Глава 5. Чувство валентности

–А

лестница всё вниз и вниз, всё вниз и вниз, всё вниз и вниз… – принялась тихо напевать Ира, чтобы хоть как-то развеять мрачное настроение путников.

Настроение такое же мрачное, как и окружение. Складывалось впечатление, будто эти переходы строили во времена правления Сталина, но практически не посещали и не использовали их с тех пор – везде уже прочно обосновалась плесень, покрывшая своим зеленоватым оттенком стены, поселились пауки, сплетшие густые и полные незадачливых насекомых паутины в углах, и струились ручейки просачивающейся сюда воды.

Иногда попадались площадки, даже оборудованные холодными и сырыми каменными скамьями, где можно было сидеть только подстелив под себя что-нибудь. Интересно, о чём думали архитекторы, когда возводили эти скамьи на такой глубине?

– Ира, хватит... – одёрнул девушку Макс.

– Да, Ира, действительно. Нам сейчас не до песенок – мы же тут не в финтифлюшки играем всё-таки, – поддержал его Саид.

– А что? – вмешалась Олеся. – По-моему прикольная песенка. Это же из какого-то старого мультика. Кажется, «В поисках Немо»... Тсс, кажется, я что-то слышала. Там, впереди, – и она ринулась вперёд. И, вероятно, побежала бы, если б не Макс:

– Стой, Олеся, – поймал он её за руку. – Тебе же Саид сказал, что мы сейчас не можем разбрасываться героями. А то придёт этот, как его...

– Джокер, – подсказала Олеся.

– Точно. Придёт Джокер, а нас некому будет защитить.

– Э... стоп, ребята, – поднял руку в останавливающем жесте Саид, ушедший вперёд, посмотреть, что там дальше.

Лестница кончилась отвесно уходящим вниз обрывом, и, заглянув за угол, молодой мужчина обнаружил, что, несмотря на то, что когда-то вправо и влево от неё уходил карниз, сейчас он отсутствовал. Причём, судя по крошащемуся, ещё сухому следу слева на стене, обвалился он недавно. Скорее всего, только что, когда Олеся привлекла их внимание к какому-то шуму впереди.

– У меня для вас две новости. И обе плохие. Подойдите сюда, – пригласил он товарищей по несчастью к краю обрыва. – Видите? Очевидно, здесь было что-то вроде мостика на ту сторону, и она зрительно не так уж далеко. Но я не знаю, сможем ли все мы перепрыгнуть туда. Это первая новость. Так. Дальше. Вторая новость. Сюда и сюда, – он показал вправо и влево от края обрыва, – уходила дорожка. Карниз или... не помню, как она называется, но не суть. Сейчас эта дорожка обвалилась, причём вот эта, левая, сделала это только что.

– Ну, конечно... – начала заводиться Людмила Семёновна. – Я знала, что знакомство с вами ни к чему хорошему меня не приведёт. И вот... что и требовалось доказать. Вы все просто кучка неудачников. И неудачи для вас, похоже, естественное состояние. Уж лучше бы я наверху осталась.

– Но дорогая моя... – вновь попытался утихомирить её старичок. До сих пор он вполне справлялся с этим. – Зачем нервничать? Зачем другим портить нервы? Со всеми случаются неудачи, и это вовсе...

– А ты тоже! Престарелый неудачник... Ничего не смог добиться за свою жизнь, кроме как котёнка к себе привязать! Да и то, сдохнешь, а кому котёнок?! Один останется...

И тут случилось достаточно неожиданное событие: Олеся в своём костюме Бэтгёрл спокойно подошла к Людмиле Семёновне и дала ей пощёчину.

Резкую.

Точную.

Звонкую.

Пощёчину.

– Никогда не называйте меня неудачницей... – невозмутимо добавила она и спокойно отошла в сторону.

Саид удивлённо уставился на Олесю, затем на Макса, потом снова на Олесю. Та в ответ пожала плечами.

– А что? – спросил Макс. – Я тоже не ожидал такого. Я тоже не знал Олесю с такой стороны.

