Положение Православной церкви в России

Органы новой власти и люди, их возглавившие, с первых же дней, следуя программным установкам своей партии, начали спешно осуществлять провозглашенные ею ранее принципы взаимоотношений пролетарского государства с Церковью. Уже 2 ноября 1917 года была обнародована «Декларация прав народов России», подписанная В.И. Лениным и И.В. Сталиным, в которой Церковь удалялась из сферы гражданской и государственной жизни, отменялись все религиозные привилегии и ограничения.

23 января 1918 года был подписан знаменитый декрет об отделении Церкви от государства под названием «О свободе совести, церковных и религиозных обществах». Новая государственная власть начала проводить политику уничтожения церкви.

Об антицерковной направленности государственной политики и уничтожении Церкви очень ярко свидетельствует совершенно секретное письмо Ленина членам Политбюро в период изъятия церковных ценностей в 1922 году. В этом письме он с демонической хитростью предлагал использовать голод для решительного и окончательного разгрома Церкви: «Строго секретно. Просьба ни в каком случае копии не снимать. Я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Именно теперь, и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем и поэтому должны провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаться перед подавлением какого угодно сопротивления. Чем большее число представителей реакционного духовенства удастся нам при этом расстрелять, тем лучше».[1] Князь Н. Д. Жевахов, бывший до революции Товарищем (заместителем) обер-прокурора Святейшего Синода, в своих воспоминаниях пишет: «Террор» свирепствует вовсю и главным образом направлен против священнослужителей и всех, близко стоящих к Церкви. Священников арестовано огромное число в связи с обобранием церквей. Все они томятся в черезвычайках и тюрьмах, и судьба их неизвестна или, скорее, слишком известна. Гонение на Церковь производится открыто. Большевики стараются подорвать последнюю основу русского народа и его силу – Церковь». [2]

Об отношении к религии новой власти также красноречиво свидетельствует запись в дневнике чекиста Рогова, будущего соратника Дзержинского: «Одного не пойму: красная столица и церковный звон?! Почему мракобесы на свободе? На мой характер: попов расстрелять, церкви под клуб – и крышка религии!» [3]

Как известно, с установлением советской власти активно начал свою деятельность «Союз воинствующих безбожников», который окончательно организационно оформился в конце 20-х годов. Именно в этот период он наиболее громко заявил о себе, призвав перейти в окончательное наступление на религию, чтобы отправить ее на «свалку истории».

15 мая 1932 года «Союз воинствующих безбожников» спланировал свою пятилетку: в первый год закрыть все духовные школы (они оставались еще у обновленцев); во второй – провести массовое закрытие храмов, запретить издание религиозных сочинений и изготовление предметов культа; в третий год выслать всех служителей культа за границу (в реальной обстановке тех лет слово «заграница» было своеобразным эвфемизмом); в четвертый – закрыть оставшиеся храмы всех религий и, наконец, в пятый – закрепить достигнутые успехи.[4] Таким образом, самоуверенные большевики хотели к 1937 году покончить с религией в стране: «Имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР».

И их планы, как мы знаем, осуществлялись в полной мере. В большой степени пострадало православное и исламское духовенство. Значительная часть его была репрессирована.

Известны страшные результаты большевистского террора: если в 1917 году в Русской Православной Церкви насчитывалось около 100 тысяч священно- церковнослужителей (епископов, священников, диаконов, псаломщиков), то уже к 1929 году их осталось 35 тысяч.[5] «В 1937-1939 гг. был истреблен почти весь российский православный епископат... Всего же с 1917 по 1940 г погибло более 250 православных архипастырей».[6]

Невозможно исчислить всех Новомучеников Российских XX века, пострадавших за веру и Церковь Православную.

Если в 1917 году в Русской Православной Церкви насчитывалось около 80 тысяч храмов (приходских, домовых, часовен), то к 1922 году, в результате «деятельности» особых комиссий по ликвидации церквей (официальное название), было закрыто или уничтожено около 20 000 из них.[7]

По сведениям, взятым из капитального труда протоиерея Владислава Цыпина, на 1 января 1928 г. Русская Православная Церковь имела на территории РСФСР 28 560 приходов (вместе с обновленческими, григорианскими и самосвятскими приходами в нашей стране было тогда еще около 39 тыс. общин – примерно ²/₃ от дореволюционного их числа). В 1928 году в РСФСР закрыли 354 церкви, а в 1929 – уже 1119, из которых 322 были разрушены. Закрытые храмы приспосабливались под производственные цехи, под склады, под квартиры и клубы, а монастыри – под тюрьмы и колонии.[8]

В 1932 году действовало не более 28 тысяч храмов.

1937-39 гг. Во многих городах с миллионным населением не осталось ни одного действующего храма, а некоторые епархии остались даже без единого храма (Марийская, Казанская).

К 1938 году 95 процентов существовавших в начале 20-х годов церквей было закрыто и многие уничтожены.

В 1941 году на территории всей России осталось меньше сотни действующих храмов. Они так и назывались – «показательные». Для иностранных туристов.[9] По всей России уничтожались колокола, тысячами сжигались иконы и книги. Серебряные оклады старинных икон и книг сбивали и сдавали как металлолом.[10] Хотя православный народ в большинстве своем еще оставался верующим и не многих удавалось вовлечь в кощунственные преступления, но остановить святотатцев, удержать их от злодеяний, защитить святыни, было порой некому.

19 февраля 1930 года митрополит Сергий обратился к председателю комиссии ВЦИК по вопросам культов Смидовичу с письмом, в котором ходатайствовал об отмене стеснительных для Церкви мер правительства. В нем, в частности, говорилось: «Страховое обложение церквей, особенно в сельских местностях, иногда достигает таких размеров, что лишает общину возможности пользоваться церковным зданием... Необходимо отменить обложение церквей сельскохозяйственными, а также специальными хозяйственными сборами, например, на тракторизацию, индустриализацию, на покупку облигаций госзаймов и подобное в принудительном порядке... Необходимо признать за правило, чтобы при закрытии церквей решающим считалось не желание неверующей части населения, а наличие верующих, желающих и могущих пользоваться данным зданием».[11] Однако большевистская власть не изменила своего отношения к Церкви, а лишь только стала использовать более изощренные методы борьбы с религией.

Еще 8 апреля 1929 года Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», по которому религиозным общинам дозволялось лишь «отправление культов» в стенах «молитвенных домов», просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. НКВД в инструктивном циркуляре председателям исполкомов всех ступеней строго предписывал уделить серьезное внимание надзору за деятельностью религиозных объединений, «зачастую сращивающихся с контрреволюционными элементами и использующих в этих целях свое влияние на известные прослойки трудящихся».[12] Как известно, безбожная власть проводила такую политику вплоть до начала войны.