Страдает и социальное разнообразие

 

Хищническое отношение, с которым мы уничтожаем другие виды, отражается и частично обусловлено нашей культурой с ее одержимостью к накоплению богатства, часто без мыслей о последствиях такой одержимости для экосистемы или других людей. Если можно отнимать ресурсы у других видов, почему бы не отнять их у других людей? Если эксплуатировать другие виды – неплохая идея, почему бы не подвергнуть эксплуатации другого человека? Представляю вашему вниманию статистику Программы ООН по развитию:

• Разрыв благосостояния между самыми богатыми и самыми бедными слоями населения планеты в течение первых двух третей этого века увеличивался медленно. Однако с 1960 до 1989 года этот разрыв возрос вдвое.
• С 1989 года самые богатые 20% населения планеты контролировали 82% мировых богатств, в то время как наибеднейшей пятой части населения принадлежало всего 1,4% этих ресурсов. Это неравенство шестьдесят к одному. Мы уже были близки к такому неравенству перед катастрофой на фондовых рынках в 1929 году (примерно сорок к одному), но в иное время в «демократических» странах такого никогда не наблюдалось. Конечно, в диктаторских или анархичных государствах, таких, как многие страны Африки, довоенная Германия, дореволюционная Франция, это обычное дело.
• В странах северного полушария (Северная Америка, Европа, Северная Азия) проживает всего 25% населения планеты, однако они потребляют свыше 70% мировых энергетических запасов, съедают 60% всех произведенных в мире продуктов питания и используют 85% добытой в мире древесины.
• Пока мы накапливаем богатства и потребляем ресурсы с невиданной скоростью, тысячи людей по всему миру погибают от голода каждый час.

 

Консолидация власти и богатства в руках очень богатых кланов и многонациональных корпораций повысила благосостояние некоторых бизнесменов и политиков, но она также привела к консолидации у них ресурсов и их варварскому использованию: сейчас мы напрямую конкурируем с любой другой существующей формой жизни на планете. Пока еще оставались дополнительные возможности по эксплуатации чего-либо, был возможен рост. Сейчас, когда мы приблизились к границам возможностей нашей планеты по производству пищи и переработке наших отходов, термин «устойчивый рост» нужно пересмотреть, поскольку теперь он явно представляет из себя оксюморон (это прекрасно описано в книге экономиста Всемирного банка и профессора университета Мериленда Германа Дэли «Beyond Growth»).

И даже если нас не прикончит природа, похоже, мы это сами с собой сделаем. Использование пестицидов в США со времен Второй мировой войны возросло на 3000%, однако больше пестицидов не означает, что насекомым достается меньше урожая. Напротив, сейчас насекомые уничтожают на 20% больше урожая, чем в 1945 году, однако вследствие растущей устойчивости насекомых к пестицидам и механизированных методов ведения сельского хозяйства многие фермеры стали зависимыми от продукции компаний, выпускающих пестициды. Исчезают безвредные виды насекомых, но ни один из вредоносных видов искоренить не удалось.

Но в то время как насекомые, способные за время одного человеческого поколения произвести на свет от сотен до миллионов своих поколений, становятся неуязвимыми для наших пестицидов, мы такими не становимся.

Например, в сентября 1997 года The New York Times опубликовало статью репортера Джона Х. Кушмана младшего, названную «Детский рак встречается все чаще: подозревают новые токсины». В статье приведена статистика заоблачного скачка заболеваемости американских детей раком с 1970х годов, когда мы использовали гораздо меньше половины всех сельскохозяйственных химикатов, которые применяются сейчас. И сегодня один из 600 рожденных детей заболевает раком, не достигнув десятилетнего возраста. Детский рак стал второй ведущей причиной детской смертности (после несчастных случаев) и теперь является самой распространенной смертельной болезнью среди детей. Причина 10% всех детских смертей – раковые заболевания. Например, с 1973 года заболеваемость острой лимфобластной лейкемией возросла на 27% как у мальчиков, так и у девочек, а рак мозга за тот же период стал появляться чаще на 40%.

