Декабрь 1936 года — март 1937 года

 

22 ноября 1936 года на совещании в Леганесе (недалеко от столицы) Франко произвел реорганизацию командования своих войск под Мадридом. Было решено прекратить фронтальные атаки на город и попытаться окружить Мадрид, перерезав его коммуникации, прежде всего с Валенсией. Генерал Оргас принял командование Мадридским фронтом, а Мола сосредоточился на борьбе против республиканского Севера. Но Франко отверг все предложения отвести войска из Университетского городка (где они находились в полуокружении) на более выгодные позиции. Он не собирался уступать ни одной пяди завоеванной территории, и был по-своему прав, так как любой отход мог окончательно подорвать и так упавший боевой дух мятежников.

К концу ноября, максимально оголив другие участки фронта, мятежники стянули к Мадриду 60 тысяч солдат и офицеров (вдвое больше того, чем располагал Варела перед началом штурма города в ноябре). Поступили 30 тяжелых немецких орудий и партия танков Pz-I из той же Германии. Была укреплена зенитная артиллерия. Германо-итальянская авиация насчитывала более 150 самолетов.

Республиканцы тоже не теряли времени даром. У них под Мадридом было 37 тысяч бойцов (правда, резерв был недопустимо маленьким — всего 1610 человек), чуть больше 100 орудий, 185 станковых и 39 ручных пулеметов, 13 танков, 15 бронеавтомобилей и около 170 самолетов (в т. ч. примерно 120 советских). Следует отметить, что советская танковая группа С. Кривошеина была в ноябре 1936 года основной (а подчас и единственной силой) республиканских атак. Танкисты не высыпались, совершая в день по 3–4 выхода на фронт. Т-26 использовали везде, даже в зоне Университетского городка, сильно пересеченной, заросшей кустарником и деревьями. 21 и 23 ноября советские танки поддерживали там наступление интербригадовцев из XII-й бригады, в результате которого республиканцы продвинулись вперед на несколько десятков метров.

Но к концу ноября 50 танков группы Кривошеина практически достигли лимита своего использования. Т-26 были относительно новыми и не «доведенными» моделями. Их двигатели требовали текущего ремонта после 150 часов работы и заводского ремонта после 600 часов. Из-за плохого качества бензина карбюраторы засорялись, и часто танки застывали на месте прямо в гуще боя. Гусеницы изнашивались после 500 километров боевого использования. К концу ноября танки Кривошеина имели по 800 часов боевого применения, и группу пришлось отозвать с фронта для отдыха и переформирования.

25-26 ноября на кораблях «Кабо де Палос» и «Чичерин» прибыло пополнение: 37 танков, 200 танкистов и техников (испанские экипажи пока не научились эксплуатировать боевые машины); 30 ноября пароход «Мар Карибе» выгрузил в Испании еще девятнадцать Т-26. Это соединение было под командованием комбрига Д. Г. Павлова («Пабло»). Впоследствии Павлов возглавлял 4-ую отдельную бронетанковую бригаду Белорусского военного округа; там же в Белоруссии, но уже на посту командующего Западным особым военным округом, он встретит 22 июня 1941 года и будет затем расстрелян как «стрелочник»: за страшный разгром, постигший Красную Армию в Белоруссии. Из неудач под Сесеньей и Серро-де-лос-Анхелес были извлечены выводы. Было решено не использовать танки мелкими группами, а создать целую бригаду (1-я бронетанковая бригада Народной армии) на базе в Арчене. Остатки группы Кривошеина вошли в бригаду Павлова как 1-й танковый батальон. И все равно в 1-ой бронетанковой бригаде было примерно в два раза меньше танков, чем в аналогичном соединении Красной Армии (РККА) того времени (96 танков). Бригада Павлова в самые лучшие для нее времена весной 1937 года насчитывала не более 60 танков (в конце 1936 года — 56 танков). Экипажи были смешанными, причем испанцы, как правило, были наводчиками-заряжающими. Советских танкистов не хватало, чтобы обеспечить всю бригаду. Ведь за все время гражданской войны в Испании на стороне республиканцев воевал только 351 танкист из СССР, причем в каждый конкретный момент боевых действий их число не превышало 160 человек (а обычно — не более 100).

Советский Союз продолжал в конце 1936 года оставаться единственной страной (кроме Мексики), оказывающей помощь республиканской Испании. К 6 декабря 1936 года из СССР было доставлено в общей сложности 136 самолетов, 106 танков Т-26, 30 броневиков, 174 артиллерийских орудия, 3750 пулеметов, 340 гранатометов, 60 183 винтовки, 120 тысяч ручных гранат, 28107 авиабомб, 1010 пистолетов, 692552 артиллерийских снаряда, 150 миллионов патронов, 150 тонн пороха, 6200 тонн ГСМ и запчастей.

