Н.В. Гоголь как реформатор театра. «Мертвые души» как роман-путешествие.

Современник Пушкина, Гоголь в области театра оказался даже еще более удачливым. Но нельзя забывать, что сюжет «Ревизора» был ему подсказан Пушкиным.

Гоголь был связан с театром с детских лет. Его отец, мелкий помещик, человек веселого нрава и не лишенный юмора, увлекался литературой и любил писать легкие комедии для любительского театра своего богатого соседа и приятеля Трощинского, знатного сановника и министра времен Екатерины Великой, Павла I и Александра I. Трощинский играл роль мецената, устраивал в своем пышном имении празднества, сопровождавшиеся спектаклями. Эти празднества с театральными представлениями навсегда запечатлелись в сознании Гоголя, и отзвуки этого можно найти даже в «Мертвых душах». Спектакли Трощинского повели Гоголя к театру, к театральному творчеству. Но уже в годы своей литературной юности Гоголь восставал против отсутствия народного, бытового элемента на русской сцене его времени и, невзирая на разные условности, решился создать пьесу типично русскую.

В жанровом отношении «Мертвые души» были задуманы как роман «большой дороги». Тем самым в определенном смысле они соотносились с знаменитым романом Сервантеса «Дон Кихот», на который Гоголю также в свое время указал Пушкин. Как писал М. Бахтин, «на рубеже XVI-XVII вв. на дорогу выехал Дон Кихот, чтобы встретить на ней всю Испанию, от каторжника, идущего на галеры, до герцога», также и Павел Иванович Чичиков «выезжает на дорогу», чтобы встретить здесь, по собственному выражению Гоголя, «всю Русь» (из письма Пушкину 7 октября 1835 г.). Таким образом, сразу же намечается жанровая характерология «Мертвых душ» как романа путешествий. При этом с самого начала предопределяется и то, что путешествие это будет особого рода, а именно странствие плута, что вписывает дополнительно «Мертвые души» еще в одну жанровую традицию - плутовского романа, пикарески, широко распространившегося в европейской литературе (анонимная «Жизнь Ласарильо с Тормеса», «Жиль Блаз» Лесажа и др.).

Линейное построение романа, которое и предполагала пикареска (произведение, содержанием которого являются забавные приключения плута), сразу же придало

произведению эпический характер: автор проводил своего героя сквозь «цепь приключений и перемен, дабы представить с тем вместе вживе верную картину всего значительного в чертах и нравах взятого им времени» (эта характеристика «меньшего рода эпопеи», данная Гоголем уже в середине 40-х годов в «Учебной книге словесности для русского юношества», во многом была применима и для «Мертвых душ»). И все же опыт драматурга не прошел зря: именно он позволил сделать Гоголю почти невозможное, интегрировать линейный сюжет, казалось бы, наиболее удаленный от драматургического принципа, в особое «драматическое» целое. По определению самого Гоголя, роман «летит как драма, соединенный живым интересом самих лиц главного происшествия, в которое запутались действующие лица и которое кипящим ходом заставляет самые действующие лица развивать и обнаруживать сильней и быстро свои характеры, увеличивая увлеченье».

БИЛЕТ № 11

1. Трагическое и комическое в комедии Мольера «Мещанин во дворянстве».

В историю мировой литературы Мольер вошел как основатель «высокой комедии». Мольер создал художественно совершенные комедии с напряженным сюжетом и интересными характерами. В основе сюжетов его комедий лежит конфликт, известный классицистам, — противостояние страстей здравому смыслу. В основе комизма — несоответствие реальных событий, как они воспринимаются персонажами. Эту общую комичную установку Мольер насыщает исторически достоверными персонажами, раскрывает наиболее типичные характеры.

Как художник в свое время Мольер хорошо понял, в чем нуждается публика, и создавал пьесы, которые пользовались популярностью. Талант его заключается в том, что, развлекая зрителя, он его воспитывает, обращает к моральным ценностям. Имена многих его персонажей стали общими и означают человека, которому присущи те или другие черты.

В комедии "Мещанин во дворянстве" Мольера высмеивается стремление главного героя, богатого мещанина Журдена во что бы то ни стало приобщиться к миру аристократов. Для этого он нанимает учителей, которые учат его манерам высшего света: музыке, танцам, фехтованию и т.д. Немалые деньги Журден выбрасывает и на аристократические наряды.

Средством комического в "Мещанин во дворянстве", во-первых, становится юмор. Это веселый смех над наивностью героя. Ведь толком у господина Журдена ничего не получается. В новом наряде Журден выглядит так, что служанка Николь не может сдержать смеха. Хозяйственная и здравомыслящая жена Журдена также пытается вернуть мужа к реальности: «Верно, решил посмешить людей, коли вырядился таким шутом?».

Очень комично драматург демонстрирует полную неспособность Журдена к великосветским бальным танцам. Песни аристократов кажутся ученику скучными и тоскливыми, он любит незатейливые народные мелодии: «Про овечку». Учитель же философии забивает ученику голову прописными истинами. Смех вызывает также упорство героя, который терпит весь этот хаос в своем доме ради сомнительной цели - выглядеть настоящим аристократом.

Еще одним средством комического в произведении является сатира - осуждающий, злой смех. Цель героя не стоит выеденного яйца. В мире аристократов Журденом интересуются только пройдохи типа Доранта, точнее, интересуются его деньгами. Автор отмечает, что дворяне не лучше мещан, а часто наоборот. К тому же господин Журден ради своих глупых идей нарушает порядок и спокойствие в семье. Он даже хочет пожертвовать счастьем дочери Люсиль - запрещает ей выходить замуж за ее любимого Клеонта, который не является дворянином. Родители самого Журдена были купцами, но теперь герой пытается откреститься от них.

Ирония - смех, скрытый за притворно-серьезным, также используется как средство комического. Учителя и портной ради заработка льстят своему бездарному ученику, с серьезным видом восхищаются его «успехами», называют его «ваша милость», «ваша светлость» - дворянскими титулами. С таким же серьезным видом провозглашают ерунду «турки», а на самом деле – переодетые посланцы Клеонта. Последний с помощью слуги все-таки решил добиться руки Люсиль и выдал себя за турецкого аристократа.