Грудное молоко 99% всех американских матерей сегодня содержит различимые уровни ДДТ.

В 1950 году было обнаружено, что полпроцента (0,5%) юношей-студентов американских колледжей страдают бесплодием. В 1978 году исследования показали, что эта цифра выросла на 25%, а за последние 32 года жизнеспособность сперматозоидов среднего американского мужчины снизилась на 30%. Некоторые исследователи связывают это с накапливанием в организме хлорсодержащих углеводородных пестицидов (применяют которые для стерилизации насекомых), в то время как другие предполагают, что некоторые виды пластика, используемые для пищевой упаковки, имитируют женский гормон эстроген, что может приводить к мужскому бесплодию и повышает риск рака матки и груди у женщин.

Но это только начало проблемы.

В 1960 году о постоянном докорме скота антибиотиками даже не слышали. Применение антибиотиков для мясных пород животных сегодня возросло настолько, что 55% всех антибиотиков, производимых в США, вкалываются животным и добавляются в корм для скота. Это превратило наш скот в огромную кормушку для микроорганизмов, устойчивых к антибиотикам.

В американской фармацевтической и мясной промышленности это не считают проблемой (как и лояльны к этому политики, получающие от них миллионы долларов ежегодно) и продолжают поддерживать регулярный ввод этих лекарств молочным и мясным животным. Однако эту позицию не поддерживает большинство ученых. В Европе запретили ввоз американских мясных продуктов, содержащих антибиотики.

Почему? Исследование, которое так обеспокоило европейцев, показало, что в 1960 году только 13% стафиликокковых инфекций человека в США были устойчивы к пенициллину. Однако к 1988 году число инфекций, устойчивых к пенициллину, выросло до 90% (например, создатель Маппет-шоу Джим Хенсон умер от такого заболевания, несмотря на то, что обладал большими финансовыми возможностями и имел доступ к самым оснащенным и дорогим клиникам в мире).

И это происходит не только на суше. Специалист по исследованию окена Джеймс В. Портер из университета Джорджии указывает на огромное увеличение количества человеческих вирусов и бактерий, попадающих в воды океанов планеты, убивающих коралловые рифы и распространяющих болезни среди людей. Он полагает, что в опасности находятся от 20 до 30% коралловых рифов, ведь количество инфекций а рифах, за которыми он вел наблюдение у побережья Флориды, с 1996 года возросло на 446%. Исследователь университета Южной Флориды Джоан Б. Роуз пишет, что от 20 до 24% всех купающихся на прибрежных пляжах Флориды заражаются вирусами, которые могут привести к заболеваниям сердца, инфекциям уха, воспалению горла и глаз, менингитам, желудочно-кишечным болезням, гепатитам и диабетам. Около 1% людей заболевают хронически. Найденный в водах Нью-Йорка образец моллюска на 40% был заражен человеческими патогенами, а в образце воды с Вайкики бич на Гавайях более трети организмов было заражено человеческими вирусами.

В то же время Ben & Jerry’s, компания-производитель мороженого в Вермонте, подала иск на государство. На упаковках своего мороженого они хотят поставить лейбл, что молоко, которое они используют в производстве, берут от коров, не получавших синтетических гормонов роста или ненужных антибиотиков. Однако государству эта информация кажется настолько несущественной для потребителей, что – после хорошо профинансированного предложения лоббистов фармацевтической промышленности – оно приняло закон, запрещающий производителям молочной продукции помещать на упаковке информацию о том, кормили ли их животных этими гормонами или нет.

По крайней мере, сейчас в Вермонте достаточно осадков и вполне благоприятный климат для выращивания коров и производства высококачественного молока для мороженого Ben & Jerry’s. Ученые стали по всему миру замечать предупредительные сигналы, указывающие на то, что «хорошая погода» последних нескольких тысячелетий может перемениться, опять же, в ответ на деятельность человека.

 

 

Климатические изменения

 

Одним июльским днем 1997 года у нас в центральном Вермонте случилась такая сильная гроза, что сгорели оба моих компьютера, а источники бесперебойного питания разлетелись по дому. Мы не были единственными пострадавшими – большинство семей лишилось почти всех своих электрических приборов.