Стратегические планы сторон к декабрю были следующими. Мятежники намеревались ударить на северо-восток от Мадрида, чтобы несколько округлить свои фланги и перерезать коммуникации республиканцев с их частями на горных хребтах Сомосьерра и Сьерра-Гуадаррама. Это грозило окружением Мадрида с севера и потерей источников энерго- и водоснабжения города, которые как раз были расположены в районе вышеназванных горных цепей.

Республиканцы опять, как в октябре-ноябре стремились ударить по южному флангу осаждающей Мадрид группировки в районах населенных пунктов Пинто и Вальдеморо. В случае успеха предполагалось освободить город Талаверу-де-ла- Рейна.

Республиканцы упредили противника на 1 день, перейдя в наступление 28 ноября 1936 года. Советские танки, несмотря на ожесточенный артиллерийский огонь, подошли к Талавере на расстояние одного километра. Мятежники были вынуждены перебросить из-под Мадрида несколько батальонов и при помощи авиации отбросили республиканцев на исходные позиции. Обращает на себя внимание тот факт, что республиканцы уже в третий раз за последний месяц наносили удар на одном и том же оперативном направлении, лишая себя фактора внезапности и позволяя франкистам сравнительно легко отбивать атаки с заранее подготовленных и пристрелянных позиций.

В свою очередь, 29 ноября 1936 года, генерал Оргас нанес удар на север от Каса-де-Кампо. Легион «Кондор» перепахал тридцатью бомбардировщиками позиции оборонявшейся здесь на фронте 4 километра 3-ей бригады Народной армии, и она отступила к городку Посуэло-де-Аларкон, где закрепилась. Мятежники впервые ввели в бой новые немецкие танки и 30 ноября заняли Посуэло-де-Аларкон. Пришлось срочно перебрасывать на север Мадрида советские танки, которые немедленно приняли бой и уничтожили 12 немецких и итальянских танков (75 % экипажей немецких танков погибло в боях).

На 1 декабря был намечен республиканский контрудар с севера на юг, чтобы отрезать франкистские части в Университетском городке. Основную роль должны были сыграть анархисты, желавшие смыть позор за свое бегство 15–16 ноября. Теперь анархисты клялись, что отобьют некогда оставленную ими часть Университетского городка и даже захватят высоту Гарабитас. На рассвете 1 декабря после артподготовки две роты Т-26 пошли в атаку по сильно пересеченной местности парка Каса-де-Кампо, уже неплохо пристрелянной артиллерией мятежников. Анархисты особо не торопились и к танкам подошло только человек пять, которые, немного постреляв, отошли обратно в тыл. И все-таки это наступление помогло ослабить нажим врага на 3-ю бригаду.

С 4 по 14 декабря в районе Посуэло-де-Аларкон и Умера проходили постоянные встречные бои. Обе стороны пытались наступать и активно контратаковали. Опять основную роль сыграли советские танки, уничтожившие до батальона пехоты, 10 пулеметов и 1 орудие. Практически под прикрытием постоянных танковых рейдов 3-я бригада Народной армии смогла немного прийти в себя.

14 декабря Оргас начал новое наступление на север с целью перерезать дорогу на Сьерра-Гуадарраму (или, как ее называли, «шоссе на Ла-Корунью»). Эти бои получили название «битва в тумане», так как стояла теплая для этого времени погода, приводившая к образованию такой облачности, что видимость сокращалась до нескольких метров. Основной удар при поддержке двух рот танков два батальона мятежников наносили в направлении населенных пунктов Боадилья-дель-Монте и Вильянуэва-де-ла-Каньяда. К концу дня франкистам удалось занять часть первого населенного пункта, и на фронт, как обычно при угрожающем положении, были срочно переброшены интербригады и 6 советских бронемашин, подбивших один немецкий танк (как правило, у немецких танков был приказ отходить при появлении Т-26). 15–16 декабря уже силами до 7 батальонов при поддержке 6 немецких танков и авиации мятежники наконец-то захватали Боадилья-дель-Монте. Но дальнейшее продвижение было остановлено бойцами интербригад, которые понесли огромные потери (в одном из взводов батальона им. Тельмана, прикрывавшем отход, в живых осталось только три человека), а несколько десятков бойцов батальона «Парижская Коммуна» попали в окружение и были взяты в плен.

