару оценок по Закону Божьему.

ФЁДОР: Ещё бы!.. Ты, Блинов - меня недооцениваешь. Ладно!.. Надобно поспешать...

ВОЛОДЯ: Да - надо: с Лидией встречаюсь в четыре.

ФЁДОР: Она же вторую неделю «под домашним арестом».!?

ВОЛОДЯ: Мы видимся украдкой - на нашей улице. Ей запрещено появляться - и в синематографе, и в Пушкинском Саду…

Складывают афиши собираются уходить

 

Затемнение

13 Эпизод. (Лидия, Володя, Фёдор, Вера Андреевна, Родионовна)

19 июля (1 августа) 1914 года. Володя, Фёдор, Лидия во дворе дома Блиновых.

ЛИДИЯ: (Покачиваясь на качелях, декламирует стихи) «Печальней нет любви незавершённой…»

ВОЛОДЯ: А вы читали в газете об ожидающемся в начале августа солнечном затмении?..

ФЁДОР: Родионовна сказала бы: «Худой знак, барин!..»

ВОЛОДЯ: Да что там затмение в сравнении с мобилизацией запасных чинов и ополченцев. Отец вторые сутки – в военном присутствии.

ФЁДОР: Володя!.. Так мы пойдём в Пушкинский сад, или нет?..

ВОЛОДЯ: Лида!.. Так мы пойдём, или нет?..

ЛИДИЯ: Идём!.. Кстати, сегодня вечером, в летнем театре Пушкинского сада, бенефис Лаврецкого:

ФЁДОР: Кому Вы говорите, Лидочка? Я сам клеил афиши! Театр драмы даёт «Отелло». А перед этим Верещагин из акцизного Управления прочтёт реферат «Ревность и ревнивцы».

ЛИДИЯ: Интересно!..

ВОЛОДЯ: Ещё бы! После такого реферата Дездемона сама задушит бедного мавра.

ЛИДИЯ: Может быть! И вам, юноши, тем более полезно будет сие послушать и посмотреть!

ФЁДОР: Вот и давайте сходим! Все вместе!.. Я Вас приглашаю. Начало в восемнадцать часов.

ЛИДИЯ: Благодарю за приглашение, Фёдор.

ВОЛОДЯ: Ну, а пока — пойдём погуляем…

ЛИДИЯ: Под сенью Пушкинского сада!..

ФЁДОР: Покатаемся на гигантских шагах!..

Появляются взволнованные Вера Андреевна и Родионовна.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Последние мгновения старого мира… Господи!..

РОДИОНОВНА: Спаси и помилуй!

ВОЛОДЯ: Что случилось, мама?

ВЕРА АНДРЕЕВНА: (Преодолев минутную слабость) Только что Германия объявила войну России!..

ЛИДИЯ: Война?!

ФЁДОР: Вот и началось!..

Внезапно появляются Маргарита и Аделаида.

14 Эпизод .(Аделаида, Маргарита, Володя, Лида, Фёдор, Родионовна, Вера Андреевна)

АДЕЛАИДА: Здравствуйте!

МАРГАРИТА: Я вижу — вы уже знаете! (Обнимает мать и няню)

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Здравствуй, Аделаида.

АДЕЛАИДА: Мы только с телеграфа Вера Андреевна. Фёдор! Ты где пропадаешь? Я тебя по всему городу ищу, бегаю!

ФЁДОР: Да здесь я!

АДЕЛАИДА: Отца призывают!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Савву Игнатьича?.. Почему не в очередь?

МАРГАРИТА: Он кузнец, мама. Коваль!..

ФЁДОР: Когда?

АДЕЛАИДА: Сегодня! И ещё… Вот! Высочайший Манифест… Расклеить надобно.

Фёдор берёт у сестры пачку Манифеста. Все заглядывают, наперебой читают.

ВОЛОДЯ: Божьей милостью Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь польский, Великий Князь финляндский и прочая прочая прочая. Объявляем всем верным нашим подданным…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Боже Что же ждёт Россию?

Все молчат.

ВОЛОДЯ: Значит так! Аделаида! И ты, Фёдор! Идите — провожайте отца! Манифест я расклею…

ЛИДА: Я с тобой!

ФЁДОР: Благодарю!..

ВОЛОДЯ: Не надо! Иди!.. Няня, где клейстер?..

РОДИОНОВНА: Сейчас принесу. Ах ты, Господи!..

АДЕЛАИДА: Спасибо!.. Володя!.. Лида!.. Спасибо вам!..

Родионовна скрывается в доме.

15 Эпизод. (Нищенка, Володя, Лида)

На сцене театральная тумба, уличный фонарь и часть забора, на нем железная банка. На сцену поднимается нищенка. Оглядывается, видит брошенную винную бутылку, идёт к ней, разговаривая сама с собой.

НИЩЕНКА-ВЕДУНЬЯ: Разгром пошел!.. Видит Бог: у Вольфа-то в погребах не выпито ни одной бутылочки — всё разбито и вылито!.. (Берет палку и начинает бить по железной банке. Звук как набат). Видит Бог! Всё разбито!.. Всё вылито!..