Через неделю после грозы мы стояли на верхушке холма с Ларри, парнем, которого мы наняли для небольшого ремонта дороги около нашего дома, который рассказал мне, как его жену отбросило через всю комнату электрическим разрядом, когда она прикоснулась к металлической входной двери. «Для этих мест погода необычная, - заметил он. – Вермонт всегда был известен своей изменчивой непредсказуемой погодой, но в последние годы это было что-то. Как никогда раньше».

Страховщики с Ларри солидарны.

Десятилетие с 1980 по 1989 годы оказалось самым дорогим в истории страховых случаев, учиненных «небесной канцелярией» - общий размер ущерба составил более 50 миллиардов долларов. Однако только за первые 5 лет, начиная с 1990 года, страховщики выплатили более 162 миллиардов долларов страхового возмещения, что подтолкнуло их издать массовый манифест, призывающий сократить промышленные выбросы углекислого газа в атмосферу.

11 июля 1996 года в Ассошиэйтед пресс вышла статья о том, что сельскохозяйственный сезон в северном полушарии стал длиннее на неделю за период с 1976 по 1996 годы. В исследовании были процитированы слова исследователя из института океанографии Скриппс в Ла Джолле Чарльза Килинга, который предполагает, что это стало результатом глобального потепления.

Глобальное потепление – одно из тех явлений, на счет которого у каждого есть свое мнение, но при этом мало кто понимает его суть. Атмосфера Земли состоит из газов и водяного пара, основные газы – это азот (78%) и кислород (21%). Аргон – следующий по порядку, однако он, вместе со всеми остальными газами, составляет всего лишь около 1 % атмосферы, итак, можно заметить, что печально известный диоксид углерода в ней присутствует в очень малом количестве.

Кислород и азот достаточно легко пропускают солнечный свет и тепло. Диоксид углерода, в отличие от них (являясь малой частью оставшегося одного процента сухой атмосферы), ведет себя совершенно иначе. Он – словно одеяло или покрывало, окутавшее Землю, задерживая тепло в верхних и нижних слоях атмосферы. Газы, имеющие схожий эффект, обычно называют парниковыми, потому что они действуют словно стекло парника, задерживая тепло от солнца и согревая находящиеся внутри растения. (Метан, также содержащий углерод, тоже является парниковым газом).

Например, планета Венера всего на 27% ближе к Солнцу, чем Земля, но температура ее поверхности достигает 700 градусов по Фаренгейту. По идее, при таком расстоянии от Солнца, поверхность Венеры должна быть намного прохладнее, но ее атмосфера содержит в себе большое количество диоксида углерода – тепличного газа. Поэтому ее поверхность на несколько сотен градусов горячее, чем была бы, если бы ее атмосфера, также как на Земле, состояла на 99% из азота и кислорода.

Одна из основных задач, которую выполняет в нашей атмосфере диоксид углерода, - регулирование температуры поверхности планеты. Если бы этого газа было значительно меньше, поверхность Земли покрылась бы льдом. Если было бы больше, чем сегодня, планета бы стала нагреваться (в принципе, это постепенно и происходит, начиная с 1890 года, поскольку в атмосферу стало попадать большое количество диоксида углерода от сжигания горючего топлива).

В истории Земли бывали времена, когда диоксида углерода в атмосфере было существенно больше, чем сейчас. Во время эпохи, называемой каменноугольным периодом, примерно 300 миллионов лет назад, на планете стояла жара практически повсюду, и в этой среде, богатой углекислым газом, буйно процветала растительная жизнь.

Сочетание тепла и углекислого газа привело к активному распространению растений, которые, в свою очередь, в огромном количестве стали поглощать из атмосферы диоксид углерода, чтобы затем преобразовать его в свою растительную массу. Это постепенно приводило к охлаждению планеты, поскольку «покрывало» углекислого газа становилось тоньше.