20 декабря четыре батальона республиканцев (из них два интернациональных) при поддержке советских танков попытались вернуть Боадилья-дель-Монте. Но, заблудившись в тумане, республиканские части вышли на исходные позиции не в 7 часов утра, как планировалось, а только к двум часам дня. Вперед опять пошли танки, уничтожившие до двух батальонов пехоты врага и 8 танков (потеряв один). Но, в целом, наступление успеха не имело, хотя вынудило Оргаса прекратить дальнейшие операции и отвести основную часть своих изрядно потрепанных войск (в общей сложности у мятежников наступало 17 тысяч человек) на отдых.

Пока обе стороны под Мадридом собирались с силами, вспыхнула новая активность в Комитете по невмешательству. 17 ноября Франко провозгласил блокаду республиканской Испании, пригрозив топить корабли под любым флагом, перевозящие в страну военные грузы и 14 декабря 1936 года крейсер мятежников «Канариас» потопил советский пароход «Комсомол». В воздухе явно запахло большой европейской войной, которая была в тот период по различным соображениям не выгодна ни Германии, ни Италии. Англичан стала раздражать активность Муссолини: в Лондоне опасались, что в случае победы Франко Италия не выведет из Испании свои войска, которые как раз в декабре 1936 года в массовом порядке высаживались на юге страны. И в то же время министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден в своем выступлении в палате общин 17 ноября говорил, что «некую страну» (намек на СССР) можно обвинить в отходе от политики «невмешательства» в гораздо большей степени, чем Германию и Италию. Зато Лондон не беспокоило официальное признание Берлином и Римом Франко, что было расценено, как не противоречащий «невмешательству» шаг. 3 декабря 1936 года в Англии был принят закон, запрещающий перевозку оружия в Испанию на британских судах. Французское правительство предупредило своих судовладельцев, что на помощь флота Франции они могут не рассчитывать. Таким образом, Франко достиг своей цели, еще туже затянув кольцо блокады вокруг республики.

2 декабря 1936 года Лондонский комитет предложил обеим сторонам конфликта план контроля их границ международными наблюдателями. Правда, если учесть, что Португалия воздержалась от участия в контрольном механизме, то фактически контроль мог быть применен только к испано-французской границе, т. е. был односторонним. К тому же немцы и итальянцы, формально не возражая, требовали еще и контроля с воздуха, чем просто саботировали даже этот куцый контрольный механизм.

4 декабря Великобритания и Франция официально предложили Италии, Германии, Португалии и СССР план международного посредничества в целях прекращения гражданской войны в Испании. Планировалось, что все шесть стран образуют комиссию, которая провозгласит перемирие между воюющими сторонами и после референдума создаст правительство национального единства из лиц, не принадлежащих ни к одному лагерю. Советское правительство ответило принципиальным согласием. В это же день председатель Лондонского комитета лорд Плимут предложил рассмотреть вопрос о выводе из Испании всех иностранных добровольцев, что опять было поддержано СССР.

Но Муссолини, довольный подписанным 28 ноября итало-испанским соглашением, подумывал в то время о резком увеличении помощи Франко. 6 декабря 1936 года в Риме дуче, Чиано и Роатта предложили прибывшему на итало-германское совещание Канарису направить в Испанию по одной дивизии регулярной армии обеих стран и создать совместный итало-германский штаб, который готовил бы операции не только сил интервентов, но и франкистов. Но Канарис, сославшись на описанную в предыдущей главе осторожную позицию Гитлера, еще раз заявил, что Германия, опасаясь международных осложнений, не пошлет в Испанию крупные воинские контингенты. Не помогла и просьба Франко, переданная 9 декабря через Фаупеля, «как можно скорее» прислать одну немецкую и одну итальянскую дивизию.

Итальянцы решили действовать самостоятельно. 7 декабря 1936 года Муссолини создал специальное Бюро по Испании для координации помощи Франко со стороны всех государственных структур. 9 декабря Франко получил из Рима согласие на направление в Испанию регулярных войск, достаточных для создания двух смешанных испано-итальянских бригад. Дуче был взбешен холодностью немцев и 10 января 1937 года просил немецкого посла в Риме прислать на следующие двустороннее совещание по Испании «адмирала Канариса или кого-нибудь еще», при условии, что представитель Германии не будет вести себя, как простой наблюдатель.