У афишной тумбы появляются Володя и Лида с пачкой Манифеста. Обращают внимание на нищенку

ВОЛОДЯ: (Лиде) Во, разошлась старая!.. Чего это она?

ЛИДИЯ: Бабушка! Что случилось?.. Зачем шумишь?..

НИЩЕНКА: Правда с земли ушла на небо! Правду провожайте!

ЛИДИЯ: Бедная… (Володе) Не в себе видно.

ВОЛОДЯ: Ну, хватит, Хватит! Не надо больше!..

НИЩЕНКА (Отбрасывает палку) Правда ушла на небеса, и её больше нет. Остались одни бесы! У Вольфа на Троицкой - за углом - поймали и бьют немчуру…В Каму их! В Каму окаянных!..

ВОЛОДЯ: Лида, будь здесь! Жди меня!.. (Хватает палку нищенки и убегает.)

НИЩЕНКА: Начался разгром!.. Всё разбито! Всё вылито!.. (Нищенка подходит к Лиде) Подайте, за ради Христа! (Та торопливо суёт ей монетки)

За сценой возникает гул стихийной манифестации. Нищенка исчезает. Доносится выступление гласного Городской Думы Василия Васильевича Михеля

ГОЛОС МИХЕЛЯ: Сегодня мы видели весь размах и красоту народного гнева… Примирение невозможно! Мы будем воевать до победного конца, каких бы жертв это нам ни стоило. Немцы рассчитывали застать Россию спящей, но при громовых словах: «Отечество в опасности» — народ поднялся, как один человек. Гнев его будет ужасен. Отечество - могучее, но забытое нами слово. С первым выстрелом германской пушки оно ожило во всей своей красоте и огненными буквами засияло в сердце каждого из нас!.. Мы вступаем в героическую эпоху. Довольно нам гнить заживо. Война — наше очищение!

16 Эпизод. (Володя, Лида, Вольф, Фёдор, Аделаида)

Загудело многоголосое «Урра! Урра!» Слышно, как манифестанты уходят с пением гимна «Боже, Царя храни!». На сцене появляются расхристанный после драки Володя и Миша Вольф, сильно помятый, с кровоподтёками, обнимая футляр со скрипкой

ВОЛЬФ: Чудом отбили скрипку у погромщиков. Здравствуйте, Лидия!

ЛИДИЯ: Здравствуйте!

ВОЛЬФ: Прошу прощения за свой вид… А ведь утром я ещё припоминал себе - галстук не забыть с красным горошком.

ЛИДИЯ: Важнее, что вы не потеряли чувство юмора. Остальное - пустяки. Блинов выглядит не лучше.

ВОЛЬФ: Нет! Володя - просто герой!

ЛИДИЯ: (Володе): И вправду - смелый!

ВОЛОДЯ: Господи, Лида!.. Сколько сейчас глупости кругом, вот и сам делаешь глупость.

ВОЛЬФ: (Горячо) То, что началось - всё смоет: пустяки, ненужные раздоры… Вот моя рука, Блинов!.. Забудем прошлое!

Валентин протягивает руку Володе. Володя пожимает.

ВОЛОДЯ: Война многое смывает, Вольф. Но главное – должно остаться! Непременно!..

ВОЛЬФ: О чём ты?..

ВОЛОДЯ: О чести!

На сцену выходит Аделаида и Фёдор

ФЁДОР: Эй! Наше вам…Управились с манифестом?

ВОЛОДЯ: Почти…

ФЁДОР: (Замечает Вольфа) Вольф?.. (Володе) Вы это чего? Подрались что ли?

ВОЛОДЯ: Нет!..

ВОЛЬФ: Наоборот - помирились. Здравствуйте, Аделаида Савишна!..

АДЕЛАИДА: Здравствуйте, Миша.

ЛИДИЯ: Кондитерскую разгромили… Володя спас Мишу от погромщиков.

ВОЛЬФ: Чудом скрипку отбили…

ФЁДОР: Вот как... Знатно! Знатно!.. А мы на пристань поспешаем. Слышишь? Музыка!.. Народу на войну забирают — полгубернии!.. Отсюда на пароходах — до Казани.

ВОЛОДЯ: Отец говорит, Сарапул объявлен центром мобилизации для нескольких уездов. Многие, не дожидаясь, – пошли добровольно.

ФЁДОР: Отчего не пойти? Всё-таки посмотрят - как там и что? Все пойдём!..

АДЕЛАИДА: Не накликай, торопыга!

Слышится протяжный рёв пароходного гудка

ФЁДОР: Пора!..

ВОЛОДЯ. Мы следом – только с Манифестом покончим!

ЛИДИЯ: Немного осталось.:.