Два основных пути удаления из атмосферы углекислого газа – рост деревьев и коралловых рифов. Кораллы растут медленно, однако леса могут удерживать углерод веками. А когда они превратятся в нефть или уголь, то атмосферный углерод будет храниться в них миллионы лет.

Деревьям понадобились сотни миллионов лет, чтобы удалить из атмосферы тонны углерода, переместив его в землю*. В результате сокращение количества тепличного диоксида углерода в атмосфере дало нам климат, которым мы наслаждаемся сегодня, очень отличающийся от климата в прошлом. Современные леса сейчас являются основным хранилищем атмосферного углерода. Ученые отмечают, что существуют измеримые ежегодные колебания уровня диоксида углерода в атмосфере в зависимости от времен года – летом листва деревьев забирает углекислый газ из воздуха, а осенью, когда деревья сбрасывают листья, определенное количество углекислого газа высвобождается с тем, как листва перегнивает или ее сжигают.

И темпы высвобождения «запасенного» углерода возрастают с невероятной скоростью. Всего за десять лет (в 80е годы), как подсчитали ученые, в атмосферу попало на 15% больше диоксида углерода в результате только одного человеческого предприятия: сжигания тропических лесов на американских континентах, в основном, чтобы создать пастбища для скота.

В научном сообществе возникли споры относительно эффекта обезлесения, поскольку скорость исчезновения деревьев не идеально совпадала с уровнем увеличения содержания диоксида углерода в атмосфере. Количество углекислого газа возрастало не так быстро, как можно было бы предположить, исходя из объемов сжигаемых тропических лесов, поэтому противники теории глобального потепления стали высмеивать идею о том, что обезлесение может привести к увеличению количества парниковых газов. Они указывают на тот факт, что четверть диоксида углерода, высвобождаемая в атмосферу вследствие сжигания деревьев, попросту исчезает из нее, что ставит под вопрос первоначальные расчеты выбросов CO2, а также механизм его стабилизации.

Однако свежее исследование, проведенное ученым Джеффри Эндрюсом из университета Дьюк и обнародованное им в 1996 году на встрече Экологического сообщества Америки, объясняет это явление и показывает, что деревья даже более важны для поддержания стабильного уровня углерода в атмосфере, чем предполагали ранее.

Эндрюс исследовал воду в почве вблизи деревьев и на определенном расстоянии от них, и обнаружил, что в воде вблизи деревьев уровень диоксида углерода выше. Похоже, что деревья забирают из атмосферы большое количество диоксида углерода и закачивают его в почву. Там он растворяется в почвенных водах и уже не может быстро вернуться в атмосферу. В некоторых случаях почвенные воды уходят вниз и остаются глубоко в земле десятками тысяч лет, по-прежнему удерживая диоксид углерода в себе. (Источник такой воды, открытый веками спустя, назовут «природно-минерализованным», и это тоже процесс, создаваемый деревьями).

Чтобы наглядно продемонстрировать свои наблюдения, Эндрюс распылил на деревья в лесном заповеднике Северной Каролины диоксид углерода, увеличивая долю газа на 50% от обычного уровня, впитываемого листьями. Затем он взял образцы почвы с глубины 3 футов из-под этих деревьев. Концентрация CO2 в них возросла на 25%.

Эндрюс заявил, что живые деревья, вбирающие в себя избыточный диоксид углерода от сжигания срубленных деревьев и ископаемого топлива, задерживали и выводили в почву примерно 20% диоксида углерода, который «исчезал», а растворенный в воде, этот газ может не двигаться с места в течение тысяч лет.

С первого взгляда может показаться, что это хорошие новости, поскольку влияние обезлесения на атмосферу не столь значительное. Но долгосрочные последствия весьма мрачны. Пока еще существует определенный (в настоящее время, неизвестный) процент живых деревьев, они способны высасывать излишний диоксид углерода из атмосферы и выводить его в грунтовые воды.