Но Гитлер по-прежнему был осторожен. 21 декабря 1936 года он созвал в рейхсканцелярии совещание с участием высшего военного руководства страны, на котором обсуждалось предложение прибывшего из Испании Фаупеля послать на помощь Франко три немецкие дивизии. Все участники совещания (даже более смелый, чем другие, Геринг) высказались против этого, так как Германия со своей еще слабой армией могла быть раньше времени втянута в большую европейскую войну. Все же было решено направить Франко значительное количество боеприпасов, самолетов и другого вооружения.

Таким образом, Германия и Италия разделили свои роли в испанской войне следующим образом: техника Гитлера не должна была допустить разгрома Франко, а пехота Муссолини должна была обеспечить победу мятежников.

14 декабря 1936 года Италия предложила в дополнение к двум смешанным бригадам направить в Испанию еще две группы бойцов фашистской милиции («чернорубашечников») по 3000 человек, при условии, что у них будет свое, итальянское командование. Франко был раздражен, но выбора у него не было. В конце декабря — начале января итальянцы уже высадились в Испании, а 12 января «генералиссимус» запросил еще 12 тысяч «чернорубашечников». Всего к февралю 1937 года в рядах мятежников было 50 тысяч итальянцев, получавших жалование и от Франко, и от Муссолини (немцы платили военнослужащим легиона «Кондор» сами). Итальянцы были сведены в Корпус добровольческих войск и носили форму Иностранного легиона.

На этом фоне безудержного разрастания итало-германской интервенции республиканская Испания 10 декабря 1936 года вынесла вопрос об иностранном вмешательстве во внутригосударственный конфликт на обсуждение Лиги наций в Женеве. Франция и Британия пытались привлечь внимание к своему плану посредничества. В результате Совет Лиги наций осудил иностранную интервенцию (правда, не называя поименно участвующие в ней страны) и поддержал план по посредничеству.

Идее посредничества формально не противились и Германия с Италией, но они выразили сомнение, что с этим согласятся сами стороны конфликта. Так и произошло. Для республики план посредничества означал, по сути, согласие с признанием режима Франко воющей стороной, а это было неприемлемом, особенно с учетом поражения мятежников под Мадридом.

В тоже время республика 16 декабря 1936 года в принципе одобрила план международного контроля своих границ, оговорившись, что окончательно выскажется после анализа всех его деталей. Мятежники ответили рядом вопросов. В это время ВМС республики захватили немецкое судно «Палос» с грузом для франкистов и в воздухе опять запахло европейской войной. В Берлине уже готовились бомбардировать с моря испанские республиканские порты (особенно те, где чаще всего разгружались советские суда). 27 декабря «Палос» был возвращен, однако его груз (телефонные аппараты) и один испанец из экипажа были задержаны.

Кризис следовал за кризисом. 7 января 1937 года французское правительство получило сведения, что в Испанском Марокко высадилось 300 немцев. Это было нарушением франко-испанского соглашения 1912 года, запрещавшего военную деятельность обеих стран, направленную друг против друга на территории протектората. Министр иностранных дел Франции вручил германскому послу ноту протеста. Под видом маневров на границе с Испанским Марокко стали концентрироваться французские войска. Гитлер не на шутку встревожился и публично заверил французского посла в Берлине Франсуа-Понсэ в отсутствии у Германии каких-либо территориальных притязаний на испанскую территорию.

Пока французы пикировались с немцами, англичане сговорились с итальянцами. 2 января 1937 года между Лондоном и Римом было заключено «джентльменское» (т. е. неформальное) соглашение, по которому Великобритания признавала аннексию Италией Эфиопии, а Муссолини обязался не менять территориальный статус-кво в западном Средиземноморье (другими словами, не угрожать расположенной на территории Испании английской колонии и крупнейшей военно-морской базе Гибралтар). Теперь Лондон еще более настойчиво удерживал Париж от каких-либо шагов против Италии и Германии.

На фоне этих дипломатических баталий, в целом ухудшивших международное положение республики, в Испании начались в конце декабря 1936 года новые крупномасштабные бои.

