Скрытый стыд как составная часть негодования

Возмущение одной из жертв совершенной несправедливостью в случае школьного вандализма было настолько косвенным, что с ним было трудно справиться даже опытному ведущему. Данный пример иллюстрирует тот факт, что стыд, который стоит за возмущением, человек скрывает не только от других, но и от себя самого. Жертва - «Фред Джонсон» - человек средних лет, работает учителем в школе, где был совершен акт вандализма. Этот акт заключался в том, что на стенах школы спрей-краской были нарисованы надписи об учителях ругательного характера. Джонсон был основной жертвой, поскольку в отличие от других учителей, которые имели по одной надписи в свой адрес, он имел три:

Джонсон – старое чучело.

Мистер Джонсон сосет у мистера Смита (еще один учитель).

Мистер Джонсон – лысый хрен.

Автор этих надписей был неизвестен. Правонарушитель признался в том, что написал на стене лишь одно предложение – то, которое намекало на интимную связь между двумя учениками. После неоднократных вопросов он заявил все же, что не знает, кто является автором надписей про учителей. Ведущая была, похоже, некоторым образом озадачена присутствием господина Джонсона на конференции, поскольку, как она поняла, он должен был прийти только в том случае, если директор школы сам не сможет присутствовать на встрече. Джонсон сначала отрицал, что был оскорблен случившимся. Он пояснил, что преподает так долго, что «такие сплетни для него как с гуся вода». Джонсон и дальше продолжал отрицать нанесенное ему оскорбление. Он заявил, даже несколько вызывающе, что преподаватели, несмотря на то, что думают о них ученики, на самом деле держатся вместе и выручают друг друга. Джонсон сказал, что один из его коллег позвонил ему и сообщил о появившихся надписях, для того чтобы они не стали для него сюрпризом и не застигли врасплох.

В этих заявлениях, равно как и в его присутствии на конференции, ощущалась какая-то ненужность. Казалось, что в них нет никакой надобности и что они адресованы в воздух, скорее чем направлены конкретному человеку. Отрицая собственную обиду, Джонсон перешел к косвенным словесным оскорблениям правонарушителя. Он заявил, что, разговаривая с учениками, он говорит им, что такого рода клевета является подлостью и трусостью. Джонсон оскорблял правонарушителя, но лишь косвенно, поскольку не называл его малодушным подлецом прямо, хотя и подразумевал это. Он еще трижды повторил, что ученики, совершившие такие действия, - никто иные, как трусы и слабаки, действующие за чужой спиной. Мать правонарушителя, в свою очередь, почувствовала необходимость опровергнуть обвинение в трусости. Она заявила, что ее сын не может быть трусом, потому что играет в сборной по регби!

Слова господина Джонсона и его манера выражаться предполагали наличие спирального развития стыда и гнева. Он, похоже, был унижен этими ругательствами, но не признавался в этом ни себе, ни другим. Например, заявление типа «я был расстроен и оскорблен этими надписями» могло бы стать шагом на пути признания им собственного стыда. Он же, наоборот, отрицал, что оскорблен, и пытался также косвенно словесно оскорбить правонарушителя. Вместо того, чтобы выразить те чувства стыда и злобы, которые он испытывал, Джонсон обижал своего возможного обидчика. Этот цикл оскорблений и ответных оскорблений не несет в себе положительного свойства, он является основой всех деструктивных и бесконечных конфликтов (Retzinger, 1991; Sheff, 1994).

Негодование – разновидность бессильной злобы (замкнутая цепочка стыда и злобы). Основной проблемой, связанной с таким негодованием, является тот факт, что при частом повторном проявлении оно может повредить потенциально существующую связь между правонарушителем и возмущающимся участником. Потоки грубости и непочтительных замечаний могут способствовать появлению у правонарушителя желания защищаться, что полностью противоречит целям символического возмещения. Эта проблема может носить скрытый характер, поскольку зачастую правонарушитель с самого начала пытается изображать хладнокровие и спокойствие. Хотя за этими попытками и скрывается чувство стыда, они, к сожалению, способны вызвать у участников злость в качестве защитной реакции. Таким образом, возникает порочный круг. Основная задача ведущего – задавать такие вопросы, которые проникают сквозь оборонительные позиции, занятые участниками. Конференции, в этом смысле, поддерживают равновесие между злобой участников на правонарушителя и их уважением к нему, между укорами и реинтеграцией. Один из способов внести в поддержание такого равновесия определенный вклад - это расширить формулу, которая используется для того, чтобы разграничить правонарушителя и правонарушение. Возможно, просто сделать такое абстрактное разграничение недостаточно. В некоторых случаях все вокруг может кипеть негодованием. Тогда, после того как было обличено само правонарушение, может понадобиться попросить представителей правонарушителя назвать какие-либо его положительные качества. Ведущий потом подводит итог всем этим позитивным высказываниям, для того чтобы сделать различие между «плохим» правонарушением и «хорошим» правонарушителем более выпуклым. Осуществление этой тактики потребует от ведущего определенного умения и осторожности, поскольку может вызвать враждебность со стороны жертвы и ее представителей. Такая первоначальная поддержка способна помочь правонарушителю оставаться эмоционально открытым перед лицом негодования. Возможно, если с самого начала для правонарушителя создавалось бы такое пространство, он, несмотря даже на любые эмоциональные реакции участников, менее ощущал бы потребность защищаться.