Однако как только темпы уничтожения лесов достигнут той отметки, после которой оставшиеся живые деревья уже не смогут удалять излишки углекислого газа, результатом может стать обрушение всей системы эффектом домино с внезапным увеличением уровня атмосферного СО2. Его уровень будет медленно стабильно возрастать, пока не будут вырублены последние несколько акров, а затем произойдет внезапный беспрецедентный скачок, ведущий к глубинным изменениям климата планеты, возможно, все это произойдет за короткий период всего в несколько лет.

В ООН был организован конгресс с участием 2500 ведущих ученых в областях метеорологии, геологии, экологии и других планетарных наук, которые многие годы занимались исследованием этих вопросов. Межправительственный совет ООН по изменениям климата (IPCC) постановил, что мы, весьма вероятно, стоим перед лицом кризиса библейских масштабов, который будет результатом глобального потепления вследствие увеличения объема парниковых газов в атмосфере.

Когда мы смотрим в небо, легко думать, что оно бесконечно, что оно будет таким всегда и что просто невозможно нанести какой-либо ущерб этой необъятной синеве. Однако, как верно пишет Билл МакКиббен в своей книге «Конец Природы»*, расстояни между поверхностью земли (по уровню моря) и верхним краем тропосферы, части нашей атмосферы, в которой существуют практически все известные формы жизни на планете, всего шесть миль. И все, что есть над нами и вокруг нас – эти тесные шесть миль воздуха, и в них и под ними существуют все формы земной жизни.

Сто лет назад тонкий слой воздуха над нами содержал в среднем 315 миллионных диоксида углерода.

Изучив кольца 120-летних деревьев в горах Вермонта, эксперты зафиксировали стандартный процесс роста каждый год на протяжении первых 30 лет или около того. Затем, в 1920х годах открылись работающие на нефти и угле фабрики промышленного среднего Запада в долинах рек Теннеси и Огайо, а также автостроительные линии в Детройте. И кольца стали меняться.

Вначале оказалось, что деревья стали расти быстрее в результате появления излишков диоксида углерода, служившего им пищей. Однако этот быстрый рост ускорил темпы испарения деревьями воды в атмосферу и, соответственно, возросла их потребность в осадках… однако она не согласовалась с повышенным уровнем углекислого газа в атмосфере.

Вдобавок, дожди стали кислотными, что изменило природу минерального баланса почвы, связывая такие щелочные минералы, как кальций, и высвобождая высокотоксичный алюминий. В результате отравления токсичными металлами стала отмирать корневая система, и деревья стали ослабевать от недостатка кальция и других щелочных минералов.

Токсичные металлы содержались в воздушных выбросах фабрик и заводов. Такие вещества как ванадий, цинк, меркурий, свинец и другие токсичные или тяжелые металлы, которые раньше не принимали участия в процессе роста деревьев, стали проявляться в кольцах, возникших в годы американской индустриализации. Их содержание постепенно возрастало с начала века и до 50х годов 20го столетия, а затем темп накопления токсичных металлов стал беспрецедентным.

И деревья стали умирать. Согласно исследованию, проведенному доктором Хьюбертом Фогельманом и опубликованным Чарльзам Э. Литтлом в его талантливой книге «Гибель деревьев»*, скорость гибели деревьев в исследуемом регионе Вермонта увеличилась настолько, что лишь за 14 лет с 1965 по 1979 годы погибло более 40% красных елей, 73% горных кленов, 49% полосатых кленов и 35% сахарных кленов, символа Вермонта.

Ежегодно в результате нашего потребления нефти, газа и угля в тонкий слой атмосферы попадает свыше 6 миллиардов тонн задерживающего тепло диоксида углерода – так много, что только за последние 20 лет концентрация СО2 в атмосфере возросла с 315 до свыше 360 миллионных. Прогнозируют, что в течение следующего двадцатилетия она превысит 500 миллионных, что выразится в критическом перегревании планеты.

Но что значит перегревание? В соответствии с оценками ученых IPCC в ООН, по крайней мере, 3-4 градуса по Цельсию, возможно, дойдет и до 7.

«Но что в этом плохого? - спросят многие. – Три градуса – это всего ничего, а если их прибавить к климату в Мичигане или Мэйне, разве не будет это лучше для сельского хозяйства, туризма и вообще?»