Разведка республиканцев выявила крайне слабую оборону мятежников западнее Боадилья-дель-Монте в районе населенных пунктов Брунете и Вильянуэва-де-ла-Каньяда. Оргас отвел основные силы на юг отдыхать, и сплошного фронта у мятежников там не было. Поэтому испанской бригаде полковника Барсело и двум интернациональным батальонам была поставлена задача внезапно, без артподготовки захватить Брунете и Вильянуэву-де-ла-Каньяду в ночь на 29 декабря. У республиканцев было подавляющее превосходство в силах, но опять подвел туман. Части XI-ой интербригады всю ночь проплутали в тумане, хотя от их позиций до Брунете было 2–2,5 километра. Только к обеду они подошли к Брунете. В это время испанская бригада уже несколько часов вела бой в Вильянуэва-де-ла-Каньяда, захватив часть этого населенного пункта. Но позднее мятежники подтянули резервы и вынудили республиканцев отойти. Это был еще один крупный наступательный бой республиканской армии, показавший, что ни командиры, ни бойцы к нему полностью не готовы. Даже разведчики, накануне детально исследовавшие местность, не смогли в ходе боя вспомнить правильное направление движения.

Успешнее развивалось другое наступление республиканцев, с которого начался первый для Испании полностью военный 1937 год. На этот раз операцию решили провести далеко от Мадрида — в 100 километрах к северо-востоку. Задача-минимум была обычной — отвлечь от Мадрида крупные силы мятежников, которые, по данным разведки, готовились к новому генеральному наступлению. В случае же, если мятежники не стали бы перебрасывать подкрепления, республиканцы намеревались продолжить наступление, захватить крупный транспортный узел Сигуэнцу и отодвинуть северо-восточный участок фронта, нависавшего над Мадридом, за горную цепь Атлас-де-Романильос. Для наступления было собрано 12 батальонов пехоты, 2 эскадрона кавалерии, 8 батарей артиллерии и рота танков. В ударной группе шли части XII-ой интербригады (4 батальона), а в сковывающей группе почему-то находилось целых 5 батальонов, усиленных позднее еще двумя батальонами резерва.

У франкистов на фронте находилось 4 батальона, в ближайшем резерве — 2 и дальше в тылу еще 2 батальона (всего около 3000 человек). Это были второсортные войска, среди которых было много фалангистов, не имевших большого боевого опыта. Мятежники располагали 5–6 батареями. Зенитной артиллерии и авиации на этом участке фронта у франкистов не было.

Главкомом республиканских сил под Сигуэнцой был назначен генерал Лукач и 1 января в 11 утра его родная XII-я интербригада начала атаку, заставшую врасплох еще не отошедших от празднования Нового года мятежников. Итальянский батальон им. Гарибальди с ходу занял населенный пункт Мирабуэно, французы — Альгору, а поляки — важный транспортный перекресток на шоссе Мадрид — Сарагоса. Причем гарибальдийцы заняли Мирабуэно за 15 минут, обойдя его частью сил с флангов. Было убито около 20 мятежников, а 60 попали в плен. Захватив телефониста, интербригадовцы через него вызвали подкрепления мятежников «героически дерущимся в Мирабуэно» частям. Но, к сожалению, выдвинувшиеся по этому ложному сигналу франкисты повернули назад, узнав от отступавших им навстречу солдат истинное положение дел.

Успешно начавшееся наступление было омрачено досадной оплошностью. Гарибальдийцы, упоенные успехом, забыли выложить близ Мирабуэно знак для авиации о занятии этого городка и республиканские истребители на бреющем полете стали обстреливать свои же части, убив около десяти человек (при штурме Мирабуэно гарибальдийцы имели только двух легкораненых).

Республиканцы захватили в ходе наступления богатые трофеи, в том числе два автобуса, три легковых автомобиля и восемьдесят винтовок. Войска Лукача особенно радовались захваченному у мятежников продовольствию (более 500 свиных туш, баранина, мука), часть которого была отправлена в Мадрид в качестве новогоднего подарка населению. Было взято и несколько сот пленных, что было тогда редкостью.

Пока интербригада рвалась вперед, части сковывающей группы только лишь подошли к передовым позициям врага и залегли перед проволочными заграждениями. Мятежники, оправившись от шока, перешли в контрнаступление на Альгору, но были отбиты при помощи танков, потеряв до 160 человек. 3 января интербригада вновь перешла в атаку и заняла Альмадронес, отбросив мятежников на 5–6 километров. Основным успехом операции под Сигуэнцой было разблокирование шоссе Мадрид-Альгора.

4 января республиканцы могли вполне двинуться на Сигуэнцу, так как противник был сильно измотан. Но в этот день франкисты начали свое новое генеральное наступление под Мадридом и части XII-ой интербригады были выведены из боя и направлены в столицу.

Операция под Сигуэнцой показала, насколько слабыми были силы мятежников на большинстве участков фронта, за исключением Мадрида. Но республиканцы пока не научились маневрировать резервами. В то время, как 4 батальона ударной группы, неся потери, взламывали фронт врага, 5 батальонов поддержки бездействовали рядом, вместо того, чтобы ринуться в образовавшуюся брешь.