– Ах, ты... Да я, если хочешь знать...

–...продавщица пирожков, – закончил Саид. – И больше мы не будем поднимать эту тему. Тем более что сейчас от вас, если разобраться, проку никакого нет. Так, ладно. Сейчас мы сделаем привал. Перед тем, как прыгать через пропасть, мы и наши ноги в частности должны отдохнуть.

***

– Ольга? – позвал Уэйн. – Или, э... Хельга?

Он огляделся по сторонам, но не увидел никого.

«Хм, – подумал он. – А камера показала, что...»

Внезапно чёрной фурией со спины на Брюса метнулась девушка. В руках она сжимала небольшую, но довольно увесистую настольную лампу.

Это, безусловно, была хорошая попытка, и здесь пригодились все те часы, которые она каждый день проводила в спортзале, но и мистер Уэйн, хоть уже и постаревший, ещё помнил силу и ловкость в своём теле, помнил те боевые искусства, которые он когда-то изучал, да и сейчас практиковал их. Хотя бы чтобы оставаться в форме. Поэтому её выпад был неожиданным, но не настолько, чтобы застать Брюса врасплох.

Миллиардер пригнулся, ловко принял удар на спину, перебросил Хельгу через себя, бросил на ковёр и придавил, заломив её руки за спину. А через секунду он уже отпустил её и помог подняться на ноги:

– Прости, Оля, – извинился он, сев на кровать и опустив голову, – Привычка из боевого прошлого.

– Так, – перешла в наступление Хельга. – Во-первых, что я здесь делаю? А во-вторых, кто... папа?

Что-то далёкое-далёкое в её памяти вывело смутную картинку с изображением лица её папы. Его лица ещё тогда, когда он был моложе и никуда не уезжал. Ну, почти. Его лица до того времени, когда он с её мачехой уехал в бесконечное путешествие по всему миру.

– Но... почему? Как ты здесь оказался? Сейчас? Я ничего не понимаю, – наконец сдалась Хельга.

– Это всё хорошие вопросы, – осторожно поднял голову Брюс Уэйн, неожиданно из далёкого и безразличного миллиардера ставший вдруг таким близким и... непонятным. – И ответить на них вот так, лицом к лицу, будет, я чувствую, непросто...

***

– Так, ребята, просыпаемся, поднимаемся потихоньку. Сейчас перед нами встанет испытание – прыжки через пропасть. И, пока вы спали, я составил план-последовательность прыжков. Первым прыгаю я, чтобы подстраховывать последующих. После меня прыгает Ира – из двух наших девушек она самая длинноногая. И, я надеюсь, она согласится прыгать второй, – Ира согласно кивнула. – После неё прыгает Людмила Семёновна, кстати, где она?

Все принялись оглядываться по сторонам. Олеся даже пробежала до следующей площадки со скамьями и протяжно крикнула:

– Людмила Семёновна!

А потом вернулась со словами:

– Нет. Похоже, там её нет...

– Кажется, она собиралась вернуться, – осторожно произнёс Алексей Иванович.

– Да, – задумчиво протянул Саид. – Но ты же не хочешь... ох, прошу прощения, вы же не хотите сказать, что она так и поступила. Вот я, например, сомневаюсь в этом.

– Кстати, я – тоже, – подключился к разговору Макс. – Я, может, и не так хорошо знаком с Людмилой Семёновной, как мои друзья – Хельга и Саид, – но с уверенностью могу утверждать, что она трусиха. И, несмотря на все эти её выступления... крайне маловероятно, чтобы она действительно предприняла нечто подобное.

***

–...итак, я уехал. Но ведь найти мои следы, найти, где появлялся человек с таким именем и фамилией, ты всегда могла, правильно? Особенно с учётом того, что в деньгах ты никогда не нуждалась.

– Допустим. И что?

Сейчас Хельга крепко, по-мужски сидела на кровати, упершись локтями в колени. Напротив неё сидел Брюс Уэйн, утверждавший теперь, что он вовсе не тот мистер Уэйн, которым все его привыкли считать, но её отец. И Хельга пристально, с недоверием смотрела ему прямо в глаза. Вообще, сейчас это больше напоминало допрос, а не разговор отца с дочерью.

