Античное (силлабо-метрическое) стихосложение

Силлабо-метрика (от греч. syllabe – слог и metron – мера) – это античная система стихосложения в европейской поэзии, основывающаяся на упорядоченном чередовании арсисов («сильных» мест) и тесисов («слабых» мест). Эта система существовала в древнегреческой и древнеримской поэзии, и, так как в соответствующих языках смыслоразличительной функцией обладали не ударные и безударные, а долгие и краткие слоги, арсисом обычно оказывался долгий слог, а тесисом – краткий. При этом долготу и краткость слогов определяли очень просто: считали, что долгий слог по времени произнесения равен двум кратким. Поэтому мельчайшей единицей стиха была та, что равнялась краткому слогу. Греки называли её «хронос протос», а латиняне использовали понятие «мора». А долгий слог, следовательно, состоял из двух мор.

Разнообразие сочетаний арсисов и тесисов внутри каждого отрезка стиха отражалось в разнообразии использовавшихся античными стихотворцами стоп. Каждая стопа представляла собой определённую композицию сильных и слабых мест. Например, стопа ямба () и стопа хорея () были трехморными, однако арсисы и тесисы занимали в них разные позиции. Такое осознанное различение стоп как специальных единиц измерения стиха вело к тому, что на практике поэты часто создавали стихи, уравненные либо по количеству стоп (таков античный стихотворный размер «дактилический гекзаметр»), либо пар стоп (таков «ямбический триметр», обязывающий к использованию в каждом стихе отдельного сочинения трёх «диподий» ямба, т.е. трех пар ямбических стоп). Различение стоп, в свою очередь, обусловило различение стихотворных размеров, а применение последних постепенно формировало традиции, в соответствии с которыми эти размеры начали связываться с конкретными поэтическими жанрами. Так, например, гекзаметр как наиболее популярный античный размер оказался исторически связан с крупными эпическими песнями (эпопеями).

Позднее на смену силлабо-метрике пришли силлабика и тоника, так как различение долгих и кратких слогов было утрачено. Однако формы античного стихосложения сохранились в подражаниях (и, разумеется, в переводах), но отношение вида этих форм в поэзии следующих эпох по отношению к их виду в Античности – очень приблизительное, поскольку поэты следующих эпох были вынуждены при обращении к античным размерам прибегать к условности: передавать долгие слоги с помощью слогов ударных, а краткие – с помощью безударных.

Античная силлабо-метрическая система стихосложения позднее оказала значительное влияние на развитие силлабо-тоники, заимствовавшей понятие стопы и основные типы коротких (маломорных) античных стоп.

Пентаметр

(греч. pentametros) – пятимерник; последний в древнегреческом стихе долгий слог иногда превращался в краткий, и тогда 6-стопный (6-мерный) стих сокращался на 1 стопу. Пентаметр отдельно от гекзаметра не использовался, поэтому встречается только в элегическом дистихе. Можно заметить, что оба полустишия пентаметрической строки симметричны (3-стопный дактиль с мужской клаузулой) и одинаково соотносятся с левым полустишием в гекзаметре. Особенно четко симметрия частей пентаметра проявилась в русской силлабо-тонической поэзии. Поэтому допустимые стопные замены встречаются в пентаметре значительно реже, чем в гекзаметре (ниже курсивом отмечены стопные замены в гекзаметре):

В зеркале часто се(бя / ты) (видишь), с детской улыбкой
Свой поправляя венок; /так разреши мне сама,
Где у тебя на ли(це) / более жизни и страсти:
Вешним ли утром в саду, / в полном сияньи зари,
Иль у огня мое(го, / ког-)да я боюсь, чтобы искра,
С треском прыгнув, не сожгла / ножки-малютки твоей?
(А.А.Фет. ''Друг мой! Могу ль при тебе
дожидаться блаженства в грядущем?..'').

Элегический дистих

вид античной строфы; двустишие, первая строка которого имеет форму гекзаметра, а вторая – пентаметра:

Элегический дистих используется как одиночная, самодостаточная строфа и как повторяющийся элемент стихотворного текста.