Но прежде, чем мы перейдем к описанию январской битвы за Мадрид, едва не закончившейся для республиканцев катастрофой, следует сказать о попытке Народной армии захватить Теруэль. Это был самый восточный пункт территории, контролируемой мятежниками, центр провинции Нижний Арагон, отстоявший от Валенсии всего на 140 километров (по прямой линии до Средиземного моря было 100 километров). С основной территорией мятежников Теруэль, расположенный высоко в горах, связывали шоссейная и железная дороги, которые вели на Сарагосу. Срезав этот выступ, республиканцы могли бы полностью переломить обстановку на Арагонском фронте, где 80 тысячам бойцов республики противостояли не более 40 тысяч франкистов. Для Франко, напротив, Теруэль был крайне важен как стратегический плацдарм для наступления к морю, в результате чего можно было разрезать территорию республики на две части и тем самым предопределить исход войны в целом.

Но проблема республики состояла в том, что под Теруэлем, как и на всем Арагонском фронте, были в основном плохо дисциплинированные части анархистов, не желавшие наступать под разными предлогами. В районе Теруэля они даже установили локальное перемирие с мятежниками и ходили в город пить кофе и играть в футбол. С другой стороны, именно из-под Теруэля вышла пресловутая «Железная колонна» анархистов, пытавшаяся захватить Валенсию и золотой запас республики и разоруженная, в конце концов, коммунистическими частями после настоящих боев в городе.

Не рассчитывая всерьез на анархистов, правительство республики перебросило под Теруэль XIII-ю интербригаду с несколькими танками. Главный советник артиллерии республиканской Испании Н. Н. Воронов («Вольтер»; будущий главный маршал артиллерии СССР) сумел после долгих убеждений сконцентрировать на направлении главного удара 10 батарей артиллерии, которые 27 декабря 1936 года около 6 часов утра за полчаса обрушили на позиции мятежников 2400 снарядов. Враг был ошеломлен и понес большие потери. Однако анархисты медленно раскачивались и перешли в наступление только через 1 час 15 минут после артподготовки, сведя на нет достигнутый элемент внезапности. Атакующие передвигались скученно и неторопливо, не ведя никакого огня. Как только с позиций мятежников раздалось несколько выстрелов, анархисты отошли, чтобы похоронить двух своих убитых бойцов.

В 8 утра перешли в наступление интернациональные батальоны. Несмотря на сильный артиллерийский огонь оборонявшихся, республиканцы ворвались в первую линию окопов и продвинулись к городским гидросооружениям Теруэля. К вечеру стало ясно, что испанские части опять отстали, и у интербригады нет соседей слева и справа. И все же на следующий день «волонтеры свободы» вплотную подошли к окраинам Теруэля, но снова оказались без поддержки испанских частей. Контратака марокканцев была сорвана сосредоточенным огнем шести артиллерийских батарей. «Морос» (т. е. «мавры» по-испански) потеряли от неожиданного для них огневого налета 150 человек убитыми.

После однодневного отдыха 31 декабря 1936 года начался новый штурм Теруэля, но и он не дал результата, также как и атака в первый день нового года. 2 января началось последнее, шестое по счету наступление на город. В боевые порядки XIII-й интербригады вошли практически все тыловые службы. С помощью ручных гранат было занято несколько траншей противника, но после двухчасового боя атаки были прекращены ввиду больших потерь и усталости войск.

Под Теруэль прибыла рота советских танков, но и они не смогли увлечь в атаку анархистов. Не помогло даже то, что командир танковой роты вылез из своей машины и с винтовкой в руках пытался личным примером поднять в наступление пехоту.

Среди главных факторов неудачи республиканцев вновь можно назвать плохое взаимодействие между интернациональными и испанскими частями, что под Теруэлем усугубилось еще и откровенным нежеланием анархистов идти под пули. Не помогли и уговоры специально прибывших советских военных советников. Члены колонн анархистской милиции, напротив, агитировали бойцов интербригад переходить в их ряды, обещая мало боев и много продуктов. Теруэль остался в руках мятежников: никто не подозревал, какая страшная участь постигнет его через год.