– Ну и вот. А какой способ спрятаться может быть лучше, чем на виду у всего мира? И я стал Брюсом Уэйном. За одну ночь все дочерние предприятия моей империи превратились во всемирную корпорацию «WAYNE». Все, кроме головного офиса. Головной офис компании «Мануфактура Высоковского» ещё существовал несколько лет, но с каждым годом дела этой компании шли всё хуже и хуже, пока она не объявила себя банкротом – и здесь не обошлось без вмешательства корпорации «WAYNE», ведшей целенаправленную игру против мануфактуры. Дальше стало проще: я уже мог не скрываться, напротив – я начал появляться везде и инвестировать деньги во всё, что считал выгодным. Имя WAYNE Corp. стало на слуху, причём знал его каждый: от рядовых граждан до элиты.

– Допустим. И что?

– Но... я не знаю, сможешь ли ты понять меня сейчас, но я скучал по тебе как по своей дочери каждый день. Надеюсь, ты никогда не почувствуешь на себе, каково это – знать, что у тебя есть ребёнок, но не иметь возможности встретиться с ним. Но понять это ты сможешь, наверно, только когда у тебя у самой будут дети.

– Допустим. И что?

– Одно из множества подразделений моей корпорации в ходе исследований установило, что произойдёт взрыв супервулкана в Йеллоустоунской кальдере. Даже назвали дату, когда это произойдёт. Однако афишировать это мы не стали, дабы не вызывать панику среди населения планеты. Как известно, во время паники погибает больше людей, чем от самой причины паники. И поэтому я решил построить саркофаг, купол, который защитит часть населения планеты, создав основу для возрождения цивилизации. Мои инженеры рассчитали всё: гидропоника, поля для выпаса скота, детские сады, школы, колледж, университет, поликлиники, больница, торговый комплекс. Едва ли найдётся что-то, чего здесь нет.

– Допустим. И что?

– Ну, и как ты видишь, построил я его здесь. В первую очередь, чтобы уберечь тебя от надвигающейся катастрофы. Да, и сразу извини моих людей за их методы работы. Дело в том, что раньше они выполняли более, э... грубые, что ли, заказы.

– Допустим. А теперь мой вопрос: где мои друзья? Где Саид – мой парень? Где наши ближайшие друзья: Макс, Олеся и Гриша? Где Алексей Иванович и его котёнок Мурзик?

– Э, гм. Дело в том, что всё в этом комплексе было рассчитано предельно точно. И резервы, оставленные на всякий случай, были в короткие сроки заняты родственниками тех, кто купил люксовые номера...

– Вот только не надо сейчас говорить, что ты как строитель и владелец этого убежища не смог выделить ещё немного места для друзей своей дочери! А?! Или тебе эти денежные мешки дороже, чем родная дочь?! Или она не человек и не может иметь свои чувства?! Ты, может, прожил отдельно от общества – настоящего общества – несколько лет, но я-то жила в обществе! У меня есть свои друзья и увлечения, свой парень, наконец! А ты... Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Как он там сейчас?! А?! Выжил ли он?! Пережил ли это чёртово извержение?! А?! Что скажешь?! Молчишь?! Нечего ответить?! И после этого ты хочешь, чтобы я называла тебя папой, папочкой, папулей? Да ты едва ли достоин названия отец. У тебя, может, всё давно уже отсохло вот здесь, – она показала на промежность, – Но я-то ещё жива, ещё могу испытывать чувства, ещё могу любить... И ненавидеть.

Хельга скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу и отвернулась к окну. Каждое её движение говорило о том, что её разговор окончен, и последнее слово уже сказано. А любое слово, которое попытается сказать мистер Уэйн в своё оправдание либо не засчитается вовсе, либо послужит поводом для нового разговора.