Если писатель не хочет взять тему пониже, чем ''вечность'',
Значит – созданьям его в вечности жить не дано.
(В.Я.Брюсов. Автору мировых драм)

Бархатно-черная, с теплым отливом сливы созревшей,
вот распахнулась она; сквозь этот бархат живой
сладостно светится ряд васильково-лазоревых зерен
вдоль круговой бахромы, желтой, как зыбкая рожь.
Села на ствол, и дышат зубчатые нежные крылья,
то припадая к коре, то обращаясь к лучам…
(В.В.Набоков. Бабочка)

В элегическом дистихе строки гекзаметра и пентаметра противопоставлены по ряду признаков. Прежде всего по интонационному узору, что ярко проиллюстрировал сконструированным примером стиховед О.И.Федотов (см.: Федотов О.И. Основы русского стихосложения. М., 1997. С.46):

Бьет в гекзаметре вверх водяная колонна фонтана,
Чтобы в пентаметре вновь мерно, певуче упасть.

Кроме того, часто строки элегического дистиха (сказывается многовековая традиция его использования в эпиграммах) противопоставлены по смыслу. Смысловым противопоставлением двух строк можно добиться комизма. Такого рода контраст помогает писателю высказать парадоксальное суждение (см. выше пример из Брюсова) или создать каламбур:

Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера,
Боком одним с образцом схож и его перевод.
(А.С.Пушкин. К переводу Илиады).

Если произведение составлено из нескольких строф элегического дистиха, то могут быть противопоставлены по смыслу не стихи, а смежные двустишья. Так устроены некоторые эпиграммы Пушкина (''Царскосельская статуя'', ''Отрок''). Наконец, парадоксальность, изначально свойственную форме элегического дистиха, могут выражать парные произведения. Парные эпиграммы у Пушкина – ''На перевод Илиады'' (восторженный отзыв) и ''К переводу Илиады'' (критический отзыв), ''На статую играющего в свайку'' (''книжное'', идеализирующее описание древнегреческого юноши) и ''На статую играющего в бабки'' (живое, реалистическое описание русского юноши из простонародья).

Выбор Пушкиным формы элегического дистиха для названных произведений далеко не случаен: они так или иначе связаны с темой Античности (царскосельская статуя и статуя играющего в свайку – подражания античным скульптурам, адресат эпиграмм на ''Илиаду'' Н.И.Гнедич – переводчик с древнегреческого языка). Ту же связь обнаруживаем и в стихотворениях ''Кто на снегах возрастил Феокритовы нежные розы?..'', ''Рифма'', ''Труд''.

Эта связь была определена широкой популярностью формы в древнегреческой, а затем и в древнеримской поэзии. Сперва чередование строк гекзаметра и пентаметра распространилось в лирическом жанре элегии (с патриотической тематикой – у Каллина и Тиртея, с любовной – у Мимнерма). В римской поэзии элегический дистих проникает как в предельно малые формы (эпиграммы Катулла), так и в большие (''Наука любви'' Овидия). Средневековые поэты-латинисты создают многочисленные подражания древним классикам, активно используя элегический дистих в жанрах эпитафии, сатирической эпиграммы, послания, даже научного трактата в стихах. Пик интереса к элегическому дистиху – как в западноевропейской, так и в русской поэзии – приходится на период романтизма. Немецкие поэты И.В.Гете и Ф.Шиллер создают широкий цикл эпиграмм ''Ксении'', вместивший несколько сотен сатирических двустиший.

В России к этой форме часто обращаются стихотворцы пушкинского круга А.А.Дельвиг (''Купидону'', ''Мы'', ''Утешение'', ''Смерть'' и др.) и В.К.Кюхельбекер (''Разлука'', ''К Матюшкину'', ''Отчизна'', ''Memento mori'' и др.).

Лучшие образцы русского элегического дистиха середины XIX в. – в творчестве Фета. Он использовал популярную форму в разнообразных по тематике, тону и стилю элегиях: в стихотворениях на ''антологические'' темы (''Кусок мрамора'', ''Сон и Пазифая'', ''Сон и Смерть''), в стилизованных под Античность пейзажных зарисовках (''Долго еще прогорит Веспера скромная лампа…'') и эпических миниатюрах (''Амимона'').

Особенно интересны образцы медитативной лирики, в которых характерные для творчества Фета мотивы помогает воплотить подражание технике античных стихотворцев (''Право, от полной души я благодарен соседу…'', ''Любо мне ночью стоять у окошка в потемках…'', ''Каждое чувство бывает понятней мне ночью, и каждый…''). Интересна мотивация обращения Фета к традиционно нерифмованному элегическому дистиху в любовном послании ''Друг мой, бессильны слова, - одни поцелуи всесильны…'':

Правда, и сам я пишу стихи, покоряясь богине, -
Много и рифм у меня, много размеров живых…
Но меж ними люблю я рифмы взаимных лобзаний,
С нежной цезурою уст, с вольным размером любви.