Под Теруэлем получил боевое крещение республиканский спецназ, созданный Мамсуровым и Стариновым. Несмотря на мандат Миахи, в котором всем властям предписывалось оказывать содействие партизанам-диверсантам, отношение к разведывательно-диверсионным частям со стороны офицеров регулярной армии было настороженным (ведь этот вид боевых действий не предусматривался уставом старой испанской армии). На базе подрывников в Валенсии не было даже своего автотранспорта, и на стрельбище за город будущие разведчики ездили на трамвае. На свое жалованье Старинов приобрел несколько дешевых часов, чтобы сделать из них часовые механизмы взрывателей. Тол выплавлялся из предоставленных советским военно-морским советником в Картахене Н. Г. Кузнецовым (будущий нарком ВМФ СССР) глубинных бомб. Положение изменилось только после встречи советских советников с руководителями КПИ, которые сразу оказали все необходимое организационное содействие.

В преддверии республиканского наступления на Теруэль группа Старинова провела диверсии на шоссейной и железнодорожной магистралях, связывавших Теруэль с Сарагосой. Были подорваны и столбы линий телефонной связи. Однако франкисты быстро починили дороги, и к тому же у них были рации. Командующий Теруэльским фронтом пытался всю вину за провал наступления свалить именно на диверсантов, которые не смогли воспрепятствовать подвозу резервов врага к линии фронта. Всем было понятно, что анархисты пытаются найти «козлов отпущения» за собственную трусость. Но Старинов извлек из своей первой акции в Испании следующий вывод: надо уничтожать не просто мосты на дорогах, а пускать под откос эшелоны с живой силой и техникой, чтобы наносить мятежникам невосполнимые потери.

Как бы ни был важен Теруэль, но все же основное внимание противоборствующих сторон к конце 1936 года по-прежнему было приковано к Мадридскому фронту.

Бои в ноябре-декабре на северо-западе столицы показали мятежникам всю слабость республиканской обороны в этом секторе фронта. Поэтому было решено нанести в данном районе мощный удар и, наконец, отрезать Мадрид от прикрывающих его с севера горных цепей. В случае начального успеха планировался обход столицы с севера и ее окружение. В течение всего декабря мятежники подвозили к 9-километровому фронту на участке Вальдеморильо-Боадилья-дель-Монте резервы, танки и артиллерию. Командующий операцией генерал Оргас сосредоточил в общей сложности 15 тысяч солдат и офицеров, 120 орудий и 50 танков. У республиканцев было здесь 8 батальонов пехоты (около 3000 человек) и находившаяся в резерве XI-я интербригада (1500 бойцов).

Франкисты выбрали участок фронта с равнинной местностью, облегчавшей быстрое маневрирование людьми и техникой, в чем мятежники еще значительно превосходили республиканцев.

Продолжали стоять сильные туманы, когда утром 3 января 1937 года мятежники перешли в наступление тремя ударными группами, каждая из которых была усилена танковой ротой (15–20 танков). Основной удар наносился в направлении населенного пункта Махадаонда, где оборона республиканцев была прорвана. В бой пришлось сразу же ввести XI-ю интербригаду, но и она не смогла отбросить противника, причем франко-бельгийский батальон «Парижская коммуна» охватила паника.

4 января франкисты ввели в бой вторые эшелоны и взяли Махадаонду и Вильянуэву-дель-Пардильо, выйдя на шоссе, связывающее Мадрид со Сьеррой-Гуадаррамой. Фронт республиканцев разделился, и Оргас получил блестящую возможность перенести удар с северного на северо-восточное направление для выхода в район парка Эль-Пардо, а через него и в центр Мадрида. Но тяжелые бои 3 и 4 января измотали мятежников, и они вынуждены были 5 января дать своей группировке день отдыха.

4 января офицер-танкист мятежников заблудился в лесу и республиканец, которого танкист принял за своего, «любезно» подвез его на машине прямо в расположение своих войск. У «языка» были получены довольно подробные сведения о составе войск Оргаса. Уже 5 января в наиболее угрожаемый район Эль-Пардо начали в спешном порядке перебрасываться резервы — XII-я и XIV-я интербригады, 21-я испанская бригада и только что сформированная бронетанковая бригада Павлова в составе 47 танков Т-26.

Уже вечером 4 января республиканцы провели контратаки при поддержке двух рот танков. Целый день шли бои в городе Посуэло, превращенном в руины. 5 января подоспевшая 31-я республиканская бригада (еще не закончившая формирование) атаковала Лас Росас, подойдя к его окраинам, но с большими потерями была отбита.

6 января мятежники возобновили наступление сразу в двух направлениях: на север к городу Торрелодонес и на восток — на город Аравака. Республиканцы предпринимали неоднократные контратаки, но не смогли остановить продвижение Оргаса, части которого к концу дня подошли к Торрелодонес, а на восточном направлении заняли населенные пункты Ремису и Посуэло (бои в последнем городке шли еще 7 января).

