Безумие (существительное) – крайняя глупость или иррациональность.

Привет! Это я. Я сошла с ума, но ничего не могу с этим поделать. Все из-за того, что я нахожусь так близко к профессору Хьюстону Дейлу. Это привело меня к тому, что я мастурбирую в туалете Боинга 747, на высоте тридцать тысяч футов.

Кончики моих пальцев пробегают по моему клитору, когда я закрываю глаза, вызывая в воображении его темные глаза, сильные руки, его глубокий голос... ох, Боже, я скоро кончу. Я такая мокрая, и желание, проплывающее по моим венам, слишком сильное, чтобы остановиться.

К тому времени, когда мы вылетели из Международного аэропорта им. Джона Кеннеди, мои нервы уже никуда не годились из-за мыслей о том, что два дня я проведу рядом с моим профессором по анатомии.

Хьюстона Дейла, подождите, извиняюсь, доктора Хьюстона Дейла, попросили выступить на престижном медицинском съезде в Чикаго. Так как я – его помощник, то он попросил меня его сопровождать.

Я была в восторге от перспективы встречи с самыми блестящими врачами страны. Находясь в состоянии сильного возбуждения, я часами упаковывала и переупаковывала разнообразную одежду: повседневную, деловую, даже облегающее коктейльное платье. Мой чемодан, собранный для этой поездки на выходные, заполнен таким количеством одежды, что ее хватит на целую неделю.

Затем разум взял надо мной верх. Поездка на выходные. С профессором Дэйлом. Целых два дня находиться рядом с ним, без какого-либо буфера.

Позвольте мне объяснить проблему с этим сценарием: даже если мое тело несогласно со мной, в большинстве дней, мне не особо нравится профессор Дейл. Но в другие дни, он мне действительно нравится. Все дело в его мозге, его интеллекте. Он такой умный, и конечно же, это пугает. Говорить, что он пугает, – это преуменьшение. Если ты не выполняешь задание или заваливаешь тест, то тебя ждет жестокое высмеивание. Поверьте мне, я испытала это больше чем пару раз.

Мисс Мерфи, возможно, вам нужно вернуться в старшую школу и изучить основы образования?

Мисс Мерфи, вы так и скажете своим пациентам, что у вас не было времени, чтобы заполнить их карты?

Мисс Мерфи, бла-бла-бла…

Этот великолепный мужчина может быть просто ужасающим. Ключевое слово – «великолепный». Высокий, утонченный, и чертовски сексуальный в своих очках. Он постоянно проводит рукой по своим темным волнистым волосам из-за разочарования в своих студентах, оставляя волосы в сексуальном, потрепанном беспорядке. Это отвлекает. Каждый раз, когда он отчитывает меня, я сосредотачиваюсь на форме его полных губ, формирующих слова. На том, как они звучат произнесенные его глубоким голосом. Знания усваиваются с трудом, когда твой профессор по анатомии на занятиях говорит о человеческом теле, и ты используешь его тело как образец.

Дерьмо, у меня дрожат ноги, когда я пытаюсь сохранить равновесие в небольшом пространстве крошечного туалета. Вспышка турбулентности немного встряхивает меня, и я мгновенно теряю сосредоточенность на процессе. Но потом вспоминаю слова, которые сказал мне Хьюстон за пять минут до того, как я пошла в туалет этого самолета, чтобы прикоснуться к себе.

Мы сидели бок о бок, его мускулистая нога касалась моей, наши предплечья находились на подлокотниках на расстоянии волоска друг от друга. Его челюсть, украшала легкая щетина, и я не могла перестать смотреть на него. Мне хотелось к ней прикоснуться чтобы почувствовать, мягкая ли она. Узнать, царапала бы она чувствительную кожу на моих бедрах, или нет.

От стюардессы не было никакой помощи. Ну, только что то, что она ставила на мой поднос эти восхитительные, крошечные бутылочки водки. Так что я пила. Одну бутылочку, за другой. Все это время наблюдая за ним, сосредоточенным на кожаной записной книжке в которой он что-то писал. У него очень красивые руки. Руки, которые способны спасти чью-то жизнь. Очевидно, эта мысль привела меня к желанию узнать, как они будут ощущаться на моей груди. С алкоголем, курсирующим по моим венам, мое воображение разыгралось, как и в любое время, когда я была рядом с профессором Дейлом. Я не могла это остановить. В моей фантазии, он сейчас записывал безнравственные вещи, которые хотел бы со мной сделать. Затем он наклонился, его теплое дыхание обдуло мою щеку: «Не слишком напивайся сейчас. Я бы не хотел воспользоваться твоим опьянением».

Мой взгляд застыл на его темно-карих глазах, и он слегка засмеялся.

Моя киска пульсировала от возбуждения, и я извинившись, одержимая определенной потребностью, понеслась в туалет.

Вы наверное думаете, что я идиотка, у которой не было секса целую вечность. Нет, скорее вы подумаете, что я шаловливая маленькая нимфоманка, которая, как вы можете видеть, фантазирует о том, чтобы быть его. Я имею в виду: «Эй, привет, я здесь мастурбирую!» Но, к сожалению, я ни та, ни другая.

Все, что я понимаю, это... я пьяна. Достаточно пьяна, чтобы признаться себе, что я испытываю вожделение к профессору Дейлу. Он может быть мудаком, но он гениальный мудак, и меня это заводит.

Опираясь плечом о стену, мои пальцы быстрее трут клитор, и я использую для вдохновения сцену нашей посадки на самолет. То, как глаза Хьюстона сверлили меня; узкий проход между рядами сидений; и его твердое тело, прижатое к моему, пропускающего пассажира вперед; его сильная рука прожигающая кожу на моей пояснице, когда направляла меня к нашим местам. Да-а-а!

Наклонитесь над столом. Вы должны быть наказаны.

Бля, я увеличиваю скорость, кружа быстрее. Это ощущается так хорошо. Желание разрастается в моем центре, из-за фантазии, как профессор Дейл шлепает мою голую задницу линейкой. Еще один толчок турбулентности трясет самолет, и на меня обрушивается оргазм. Волна за волной наплывает экстаз. Я стону его имя, когда происходит еще один толчок турбулентности, от чего дверь туалета распахивается.

Мой испуганный взгляд встречается с его глазами.

Темными.

Загадочными.

Шокированными.

Задающимися вопросом что, блять, я делаю с задранной юбкой и рукой в моих розовых трусиках.

О Боже! Он слышал, как я стонала его имя. Прежде, чем я захлопываю дверь, вижу как уголок его губ приподнимается в ухмылке.

Ухмылке сексуальной задницы.

Чтоб меня!

 

Глава 2

Хьюстон

Февраля