Аделаида, Фёдор уходят – в одну сторону. Володя и Лидия – в другую. Покинутый Вольф пугливо озирается, прижимая к груди скрипку. А со стороны Камы всё громче слышны звуки военных команд и перекличек, гармоней, балалаек и духовых инструментов, молитв, женских причитаний и патриотических речей:

Так вот братцы! Война! В эту великую, роковую минуту, когда немцы вторглись в пределы нашей страны. Нас хотят поработить и уничтожить! За батюшку царя, за матушку родину, за веру православную пойдём сражаться. Все пойдём. Господи, помоги нам победить! Смело, с верой в победу, идите сражаться на поля брани! Ура!..

«Ура» тонет в протяжном рёве пароходного гудка,

Конец 1-го акта.

 

АКТ ВТОРОЙ

Эпизод.

1915 год. На улице почти весна, тепло. Лида у афишной тумбы. Она ждёт Володю. Появляется Блинов, подходит к Лиде.

ВОЛОДЯ: Прости, ради бога, задержался не по своей вине.

ЛИДИЯ: Вина известная…

ВОЛОДЯ: Да, нет же, Лида!..

ЛИДИЯ: Вечно и всюду опаздывающий молодой человек.

ВОЛОДЯ: Представляешь, какая вышла история… У нас — в здании реального училища — размещают запасной пехотный полк.

ЛИДИЯ: Представляю, представляю…

ВОЛОДЯ: Ну, прекрасно, не хочешь слушать, не надо… Тогда предлагаю тебе программу нынешнего вечера! Уже два раза намеревался сводить тебя в театр, но всё не заставал билетов. Просто удивляюсь: страшная дороговизна, а народу везде полно — и в театре, и в цирке.

ЛИДИЯ: Никаких программ и билетов в цирк! Вечером в «Аполло» я и Аделаида собираем на помощь воинам, сражающимся с врагом!.. Вот — подержи-ка кружку.

ВОЛОДЯ: Кружечный сбор в синематографе… Тоже не плохо! Я с тобой!.. Лидия! Ты — ч у дная!

ЛИДИЯ: Прекрати!.. Володя, ну!..

ВОЛОДЯ: «Не вас целую, дивная, а сострадание человеческое…»

ЛИДИЯ: Переврал Достоевского!.. По правде сказать, я не совсем понимаю, чего ты веселишься.

ВОЛОДЯ: Веселюсь, как всегда, когда тебя вижу.

ЛИДИЯ: Это очень мило, но на этот раз не совсем кстати.

ВОЛОДЯ: Что случилось?

ЛИДИЯ: Может статься, Блинов, что это — наше последнее свидание.

ВОЛОДЯ: То есть как это последнее…

ЛИДИЯ: Меня гнетёт какое-то странное, тяжёлое предчувствие…
ВОЛОДЯ: Вздор! Будет только то, что есть… Ты меня не разлюбила?..

ЛИДИЯ: Тише!.. Кто-то - идёт!

ВОЛОДЯ: Не Анатолий Иванович, надеюсь?..

ЛИДИЯ: Успокойся, Блинов! Я жду Аделаиду… Тсс!..

18 Эпизод.

Появляется Фёдор

ФЁДОР: Здравствуйте!

ЛИДИЯ: Здравствуйте, Фёдор!..

ВОЛОДЯ: Откуда ты? Что с тобой, дружище?..

ФЁДОР: Вы не можете даже себе представить!..

ЛИДИЯ: Что с Вами? На Вас лица нет.

ВОЛОДЯ: Это он от радости!.. Да, что такое случилось? Говори толком.

ФЁДОР: Я зачислен юнкером в Учебную команду 166-го пехотного запасного полка!

ВОЛОДЯ: Вот это да!..

ФЁДОР: Моё прошение удовлетворено.

ВОЛОДЯ: Ну, ты, брат, — пострел!

ФЁДОР: Пострел, поспел и… счастлив!..

ВОЛОДЯ: Ещё бы! Вернуться под сень родного училища на белом коне — юнкером!

ФЁДОР: Даже для самого — неожиданно! Одиннадцатая рота 166-го запасного пехотного полка. Ты не сказал Лиде?..

ВОЛОДЯ (Лиде): Я говорил. Сразу сказал.

ЛИДИЯ: Говорил?

ФЁДОР: Ты же уверял, что скажешь…

ЛИДИЯ: Не обязательно, Фёдор. Я же жандармская дочка: мне - «сердце вещует»!..

ВОЛОДЯ: Лида! Что ты?

ЛИДИЯ: Ничего, милый друг.

ВОЛОДЯ: Ну, вот зачем ты Фёдор?..

ФЁДОР: Решайся, брат Блинов! Решайся!.. Сам меня сманил.

ВОЛОДЯ: Кто ротный командир?

ФЁДОР: Замечательно симпатичный господин - капитан Голосов.

ВОЛОДЯ: Кажется, с ним был знаком мой брат… А где разместили команду обучающихся?

ФЁДОР: Ты не поверишь — в класс отца Огнева.

ВОЛОДЯ: Свято место пусто не бывает.