К сожалению, не все так просто.

По всей планете уже наблюдается серьезный климатический дисбаланс, ведь тепло – это энергия, а излишек тепла означает излишек энергии в атмосфере. Эта новая энергия приводит к дестабилизации погоды и суровым природным катаклизмам по всему миру.

Прогнозируемое повышение средних земных температур на 3-4 градуса по Цельсию (5-7 по Фаренгейту) очень напоминает планетарные изменения с конца последнего ледникового периода по сегодняшний день. (Ледниковый период завершился и уровень мирового океана поднялся на 500 футов вследствие того, что планета нагрелась на 7 градусов по Цельсию 10 000 лет назад).

 

Нефтяная промышленность все отрицает, однако насекомых и диких животных не обманешь: они переселяются, следуя за изменениями погоды.

Когда в 1983 году мы переехали в Атланту, москитов там почти не было. Когда они появлялись, то были относительно крупными и неуклюжими, медленно летали и досаждали только ранним вечером. Однако где-то около 1990 года все изменилось. Москиты стали настоящим наказанием, маленькие и стремительные, они кусали даже в дневное время на открытых солнечных местах. Они были активны большую часть года и демонстрировали такую жизнестойкость, которой я никогда не замечал в американских насекомых.

Я обнаружил, что на север стали мигрировать москиты Aedes aegypti, обычно живущие в тропическом климате, которые впервые появились во Флориде, будучи завезенными кораблем из Азии. Энтомолог в одном из университетов Атланты сказал мне: «они кормятся днем, они быстрее размножаются, летают, они меньше и сообразительнее, чем наши местные насекомые. И в отличие от них, могут быть переносчиками лихорадки, геморрагической лихорадки Денге, японского энцефалита и малярии».

Уже следующей весной мы прочитали в газете заметку о первом недавнем случае малярии в Южной Калифорнии, и с тем, как будет теплеть климат Северной Америки, мы будем свидетелями распространения этой болезни на север, как происходит сейчас в других частях света.

Подобным образом, исследование, проведенное Нидерландами и Великобританией в 1995 году, показывает, что в результате глобального потепления, предсказанного IPCC ООН, популяция малярийных москитов в тропических регионах удвоится. Однако много большей опасности, согласно отчету, подвергаются следующие климатические зоны: США, Европа, Россия и Китай столкнутся с увеличением риска болезни в сотни раз. Дополнительные 50-80 миллионов заболеваний малярией станут катастрофой в таких регионах как США, где население не было подвержено болезни на протяжении поколений и не обладает никакой иммунной защитой против нее.

Лихорадка Денге также переносится этими москитами. Часто называемая «костоломной лихорадкой», поскольку она вызывает острейшие боли в костях и суставах, а также сильные головные боли, эта болезнь недавно преодолела путь на север до Пуэрто-Рико, где в недавней эпидемии были заражены 15 000 человек. Денге сильно подрывает здоровье и является одной из самых мучительных несмертельных болезней в мире, однако недавно она еще и мутировала в намного более смертоносную форму, называемую геморрагической лихорадкой Денге. ГЛД начинается с красных высыпаний, высокой температуры и болевых ощущений как при Денге, но затем начинает разрушать систему капилляров тела настолько сильно, что могут произойти обильные внутренние кровоизлияния в мозге, легких и кишечнике. Кровь изливается через нос или ректально, и человек умирает от внутреннего кровотечения. Между 1981 и 1985 годами фиксировалось в среднем 100 000 случаев ГЛД в год, но в горячие годы с 1986 по 1990 эта цифра возросла вчетверо – более 450 000 случаев в год.

Другой болезнью, переносимой насекомыми, которая недавно сильно распространилась, особенно в регионах Нью-Джерси, Массачусетса и Нью-Йорка, стал восточный конский энцефалит. Раньше эта болезнь редко встречалась у людей, а теперь вирус убивает окло 60% всех заболевших им через укус насекомого. Вследствие недавних вспышек болезни в среднеатлантических штатах провели воздушное распыление инсектицидов.