Но он не стал отвечать, а просто опустил голову, уставившись в ковёр. Ведь какое-то шестое чувство подсказывало ему ещё тогда, что надо оставить ещё дополнительные места, которые будут рассчитаны на друзей её дочери. Тем более что он сам видел, что они есть. Видел, когда последние несколько месяцев как бы невзначай проходил мимо своей дочери на улицах, в магазинах, кинотеатрах. Однако он так закрутился с этим проектом, с перенесением всех – почти – подразделений своей гигантской империи сюда, под колпак, что этот небольшой нюанс как-то ускользнул от его внимания. Осталась только основа: спасти дочь.

Небольшой нюанс. Небольшой, но невообразимо огромный в глазах его дочери. И как он теперь исправит это?

***

– Но Саид, почему ты будешь прыгать первым? – спросила Ира. – Ведь если мы потеряем тебя, то кто же будет нас вести дальше?

– Хм, наверно потому, что это я придумал. Да и должен же кто-то страховать вас, когда вы будете прыгать... Ну и, в конце концов, потому, что я, несмотря на свой слабый внешний вид, регулярно посещаю тренажёрку, где отдельное внимание уделяю пробежкам. Да и вообще, Ира, что за глупые вопросы?

– ОК. Вопрос снят...

– Вот и хорошо, – Саид разбежался и, ловко поймав носком ботинка угол карниза, оттолкнулся и спустя мгновение был уже на другой стороне пропасти

– Так, – произнёс он, приземлившись. Он старался не подавать виду, но всё равно было заметно, что он очень нервничал, совершая этот прыжок. – Следующая – Ира.

– Но... – неожиданно, но вполне предсказуемо пошла на попятную она. – Я боюсь. А вдруг я не допрыгну? Или поздно прыгну отсюда? Или наоборот, слишком рано?

– Чёрт, Ира! – выругался Саид. Безусловно, он предполагал такое развитие событий, но всей душой он не хотел, чтобы всё так случилось. Потому что он не знал, что делать в таком случае. – Ну почему тебе вдруг так приспичило забояться прыгать? Ведь это же просто – разбежаться и оттолкнуться от краешка, – он сел на край обрыва и сейчас просто общался со своими товарищами по несчастью. – Вот, например, кто из нас не прыгал через ступеньку, когда спускался с лестницы? А то и через две – когда лестница кончалась? Ведь никто из нас не боялся, когда отталкивался от края, верно? А гаражи? Все мы – особенно мальчишки – в детстве бегали по гаражам. Вспомните, боялись мы, когда перепрыгивали с одного на другой? Нет. А чем эта пропасть отличается от того расстояния, что было между гаражами?

– Я знаю, я знаю, – подняла руку Олеся. – Она отличается глубиной.

Все мрачно посмотрели на неё. Они и так прекрасно это понимали, так же как и то, что их лидер пытается вдохновить их своей речью, заставить переступить через свой страх. А лишним напоминанием все его труды пошли прахом.

– А что? – с наивным удивлением спросила она, оглядывая всех широко раскрытыми глазами. – Разве что-то неправильно?

– Хорошо, – внезапно сменил тактику Саид. – Следующей будет прыгать Олеся. Она не ставит перед собой этих глупых преград типа: «ой, мне так страшно», «ой, я не допрыгну» и так далее. Олеся?

– Да! – с готовностью ответила она, шагнув вперёд. – Дайте мне только разбежаться...

– Стой! – резко остановила её Ира. – Сначала буду прыгать я.

– Но... Он же сказал...

– А мне не важно. Отойди... – осадила её Ира.

Она разбежалась и легким движением точно оттолкнулась от самого краешка обрыва. Сейчас уже было непонятно, боялась ли она на самом деле или всё это было фарсом? Легко перемахнув через пропасть, она угодила точно в раскрытые объятия Саида – ведь он же обещал страховать прыгунов, – однако она не просто попала туда, складывалось ощущение, что она намеренно прыгала не просто на другую сторону, а в руки к парню. Она обхватила его шею руками, его поясницу – ногами и со страстью набросилась на него в долгом поцелуе, увлекая его во тьму.