ФЁДОР: Там теперь нары. Впрочем, под рукой — стол, парты.

ЛИДИЯ: Удобно устроились…

ФЁДОР: Отчего Вы, Лидия, так печальны?

ВОЛОДЯ: Тебе ещё что-то непонятно, Васнецов?

ФЁДОР: Всё ясно, как день! Милые бранятся — только тешатся!..

ВОЛОДЯ: Когда в строй?

ФЁДОР: Через сутки. С понедельника — занятия: маршировки, гимнастика, словесность…

ВОЛОДЯ: Стало быть: «Последний нынешний денёчек…»

ФЁДОР: Э-эх! Гуляем!.. Куда мы - в театр, в «Соединёнку», в Пушкинский сад, в цирк?..

ВОЛОДЯ: В синематограф.

ФЁДОР: В который желаете?.. «Модерн», «Одеон», «Мир иллюзий», «Макс Линдер», «Марс»?...

ЛИДИЯ: В «Аполло».

Все уходят.

Эпизод.

Вечереет. Кинематограф «Аполло». У входа – Аделаида (она в костюме сестры милосердия) и Лидия Будогоская

ЛИДИЯ: (Кричит) Объявляется кружечный сбор в помощь Русской армии!.. Кружечный сбор в помощь Русской армии!..

ФЁДОР: (Жертвует) Что б – до победного!..

АДЕЛАИДА: Господа! Прошу вас оказать помощь раненым, увечным и пострадавшим на германской войне!

Появляется нищенка-ведунья и женщина..

НИЩЕНКА:(Женщине) Давай-давай, болезная, пожертвуем. Видит Бог, пожертвуем…

ЛИДИЯ: Кружечный сбор на помощь Русской армии!..

Подходит Вольф с неизменной скрипкой.

ВОЛЬФ: Я дам!.. На скорейшее восстановление мира.

АДЕЛАИДА: Если горе каждого должно быть близким нашему сердцу, то какое сочувствие должны вызвать в нас нужды и скорби наших родных героев, которые проливают кровь свою за веру, Царя и Отечество, за наши святыни заветные, и за каждого из нас в отдельности. В осиротевшие семьи русские летят вести печальные, скорбные. И раздался стон матерей и отцов, жён-вдовиц и малюток-сироток, лишившихся своих кормильцев. Не радостная встреча ждёт дома и тех, кого смерть пощадила, но на кого война наложила печать увечья. Неужели не отзовёмся мы на скорбный вопль, который невольно рвётся из разбитой, простреленной груди, несчастного русского воина?!

Неожиданно раздаётся истошный крик нищенки.

НИЩЕНКА: Летя-я-ят!.. Летя-я-ят!.. Бесы!.. Бесы летят!.. Ратуйте, кто в бога верует!.. Бесы летят!.. (Убегает)

ФЁДОР: На небо посмотрите!.. Прямо над головами!

ВОЛЬФ: Дирижабль!?

ВОЛОДЯ: Германский цеппелин!..

АДЕЛАИДА: Довольно быстрый!

ВОЛЬФ: Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, я вижу свет, время от времени вспыхивающий по бокам корпуса?.. Вон-вон!.. Видите?..

ЛИДИЯ: А что это тянется за ним?

ВОЛОДЯ: Полоска дыма.

АДЕЛАИДА: Боже святый!.. Смотрите-смотрите! Ещё один!

ФЁДОР: Вон — со стороны Песчанки.

ЛИДИЯ: Куда они летят? Почему не слышно никакого шума?

ВОЛОДЯ: Дирижабли летят на очень большой высоте.

ЛИДИЯ: Даже на такой высоте они вселяют ужас!

ВОЛОДЯ: Ещё бы, они могут брать на борт десятки человек, пулемёты и тонны бомб.

ЛИДИЯ: Боже!.. Теперь даже небо источник страха!

Цеппелины ещё не успели скрыться, как неожиданно раздались два отдалённых взрыва: один, а затем ещё - такой же. Обыватели в панике начинают разбегаться.

На сцене остаются - Володя, Лида и Фёдор.

ЛИДИЯ: Бомбардировка?..

ФЁДОР: Бьюсь об заклад, — это рванули самогонные аппараты на Песчанке. Хозяева оставили их без присмотра, засмотревшись на дирижабли.

ВОЛОДЯ: Жертвы сухого закона.

Возвращается Вольф. Подходит.

ФЁДОР: Ты чего, Мишель, убежал? Испугался?..

ВОЛЬФ: Только за свою скрипку…

ФЁДОР: Ну, ясное дело!..

ВОЛЬФ: Не веришь?.. Мне не привыкать!.. А вот твоя «сестра милосердия», с полной кружкой денег — действительно опасается… Я не шучу, Фёдор! Аделаида Савишна просила сказать, что будет ждать тебя на углу Соборной и Троицкой.

ФЁДОР: Значит — пора. Счастливо оставаться!..

ВОЛОДЯ: Бывай, Фёдор!..

ЛИДИЯ: До свидания!..