На другом побережье происходит массовая гибель морских птиц от Калифорнии до Орегона, поскольку потепление воды на 2 градуса по Фаренгейту с 1950 года оттеснило от побережья холодные и богатые пищей океанские течения. Это привело к 40% сокращению популяции зоопланктона, служащего пищей для креветок и других мелких морских обитателей. Рыба и кальмары питаются креветками, а птицы питаются рыбой. Только с 1987 по 1994 годы, например, на побережье погибло 4 миллиона черных буревестников, что составило более 90% их популяции.

В национальном парке Гласьер в Монтане, ледник, возраст которого 30 000 лет, тает так стремительно, что ученые предсказывают его исчезновение в течение 30 лет. В северном Мичигане мигрирующие краснокрылые птицы, канадские гуси, ширококрылые ястребы и колибри стали прилетать на 3 недели раньше, чем в 1965 году.

В статье Science News от 30 августа 1997 года написано, что исследователи в Великобритании проанализировали более 74 258 записей о 65 видах птиц и обнаружили, что 64 из них откладывали яйца на 9 дней раньше, чем в 1971 году, что явно свидетельствует о влиянии глобального потепления. Исследователи озабочены тем, что этот факт может нарушить нормальный цикл жизни и питания птиц, полные последствия чего предсказать сложно.

Несмотря на попытки нефтяной и угольной промышленности Америки скрыть от общественности эти научные факты, люди начинают просыпаться.

 

Эдем и Потоп

 

Конечно, не впервые климатические изменения на планете угрожают человечеству. В Библии можно найти два таких примера.

Эдем, согласно Книге Бытия 2:10-14, был расположен на слиянии 4 рек: Фисона, Евфрата, Гихона и Хеддекель. Как сегодня полагают многие археологи, Фисон – это сегодняшняя Вади эль-Батина, пересохшее русло реки. Хиддекель – древнее название для реки, которую сегодня мы называем Тигром, а Евфрат и по сей день называется Евфратом. Гихон, по предположениям, - сегодняшняя река Карун, которая, прежде чем на ней поставили плотины, текла с Иранского мыса и формировала дельту сегодняшнего Персидского залива.

Если вы проследите за этими четырьмя реками, то обнаружите, что точка, в которой они встречаются, расположена в нескольких милях от суши, побережья Персидского залива. Сегодня это место под водой, а около 10 000 лет назад, когда завершился последний ледниковый период, оно было богатым и плодородным лесом. В то время столько воды содержалось в ледниках, что уровень океана был на 500 футов ниже, чем сегодня. Люди, жившие в то время, были, как мы говорим, охотниками и собирателями, наслаждаясь «привольной жизнью», такой как в племенах!кунг/сан, готтентотов, шошонов, о которых мы поговорим далее в этой книге.

Затем климат изменился, и люди, жившие в той области, были вынуждены мигрировать, спасаясь от поднимающегося океана. На своей новой земле они изменили стиль жизни с охоты и собирательства на скотоводство и земледелие, соответствующие занятия первых двух сыновей Адама и Евы. Авторы Бытия пишут, что таким образом люди были изгнаны из Эдема и прокляты на всю жизнь работой в поле «в поте лица».

Некоторым, однако, не удалось просто сменить место жительства, уходя от прибывающей воды. «Эпос о Гильгамеше», написанный за несколько тысяч лет до Библии, рассказывает о праведном человеке Утнапиштиме, которому во сне было сказано строить ковчег. Так он и поступил, погрузив в него свою семью и по паре каждого вида животных, когда начались дожди. Его ковчег с семьей и животными наконец оказался в безопасности, пристав на вершине горы. Здесь четко прослеживается точное сходство с историей о Ное.