В целом в русской поэзии середины XIX в. элегический дистих редко появляется в произведениях ''серьезных'' жанров, но все чаще его используют авторы пародийных и сатирических эпиграмм. Так, Козьма Прутков в эпиграмме ''Философ в бане'' формой элегического дистиха пародирует ''античную'' лирику Н.Ф.Щербины. В то же время поэт-демократ М.Л.Михайлов облекает в форму античных двустиший острую политическую сатиру (''Конституционист'', ''Недоразумение'', ''Взыскание'', ''Полицейская гуманность'' и др.).

К началу ХХ в. чередование гекзаметра и пентаметра используется в основном в переводах с древнегреческого и латинского языков. Завершается процесс смыслового ''облегчения'' этой древней формы: в самостоятельных произведениях русские поэты первой половины ХХ в. чаще всего прибегают к элегическому дистиху как к средству оформления юмористического содержания. Это характерно даже для такого поклонника античной культуры, как О.Э. Мандельштам (эпиграммы ''На В.К.Шилейко'', ''На М.Л. Лозинского'', ''Подражание новогреческому''). Русская поэзия второй половины ХХ в. форму элегического дистиха не востребовала.

Холия́мб

(др.-греч. χωλίαμβος, «хромой ямб»), также скадзон (др.-греч. σκάζων) — шестистопный ямб со спондеем или трохеем на последней стопе.

В отличие от общераспространенного ямбического триметра, это был сравнительно малоупотребительный размер, с отчетливой специфической окраской. Холиямб изобрел Гиппонакт в VI в. до н. э. для своих сатирических инвектив; в эпоху эллинизма его возродила моралистическая поэзия Каллимаха, Феникса и др.; в последующую эпоху он употреблялся почти исключительно в мелких эпиграммах. Самое обширное произведение в холиямбах, дошедшее до нас — сборник басен Бабрия.

Пример: (Катулл).

Антиспа́ст

(греч. antispastas — противоположный) — стихотворный размер, состоящий из четырехсложной стопы по схеме: ∪ – – ∪ ^[1], в которой два средних слога долгие, а первый и последний — короткие, комбинация ямбической и хореической стоп (ямбохорей). Согласно Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, Антиспаст (греч.) — т. е. противодействующий, стремящийся против — составляет название стихотворного размера, соединяющего в себе ямб (U—́) и трохей (—́ U). Этот размер почти исключительно применяется в холиямбе.

Некоторые теоретики стиха считают антиспаст размером, состоящим из комбинации хориямбов с ямбохореями.

Если, хоть раз, | виден твой взор | — огни́ ро́зы, Вечно в душе | живы с тех пор | — огни́ ро́зы. Сладкая мгла | долы томит, | глухо́й пу́рпур — Жди: расцветут, | вспыхнув меж гор, | огни́ ро́зы... — Вячеслав Иванов

22) реформа русского стихосложения - от силлабики к силлаботонике

Системы стихосложения различаются в зависимости от следующих признаков гласных звуков в языках: фиксированность/нефиксированность позиции ударного гласного в слове, ударность/безударность или долгота/краткость гласного. В языках с фиксированной позицией ударных гласных в словах стихотворная форма чаще всего подчиняется правилам силлабики (так в итальянской и французской поэзии), а в языках, гласные которых различаются по признаку ударности/безударности, – тоники (так в немецкой поэзии). «Чаще всего» – это означает, что бывают и исключения: в древней кельтской поэзии (например, в валлийском языке ударение зафиксировано на втором от конца слоге) долгое время господствовала тоника, а в поэзии на русском языке (где ударные гласные не имеют фиксированной, общей для всех слов позиции) в первой половине XVIII в. господствовала силлабика.

В поэзии на отдельных языках могут учитываться сразу несколько признаков гласных, и тогда образуются иные системы стихосложения. Так, в античной поэзии учитывались долгота/краткость гласных (а это признак количественный) и общее количество слогов в стихе, поэтому она подчинилась правилам «квантитативного» (т.е. «количественного»), или силлабо-метрического, стихосложения. В русской поэзии изначально был важен тонический принцип (выравнивание стихов по количеству ударных слогов), но когда на неё оказал историческое влияние принцип силлабический (выравнивание стихов по побщему количеству слогов), она подчинилась правилам силлабо-тоники.

В пределах каждой национальной поэтической традиции существует вероятность того, что какая-либо метрическая форма подвергнется семантизации, начнёт ассоциироваться у носителей традиции с определёнными смысловыми мотивами, темами, образами. Поэтому одной из текущих задач стиховедения в области метрики является установление связи метрических форм со смыслом.