20 Эпизод.

ВОЛЬФ: Что скажете, дамы и господа?

ВОЛОДЯ: Да, вы, сударь, и сами всё видели.

ВОЛЬФ: Теперь наша жизнь не уступает синематографу — в «Аполло» ходить не нужно…

ЛИДА: И жутко, и грустно!..

ВОЛЬФ: Да!.. Но! (Поднимает палец) Есть и отрадная новость!..Педагогическим составом реального училища решено реабилитировать Фёдора.

ЛИДА: Откуда вы это знаете?

ВОЛЬФ:Случайно – от законоучителя. «Реабилитировать и восстановить!..»

ВОЛОДЯ: Восстановить?!

ВОЛЬФ: «Как талантливого ученика и сына ратника, сражающегося в рядах 501-го пехотного Сарапульского полка»

ВОЛОДЯ: Что ж, если так, то новость поистине - примечательная!

ВОЛЬФ: Вот и у меня теперь - камень с души…

ЛИДИЯ: Справедливость наконец-то восторжествовала…

ВОЛОДЯ: Вот только - дорого яичко - ко Христову Дню, а сейчас увы, другая жизнь.

ВОЛЬФ: Война!..

ВОЛОДЯ: Война… Тогда скажите мне, почему — когда по всей стране добровольцами осаждаются воинские присутствия — Сарапул застыл в каком-то оцепенении…

ВОЛЬФ: Странно, господа, но я не замечаю этого оцепенения: собираются пожертвования на нужды российской армии, одна за другой проходят мобилизации…

ВОЛОДЯ: Мобилизации проходят… Только вот - когда на фронтах сражаются и погибают наши отцы и старшие братья Все с жадностью читают телеграммы и чего-то, как будто, ждут… Чего ждём?! Цеппелины уже над нашими головами!.. Не думаю, Вольф, что Фёдор вернётся в училище. У меня тоже есть новость: он зачислен юнкером в Учебную команду 166-го пехотного запасного полка!..

ВОЛЬФ: Фёдор — юнкер?

ВОЛОДЯ: Представьте себе! Не намерен далее оставаться реалистом и я.

ВОЛЬФ: Вы что — идёте в юнкера?

ВОЛОДЯ: Да! Лида…

ЛИДИЯ: Не смотри на меня так, Блинов — сцен не будет.

Эпизод.

Внезапно появляется жандармы – Будогоский и Румянцев.

РУМЯНЦЕВ: Все на местах!

БУДОГОСКИЙ: Что тут?

РУМЯНЦЕВ: Никак беспорядок, ваше благородие.

БУДОГОСКИЙ: По какому это случаю тут?

ВОЛЬФ: Мы наблюдали германские дирижабли!..

РУМЯНЦЕВ: Ваши документы!..

БУДОГОСКИЙ: О-о-о! Господин, Вольф!.. Простите – не узнал!

ВОЛЬФ: Просто невероятно! Цеппелины над Сарапулом!..

БУДОГОСКИЙ: Мы осведомлены… А пока — не смею вас задерживать!..

Вольф уходит.

БУДОГОСКИЙ: (Лидии и Володе): А вы двое — останьтесь!

ВОЛОДЯ: Здравствуйте, Анатолий Иванович!

БУДОГОСКИЙ: Лида, я же запретил тебе видеться с господином Блиновым!

ЛИДИЯ: Папа!

БУДОГОСКИЙ: Что за люди?.. Дышло бы им в горло…

Будогоский хватает дочь за руку и тащит прочь.

ВОЛОДЯ: Анатолий Иванович! Ну, нельзя же так!

БУДОГОСКИЙ: Здесь всё, братец, можно… У людей ни чести, ни понятия.

Володя кидается на Будогоского.

ВОЛОДЯ: Слушайте!.. Слушайте, чёрт вас возьми совсем!

Румянцев хватает Володю.

ВОЛОДЯ: Лида! Лида!.. Я буду ждать тебя!

ЛИДА: Я напишу! Я обязательно напишу… Володя!

Володя пытается вырваться из рук схватившего его жандарма. Но Румянцев бьёт Володю по голове. Тот теряет сознание. Жандарм отпускает его. Володя падает на землю. Жандарм уходит. Из темноты появляется Вольф. Он помогает Володе подняться и уводит его.

Эпизод.

Спустя два месяца… В доме Печориных в большой комнате Маргарита шьёт на машинке «Зингера» нижнее солдатское бельё. Ей помогает Вера Андреевна (она кроит). Они - представительницы сарапульского «Женского общества помощи Родине».

Раздаётся входной звонок

МАРГАРИТА: Мама, звонок!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Сходи и открой.

Маргарита идёт открывать

МАРГАРИТА (кричит из прихожей): Это Аделаида!

Возвращается уже вместе с Аделаидой

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Пришёл «Петроград»?!

АДЕЛАИДА: Нет! Парохода с ранеными ещё не видать.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: С семи утра ждём.