В Бытие 11: 31 говорится о том, что Авраам собрал свою семью и начал путешествие к землям, впоследствии названным Израилем, из Ура, неподалеку от Урука, где много лет назад правил Гильгамеш. Вполне вероятно, что этот эпос – источник библейской истории о потопе, или они могут быть параллельными. В любом случае обе истории о ковчегах в «Эпосе о Гильгамеше» и Библии могут вполне достоверно рассказать об историческом событии, произошедшем в конце последнего ледникового периода. Температура по всему миру увеличилась на 7 градусов по Цельсию, и так много льда растаяло, что уровень океана поднялся на 500 футов, а атмосфера, вероятно, некоторое время была насыщена большим количеством влаги, что вызывало мощные муссонные ливни, возможно, длившиеся годами. (Колин Тудж в книге «Время до Истории»*цитирует достоверные источники, согласно которым это радикальное изменение климата произошло всего за 20 лет). Владельцы плавучих судов явно имели больше шансов на выживание, и по крайней мере один или два из них спаслись и рассказали эту историю.

 

 

Второе января 1999 года стало вехой в борьбе за защиту бразильских дождевых лесов – территории, по площади равной половине США, содержащей две третьих пресной воды планеты, если не брать в расчет ледники. В этот день было объявлено, что бразильское правительство, уступая настойчивым рекомендациям Международного Валютного Фонда (МВФ) сократить расходы, сильно урезало бюджет, выделенный на защиту дождевых лесов.

В дождевых лесах Бразилии существуют сотни племен аборигенов, и основным приоритетом программы по защите дождевых лесов с бюджетом 250 миллионов долларов было исследование этого региона площадью 25 миллионов акров, который бы оставался, теоретически, вечно неприкосновенным и полностью в распоряжении этих племен. С сокращением 250-миллионного бюджета до 6 миллионов программа едва функционирует, и теперь ничего существенного для защиты деревьев или людей сделано не будет. В то же время леса оккупировали армии лесорубов, владельцев ранчо, шахтеров, фермеров и евангелистов, поклявшихся «спасти» «языческие» племена, и деревья сжигают со скоростью 200 000 акров в день

Лес, в котором находится 20% всей пресной воды в мире, - это один из самых важных источников водяных испарений в атмосферу на планете, уступающий только океанам, и следовательно, оказывает огромное влияние на земной климат. Он также является одним из наиболее крупных планетарных хранилищ углерода, удерживая его в деревьях.

Сегодня, когда огромные площади, бывшие раньше лесом, стали обнаженными карьерам и пастбищами, в воздух вместо водяного пара попадает углерод, ускоряя процесс глобального потепления и провоцируя погодные изменения в Европе, на Ближнем Востоке и в северной Африке.

Южнее Бразилии 70% мировых запасов пресной воды в ледниках Антарктиды. Этот лед существовал сотни тысяч лет. Континент Антарктида, покрытый льдами, толщина которых достигает в некоторых местах более 3 миль, занимает площадь 5,4 миллиона квадратных миль, что превышает площадь Китая и Индии вместе взятых. Если лед Арктики растает и стечет с континента в океан, уровень моря существенно поднимется по всему миру.

Похоже, это и происходит.

В апреле 1999 года было сообщено, что участники Британского Антарктического Исследования в Кембридже и университете Колорадо проанализировали данные, полученные с помощью наземных наблюдений и фотографий со спутника. Они обнаружили бесспорные факты того, что в результате глобального потепления сезон таяния льдов в Антарктиде стал дольше на 3 недели, и ледовые наслоения на континенте критически изменились. Например, Ледники Уилкинс и Ларсен Б, по словам ученых, «тают на глазах». Только за 4 месяца с ноября 1998 года по февраль 1999 года исчезло свыше 420 000 акров из общей площади 1,7 миллиона акров ледника Ларсен Б. Только за март 1999 года ледник Уилкинс потерял около четверти миллиона из своих трех миллионов акров.

Участник проекта Британского Антарктического Исследования Дэвид Воган заявил Ассошиэйтед Пресс что в течении ближайших нескольких лет «большей части ледника Уилкинс не станет».

Какова причина? Средние температуры в Антарктике – относительно стабильные со времен появления человечества – увеличились на 4,5 градуса по Фаренгейту с 1950 года, и летние температуры там превысили критическую точку замерзания в 32 градуса по Фаренгейту.