Республиканские части буквально истекали кровью. В немецком батальоне имени Тельмана к 8 января оставалось всего 32 человека из 600. А командование между тем недопустимо медленно подтягивало резервы. 6 января прибыла только 21-я бригада. Пришлось вызвать с южного фаса Мадридского фронта и бригаду Листера.

7 января Оргас, наконец, бросил все свои силы на восток и пытался овладеть ключевым городом на пути в Мадрид — Аравакой, но не смог его взять, хотя там оставалось всего несколько танков, самостоятельно, без поддержки пехоты, оборонявших городок. 8 января к Араваке в районе полудня подошла 37-я бригада республиканцев и франкисты прекратили лобовые атаки, попытавшись обойти город с севера. К концу дня республиканцы после трехдневных ожесточенных боев оставили Араваку.

9 января обескровленные части Оргаса пошли в последнюю атаку, перенеся центр тяжести на мост Сан-Фернандо, ведущий в Мадрид. Но батальон «Парижская Коммуна» при поддержке трех танков успешно контратаковал, и франкисты не смогли продвинуться ни на шаг.

Несмотря на то, что группировка Оргаса захватила участок шоссе на Ла-Корунью протяженностью около 10 километров, она все же не смогла полностью отрезать Мадрид от горных цепей к северу от города. В целом франкисты продвинулись на 20 километров, понеся тяжелейшие потери. Тактика Оргаса была ошибочной. Вместо того, чтобы обходить укрепленные населенные пункты, мятежники ввязывались в затяжные кровопролитные бои с оборонявшими их частями. В этот раз не сработала и поддержка авиации. Истребители ВВС республики, будучи в меньшинстве, по 2–3 раза в день вылетали на перехват бомбардировщиков мятежников, сбив 12 вражеских самолетов.

Недостатки республиканцев были прежними: несогласованность действий различных подразделений и очень медленное сосредоточение резервов. На этот раз добавилась и еще неразбериха между командованием сектора обороны Мадрида (генерал Миаха) и командующим Центральным фронтом (генерал Посас). В результате имела место просто преступная халатность. Истекавшим кровью в боях на открытой местности интербригадам не сообщили, что в лесу, буквально в 200 метрах от них были прекрасные укрепления, построенные еще в октябре 1936 года.

С самого начала наступления Оргаса командование Центрального фронта стало готовить контрудар. Самым подходящим моментом для него были 7 и 8 января, когда мятежники были обескровлены и не успели закрепиться на новых рубежах. Но к этому времени республиканцы не успели подтянуть резервы.

9 января на фронт прибыл советский военный советник при штабе Центрального фронта Р. Я. Малиновский («полковник Малино», будущий министр обороны СССР) и с его участием был подготовлен план контрнаступления с линии Вальдеморильо, Галапагар на юго-восток во фланг и тыл группировки Оргаса. Но, как всегда, не хватало мощного кулака для прорыва обороны. Целиком к операции привлекались только XII-я и XIV-я интербригады при поддержке 22 орудий, бронетанковой бригады Павлова и трех батальонов, выделенных 31-й и 32-й испанскими бригадами (около 9000 человек). Вспомогательный удар из парка Эль-Пардо должны были нанести три бригады республиканцев. Наконец, с севера связывала мятежников 31-я бригада, имевшая в своем составе не более батальона.

10 января мятежники стали отводить свои потрепанные части на отдых и в этот же день на поле битвы опять спустились густые туманы, затруднившие использование авиации и взаимодействие пехоты с танками. Тем не менее, 11 января в 11 часов утра танки Павлова пошли вперед и легко прорвали оборону мятежников, разгромив около батальона. К часу дня в район Махадаонды и Лас Росаса выдвинулись интербригады, завязавшие тяжелые бои, но так и не преодолевшие проволочные заграждения первой линии обороны. В то же время оборонявший Махадаонду батальон франкистов был настолько обескровлен и деморализован, что был готов сдаться при первой атаке. Но республиканцы не решились на нее, а ночью на помощь гарнизонам Лас Росаса и Махадаонды подошли марокканцы.

На остальных участках продвижения республиканцев практически не было. Мятежники, хотя и понесли значительные потери (450 человек, 6 орудий и 30 пулеметов), но все же удержали свои позиции.

12 января было решено продолжать наступление на том же главном направлении, хотя момент внезапности был уже утрачен. При помощи танков удалось взять важный опорный <