АДЕЛАИДА: Весь город ждёт: берег набит народом — ряды по Старцевой горе… А по сходням — молодёжь: реалисты и гимназистки… Ещё юнкера подойдут.

МАРГАРИТА: Мама, надо успеть! Раскрои мне.

АДЕЛАИДА: Сейчас я помогу.

МАРГАРИТА (Аделаиде): А это что у тебя?

АДЕЛАИДА: Забегала на телеграф… Письмо от отца получила: вот — взялась читать по дороге…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: От Саши и Вадима ничего?

АДЕЛАИДА: Ничего!.. Уже месяц прошёл, как Александр сообщил, что прошёл подготовку лётчиков в офицерской авиационной школе и поступил на службу в военно-авиационный отряд.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: (После паузы) Я рада, что он и Вадим вместе.

АДЕЛАИДА: Я тоже… Вот только служба авиаторов особенно опасна.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Страшно за них. Господи, помилуй – оборони и сохрани!..

МАРГАРИТА: Аделаида! А письмо?.. Прочти!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Ах, да! Письмо! Адель, повремени с шитьём. Читай!

АДЕЛАИДА: «Журчат пули, подле меня падают люди - раненые и убитые. Да, что ещё ужасней этого — я сам не знаю… А бывает ещё, Аделаида, так. Целый день в бою дождь идёт, весь промокнешь. А ночью - ужасный холод (спишь на голой земле) — трясёт как в лихорадке, зуб на зуб не попадает. Солдаты смеются — говорят: «Наш-то коваль целую ночь гвозди ковал!..» Но вот нынче, слава Богу, погода изменилась к лучшему, и после полудня в двух верстах от города Бендеры наш 501-й пехотный Сарапульский полк в числе частей вновь сформированного армейского корпуса принял участие в смотре. Принимал парад — сам Государь Император Николай Александрович. Был с ним и генерал — Брусилов… Сарапульский полк и другие полки и дивизионы предстали молодцами, и Государь остался очень доволен… Офицеры не нахвалятся нашими солдатами, равно и солдаты хвалят офицеров и берегут их пуще всего. Как немцы не наступают на нашу дивизию, ничего поделать не могут. Дерутся немцы хорошо, но не выдерживают штыкового удара во время атаки. А теперь у нас есть снаряды, следовательно и успех будет… Такое вот, Аделаида, житьё… А ты ещё выдумываешь там сидишь. Да ведь ты в Сарапуле гораздо больше пользы принесёшь. А о здешних «сёстрах милосердия» я бы написал, да боюсь, цензура не пропустит. Покуда прощай, дорогая дочь. Остаюсь, твой отец Савва Игнатич Васнецов»… Ну, дальше — поклоны всем и наказы Фёдору…

МАРГАРИТА: Стало быть, тятенька тебе, Аделаида, — на войну не дозволяет?

АДЕЛАИДА: Стало быть…

МАРГАРИТА: А ведь я, как и ты рвусь быть рядом: ты — с Александром, я — с Вадимом.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Да! Это счастье - служить отечеству! Но всё же я – разделяю и взгляд Саввы Игнатьевича на данный вопрос... Особенно после того, как побывала по делам «Общества помощи Родины» в губернской Вятке, и видела проводы девушек «батальона смерти»… на Кафедральной площади. Девушки все интеллигентные, нежненькие. В картузах, гимнастёрках, подстрижены… На груди приколоты цветы… Жутко, скажу я вам. Жутко…

23 эпизод.

РОДИОНОВНА: За-ради Христа! За-ради самого царя небесного!..

МАРГАРИТА: Няня! Няня!..Что случилось?

РОДИОНОВНА (причитает): Украли!..

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Что? Где?..

РОДИОНОВНА: В очереди — в городскую лавку!

МАРГАРИТА: Что у тебя украли?

РОДИОНОВНА: Кошелёк украли! Ироды окаянные!.. Чтобы руки у них отсохли!.. Там и карточки на сахар! На шесть человек!.. Как нам жить теперь месяц?!

АДЕЛАИДА: Кто украл, няня?

РОДИОНОВНА: Откуда ж я знаю, там очередь человек 600…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Так зачем пошла?

РОДИОНОВНА: Как зачем, как зачем?! В городской лавке цены твёрдые - в два раза ниже базарных!.. Ироды окаянные!

АДЕЛАИДА: Будогоскому челобитную писать? Хоть какая польза. Что за кошелёк-то был?

РОДИОНОВНА: Матушка, Царица Небесная! И кошелёк-то этот не мой!.. Мне его с продовольственными карточками, с деньгами для закупок — Леонтий Петрович утром вручил.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Перестань, Родионовна! Ну, перестань!..

РОДИОНОВНА: Уж вы простите меня, старую, за-ради Христа!

Звонок в передней. Аделаида идёт открывать. Кто-то спрашивает доктора Печорина. Аделаида возвращается с круглыми от удивления глазами.

АДЕЛАИДА: Вера Андреевна, вас. (Шепчет): Вы не поверите!.. Там — настоящий немец!.. Только без руки.

Вера Андреевна быстро выходит в прихожую (слышно, как говорят по-немецки). Минуту спустя она возвращается с кошельком Родионовны в руках.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: (показывая кошелёк) Просто чудо! Этот немец из военнопленных нашёл нянину пропажу И угадал адрес по визитке Леонтия Петровича. Сказал, что знает доктора и очень уважает…

АДЕЛАИДА: Невероятно!..

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Ты чего, Родионовна?..

РОДИОНОВНА: Матушка! За-ради Христа! За-ради самого царя небесного! Леонтию Петровичу о кошельке не говорите! А карточки я завтра отоварю. Как Бог свят! Сегодня уж сил моих нет!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Хорошо! Успокойся! Всё хорошо!

МАРГАРИТА: Энде гут - алесс гут!..

РОДИОНОВНА: Ась?

МАРГАРИТА: Я говорю, кому война, а тебе, няня, немец на подмогу пришёл!

РОДИОНОВНА: Ай, вам мало, Маргарита Леонтьевна?..

МАРГАРИТА: Прости, няня! Прости!..

Эпизод.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Только что встретил на улице с немца из военнопленных. Толкует про какой-то кошелёк. Удивительно неравнодушный приветливый человек! В довоенном прошлом - инженер путеец, сейчас в плену - конторщик на строительстве моста, через Каму.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Этот… Гюнтер…

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Да, правильно…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Он заходил к нам. Ты его знаешь?

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Разумеется, знаю - как и всех больных пленных в Сарапуле, Гюнтера - я оперировал…

МАРГАРИТА: Ты спас жизнь врагу?

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Получается так... Мне, как немного знающему немецкий, приходится лечить пленных солдат.

МАРГАРИТА: Ты никогда не рассказывал об этом!

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: А чем хвастать?..

АДЕЛАИДА: Не слишком ли много австрийцев и немцев оказалось при нашей железной дороге?

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Хороший вопрос. Иногда я и сам его себе задаю… Впрочем, здесь глубокий тыл… Тыл - где я, увы, засиделся… Ещё немного и меня назначат заведовать лазаретом для военнопленных... А ведь где-то там – меня наверняка ждут наши солдаты!..

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Леонтий – ты и без того много работаешь и сильно устаёшь.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: На военную службу призван даже городской Голова - врач Утробин. Призваны - офицеры запаса…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Леонтий, не надо! Успокойся. Вот — Савва Игнатьевич пишет, что врачи и сёстры милосердия нужны в Сарапуле не меньше, чем там — на позициях.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Савва Игнатьевич — героический человек! Поклон ему от меня!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Что говорят в городе? Когда прибывают раненные?

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Телеграммой сообщили, что «Петроград» будет в Сарапуле примерно в час дня.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Ну! Вот Леонтий! Поможешь и нашим солдатам.

МАРГАРИТА: Мама, уже совсем скоро — крои быстрей!..

АДЕЛАИДА: Я сейчас помогу! Сколько осталось?

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Немного уже. Сколько дней — шили, кроили…

Эпизод.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Володя! Фёдор! Ах, ты боже мой!

ФЁДОР: Мы на минутку! (Подходит к Аделаиде).

МАРГАРИТА: Какими судьбами, господа юнкера?..

ВОЛОДЯ (отдавая честь): Направлены для встречи партии раненых.

МАРГАРИТА: Вольно!

АДЕЛАИДА: Парохода ещё не видать?

ФЁДОР: Пока нет! В час, говорят, должен быть…

АДЕЛАИДА: (Даёт Фёдору письмо) На вот — почитай: сегодня пришло…

Аделаида и Фёдор уходят

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ (идя к Володе): Господи, Боже мой, дайте же ему с отцом поздороваться! Что я, не отец что ли? Ну, вот! А давно ли мать плакала, тебя провожаючи? Ан ты и юнкер!.. Поворотись-ка сынку…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Сидит как на офицере

РОДИОНОВНА: Хорош! Хорош!.. Погоны красного сукна… Замечательно красиво на вас обоих смотреть, ровно в действующую армию собрались! Господь благослови!..

МАРГАРИТА: Ну, Володя, рассказывай!..

ВОЛОДЯ: Рассказываю!.. Все сутки протекают в занятиях. Словесность преподаёт капитан Голосов — знакомый нашего Александра. Офицер замечательный милый… Только военный устав немного пугает довольно толстая книжка. А для поступления в школу прапорщиков нужно знать обязательно, иначе не выпустят из учебной команды.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Внимание и труд всё перетрут!

ВОЛОДЯ: Уже несколько дней учимся обращаться с винтовкой. Уже умею брать ружьё установленными приёмами на плечё, к ноге, к бою, падать с винтовкой на землю и так далее.

МАРГАРИТА: Скучать некогда…

ВОЛОДЯ: Так точно!.. В пять часов вскакиваем с коек: надо успеть умыться, вычистить сапоги и явиться в зал на общую молитву. Потом строем на чай. Затем до 11 часов учимся. В 11 строем идём обедать. Потом полтора часа отдыха и опять занятия. В 6 часов — ужинать. В 8 часов поверка, общая молитва, гимн и затем – электричество гаснет – всем, кроме дежурного, — спать.

РОДИОНОВНА: Кормят-то как?

ВОЛОДЯ: Вполне сытно. Даже нынче офицер наш обратил внимание товарищей на меня: «Замечаете, Блинов у нас всё полнее и полнее — хорошеет»…

Слышен далёкий протяжный гудок парохода. Топот сапог. В комнату буквально врывается Фёдор. Следом спешит Аделаида

ФЁДОР: На построение! Живо!.. Пароход из-за острова показался!.. Реалисты уже в шеренгах!

МАРГАРИТА: Ну, наконец-то!

ВОЛОДЯ: Гебель там?

ФЁДОР: Штабс-капитан Гебель и Морозович уже давно - на пристани.

ВОЛОДЯ: Чёрт!.. За мной! Бегом!

Юнкера исчезают.

АДЕЛАИДА: Идём!

МАРГАРИТА: Где цветы, няня?

РОДИОНОВНА: Сейчас, матушка, сейчас.

МАРГАРИТА: Скорее!

РОДИОНОВНА: Вот!.. В ведре с водой сберегала.

Маргарита и Аделаида убегают.

Затемнение.

Эпизод.

Спустя пару часов… В доме Блиновых в большой комнате Вера Андреевна и Родионовна. Звук открываемой входной двери. Родионовна устремляется в переднюю. Вера Андреевна прислушиваются к голосам пришедших с пристани Леонтия Петровича, Маргариты, Аделаиды,

АДЕЛАИДА: Я никак не ожидала.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Это невероятно!..

РОДИОНОВНА: Ну, слава Создателю, пришли!.. Ой, кто у вас тут?..

МАРГАРИТА: Принимай гостя, няня.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Кто это тебе тут — «гость». Чтобы больше не слышал этого слова!.. Называть прапорщика Рябова по имени отчеству - Николай Иванович! Вера! Родионовна!.. Вы не можете даже себе представить!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: (Встревожено) Да?..

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Вы поглядите!

Маргарита и Аделаида вкатывают инвалидную коляску с сидящим в ней лётчиком-прапорщиком с забинтованной головой. Это Александр - сразу не узнать.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: О. Господи!.. (Кидается к коляске) Саша! (Обнимает)

РОДИОНОВНА: Сашенька, батюшка!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Саша! Милый!..

АЛЕКСАНДР: Мама! Не надо – не плачь! Всё хорошо!

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Вот уж никак не ожидали! Откуда ты?

АЛЕКСАНДР: С фронта… Вадим там воюет. А я вот...

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Ранен?

АЛЕКСАНДР: Нет!

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Сильная контузия и перелом обеих ног…

РОДИОНОВНА: Господи Иисусе Христе…

АЛЕКСАНДР: После того как аэроплан рухнул на землю, очнулся только в санитарной повозке. И за всё это время только слова санитара: «Не пришло ещё время помирать, ваше благородие!..»

АДЕЛАИДА: Горячка была…

ВЕРА АНДРЕЕВНА: Горячка?

АЛЕКСАНДР: Горячка. Неделю лежал — думал, что помру. Соборовался.

РОДИОНОВНА: Что ты, батюшка! Что это выдумал?

АЛЕКСАНДР: Думал, что помру, няня… Думал — не быть мне в живых… (За руку притягивает Аделаиду к себе)

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Полно вздор молоть… Вылечим!

МАРГАРИТА: Ты и теперь — такой же весёлый, как и был.

РОДИОНОВНА: Сашенька… батюшки!

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Отставить!.. Родионовна! Впредь никаких «Сашенек»… Особенно при посторонних… По документам — это прапорщик Рябов Николай Иванович. Прошу любить и жаловать!..

РОДИОНОВНА: Бог с тобой, барин!.. Хоть горшком назови – только в печь не ставь!.. (Александру) Хорошо добрались, батюшка? Благополучно?

АЛЕКСАНДР: Слава Богу, няня! Аки по небу.

ВЕРА АНДРЕЕВНА: А Любимовский пароход с ранеными встречать вышли с самого утра.

АЛЕКСАНДР: Да! Народу — гибель!.. Оркестр грянул марш, потом гимн. Сосед мой земляк даже засомневались: «Неужели, — говорит, — это нас так встречают?» Тронуты такой встречей до глубины души.

Где-то в доме бьют часы

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Ну, всё, всё, всё!.. Соловья баснями не кормят! Прошу к столу! Родионовна подавай! Девы, помогите.

Родионовна, Аделаида, Маргарита и Вера Андреевна уходят. Леонтий Петрович достаёт из «шкапчика» и ставит на стол графинчик и закуску.

ЛЕОНТИЙ ПЕТРОВИЧ: Перво-наперво, мы водки выпьем и килечкой